Однако когда оказываешься лицом к лицу с разбушевавшейся природной стихией, тут же понимаешь, насколько по сравнению с нею ты мал и жалок. Против авиолетов и зепеллинов врага у авионов всегда есть шанс. А перед яростью могучего шторма – практически нет. Только бежать.
Но… но юности свойственна живущая где-то в глубине души уверенность, что ничего по-настоящему страшного не произойдет. Я же еще совсем молодая, я же только начинаю жить! Ужасные, непоправимые вещи случаются с другими, а меня эта участь минует. И важных для меня людей – тоже. Успокаивающая иллюзия, которую жизнь раньше или позже неизменно разрушает.
Вот и Тристан понял, что, оказывается, жить с постоянной болью и без значительной части души все-таки тоже можно. Да, это скорее похоже на вялое существование, чем на полноценную жизнь. И все же раз ты жив, значит, это для чего-то нужно; раз ты жив, значит, в этом есть какой-то смысл.
«Нельзя строить идеальный мир для других людей, основываясь только на своих желаниях! Они сами, все вместе, должны его строить. Иначе выйдет… тюрьма. Пусть и в красивом обрамлении».
И тогда Ника вспомнила, что помогло ей взять себя в руки, когда они приземлились, едва не разбившись, на Седьмом Небе: думать только о следующем маленьком шаге – и ни в коем случае не обо всей ситуации в целом, иначе страх и беспомощность тебя парализуют.