Конечно же, он не одинок. С ним все его государство, и все люди во дворце, и… Никого. Никто не мог по-настоящему понять, чем он рисковал, на какие жертвы шел.
Правая сторона ее лица была отмечена тремя вертикальными шрамами, которые спускались от глаза по щеке, словно вечные слезы.