Некоторые события прошлого

Отойдя от тюрьмы, я почувствовала себя лучше. И пилот Рикман тоже. Он перестал висеть на мне всем телом и начал потихоньку, спотыкаясь на каждом шагу, ковылять сам. Я придерживала его за талию и со стороны мы походили на загулявшую парочку.

Мы свернули направо и дорога резко ухудшилась. Проход сузился, мы шли гуськом в полнейшей темноте, постоянно спотыкаясь о корни и камни. Рикман часто уставал, садился на пол, и мне пришлось сделать ему еще две инъекции стабилизатора.

– Как ты думаешь, Рикман, – задумчиво спросила я, – почему за нами нет погони? Мы двигаемся со скоростью черепахи, жрецы с легкостью могли бы нас догнать.

Рикман вздрогнул:

– Они не жрецы. Страшные инсектоиды в черных мантиях – потрошители. Они принадлежат к низшему сословию. Повезло нам. Низшие инсектоиды тупые. У них маленькая оперативная память, если объект из поля зрения уходит, они его быстро забывают.

– Почему же тогда охранник на выходе из тюрьмы меня узнал? – не согласилась я.

– Запах твой вспомнил, – предположил Рикман и продолжил: – Моника, ты спасла мне жизнь, а ничем не могу тебя отблагодарить. Я пилот, денег у меня почти нет. А счета мои арестованы.

– Спасать людей – моя работа, Рикман. Я за это получаю зарплату и от тебя мне ничего не нужно. Ноги поживее переставляй, и все. – Я подняла его и поволокла вперед, как муравей гусеницу.

Рикмана потянуло на откровения, и он болтал, не закрывая рот и не обращая внимания на мои просьбы беречь силы:

– Рикман – это моя фамилия. А зовут меня Руссо. Мама называла меня Рус, Русик.

– Везет тебе, Русик. У тебя есть мать, – ответила я, сгибаясь под тяжестью Рикмана, – а у меня никого нет.

– Я знаю, что моди делают из подобранных детей. Мне вас жаль. Знаешь, Моника, моя мать умерла.

– Сочувствую, – пропыхтела я.

– Я тогда личным пилотом у президента Дриады работал, – разговорился Рикман. – Звали ее Дафна. Красивая, нежная, лицо как у феи из сказки. А внутри – камень. Все перед ней на цыпочках ходили. Нимфа, а строила всех.

– Ты, что, целовался с ней? – поинтересовалась я. – Так расписываешь начальницу.

– Э-э-э, – протянул Рикман, – ну как тебе сказать…

– Не надо говорить. Меньше знаешь, лучше спишь. Помолчи, Рус, и топай ножками.

– Так вот, – не послушал меня Рикман, – яхта у Дафны была крутая. Межзвездный корабль с двигателем «Дедал» последней модели.

– Слушай, Русик, я тебя сейчас брошу тут и предавайся воспоминаниям, сколько хочешь. – Я прислонила его к стенке и перевела дух.

– Ну Моника, – заныл Рикман. – Я быстро расскажу.

– Рассказывай, – сдалась я. – Но без подробностей о красоте твоей начальницы. И давай потихоньку двинемся в путь.

– Хорошо, – согласился пилот. Он встал, отряхнулся и продолжил: – Мы совершали межзвездный круиз, летали по курортам, отдыхали и развлекались. А в конце круиза залетели на родину Дафны – планету Дриада. Президент должна была вручить медаль одной девчонке в рамках акции примирения людей с моди. Девчонка – герой, самостоятельно уничтожила больше десятка маньяков, убивавших нимфеток на Дриаде. ²⁸

Я насторожилась:

– Девчонка – мод?

– И девчонка мод, и маньяки тоже моди, – подтвердил Рикман.

– Продолжай! – я уже заинтересовалась.

– Ну, наградили девчонку, медаль дали, премию ей на счет перевели и пошли на торжественный банкет. А девчонка на банкет идти не захотела, и Дафна приказала мне проводить ее к телепорту. Я и пошел. Девчонка – фитюлька на вид, тоненькая, юная, глазищи как родники.

Я поняла, кто была эта девочка-мод. Мирослава Асторио, наш командир Альфа-3.

– Дальше!

– Всю дорогу девчонка молчала. Я пытался ее разговорить, но не получилось. Черт! – вскрикнул пилот. – Моника, подожди, я, кажется, ногу подвернул.

Я чуть не заплакала от досады. Силы мои почти истаяли, неужели опять Рикмана на себе тащить? От усталости у меня все тряслось, организм постоянно регенерировал, я тратила много энергии и очень хотела отключиться хотя бы на пятнадцать минут. Но надо было идти.

Я вздохнула, влажной салфеткой вытерла запыленное лицо, скосила глаза на комм, и о чудо – он активировался.

– Моника, наконец-то! – раздался встревоженный голос Осы. – Ты жива? Я потерял с тобой связь три часа назад.

– Жива, – отозвалась я.

– Где ты? – волновался Оса.

– Откуда мне знать? – раздраженно ответила я. – Плана подземелий у меня нет.

– Моника, не нервничай. Раз включился комм, значит, до выхода недалеко, – успокаивал меня Оса. – К сожалению, я не смогу тебе помочь. Возле каждого выхода стоит отряд нукеров. А в зале вовсю идет пир. Моника, если бы ты видела, что они едят! Сначала всем раздали куколок, в которых шевелись какие-то насекомые. Красспий встал и сказал речь, что Пришельцы с Неба, к сожалению, не могут есть такую великолепную пищу. У них пост и бог их покарает за нарушение. Царь милостиво кивнул и махнул лапой. Мы достали сухие пайки и жевали их. А после инсектоиды вынесли плошки с кровью и кишками и стали их пожирать. А царю доставили огромную лохань, он втыкал в чей-то ливер шип и, чавкая, поедал. Я чуть не вытошнил сухпаек обратно. Даже клонов проняло.

Рикман, зажав уши руками, глухо застонал.

– Пилот жив? – спросил Оса.

– Жив, но ранен.

– Стимуляторы?

– Колола стимуляторы, – с отчаянием сказала я. – Но он ногу подвернул.

Оса задумался.

– Ладно, – я махнула рукой, – потащимся потихоньку.

– Моника! – радостно воскликнул Оса. – Дай ему травянки и побольше, она на спирту. Рикман выпьет и поскачет конем. Алкоголь на людей действует возбуждающе и даже обезболивает.

Я обрадовалась. Достала термос с травянкой и влила в Рикмана целую крышку.

Он блаженно улыбнулся, выхватил у меня термос, выпил еще и встал.

– Ух, какой крепкий напиток! Что это?

– Травянка, бальзам на травах, – ответила я, подавая ему руку, – выдают всем моди. Можешь идти?

Рикман кивнул и поплелся за мной, держась за протянутую руку.

– Что там дальше было? С девочкой мод. Расскажи, – потребовала я.

Рикмана развезло, но еле ворочая языком, он все же досказал историю:

– Мы уже почти дошли до телепорта, как вдруг мне пришла инфограмма. Моя мать лежит в больнице, в реанимационной капсуле в критическом состоянии. Она попала в аварию. Флаер разбился в лесу и когда маму подобрали, она уже умирала. Девочка с прозрачными глазами велела мне немедленно телепортироваться, а за нее не беспокоиться. Я ответил, что не могу, Дафна заблокировала мой пропуск в телепорт. «Тогда лети на яхте», – сказала мне девчонка. «Дафна поставила пароль», – уныло отказался я. Глаза у девочки блеснули, и она неожиданно предложила: «Я сниму пароль звездолета, мы попадем внутрь, и на борту я активирую твой пропуск». Я согласился. На космодроме на нас никто внимания не обратил, лишь мельком посмотрели на мою форму звездолетчика. Мы спокойно прошли к кораблю и поднялись на трап. Девочка, она, кстати, имя свое назвала – Мирослава – моментально нашла аварийную панель запуска, несколько минут над ней поколдовала, сенсоры пискнули – и люк открылся. Девочка сразу же села в кресло пилота, активировала управление и собралась взлететь. «Девчонка, как там тебя, Мирослава. Куда ты собралась? – спросил я. – Мне надо в телепорт. Ты обещала взломать защиту, которую поставила Дафна». «Рус, это не очень хорошая идея, президент сразу же узнает о взломе. Я доставлю тебя на орбитальную станцию, там есть телепорт с общим доступом, а яхту верну обратно», – спокойно ответила девчонка. Так мы и сделали. Я прошел через орбитальный телепорт, успел застать маму живой, поговорил с ней, подержал за руку. А после похорон узнал, что Мирослава яхту не возвратила, а отправилась к ближайшей Черной дыре. Девочку нашли и вернули, а меня судили, но наказание дали нестрогое, арестовали счета и сослали на Негев. А что стало с мод, я не знаю.

– Я тебя просвещу. Мирославу Асторио тоже наказали. Ее отправили на Талион. Знаешь такую планету?

– Знаю, – ответил Рикман, – планета-заповедник, на которой расплодилось много монстров. Адское место. Мирослава погибла?

– Она не погибла, – я улыбнулась. – Ты сможешь увидеть ее. Приходи на вахт-станцию и пообщайся с ней. Мирослава Асторио, Альфа-3 – наш командир.

– Уши ей оборву, – пообещал Рикман.

Я засмеялась, мы завернули за поворот и уткнулись в выход.

Впереди маячили зеленые мантии стражников.

Наверх!

– Как мы вылезем? – прошептал Рикман. – Нукеры стоят плотно.

– Нормально выйдем. Раздвину их и протолкнемся.

Рикман испугался.

– Моника, а может быть, я здесь останусь? – с надеждой спросил он. – Ты ступай, на пиру повеселишься, а я здесь посижу.

Я рассердилась:

– Ты вернуться-то хочешь? На солнышко выйти, во флаер сесть, душик принять?

Рус уныло молчал.

– Кстати, – спохватилась я. – Надо хотя бы умыться немного и причесаться. А то вылезем пыльные и грязные, оскорбим царское величество.

Я достала влажные салфетки, кинула несколько штук Рикману. Мы тщательно протерли запачканные лица, а я еще и причесалась и даже губы накрасила. Не зря сбегала за косметикой.

Закончив с туалетом, я осмотрела Руса. Выглядел он плохо, волосы свалялись в кровавые колтуны, лицо осунулось, но порез не загноился, а все остальное ерунда. Я осторожно разгладила спутанные пряди, нащупала на макушке большую шишку, а за ухом ссадину. Полезла в рюкзак за пластырем, но Рус схватил меня за руки и прижал к стенке.

– Моника, давай останемся здесь. Я тебя почти не вижу, но чувствую. Ты горячая, нежная и такая красивая.

Вот новости!

– Так! – твердо сказала я. – Ты совсем здоров, поэтому слушай и выполняй!

Рикман огорченно отодвинулся.

– Я кину в толпу стражников горсть местных монет, ирбо разбегутся, мы выйдем и примем важный вид. Накидками поменяемся сейчас. Ты будешь хромой богач, а я твой охранник.

Конец ознакомительного фрагмента.