Цитаты из книг автора «Мариша Пессл»

В лицо фыркнул настоящий ветер.

А отец Джинли-то в какой из кабинок сидел? Я сейчас за хорошего парня или на стороне зла?

застыл. Весь ангар икал шагами –

От этого зрелища кружилась голова – оно как бы намекало на некую глубинную правду о человеческом восприятии, неизбежно ограниченном шорами. Загляни ты чуть дальше, Макгрэт, увидел бы, что все обрывается… в пустоту.

Выбрав тебя, Кордова дарил именно такой шанс – не просто славу и богатство, но возможность скинуть прежнюю твою личность, как змеиную кожу.

Помнится, Оливия Эндикотт рассказывала – мне тогда эта деталь показалась довольно странной, – как Кордова с ней беседовал: «Я уже заподозрила, что цель допроса – не познакомиться со мной или понять, гожусь ли я на роль, но скорее выяснить, насколько я одинока, кто заметит, если я исчезну или изменюсь». Несомненно, Кордова отбирал тех, кем можно манипулировать.

ничто не трогает людей, ничто не притягивает взгляд сильнее правды.

Вблизи особняк оказался великолепен, но видны были избитый ветрами фасад и потеки на темном известняке. Я различал затейливые детали фронтонов и углов, черную ковку и каменную резьбу вдоль свесов на крыше. На подоконниках и над дверями гнездились горгульи-вороны – на первый взгляд как живые. Солярий под стеклянным куполом на первом этаже выходил на лоджию с колоннами – все пропитала темнота, будто там забродили черные испарения особняка.

«Гребень». В лунном свете исполинский особняк на гребне холма полнился такой чернотой, что ночь вокруг посерела. Величием своим он отсылал прямиком в дворянскую Европу, утраченный мир карет и свечей. Заостренные фронтоны копьями пронзали небо. Я разглядел прихотливый портик, колоннаду порт-кошера, три этажа темных окон – и все это пропитано тенями, будто тени и есть тот раствор, что не дает дому развалиться. Если вдуматься, особняк как будто знать не знал о законах физики, о неизбежном разложении и распаде грандиознейших рукотворных сооружений и гордо обещал возвышаться над холмом еще не одно столетие.

Потрепанные переменчивыми течениями и безжалостным холодным ветром, мы плыли мимо пустынных островов, заросших соснами, мимо призрачного дерева, что росло прямо из воды, уставив в небеса чахлый ствол с жидкими ветвями, точно молящий о пощаде изгой. Теперь же, добравшись до северного берега, мы упорно искали сокровенный ручей, что приведет нас в «Гребень». Мы застряли в илистой воде, заросшей осокой и покрытой толстым слоем зеленых водорослей, который распадался на комья, а затем, едва мы протискивались, затягивался снова, стирая наш след подчистую. Ветер поутих – странно, всего пару минут назад на озере он бушевал. Нас обступали густые деревья – плотным строем, точно жертвы кораблекрушения, навеки брошенные на берегу. Ни единой птицы, ни шевеленья в ветвях, ни вскрика – можно подумать, все живое отсюда драпануло.