Губы Оливии растянулись в недоверчивой улыбке. Она была готова рассмеяться, но головная боль не дала взять веселью верх. Итан продолжал смотреть на девушку с жалостью и восхищением. Сейчас она опять стала такой беззащитной, покорной, вежливой. И прекрасной. После такого вечера ее кожа по-прежнему сияла, на щеках появился здоровый румянец, нездоровая бледность ушла. Итан еще раз с ужасом представил себе, что было бы, если бы он вышел из своей спальни чуть раньше. Или если бы Стоун не смогла закричать. И тем более дать отпор в своем состоянии. Он наверняка прошел бы мимо, не обратив внимания на происходящее. Переживания сменились презрением к самому себе. Каким нужно быть больным извращенцем, если после всего случившегося Итан все еще смотрел на девушку с желанием. Все внутри так и стягивалось, стоило ему подумать, что она снова окажется в его объятиях, так отчаянно хватаясь за его одежду…

Дьявол, какого черта он вообще здесь делает? Привез, убедился, что со Стоун все будет в порядке. Ему наложили четыре шва на рассеченный после удара вазой лоб, и все, можно домой. Но нет, он зачем-то засел в ее палате, неизвестно чего ожидая. Да еще этот ублюдок, который накачал ее наркотиками, чтобы изнасиловать, лежит в соседней палате… Очередные оправдания, которые только больше раздражали Итана.

– Хотите воды?

Оливия тихо засмеялась.

– Без обид, мистер Миллер, но я думаю, что впредь буду пить только то, что сама себе налью.

Итан не мог не порадоваться ее самоиронии. И ему чертовски нравилось это состояние, когда они с Оливией оба улыбались друг другу, искренне, а не теми фальшивыми гримасами, которые требовала деловая вежливость.

Дверь палаты снова отворилась, пропуская двух мужчин. Один в возрасте, с отчетливо наметившейся лысиной, и грузный, второй – тощий, высокий, в круглых очках и с черным дипломатом. Оливия перестала улыбаться, Итан поднялся со своего места, закрывая собой девушку.

– Мисс Стоун, я полагаю, – поприветствовал тот, что был старше. – И мистер Миллер? Не ожидал вас здесь увидеть.

– Какого черта вы здесь делаете? – воинственно спросил Итан. По тону своего босса Оливия поняла, что эти двое знакомы. К сожалению, пока сама девушка понятия не имела, кто эти люди. Но рассуждая здраво – кто вообще может посетить ее больничную палату в такое время суток? Врачи, полиция, Итан Миллер… Нет, эти двое к полиции не имели никакого отношения.

– Мы пришли обсудить с мисс Стоун некоторые детали, – поправляя на длинном носу очки, заявил второй мужчина, но тот, что заговорил первым, жестом приказал ему заткнуться.

– Это вас не касается, Миллер.

– Черта с два меня это не касается, – в тон ему огрызнулся Итан, но тут вмешалась Оливия:

– Мистер Миллер, знаете, я передумала по поводу вашего предложения. Принесите, пожалуйста, воды. Если можно, холодной из автомата. И можете не торопиться. – Итан на себе ощутил тот неприятный сковывающий холод, который пронизывал тело в тот момент, когда Стоун становилась приторно-милой. Придавая веса своей просьбе, девушка положила свою ладонь на его предплечье, едва прикоснувшись к оголенной коже запястья. Это не женщина, а порождение дьявола. Спокойное выражение лица, мягкие, практически невесомые движения, и ледяная сталь во взгляде.

– Мистер Миллер, а девочка своего не упустит, – хохотнул непрошеный гость.

– Мисс Стоун, я не думаю, что вам стоит оставаться наедине с этим человеком, – проговорил Итан, волнуясь и не желая уходить.

– Итан… – Звук, с которым она произнесла его имя… низкий, интимный… словно она обращается к своему любовнику сразу после секса. Это первый раз, когда она зовет его так? Почему мозг так предательски отступает под ее интонациями?! Пальцы Стоун опустились ниже, уверенно обхватывая ладонь Миллера. – Я уже большая девочка и в защитнике не нуждаюсь. А в свежей воде, без газа – очень даже.

Выбора ему не оставляли. Сам до конца не понимая, почему он не послал к черту Оливию и не остался в палате, Итан вышел. Наверное, это все слишком длинная ночь, которая, вопреки ожиданиям, не сбавляла оборотов безумия.

Оставшись в палате с двумя незнакомцами, Оливия горделиво расправила плечи, вопросительно глядя на мужчин.

– Итак, с кем имею честь?

– Джеймс Ли Гордон.

– Как мило… Сыночек нашкодил, а вы, словно мамаша-наседка, пришли замазывать его грязные делишки своими деньгами? – Семейное сходство было несложно заметить. Те же скулы и подбородок, что у Джима. Глаза были похожими, насколько Оливия могла помнить. А вот фамилии разные, почему? Или Джим называл ненастоящую, или был ребенком, рожденным вне брака. Скорее всего – второе. Какая-нибудь случайная любовница, которая надеялась умаслить толстосума, назвав ребенка в его честь. Джеймс Ли Гордон… Стоун перебирала в голове информацию, слышала ли она что-то об этом человеке. К сожалению, в памяти ничего не всплывало. – Скажите, Джеймс, вы гордитесь тем, как воспитали сына? В строгости, лишая роскоши, так что он даже приличной одежды себе позволить не мог. Эффективно? Вырастили маленького компьютерного гения, который развлекается наркотиками и бесчувственными телами…

– Не знаю, что там у вас сегодня произошло, – отмахнулся старик, будто слова Оливии его ничуть не задели. Его спокойствие говорило о многом. Не первый раз его отпрыск вытворяет нечто подобное. – Могу только сказать, что вы нанесли серьезный вред здоровью моего мальчика. Дети бывают такими неразумными. Ну, не поделили вы что-то, подумаешь. Но я понимаю, что ни вам, ни мне не нужны сейчас все эти разбирательства. Поэтому я хотел бы предложить вам компенсацию за испорченный вечер и надеюсь, что мы все забудем эту неприятную историю.

Помощник Гордона протянул Оливии листок, на котором аккуратным почерком были выведены цифры. Десять тысяч.

– Серьезно?

– Мисс Стоун, побойтесь Бога, здесь более чем щедрая сумма, чтобы покрыть ваши расходы за эту палату.

– Мистер Гордон, вашему сыну светит до тридцати лет заключения. С гарантированной ежедневной прочисткой заднего привода. Вы оцениваете это в такую сумму?

– Смотри-ка, Эрл, эта сучка хочет себе цену набить, – засмеялся старик, обращаясь к своему помощнику.

– Мистер Гордон, я в ваших деньгах не нуждаюсь. А вы или глупец, или просто слепой. Ваш сын пойман на попытке изнасилования, у врачей в больнице есть мои анализы, которые подтвердят, что он опоил меня наркотиками. Или их вы уже перекупили?

– Девочка, тебе никто не поверит. Завтра СМИ услышат историю про то, как какая-то шлюха напилась и напала на сына влиятельного и уважаемого бизнесмена. Ты не получишь ни гроша, а я приложу все усилия и связи, чтобы тебя упекли за нападение. С твоими долгами после этого дела еще внуки расплачиваться будут.

– Джеймс. – Оливия мягко улыбнулась. – У вас нет рычагов давления на меня. Как минимум опрометчиво угрожать человеку только потому, что он лежит на больничной койке и весит на сто тридцать фунтов меньше вашего. Вашу пламенную речь я на диктофон записала. Боже, как же я люблю облачные хранилища! И не достать оттуда ничего, не удалить…. Надеюсь, про YouTube вы хотя бы слышали?

– Ты меня шантажируешь?! – Мистер Гордон потерял контроль над собой, подскочив к кровати Оливии. Его помощник лишь успел ухватить босса за плечо, но его рука оказалась тут же сброшена.

Девушка же сохраняла ледяное спокойствие.

– Триста тысяч.

– Что?

– Триста тысяч долларов. Чеком. На предъявителя. Будьте добры.

Джеймс Ли Гордон стоял, часто моргая. Но все-таки полез во внутренний карман пиджака, чтобы достать чековую книжку.

– Цена кусается? – довольно оскалилась Оливия. Да, этого человека она могла видеть насквозь. Как резко дергается его рука, выводя цифры на бумаге, как нервно он поджимает искусанные губы. – Вы же понимаете, что это не все требования?

Мужчина поднял на Оливию недовольный взгляд.

– Вашего отпрыска необходимо отправить на лечение. Поверьте, для него это будет вариант лучше, чем окружная тюрьма и принудительная кастрация. Я надеюсь, что в ближайшие дни до меня дойдет информация, что маленький сукин сын прописался в очень закрытом лечебном учреждении года на два. Я ясно излагаю свои мысли?

Эрл извлек из дипломата несколько листов бумаги, протягивая их Оливии.

– Договор о конфиденциальности, – пояснил он, когда она не поторопилась взять у него документы.

– Не стоит беспокоиться. – Бросив взгляд на чек, девушка проверила время на своих часах. – Никакие документы я подписывать не стану, пока не увижу, что ваши мозги встали на место, мистер Гордон. А вот чек все-таки придется отдать! – Оливия остановила попытку старика спрятать жалкий клочок бумаги в карман. – Это только компенсация за палату и гарантия того, что у меня не возникнет жгучего желания выставить наш разговор в Сеть на всеобщее обозрение.

Оливия замолчала. Она не сводила стального взгляда со старика, которому пришлось сдаться.

– Выздоравливайте, мисс Стоун. И будьте осторожнее на улице, сейчас столько всего случается….

– Джеймс… – Оливия склонила голову к плечу. – Серьезно? Не стоит произносить подобные глупости вслух. Я же и обидеться могу. А мои обиды стоят очень и очень дорого. Как вы могли уже догадаться.

Не проронив больше ни слова, мужчины удалились, в дверях столкнувшись с Итаном.

– Как все прошло? – спросил он, протягивая девушке бутылку воды. Вместо ответа Оливия помахала сложенным пополам чеком.

– Вы приняли его предложение?! – Итан пересек палату, в волнении ероша волосы. – Он надавил на вас? Оливия, если вопрос в деньгах, вам не стоило поддаваться…

– Мистер Миллер. – Девушка протянула ему чек. Итан нехотя взял бумагу. А развернув, удивленно присвистнул.

«Черт, да какая разница, сколько! – одернул себя Миллер. – Так нельзя!»

– Мне не нужны деньги этого человека. Считайте, что разбитую вазу я вам оплатила.

– Вас чуть не изнасиловали!

– Ключевое слово «чуть». Ничего не случилось. А я избавила себя от уймы проблем.

– Каких проблем? Я уже говорил вам, что если дело в деньгах, я решу эту проблему. Лучше обратитесь в полицию.

– Мистер Миллер, – устало проговорила Оливия. – Вам обрисовать всю ситуацию? Полиция не сделает ничего. Они не вмешивались в прошлые разы, когда этот ублюдок устраивал нечто подобное. Не вмешаются и сейчас. Уж Гордон постарается. Максимум, что получит Джим, – это заключение экспертов, что он психически нездоров и за свои действия не отвечает, наказание свое он должен будет отбывать в лечебнице, а не в тюрьме. И это я молчу про вас.

– Что вы имеете в виду?

– Насколько я помню, вы упоминали, что собираетесь меня нанять. А значит, это мне придется разгребать ту нереальную кучу дерьма, которая свалится на вашу компанию, как только пресса пронюхает, что в вашем доме, на вашем званом вечере вашу сотрудницу опоил наркотиками и попытался изнасиловать ваш гость. Сейчас октябрь, и в лучшем случае шумиха уляжется ко Дню благодарения. Если, конечно, еще какой-нибудь миллиардер не устроит феерию фантастического идиотизма раньше.

– Работа на первом месте, не так ли? – брезгливо поморщился Итан. – Даже здесь нашли выгоду?

– Конечно. В общем и целом, я не пострадала, ублюдка Джима папаша изолирует по нашей с ним договоренности на ближайшие два года. Новость не попадет в прессу, у меня не будет скандала с вашим участием. И за всю эту радость я только что еще и денег заработала. – Оливия откинулась на подушку, голова все равно еще немного кружилась. – Кстати, напомните мне включить в мой новый контракт пункт о форс-мажорных обстоятельствах. На будущее подобные ситуации должны оплачиваться отдельно.

– Вы правда считаете, что нечто подобное может повториться?

– Ситуации разные бывают. И я не хочу, чтобы что-то застало меня врасплох. Так что лучше сразу предупредите, если в будущем мне придется что-то делать с мертвыми проститутками в ваших апартаментах…

– Вы перегибаете палку, мисс Стоун, – раздражено процедил Итан.

– Я образно… Просто мысли вслух. Вы не представляете, как из миллиардера-холостяка просто сделать скандальную личность. Может, вы гомофоб или расист? Гей? Импотент? – Оливия вновь взяла в руки смартфон, словно собираясь сделать заметку о своем начальнике. – Журналисты те еще пираньи, им только дай повод – и они своего не упустят.

– Мисс Стоун, – Итан слегка понизил голос: – я могу задать вам личный вопрос? Раз вы позволяете затрагивать мои сексуальные предпочтения. И способности.

– Попробуйте, – безразлично пожала плечами Оливия.

– Кто вас обидел настолько сильно, что вы упорно прячетесь в свою раковину, отгоняя всех и вся?

Итану стало легче, что он спросил. Какой-то уют появился в душе. Нет, он не рассчитывал, что сейчас произойдет волшебный момент откровения, после которого начнутся романтические сопли и долгие поцелуи под луной. Нет. Но, может, Стоун хоть ненадолго скинет броню, превращаясь обратно в живую и забавную девушку, с которой он только что общался.

– Мистер Миллер, – начала она, взяв паузу, чтобы обдумать свой ответ. – Вы настолько неуютно чувствуете себя рядом со мной? Немного не тот уровень женщин, к которым вы привыкли, не так ли? И ваш мозг альфа-самца пытается найти оправдание, рисует себе картинку обиженной хрупкой девушки, которая находит в себе силы притворяться, что она сильная? Думаете, что это все напускное? Вы ошибаетесь. Я именно такая. Если вы считаете, что откровенность – хорошее качество в людях, значит, вы мало общались со мной. Я прямолинейна и меркантильна. Причем меркантильна до мозга костей. И чек в вашей руке тому яркое подтверждение. Продается все. Ни вы, ни я – не исключения.

– И какова же была бы цена, если бы сегодня вечером я не вмешался и мелкий ублюдок совершил задуманное?

Оливия почесала кончик носа.

– А вы с какой целью интересуетесь? Я бы не советовала проверять. Тем более цена не обязательно имеет денежный эквивалент.

Она посмотрела на Итана, который хмуро молчал.

– Все это вас не должно волновать. Вы принимаете в штат отличного сотрудника. Хренового человека, но чертовски талантливого пиарщика. Без лишней скромности скажу, что вы получили лучшего специалиста из тех, кого смогли бы найти. Я буду помогать вашей компании приумножать капитал, а вы будете радовать меня своевременными выплатами и приятными премиями. Может быть, на Рождество мы обменяемся формальными подарками. Пересекаться нам придется не слишком часто, так что вы вряд ли продолжите замечать, что моя личность тревожит ваш привычный уклад жизни.

Итан шагнул к двери, не видя смысла продолжать беседу.

– Вам нужно отдыхать, я, пожалуй, поеду.

– Вы не могли бы задержаться еще на пять минут? – услышал Миллер к своему удивлению.

Оливия разблокировала телефон, затем воспользовалась быстрым набором.

– Стив, привет, дорогой, – пролепетала она. – Прости, что так поздно. В общем, ты можешь приехать и забрать меня? Я в больнице. – Прикрывая микрофон рукой, Оливия обратилась к Итану: – Где я?

– Святой Мунго.

– Да, Стив, я здесь. В больнице Святого Мунго. Это на Десятой улице. Да. Хорошо. Спасибо.

Оливия отложила телефон и повернулась к Итану.

– Меня заберут, на ночь я здесь не останусь… Я могу попросить, чтобы вы заказали на меня пропуск к вашему поместью, чтобы в воскресенье я могла забрать свою машину?

– Вы можете передать мне ключи, вашу машину подгонят, куда скажете.

– Это не слишком накладно?

– Что вы, по сравнению с ночью в больнице и уничтоженной вазой династии Мин? Сущий пустяк.

– Спасибо. – Оливия протянула брелок от «Ауди» Миллеру. – Если не сложно, то можно подогнать к офису «Бейлиз», на подземную стоянку. И еще раз спасибо. За все.