Глава 4

= Джеймс =

Увидеть лицо Моники в этот момент – бесценно. Знавал я таких девочек, как она. Избалованные папочкины дочурки, которые слово «нет» за всю жизнь если и слышали, то раза два, не больше. Такие девочки носят брендовые шмотки из последних коллекций, гробят дорогущие туфли на танцполах, разбрасываются родительскими деньгами на выходных в Вегасе. И сами не знают, чего хотят в этой жизни. То им подавай свадьбы, то маленьких собак в сумочках, то еще какую хрень. А еще такие, как Моника,  кончают плохо – либо однажды встречают столб, когда садятся пьяными за руль, либо выскакивают замуж за состоятельных старперов, если родители вдруг решат оторвать их от денежной сиськи.

Обычно ненавижу подобных баб. И даже обещал себе больше никогда не связываться с подобными. Они мнят себя роковыми красотками, возводят в культ прожигание жизни. Долбят истерично в двери, если им показалось, что ты открываешь слишком долго. На деле – загнанные несчастные овечки, у которых мозгов хватает ровно на то, чтобы запомнить пин-код от кредитки и не путать газ и тормоз в автомобиле. Последнее, кстати, не всегда правда. Точно знаю.

Зато именно таких приятно воспитывать. Если есть задатки, конечно. Немного усилий, совсем чуть-чуть терпения, и есть все шансы получить алмаз из угля.

Достаточно вытянуть их в реальную жизнь, и увидишь – есть у бабочки крылья, или тебе попался жалкий червяк, даже панциря не умеющий.

Моника выглядела одновременно сердито и растерянно.

«Нет» – это не для нее, тем более в ее ситуации. Дважды девушка с красивыми рыжими волосами открывала свой притягательный ротик, но в итоге не произносила ни слова и молча закрывала его. То ли мыслей в голове ноль, то ли судорожно пытается сообразить, что значит мой отказ. И как дорого ей обойдется мое согласие.

– Почему «нет», позволь поинтересоваться? – уточнила она почти спокойно.

– Я не хочу разводиться, – пожал плечами и откинулся на спинку кресла. Ноги вытянул. Если честно – я бы с удовольствием поспал еще хотя бы пару часиков. Не думал, что моя потерявшаяся женушка явиться в такую рань.

– Что значит «ты не хочешь разводиться»? – снова спросила рыжуля.

А я снова пожал плечами. Строго говоря, я и жениться-то не собирался. Пока не встретил очаровательную Монику. В ее пьяном веселье было что-то неуловимо влекущее и притягательное. Сейчас все это скрыто скучным платьем, но ни одна тряпка не в состоянии удержать дикую кошечку. У Моники есть норов. И, черт возьми, я готов очень долго смотреть, как она гневно поджимает губы, как раздуваются крылья ее аккуратного носика, как она хмурит брови и тут же старается взять себя в руки. Черт подери, в эту пантеру я готов очень долго тыкать палкой. Во всех смыслах.

Но даже не это главное. Характер – ничто, если нет мозгов. А Моника – далеко не дура. Уж я-то знаю.

– Ну а что? Как там у вас девочек? Может, я всю жизнь мечтал об одном-единственном браке? Детка, может я конченый романтик?

– То, что ты конченый – я уже поняла, – ответила дерзкая Рыжуля.

– Ауч, сладкая, – подмигнул девушке. – Для человека, который хочет что-то от меня получить, ты очень груба.

И-и-и… Вот оно!

Терпению Моники пришел конец. Очень некстати солнце зашло за облака в этот момент, из-за чего в помещении, полном окон, стало мрачнее. Девушка стянула сумку с плеча и грохнула ей по барной стойке, которая отделяла гостиную от кухни.

– О’кей, шутка затянулась. А смешно мне так и не было. Подпиши развод.

– Нет.

– Отлично. Просто, блин, спасибо.

Она сказала «блин»? Так вообще еще кто-то выражается?

– Ты просто потратил кучу моего времени. Не хочешь подписывать – прекрасно. Я подам документы на аннуляцию брака. Надо было сразу так и поступить, – последнее предложение девушка злобно пробубнила себе под нос.

Аннуляция? Ха-ха. С ней Монике ловить нечего. Я-то уже пробовал через это пройти. Сразу после брака, как только протрезвел следующим утром.

– Детка, давай я тебе кое-что объясню, – чувство собственного превосходства здорово чесало моего внутреннего мудака. Да-да. У кого-то в душе живут единороги, у кого-то герои-любовники. Я по поводу своего внутреннего «я» не питал никаких иллюзий. Разве что «мудак» – это еще очень ласково. – Для аннуляции брака ты должна его оспорить. А для этого придется писать заявление в суд. Прикладывать доказательства – например, опрос свидетелей. Потом я должен буду получить извещение. Как твой законный супруг, естественно. Следом у меня появится целых двадцать дней, чтобы отправить ответ в суд. У тебя фантазия богатая? Я же могу и с аннуляцией не согласиться. И тогда уже, недель эдак через пять-шесть, мы с тобой начнем разбирательство с адвокатами. Когда говоришь, у тебя свадьба? Через две недели? Удачи, крошка.

Я приглашение на бракосочетание Моники получу раньше, чем повестку от ее адвоката. И почему-то уверен, что нам обоим нужно совершенно не это.

– Чего ты хочешь?

А вот это уже разговор по делу. Говорю же – умная девочка.

– А если я хочу прожить с тобой остаток жизни? – подмигнул Рыжуле, хитро улыбаясь. Хотя внутренне весь окаменел, и было уже не до смеха. Чувствовал себя хищником, который готовится к броску. И свиньей одновременно. Тяжесть налила мышцы, взгляд сфокусирован на Монике. Еще чуть-чуть, и я начну с жадностью втягивать носом воздух, чтобы уловить тонкий и манящий запах своей победы. Ее страх, смущение, гнев и недовольство.

Мысленно прильнул лицом к ее коже на шее, чтобы почувствовать, как сильно забьется сердце девушки от моей близости. Хочу языком почувствовать, как пульсирует яремная ее вена. Услышать сбивающееся дыхание Моники. И, возможно, хриплый сдавленный стон, который она постарается подавить в себе, когда мои пальцы начнут ласкать ее клитор.

Если я зверь и дикий хищник, то сейчас я очень голоден… Голоден до безумия, раз считаю, что Рыжуля подпустит меня к своей сладкой киске.

– Давай закончим это, – Моника вновь сложила руки на груди. Ощущала, как я раздеваю ее взглядом, и поэтому старалась защититься? – Я заплачу.

– Даже и не знаю… – протянул лениво. Фантазии про нашу страстную прелюдию заводили сильнее, чем разговоры о деньгах. – Ты испортила мне отпуск…

А я бы закинул тебя на диван и с удовольствием задрал эту узкую юбку, чтобы проверить – как выбрит лобок у девушки. Может, там узенькая полоска волос, которая тянется к клитору. Или вообще нет ни единого волоска?

Интересно, как быстро девочка намокнет, если я начну ласкать ее своим языком?

– Отлично. Я могу оплатить тебе другой. Куда хочешь? Флорида? Гавайи? Мексика? Еще одна поездка в Неваду?

Какая, нахрен, Невада? Какая Мексика?

– Мне не нужны твои деньги, сладкая.

Мне нужны совсем не деньги.

– Ты же сказал…

– Я сказал, что ты должна мне отпуск, – ответил раздраженно, ощущая, как вставший член мешает сидеть. Надо было джинсы посвободнее выбирать. – Сейчас у меня нет ни времени, ни желания куда-либо ехать.

– От меня-то ты что хочешь в таком случае?

Улыбнулся. Детка, детка… Моим отпуском станешь ты, сладкая.

Глава 5

= Моника =

В своих мыслях я нервно стучала пальцами по серой столешнице, что разделяла кухню Джеймса Питерса и его гостиную. Даже эта деталь раздражала – всегда хотела себе такую. А она почему-то досталась этому мерзавцу, который сидит и глумится надо мной.

На моем лице, я надеялась, эмоций не проступало. Джеймс молчал, как выпускник драмкружка. Выдерживал бесконечно долгую паузу, вряд ли понимая, что сводит меня с ума своим молчанием. Я все сегодняшнее утро надеялась, что к этому моменту не только положительно решу вопрос с нелепой ситуацией по поводу своего брака, но и буду уже на полпути в аэропорт.

Видимо, неделя у меня такая. Все идет через задницу. Планы рушатся, словно карточный домик. Вместо успокаивающей тряски в такси, я все еще стою в квартире Джеймса. Стою и смотрю, как мужчина раскинулся в кресле, будто король всего Нью-Йорка, и лениво поглаживает низ своего живота. Нарочно? Старается привлечь внимание к своему накаченному телу? К соблазнительной татуировке, которая красуется на его ребрах? Не выйдет. У меня в мыслях только чертовы документы, которые мне надо подписать как можно скорее.

– Я понятия не имею, что в таком случае ты от меня хочешь.

Джеймс сетует по поводу испорченного отпуска, но отказывается от денег, в качестве моральной компенсации.  А после вообще молчит. Как на такое реагировать?

– Я хочу отпуск, – выдал мужчина лениво. – Но чтобы им занялась ты. Лично. Останешься в Нью-Йорке на пару дней, организуешь как-нибудь всё так, чтобы я не скучал.

Да он охренел.

– Нет, – покачала головой. – Категорически нет!

Я скрестила руки на груди, стараясь еще лучше показать недоумку, насколько серьезно настроена относительно его затеи.

– У меня свадьба, и я не собираюсь зависать здесь с тобой,  играть в няньку.

Джеймс посмотрел на меня каким-то темным, недобрым взглядом, который не предвещал для меня  ничего хорошего.

– Детка, игра в няньку это совсем другое. Но если твоя пошлая фантазия подкидывает такие образы, то я предпочитаю медсестер. Хотя… – мужчина скользнул голодным взглядом по моим ногам и талии. – Можно договориться иначе…

Джеймс похлопал по своему бедру, приглашая присесть. На него. Я закатила глаза.

Банально, пошло и так по-детски. Сколько ему лет вообще?

– На кухне найдется фартук, я могу отшлепать твою сладкую попку лопаткой…

Внизу живота предательски заныло. Щеки вспыхнули от стыда, стоило услышать… и представить альтернативу.

– Потом развратная горничная сделает папочке приятно в спальне… Пара часов, милая, и ты получишь свой развод.

«Пара часов?» – а не льстит ли себе мой муженек? Хотя, на что я рассчитываю? Что этот мартовский кот не решит бахвалиться?

– Слушай, ты полный изврат, – сделала я вывод вслух. – Признайся, ты из этих?

– Из кого, из «этих»? – Джеймс мне подмигнул. Опять. Его губы вновь растянулись в улыбке. Нахальной, дерзкой, немного слащавой. И довольной.

– Типа садист? Порки, переодевания? Попытка доминировать?

Джеймс снова рассмеялся, его низкий голос эхом пронесся по просторной квартире.

– Попытка? Ты серьезно, сладкая? Да ты полностью в моей власти.

– Иди к черту, – пожелала ему искренне.

Раздражает, что Джеймс  прав. У меня козырей нет совсем. Разве что на колени вставать и вымаливать гребаный развод.

Правда, боюсь, что Джеймс и это превратит во что-то сексуальное и непристойное.

– Да ладно тебе, – мужчина махнул рукой. – Я предложил целых два варианта, как ты добьешься от меня развода. Быстрый – прямо сейчас, в моей спальне…

– Я не собираюсь с тобой спать, – еще раз обозначила свою позицию, а то сдается мне, что у мужчины проблемы со слухом. Или с пониманием английского языка.

– Да пожалуйста. Тогда вариант номер два. Следующие три дня ты организуешь мне отпуск. Лично. Будешь исполнять разные скромные капризы. Не знаю…, – Джеймс задумчиво поднял взгляд к потолку, почесал подбородок. – Билеты на хоккей подойдут. Лазер-тег, в принципе тоже. Потом посмотрим, чего мне еще захочется.

Три дня? Три дня?! Он серьезно? Соберись Мон, включи стерву. Как это Элис умеет.

– Слушай сюда, козлина, – щеки моментально стали пунцовыми, меня бросило в жар. Когда Элис такие номера проворачивала в моем присутствии – мне не по себе было. Но лично? Вообще жуткий мрак. – У меня нет трех дней, чтобы с тобой возиться. Поставь чертову подпись на чертовых бумагах. Или я…

Очень не вовремя кончился воздух в лёгких. Да и в горле пересохло. Язык так и норовил прилипнуть к нёбу.

– … Оторву тебе яйца. И тогда тебе будет глубоко пофиг и на развод, и на наличие жены, и…

И… и?..

Хотелось провалиться под землю. Угрожать я, видимо, не умею. Хуже того – не понимаю, когда можно пытаться это делать, а когда – категорически не стоит. Джеймс подскочил со своего кресла, словно его плеча в задницу ужалила. Мужчина оказался возле меня настолько быстро, что я не успела и шага назад сделать, чтобы хоть как-то защититься от разъярённого хищника. Сердце заколотилось, я была готова взвизгнуть от страха, только голос пропал. Горло просто сковало от испуга.

Джеймс перехватил мое запястье, болезненно стиснув кожу, и притянул мою руку к своему паху.

– Что ты?..

Ладонь легла между его ног, и я почувствовала, как там горячо. Хуже того – ощущала, как в его штанах всё оживает от того, что моя ладонь вынужденно касается мужчины. Джинсы не спасали. Под ними член Джеймса наливался кровью, оттопыривая плотную ткань штанов. Он становился больше и тверже. А мужчина не давал мне убрать руку, наоборот – прижал сильнее. Нарочно делал так, чтобы мои пальцы скользили по его стволу, чтобы я почувствовала, как поджимается его мошонка от возбуждения.

Я даже забыла, как дышать. Джеймс бессовестно ворвался не только в мое личное пространство, но и в мои мысли, словно танк, вытесняя все остальное из головы. Это шок. Другого объяснения быть не может. Мужчина заставил меня не просто потрогать его член, но и ласкать. Естественно, теперь думать о чем-то другом оказалось сложно. Это все равно, что сказать человеку «не представляй слона». И посмотреть, что он начнет представлять сразу после этого?

Хобот. Или здоровенного питона. Что-то толстое, мощное и длинное.

Черт, как здесь жарко.

– Ты даже руку сжать боишься, что ты там отрывать мне собралась? – с насмешкой поинтересовался Джеймс. Его дыхание на моем лице казалось прохладным бризом. Настолько я сгорала от стыда в эти секунды. – Так что не пытайся мне угрожать. Или делай это правдоподобнее.

Его голос звучал так мягко и вкрадчиво, с легкими нотками угрозы. Словно мужчина задумал очередную гадость.

– Я не предлагаю тебе чего-то сверхсложного. Или неприличного. Пять дней, и ты получишь свой развод. Я даже в суд с тобой схожу, чтобы быстрее провернуть все с бумагами.

Что и требовалось доказать.

– Ты говорил про три дня, – напомнила тихо.

– Семь, – отрезал мужчина сухо, давая понять, что спорить с ним дальше – только ухудшать свое положение.

Мою руку он, кстати, отпустил, так что я с радостью отошла от бугая, собираясь взять себе минутку на размышления. Ноги подкашивались, коленки тряслись как у последней трусихи.

Несколько шагов, и я упала в кресло.

Слишком много стресса за последние сутки. В висках начинало навязчиво пульсировать, так что к вечеру можно рассчитывать на мигрень, если не успею принять таблетку от головы.

Интересно, я их с собой взяла вообще? Если нет, то это настоящая катастрофа. Не хватало еще начать терять сознание в чужой квартире.

Посмотрела на свою сумку, которую оставила на барной стойке.

– Воды налить?

Подняла взгляд на Джеймса. К чему сейчас был этот вопрос? Я… Просто не верю в такие совпадения. Может, конечно, я слишком мнительна. Но стоило подумать о головной боли, таблетках в сумке (так и не помню, взяла я их собой или нет), и вот мужчина предлагает стакан воды…

Черт, да я так взвинтила себя, что уже во всем вижу какие-то подвохи и тайные смыслы.

На вежливое предложение мужчины так и не ответила. Мне нужно подумать о неделе, которую он хочет, чтобы я потратила на его гулянки и развлечения.

Сидя в кожаном кресле (удобно, кстати), я прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться и посчитать, что обойдется мне дороже.

Конечно, речь не шла об отмене или переносе свадьбы. Я всю жизнь мечтала об этом. И последние два года впахивала, чтобы накопить денег. Иногда на трех работах, оставляя себе по три часа на сон. Бежала из офиса в кафе, меняя пиджак на фартук, оставалась в ночные смены, чтобы оттирать забегаловку МакЛаренсов до зеркального блеска. Черт, продавала дизайн свадеб, подбирая частные заказы в интернете. Каждый цент потом и кровью заработала. А Конрад? Его вспомнить, сколько он выбивал себе повышение, лишь бы мы перебрались из той конуры, которую снимали, в более-менее приличное место.

Нет. Никакой напыщенный ублюдок не стоит того, чтобы пустить по ветру столько денег, растоптать свои труды, труды Конрада и наших родителей. И они, и я чертовски много работали, чтобы организовать наш общий праздник.

Так что я пыталась прикинуть, во сколько мне обойдется исполнение желаний этого спесивого кретина – мистера Джеймса, мать его, Питерса. И что будет дешевле – прихоти Джеймса или все-таки уговорить его взять деньги. Сколько у меня там еще отложено? Тысяч пятнадцать точно есть. Даже больше. Можно переговорить с флористами, поменяем лилии на пионы, например. Выйдет дешевле. Наверняка есть еще что-то, чем можно поступиться ради скорейшего развода.

Я понятия не имею, во сколько мне встанет «отпуск» Джеймса. Ни малейшего представления. Придется искать гостиницу. И… он сказал, что хочет на хоккей. Я даже примерно не представляю, сколько стоят билеты.

– Никаких VIP лож? – уточнила вслух.

– Обойдусь фанатским сектором.

Да ты сама скромность.

Но жаловаться не буду. Уже чуть проще. Дальше что там было? Лазерные бои? Да это вообще детское развлечение. У Джеймса точно что-то не в порядке с головой.

– Еще что-то?

– Я придумаю, – пообещал мужчина, вновь подмигивая мне.

Да я не сомневаюсь. Фантазия у парня работает отменно.

– Джеймс, послушай, – с самого начала было ошибкой начинать ему хамить. Любые конфликты стоит в первую очередь решать мирным путем. Не пытаться брать штурмом крепость, которая тебя явно не по зубам. Так что задвинула весь свой гонор подальше, выдохнула. И улыбаюсь. – Пожалуйста. Пойми. Это же не шутки какие-то. Прости, но я даже не понимаю, каким образом я испортила тебе отпуск. Мы оба оказались втянуты в эту дурацкую историю. И я не понимаю, почему нельзя просто…

– Не понимаешь? – переспросил Джеймс. – Милая, насколько хорошо помнишь нашу свадьбу?

– Пожалуйста, не называй тот цирк – свадьбой, – легонько огрызнулась.

На сам вопрос ответила не сразу. Конечно, я все помнила! Помнила как Элис и девчонки потащили меня в часовню. Как они неприлично громко хохотали, только подначивая мое смущение и подогревая желание выпить еще, чтобы перестало трясти от страха и неловкости. Помню, как девочки искали кандидата в женихи, стоило мне заявить, что глупо зачитывать свадебные клятвы подругам и на репетицию подобное точно не тянет. Я же готовила текст не для них.

Помню, как появился Джеймс, хотя на тот момент я не знала его имени. Как мы, два пьяных дурака, стояли перед алтарем, и я зачитывала ему свои клятвы. А этот придурок еще засмеялся, обвинив меня в том, что я наверняка выдернула отрывки из всяких романов, чтобы звучать получше. Хотя я на свою клятву потратила времени больше, чем на эссе при поступлении в колледж. Ни одной чужой строчки. Все от чистого сердца.

Потом нас «поженили». Хотели подарить фотосессию, но я отказалась. Еще снимки не хватало отлавливать по всему интернету.