– Сгодится на портянки, – пробормотала я, решив, что не время привередничать. Приладить тряпку к ногам оказалось непросто, пришлось оторвать от своего наряда ленты и крепко обвязать импровизированный носок. О том, во что превратилось мое прекрасное платье, я старалась не думать, хотя его до слез было жаль. И за эту загубленную красоту особенно хотелось убить одноглазого.

Урод фьордовский! Сволочь!

Передернула плечами и поднялась. Через час поисков я поняла, что основное содержимое ящиков и сундуков – медикаменты. Все подряд. Ампулы, склянки, пилюли, шприцы и таблетки… Некоторые с давно истекшим сроком годности. Откуда это добро на фьордах и как оказалось в этой пещере, я не имела понятия. Еще удалось найти кучу грязных тряпок и рваное лоскутное одеяло. Но на этом полезные находки закончились. Ни еды, ни воды, ни нормальной теплой одежды в пещере не было.

Я перебрала ветхие грязные лоскуты и отбросила с досадой. Сплести из этого прочную веревку, чтобы спуститься со скалы – тоже не выйдет. Дыра на дыре и дырой погоняет! Такая веревка не выдержит и кошку, не то что довольно упитанную переселенку.

Одноглазое чудовище не оставило ни единого шанса на побег!

А мне жизненно необходимо выбраться! Только бы покинуть эту скалу, найти людей, мне помогут! Точно помогут! Я вернусь в Варисфольд к Гудрету! Я не сдамся!

Проклятый одноглазый.

– Сволочь двухметровая, – прошипела я. – Ненавижу!

Почесала затылок, размышляя. В волосах обнаружился мусор, красиво уложенная коса растрепалась. Выглядела я наверняка как чучело! Да еще и стекло в очках треснуло! И есть хотелось…

Желание расплакаться достигло апогея, но я себе не позволила. Потом пореву. Где-нибудь в тепле и безопасности. А здесь лучше вообще никаких звуков не издавать, мне совсем не хочется снова увидеть голову хёгга! Не говоря уже об остальных частях его тела!

Подумав, я высыпала из небольшой железной коробки ампулы и снова вылезла наружу. На скалы опустилась ночь. Тяжелая, звездная, бархатная. Тьма лежала таким густым плотным пологом, что казалось – ее можно потрогать рукой. Синие звезды россыпью камней окружили тонкий серп месяца. Ночь принесла с собой мороз, и в своем рваном платье и грязном одеяле поверх него я мигом продрогла. Ноги в импровизированных носках-портянках окоченели.

Значит, у меня есть еще один враг – зима. Без теплой одежды я далеко не убегу. Да и как вообще отсюда убежать?

Попрыгав, чтобы согреться, я зачерпнула в ящик снега. Набила до верха и бегом вернулась в пещеру. Тепло мягко обняло меня, и я вздохнула. Поставила свой ящик со снегом на угли с краю и присела рядом, надеясь, что растает он быстро. Но пить хотелось так сильно, что не дождалась, сунула белый комок в рот. Зубы сразу заломило. Зато жажда отступила. Жаль, что нельзя так же просто решить вопрос с питанием.

От усталости и пережитого страха тело стало ватным и тяжелым. Да уж, непростой день у меня выдался.

Инстинкт подсказывал, что устроиться на ночлег лучше подальше от монстра, да только снаружи я мигом превращусь в ледышку. Стараясь не шуметь и пыхтя от напряжения, я стащила в дальний угол все железные ящики, выстроила заграждение-баррикаду. Между ней и стеной сложила все найденные тряпки. Вряд ли это можно назвать постелью, но хоть что-то…

Залезла в свое убежище, свернулась клубком. Очки положила рядом. И затихла. Живот ворчал от голода, тело ломило… в узком лазе выл ветер, потрескивали от порывов воздуха угли. Чудовище звуков не издавало.

И мне было страшно.

Глава 6

Уснула, как провалилась.

Сознание все пыталось сохранять контроль, бодрствовать, но усталость взяла свое. Только сон вышел нервным и тяжелым. От каждого звука – непривычного и пугающего – я вздрагивала и просыпалась. Да и лежать на жестком земляном полу оказалось холодно и неудобно.

В очередной раз открыв глаза, я отшатнулась. Рядом со мной сидел на корточках мужчина, одетый лишь в простые полотняные штаны. Лицо и рифленое от литых мышц тело сплошь покрывали рисунки – багровые, подозрительно похожие на запекшуюся кровь. Я присмотрелась. Крылатые силуэты, оскаленные морды, когти и клыки – хёгги. Несмотря на отсутствие нормальной одежды и обуви, от холода ильх не страдал. Напротив. Смуглую кожу покрывали бисеринки пота, и казалось, от сильного тела даже идет пар. Мой ошалевший взгляд прошелся по широкой груди, по плечам, по рельефному прессу…. Дернулась в сторону, чтобы не видеть темную дорожку волос ниже. Сглотнула. И наконец посмотрела незнакомцу в лицо.

Меня разглядывали бесстрастные и холодные глаза. Взгляд – отстраненный и равнодушный – непонятным образом затягивал в свою глубину, словно ледяная воронка. Расширенные зрачки скрывали радужку, но кажется, она была светлой. Я изумленно уставилась на мужское лицо, впитывая его черты. Широкие темные брови вразлет, высокие острые скулы, прямой нос, красиво вылепленные губы и четкая линия подбородка. Незнакомец оказался безбородым, лишь с тенью щетины. Длинные темные волосы были связаны за спиной, как и у многих ильхов, а на шее тускло блестел черный обруч.

Мужчина не двигался. Застыл на корточках, не сводя с меня внимательного взгляда. С отстраненным интересом исследователя он рассматривал мое лицо, растрепанные волосы, грязное платье. Плечо, виднеющееся в дыре. Ладони с обломанными ногтями. Очертания груди и бедер. Колени. Ноги, замотанные тряпками.

Меня бросило в жар, щеки заалели. И почему от этого взгляда хочется либо прикрыться, либо…

Не додумав крамольную и стыдную мысль, я охнула и неловко села, поджав ноги.

Незнакомец не шелохнулся. Лишь зрачки в его глазах на миг сузились – и снова затопили светлую радужку. Словно не живой человек, а статуя! Только от мощного тела пышет жаром, показывая, что это все-таки не камень! Но как он попал в эту пещеру? Неужели и правда есть другой выход? Может, этот ильх мне поможет? Признаков агрессии он не выказывал. Просто смотрел. Вернее, неприлично и бесцеремонно разглядывал, но что взять с варвара? Вряд ли мужчина, покрывший лицо и тело кровавыми узорами, хоть что-нибудь понимает в приличиях!

Я тронула переносицу, чтобы поправить очки. И замерла. Стекол на носу не было. Ну конечно, я ведь сняла их, когда легла спать! Но тогда как я так хорошо рассмотрела и рельеф мышц незнакомца, и его босые ноги, испачканные в саже, и темные ресницы?

Это что же выходит…

Я вздрогнула и… проснулась.

Рывком нацепила окуляры, осмотрелась. Никакого ильха рядом со мной не было. Конечно, не было, он лишь приснился мне. Может, я видела кого-то похожего в Варисфольде, вот воспаленное сознание и нарисовало образ?

Я нахмурилась. Потому что была уверена, что никогда не встречала этого мужчину. Творческие таланты моей семьи мне не достались, зато память я получила отменную. Нет, незнакомца я раньше не видела, такое лицо точно не забывается. Значит, он лишь плод моего воображения?

Вероятно…

Сон слетел. К тому же, я успела окоченеть.

Кряхтя и растирая озябшие руки, я выбралась из-за баррикады ящиков. Угли почти догорели, отчего в пещере стало темно и холодно.

И только я собралась размяться и попить, как огромная черная куча пришла в движение. Дрогнула верхушка, и обугленные деревяшки посыпались вниз, выпуская огромную драконью голову на длинной шее. И эта чудовищная голова повернулась в мою сторону. Открылась клыкастая жуткая пасть. А потом хёгг тихо зашипел и устремился ко мне!

Завизжав от ужаса, я рванула в сторону выхода. Страх совершенно лишил меня самообладания. Боги! Да хёгг же меня сейчас сожрет! Наверняка проголодалась зверюга, а тут я – сочный и даже упитанный кусок мяса! Перекусит пополам своими зубищами, заглотит и не заметит!

– Подавишься! – заорала я скорее от страха.

Видимость в пещере была почти нулевая, лишь со стороны лаза тянулась полоска серого света. К ней я и неслась, почти не соображая. Огромное тело дракона угрожающе ворочалось позади, норовя схватить! И когда вожделенное спасение уже дышало в лицо свежим воздухом, моя проклятая неуклюжесть все испортила! Под ногу попался острый камушек, даже портянки не спасли! И я, нелепо взмахнув руками, упала. Охнула, ударившись коленками. И тут же вопль замер в глотке. Ко мне склонилась драконья голова. Очертания рогатой змеиной морды. Из жуткой пасти пахнуло кровью. Верно, съел уже кого-то… Может, еще одну глупую переселенку?

Вот тебе и новое будущее, Энни! Для чего я покинула дом? Чтобы стать обедом чудовища?

– Пошел вон! – заорала я от потери сознания. Да-да, оно точно меня покинуло, оставив лишь слабо дергающееся и орущее в истерике тело. – Не трогай меня! Не приближайся! Не смей меня жрать, сволочь! Я – ядовитая!

Блики света сплясали на влажных клыках. Огромных. И я треснула дракона по носу. Ладонью. Понимая краешком ошалевшего сознания полнейшую абсурдность своих действий. Но паника не давала мыслить, инстинкт лишь требовал защищаться. Как угодно!

Всхлипнув, я задом поползла к лазу, надеясь выбраться, пока дракон не двигается. Проход слишком узкий, хёгг не сможет вылезти за мной наружу! Это мой шанс! Пятясь, я достигла скального коридора и тут уже вскочила, не обращая внимания на боль в лодыжке. И понеслась наружу.

Позади взревело чудовище. Глухо, протяжно. Словно от боли. И мое сердце сделало в груди кульбит. Что с этим монстром? Почему от так воет? Разве драконы вообще воют? Хотя что я об этом знаю!

Ударившись плечом о выступающий камень и ободрав кожу, я вывалилась наружу. Упала на снег, тяжело дыша и жадно хватая открытым ртом лед.

И тут сверху раздался ненавистный голос одноглазого ильха.

– Он очнулся! Хёгг очнулся! Помогла чужанская врачевательница! Я знал, что он не умрет! Выкарабкается!

Я неуклюже поднялась, стряхнула снег и с ненавистью глянула на бородатого ильха. Выглядел он так же, как и вчера, лишь на его плече болталась тушка барана. Единственный глаз ильха весело поблескивал, на меня он сегодня смотрел почти радушно.

– Притащил закуску для зверя! – усмехнулся ильх, увидев мой взгляд. – Покормлю и вернусь, жди здесь, дева. Кажется, хёгг не в духе, слышишь, как рычит? Может, не нравится ему твое лечение? Да ты не пугайся, я же шучу!

И радостно оскалившись, зашел в лаз.

Я привалилась к ледяной стене и обхватила себя руками. Внутри пещеры одно чудовище уговаривало другое отведать вкусного свежего мяса. Снова завыл хёгг. Но как-то глухо, безнадежно.

Изредка доносились какие-то шлепки, треск, голос ильха. Он что-то бормотал, то ли молитвы, то ли ругательства – не разобрать.

А потом и вовсе все стихло.

Одноглазый вернулся, когда я почти вмерзла в гранит.

Глянул радостно и, сдернув с себя меховой плащ, укрыл мои плечи. Укутал накрепко и даже завязал веревку у горла. Потом стащил свои сапоги и, присев, впихнул в огромные обувки мои окоченевшие ступни. Голенище доставало мне до бедер, а внутри сапог оказалась куча свободного места, даже несмотря на портянки. Я не двигалась, понимая, что возражать бесполезно, да и глупо. Мех остро пах мужским телом, но и согревал отменно. Блаженное тепло окутало благословенным пологом, и мои зубы почти перестали стучать.

Ильх потоптался рядом. Его, кажется, вовсе не смущало отсутствие верхней одежды и обуви, варвар лишь расправил плечи да потянулся.

– Ты на меня не злись, врачевательница, – неожиданно выдал одноглазый. – Не хотел я, чтобы так. Но и выбора у меня не было. Рагнвальд много дней не приходил в себя, я устал жечь вокруг него костры да плавить золото. Умирал он. И место силы не помогало! Хёгг его умирал, и брат умирал. А ты что-то сделала, и он очнулся. Первый раз! – Ильх потрогал рукоять огромного топора на своем поясе, и я вздрогнула.

От одного вида этого огромного одноглазого ильха хотелось куда-нибудь спрятаться! Я выросла среди женщин, в обстановке тепличной и одухотворенной, и такая агрессивная мужская сила в непосредственной близости от меня – подавляла и пугала.

Правда, недостаточно, чтобы заставить умолкнуть любопытство.

– Что такое место силы?

– Так вот же оно, пещера эта, – удивленно протянул ильх. – Золото и жар углей. Верное средство для раненого черного хёгга! У вас там, за Туманом, что же, совсем ничего не знают?

Я мотнула головой и хотела спросить, что случилось с тем чудовищем внутри, почему зверь умирает, но прикусила язык. Какое мне до этого дело? Я все равно не смогу его вылечить!

– Так что ты лечи его, врачевательница. Лечи, дева! Я все фьорды облетел в поисках такой, как ты! Твоя Конфедерация, говорят, иная, там есть ученые девы, такие, как наша Оливия-хёгг. Лечи и останешься жива!

– Может, еще и в Варисфольд пообещаешь вернуть? – произнесла я и сама удивилась тому, как хрипло звучит голос. Наоралась. Ну или замерзла.

Одноглазый помрачнел.

– Врать я не приучен, – мрачно протянул он. – В Варисфольд тебе возврата нет, дева. Но вылечишь Рагнвальда, жить станешь в Карнохельме, это я тебе, Бенгт Одноглазый, обещаю. И не сердись. Пусть нет у нас трех десятков сияющих башен, да тоже найдем, чем удивить. Только вылечи, дева. А там… Риар Города-над-Бездной в долгу не останется!

Я хмыкнула. Значит, от угроз перешли к обещаниям? Ну-ну. Только вот что делать с тем, что на фьорды я приехала к жениху, и что я вовсе не врачевательница? И почему чудовище очнулось, я понятие не имею! И вообще, ему не врач нужен, а какой-нибудь звериный знахарь! И то…

Словно услышав мои мысли, Бенгт прищурил свой глаз.

– Ты уж старайся, дева! Хорошо старайся! Награжу, если все сделаешь верно. А если нет… Я уже говорил, врачевательница. Помни мои слова!

Ну вот, снова угрозы. Какое непостоянство!

Я благоразумно прикусила язык.

– Углей я накидал и огонь разжег, для хёгга это сейчас первое снадобье – чтобы жара побольше, – задумавшись, произнес Бенгт. – Вот только от мяса хёгг отказался. Плохой признак! Зверь, который не ест – умирает. А он не ест уже, – ильх растопырил пальцы, нахмурился, мотнул головой.

Он что же, даже считать не умеет?

– Долго! Долго не ест! Как я отправился на поиски лекарства, так и не ест! Так что ты накорми его, врачевательница!

Что? Я должна кормить это чудовище? Это каким, интересно, образом?

– Для тебя я тоже кое-что принес, вы, чужанские девы, говорят, нежные, к сырому мясу и простой жизни неприученные. Наши-то закаленные, а то, что ты иная, я как-то подзабыл… Вот, возьми. Там копчености и сыры, поешь. – Бенгт ткнул пальцем в мешок у скалы. – Шубу оставь себе, обувку я подходящую потом найду, в этой пока походишь. К тому же, ходить тебе и не надо, сиди в пещере да лечи моего брата! Да не трясись так! Я же не зверь!

Ну с последним я бы поспорила, но предпочла промолчать.

Ильх досадливо поморщился, окинул меня еще одним хмурым взглядом. Задержался на растрепанных кудрях и кривых очках. Постоял, раздумывая и поглаживая рукоять своего топора. Кто б сказал варвару, что этот жест совершенно не располагает к душевной беседе с ним!

– И еще. Когда хёгг рычит, лучше прячься, дева. Кольцо Горлохума порой тяжелая ноша. А для того, кто призвал зверя в таком возрасте – вдвойне. Так что ты берегись, дева. Слышишь рык – сиди тихо и молись перворожденным, чтобы Рагнвальд вернулся и сохранил свой разум. Мой брат сильный. Он справится! А ты ему помоги, врачевательница! Помоги, слышишь? Это важно.

Бенгт вдруг качнулся ко мне, словно хотел сжать плечи. Я испуганно шарахнулась назад, и ильх застыл. Почесал свою бороду, поморщился досадливо. Кивнул мрачно, развернулся и, не прощаясь, побежал к краю площадки.

Рухнул вниз. И через миг над пропастью взлетел черный дракон. Глянул в мою сторону и, завалившись в бок, полетел вдоль скал.

Я стояла, пока черная туша не превратилась в точку, а потом и вовсе растворилась в облаках.

Из пещеры не доносилось ни звука.

Вздохнув, я развязала мешок, принесенный Бенгтом. Внутри и правда была еда – несколько полосок копченого мяса, лепешки и кусок пресного сыра. В былые времена на такое нехитрое угощение я бы и не посмотрела, а сейчас запихивала сухие куски в рот, облизывая пальцы и урча от удовольствия.

– Скоро я тут сама озверею, – пробормотала, когда голод немного отступил. Усмехнулась, представив, что сказала бы моя семья, увидев сейчас Эннис Вилсон! Вот такую – лохматую, грязную, в чужой одежде, жадно раздирающую кусок мяса и даже, кажется, порыкивающую, чтобы не отобрали! Тетушка Джун наверняка упала бы в обморок, тетушка Хло – потребовала сердечные капли, а бабушка окинула бы разочарованным взглядом, ясно говорящим, что ничего иного от сорняка Энни она и не ждала.

Но сейчас на этой скале не было моих родственников. Здесь была лишь я и чудовище!

С трудом заставив себя остановиться и не съедать все, что было в мешке, я отложила еду. Протерла лицо снегом, сунула в рот ледышку. И, крадучись, двинулась в сторону пещеры. Мне хотелось бы остаться здесь, в относительной безопасности, но не выйдет. Выжить на ледяной скале я точно не смогу, даже в шубе!

Оставшиеся продукты я пристроила у входа, придавив мешок большим камнем. И осторожно вошла в пещеру. Хёгга видно не было, у дальней стены снова возвышалась гора золы и углей. Похоже, Бенгт постарался, завалив дракона по самую макушку. Красноватые прожилки углей порой разбрасывали искры и давали тусклый свет. Я потопталась у входа. Надо придумать, как отсюда выбраться и вернуться в Варисфольд. Там мне помогут! В конце концов, есть же фонд содействия переселенкам!

Хмыкнула. Ну да. Где был этот фонд, когда меня с собственной помолвки утащил дракон!

Возле кучи углей лежали на ящике куски мяса – похоже, Бенгт тут помахал своим топором! Я поморщилась. И что мне делать с этой мясной лавкой? Варварство какое…

Чихнула, подтверждая свои невеселые мысли. И нахмурившись, полезла в ящики с лекарствами. Не знаю насчет хёгга, а вот мне точно не помешает помощь. Закинув горсть знакомых пилюль в рот, я запила все талой водой и уселась на ящик – думать. Правда, толку от моих размышлений пока не было. Как выбраться из этой ловушки, я по-прежнему не знала. Меня не учили выживать на ледяных скалах или лечить драконов! Я не знаю, что делать!

Снова чихнула и потерла нос.

Гора углей оставалась неподвижной. Может, этот ужасный дракон уже умер?

Я вскочила, не зная, стоит ли радоваться. Если чудовище сдохнет, вряд ли Бенгт меня пожалеет! Покосилась на останки несчастного барашка. Мысль, пришедшая в голову, казалась абсурдной, но надо же что-то делать! Если хёгг выживет, меня хотя бы снимут с этой проклятой скалы!

Конечно, я понятия не имею, как лечить дракона. Да что там! Я не умею лечить даже кошек, у меня никогда не было домашнего питомца. Но если отнести этого неведомого хёгга к обычному зверю – из костей, мяса и крови, то на него должны действовать лекарства!

Стараясь не вдаваться в размышления о возможных последствиях своего безумства, я вытащила ампулы с антибиотиком и общеукрепляющим средством. Набрала в шприц и воткнула иглу в мясо.

– Надеюсь, у тебя нет аллергии, ящерица крылатая, – пробормотала я, нашпиговывая барашка.

Справившись, стерла со лба испарину и снова осмотрела кучу. Вспотела я не от жары, хотя в пещере было тепло, а от осознания того, что делаю. Хотя терять все равно нечего. Бенгт сказал, что чудовище умирает, значит, я вряд ли сделаю хуже.

– Эй ты, обед подан! – мой голос прозвучал тихо и жалко. – Слышишь меня? Здесь вкусный сочный барашек, тебе точно понравится! Хочешь кусочек?

Дракон не подавал признаков жизни. Ни движения, ни дыхания…

Я подобрала валяющуюся возле ящиков палку и осторожно подошла ближе.