– Даже предположить боюсь, насколько жуткий, раз вы бросаетесь на первых встречных, – протянула Нория, расправляя складки голубого платья. Да, она всегда была неробкого десятка.
Первые дни я смотрел туда. Мне даже доставляло удовольствие видеть ее лицо – бледное, с запавшими глазами, в которых раньше плескалась небесная лазурь, а сейчас стыла ледяная боль.
Я ничего не чувствую.
Для людей чувства – мерило их человечности, способ познания добра и зла. А для меня? Не знаю. Теперь мне кажется, что они лишнее. Они – боль. Дориций говорит, что потеря чувств опасна, что так я не смогу отличить истинное от мнимого.
Ошибаешься, – Ян внезапно успокоился и смотрел с насмешкой.
Я торопливо поднялась. Не хочу видеть продолжение.
– Пойду собирать вещи, – пробормотала я. И на этот раз меня никто не остановил.