– Я вижу, она вам ни о чем не говорит, – с сожалением и даже укором произнес голос в трубке.

– Увы, – подтвердила я. – Так что если это все, что вы хотели мне сообщить, то…

– Министерство финансов, бюджетный отдел, – перебил меня Воропаев. – Я им руковожу.

– А-а-а, – протянула я. – Что ж, неплохое местечко.

Чиновник резко умолк. Потом прокашлялся, прочищая горло. Он явно не был готов к моей реакции. Честно говоря, я и сама не была к ней готова. Да и вообще, не собиралась никому дерзить. Просто меня задело то, что этот Воропаев, привыкший, видимо, к тому, что подчиненные исполняют его приказания мгновенно, никак не ожидал от меня отпора.

– Вы должны понять, что я человек занятой, – продолжил он. – И мое время расписано буквально по минутам. Я специально выделил окно, чтобы встретиться с вами.

– Послушайте, – перебила на сей раз я. – Я вижу, что вам тоже мало что говорит моя фамилия. Не знаю, где и от кого вы вообще ее слышали, но если бы потрудились узнать обо мне получше, то поняли бы, что я тоже человек занятой. И мое время также стоит дорого. И прежде чем назначать мне встречу, неплохо было бы выяснить, есть ли оно у меня, это самое время, а главное, желание с вами встречаться.

Воропаев был вынужден взять еще одну паузу.

– Евгения Максимовна! – заговорил он на тон ниже. – Я вас понял и приношу свои извинения. Но поймите, обратиться к вам меня заставило не простое любопытство, а важное дело. К тому же срочное. Возможно, это вопрос жизни и смерти. И я, как вы понимаете, весьма этим обеспокоен. Только поэтому я позволил себе… несколько больше, чем полагалось. Еще раз извините. Я не стану интересоваться вашими планами, я лишь прошу вас – если их можно скорректировать, сделайте это, пожалуйста. Я буду вам очень, очень признателен, – подчеркнул он.

Я нахмурилась. Планы, конечно, можно было скорректировать довольно легко – планы-то мои, а хозяин, как известно, барин. Вопрос лишь в том, что барину совершенно не хотелось их корректировать… Барину хотелось лежать на диване и смотреть кино.

Однако здравый смысл все же победил. Воропаев как-никак чиновник, по нашим тарасовским меркам, довольно высокого уровня – почему бы мне не обзавестись дополнительным полезным знакомством? Все-таки это не обычный бизнесмен, которых пруд пруди. Такими знакомствами лучше не разбрасываться. Мало ли! Сегодня я ему пригожусь, завтра, глядишь, он мне. И деньги, кстати, сколько бы их ни было, лишними никогда не бывают. Особенно во времена экономической нестабильности. Так что пусть лучше будут с излишком, чем с недостатком.

– Ну что ж, – вздохнула я в трубку. – В принципе, я могу скорректировать свои планы, хотя это доставит мне дополнительные неудобства.

– Я все компенсирую! – заверил меня Воропаев.

– Ладно, хорошо. Где вы хотите встретиться?

– А приезжайте сразу ко мне! – заявил Воропаев.

– Давайте для начала все же обсудим детали, – возразила я. – Может быть, мы и не договоримся? Я же ничего не знаю о вашем деле! Подробностей вы не сообщаете, и даже общих черт…

– Вот у меня и обсудим! – Воропаев был настроен решительно. – Я убежден, что мы договоримся. Дело вам по плечу.

Я чуть задумалась и уточнила:

– К вам – это куда?

– Октябрьское ущелье. Там одна дорога. На подъезде к поселку вас встретят и проводят.

– Ну хорошо, – согласилась я. – Но предупреждаю: если ваше дело окажется для меня… неприемлемым, я тут же уезжаю с компенсацией трат моего времени.

– Разумеется, – сказал Воропаев. – Разумеется.

Я отключила связь, слегка ощущая себя мелочной меркантильной стервой, ведь мое драгоценное время было посвящено отнюдь не важным делам и в особой компенсации не нуждалось. Но лишь слегка, поскольку, как ни крути, а ценно-то не только рабочее время, но и свободное. И, возможно, оно как раз и более ценно. Так что я не долго терзалась угрызениями совести, а быстро переоделась в удобную одежду, побросала в сумку все необходимые вещи для работы на случай, если мы с Воропаевым заключим трудовое соглашение, и направилась к выходу.

Тетя Мила, услышав мои шаги в прихожей, тут же появилась там. Как я поняла, ток-шоу уже закончилось, и тетушка спешила поделиться со мной эмоциями.

– Нет, ты представляешь, Женя, что там открылось? – с выражением вселенского ужаса обратилась она ко мне.

– Неужели третий глаз у всей аудитории? – надевая кроссовки, спросила я.

– Вот ты, как всегда, иронизируешь! – упрекнула меня тетя. – А там такое! Оказывается, эта девушка, сестра, не родная дочь, а приемная! Представляешь? То есть она, даже не подозревая об этом, всегда интуитивно это чувствовала!

Я не стала уточнять, какая именно из сестер оказалась приемной, вместо этого сказав:

– Тетя, я отъеду ненадолго по делам.

Тетя Мила, погруженная в свои впечатления, только сейчас обратила внимание на мои сборы.

– Ой, Женечка, а куда же ты на ночь глядя?

– Встреча с клиентом, – неопределенно ответила я.

– Это по поводу швейной машинки? – сделав неожиданный вывод, обрадовалась тетя. – Ой, как хорошо! Ты им скажи, что машинка в идеальном состоянии! И если станут снижать цену, больше пятисот рублей не уступай, хорошо?

Я про себя вздохнула. Если честно, я бы отдала эту машинку даром и даже еще приплатила бы тому, кто согласился бы ее забрать. Этот монстр занимал чуть ли не треть тетиной комнаты, к тому же регулярно по субботам его приходилось двигать, чтобы основательно помыть пол (тетина прихоть, по мне так стояла бы она себе и стояла, а помыть можно и вокруг), так вот, двигать это неподъемное страшилище тете было не под силу, так что несложно догадаться, кого она звала в помощники. Каждую неделю я, кряхтя и матерясь сквозь зубы, двигала сооружение, которое царапало пол и оставляло вмятины на линолеуме, потому что как ни старайся поставить его аккуратно на то же место, ничего не получалось, и вмятины все время возникали в новых местах. Так что идея с продажей машинки мне очень нравилась, вот только я сильно сомневалась, что найдется желающий приобрести этот гроб на колесиках за три с половиной тысячи рублей, как запросила за него тетя.

– Это не совсем насчет машинки, тетя, – постаралась я сделать так, чтобы горечь разочарования не была для тети Милы слишком сильной. – Все, я побежала!

Тетя поцеловала меня на прощание, у дверей давая последние наставления и скрепя сердце разрешая скинуть еще две сотни. Кивая ей, я наконец-то выскочила на лестничную площадку и направилась вниз, к своей машине. Сев за руль, я поехала в сторону улицы Шелковичной, откуда лежал путь в Октябрьское ущелье.

Глава 2

Этот район был одним из удаленных: улица Шелковичная неуклонно вела вверх, и самые неудачливые из жильцов микрорайона обитали на верхотуре, откуда виден был весь город, а с правой стороны тянулся обрыв, огороженный бетонной стеной от греха подальше. Жили здесь простые смертные в панельных пяти- и девятиэтажках, построенных лет сорок назад.

Левая же сторона еще недавно являла собой дикие незаселенные дебри. Но где-то с середины девяностых годов начала обустраиваться: там появилась дорога, стали возводиться двух- и трехэтажные коттеджи с высокими заборами, за которыми обитали сильные города сего. В основном это были бизнесмены, газовики, чиновники и прочие счастливчики. Постепенно район превратился в закрытый поселок. Вот в этом поселке и проживал руководитель бюджетного отдела Константин Юрьевич Воропаев.

Дорога эта была мне хорошо знакома, и я вела машину на автомате. Времени было около восьми вечера, но в это время года было достаточно светло, только-только начинало смеркаться.

У поворота, ведущего собственно к коттеджам, стоял серебристый джип. Дверь его была приоткрыта, и водитель совмещал сразу приятное с полезным: наслаждался свежим весенним ветерком и высматривал меня. В том, что этот джип приехал по мою душу, я не сомневалась.

Притормозив, я посигналила, затем открыла окно и спросила:

– Меня ждете?

Скучавший за рулем водитель лет тридцати с небольшим бросил на меня довольно равнодушный взгляд, после чего ответил:

– Вас, если вы – Евгения Охотникова.

– Я – Евгения Охотникова, – подтвердила я. – Документы показать?

– Не надо, у меня есть ваше фото, – ответил он, чем, признаться, меня удивил.

Господин Воропаев явно подготовился ко встрече со мной. И если даже заполучил фотографию, следовательно, я была к нему несправедлива относительно того, что он не потрудился узнать обо мне получше.

– Поехали, – кивнул водитель и плавно тронулся с места.

Ехали мы совсем недолго – поселок был небольшим, и дорогу, проходившую по нему, можно было миновать за пять-десять минут. Дом Воропаева находился в самой глубине. Для того чтобы добраться до него, пришлось проехать вверх. Дом, несмотря на свои немаленькие размеры, терялся здесь. Этому способствовало как местоположение – сперва вверх, потом в низинку, так и окружавшие его заросли деревьев. Правда, сейчас они еще не были покрыты листвой, но ближе к лету, видимо, дом и вовсе утопал в них.

Ворота открылись, и мы оказались во дворе, где места было достаточно для целой автопарковки. Водитель заглушил мотор джипа, я последовала его примеру, после чего вышла из машины.

Между деревьев, которыми был усажен двор, пролегали аккуратные дорожки. Одна из них вела к крыльцу краснокирпичного дома. Возле него стояла женщина в униформе. Я заметила, что водитель кивнул ей, и женщина тут же прикрепила на лицо дежурную улыбку и произнесла:

– Добрый вечер. Константин Юрьевич вас ждет. Я вас провожу.

С этими словами она сделала приглашающий жест, повернулась и, поднявшись по ступенькам, провела меня в большую прихожую. Женщина уже повернулась, чтобы показать, где мне можно переобуться, и я уже заметила приготовленные явно для меня «гостевые» тапочки, однако в прихожей появился мужчина чуть старше среднего возраста, в сером костюме, с небольшой лысинкой, тщательно замаскированной аккуратной стрижкой. Внешности он был совсем невыразительной, этакой типично чиновничьей, прилизанной, казенной. Впечатление довершали классические ничем не примечательные очки на ничем не примечательных глазах. Я поняла, что это, скорее всего, и есть сам хозяин дома.

Моя догадка подтвердилась сразу же: мужчина шагнул вперед, оглядел меня, как мне показалось, оценивающе и одобрительно, и сказал:

– Константин Юрьевич. Добро пожаловать.

То есть представился и поздоровался одновременно. Фразы Константин Юрьевич при личном общении строил коротко, сухо, с использованием канцеляризмов, и я поняла, что это профессиональная привычка перекинулась на другие сферы его жизни. Но при этом он был вежлив и предупредителен, так что меня совершенно не напрягала такая его особенность.

Он пригласил меня пройти на второй этаж, где проводил в комнату, которая была, по всей видимости, его кабинетом – во всяком случае, обставлена была именно так: компьютерный стол, кожаный диван, офисный шкаф, заполненный не книгами, а папками с документами. Аскетичная такая обстановочка.

Воропаев сел в крутящееся кресло – видимо, за столом он чувствовал себя привычнее, – мне же предложил устроиться на диване. Я терпеть не могу кожаную обивку из-за ее скользящего свойства, но капризничать было неуместно.

– Итак, мне нужна ваша помощь. Спасибо, что приехали, – начал Константин Юрьевич.

– Охрана? – уточнила я. – Вам?

– Охрана. Но не мне, а моему сыну.

Я чуть нахмурилась и уточнила:

– Сын взрослый?

– Да, вполне. Окончил экономический университет.

– Так, ясно.

Уже хорошо, что не ребенок. Признаться, я не слишком люблю заниматься охраной маленьких детей – специфика особая, ответственности больше. Да и не чувствую я к деткам умилительной любви. Особенно выросшим в более чем обеспеченных семьях – капризные, избалованные, непослушные… Не все, конечно, но чаще всего.

– Константин Юрьевич, а теперь я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте. Четко и правдиво.

– Хорошо, – чуть удивленно согласился Воропаев.

– Это я к тому, что с телохранителем нужно быть откровенным, примерно как с врачом. Не скрывать никаких фактов, к которым у меня может возникнуть интерес. Это не любопытство – от этого зависит успех моей работы. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Да, вполне, – кивнул Воропаев.

– Отлично. Итак, самый главный вопрос: охрана нужна из каких соображений? Для поездки, переговоров, участия в некоем опасном мероприятии или, простите, чисто для понтов?

Воропаев нахмурился, а затем усмехнулся.

– Для понтов… – пробормотал он, качая головой. – Нет, что вы! Это глупое ребячество. К чему? Володя не нуждается в понтах.

– Понятно, я так и думала. Могу предположить, что основания для найма меня есть? То есть вы по какой-то причине опасаетесь, что ему что-то угрожает?

– Вам не откажешь в склонности к анализу, – похвалил меня Воропаев.

– Спасибо, но вы преувеличиваете. Анализ – все-таки не моя сильная сторона. Просто не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об этом, особенно если учесть вашу фразу о том, что речь идет о жизни и смерти. Что-то серьезное?

Воропаев посмотрел на меня доверительно.

– Иначе я не обратился бы к вам, – вздохнул он. – Возможно, я несколько сгущаю краски. Володя, кстати, именно так и считает. Но все же эти обстоятельства нельзя упускать из вида. Дело в том, что, как мне кажется, на него готовится покушение.

– Ого! Давайте-ка поподробнее.

Воропаев поводил плечами, похмурился и начал рассказ:

– Во-первых, ему разбили стекла в автомобиле. Ерунда, конечно, на первый взгляд. Хулиганство. Ребячество. Я бы так и решил, если бы не последовало продолжение. Сломали тормоза. Слава богу, что он как раз вызывал мастера и не собирался никуда ехать на машине. Иначе все могло кончиться трагично. Но и это не все. Было совершено нападение. Володя поздно возвращался с работы. Открыл дверцу машины и получил удар по голове. Затем двое неизвестных налетели и принялись его пинать. Хорошо, что это увидела охрана с работы, они выскочили на помощь. Нападавшие скрылись.

– Они что-то требовали? – спросила я. – Что-то конкретное?

– Нет. Просто избивали. Молча. Понимаете, Евгения Максимовна, меня ведь там не было. Так что ситуацию знаю со слов Володи. А он…

– А он не слишком охотно об этом распространялся, – закончила я фразу.

– Да! – с каким-то облегчением проговорил Воропаев и посмотрел на меня благодарно. – Я рад, что вы все понимаете с полуслова. Вы умная женщина. Я не жалею, что обратился именно к вам.

– Кстати, а почему ко мне? Откуда вы про меня знаете?

– Вы – личность довольно известная в нашем городе, – попытался польстить мне Воропаев с улыбкой.

– Ну а все же, Константин Юрьевич? – Меня не устроило подобное объяснение. – В Тарасове гораздо больше мужчин-телохранителей. Вы же выбираете женщину. Для защиты мужчины. Это не совсем характерно. Должны быть причины.

Воропаев смерил меня внимательным взглядом.

– Считайте, что причины есть, – ответил он. – Но лично вас они не затрагивают.

– Константин Юрьевич… – Я пытливо уставилась ему в лицо. – Я же предупреждала вас об откровенности! Мне бы крайне не хотелось, чтобы за моей спиной разворачивались какие-то интриги.

– Упаси бог! – воскликнул Воропаев совсем не по-чиновничьи. – Никаких интриг! Просто… Ладно, буду откровенен до конца. Володя вообще-то против телохранителя. Он считает, что это будет унижать его как мужчину.

– А женщина-телохранитель, значит, возвеличит его мужское достоинство? – усмехнулась я.

Воропаев посмотрел на меня выразительно:

– А женщину-телохранителя совсем не обязательно выдавать за телохранителя. Ее можно представить секретарем, менеджером, переводчиком… Вы же владеете иностранными языками!

– Вы все-таки неплохо обо мне осведомлены, – заметила я.

– Я даже признаюсь, что услышал о вас от одного своего коллеги. Пару лет назад вы охраняли его семью. Фамилия Ивантеев, помните?

– Смутно, – призналась я. – Видимо, работа была несложной и малоинтересной.

– А вы какую работу считаете интересной? – улыбнулся Воропаев.

– Интересной – неважно. Лучшей работой я считаю результативную, – серьезно ответила я. – То есть когда мой клиент остается цел и невредим. А еще лучше – чтобы ему вообще ничего не угрожало. Чтобы все ограничилось лишь моими предупредительными мерами и до откровенной угрозы жизни не дошло. Не потому что я пуглива или ленива – отнюдь. Просто телохранитель, каким бы профессионалом он ни был, – не гарантия безопасности. Не стопроцентная, понимаете? Мы люди. И противники наши тоже люди. Каждый может ошибиться. Тут уж, как говорится, кто кого. А между этим нашим противостоянием тоже стоят люди – те, которые нуждаются в защите. И вот пока мы соревнуемся с их противником, они ежесекундно рискуют. Я могу их уберечь – а могу и нет. Такого, к счастью, ни разу не было в моей практике, и мне очень хочется верить, что не будет, но от этого не застрахован никто. Ни один самый крутой профи. Надеюсь, я не слишком вас напугала или разочаровала? – Я посмотрела на Воропаева в упор. – Просто я хочу, чтобы вы имели четкое представление о нашей роли.

– Да нет, не напугали, – ответил Воропаев. – И не разочаровали. По крайней мере, вы говорили откровенно. Не набивали себе цену и не переоценивали собственных возможностей. Это важно. Если бы вы принялись с важностью заявлять о своей неуязвимости или хвастаться, перечисляя собственные заслуги, я бы насторожился. И, возможно, разочаровался бы сразу. А так вы только укрепили мое доверие. У вас есть еще вопросы?

– Конечно, я только начала их задавать! Где работает ваш сын?

– Володя работает на себя. В смысле, у него свой бизнес. Интернет-магазин по продаже техники – телефоны, планшеты, айфоны и прочее.

– Где он находится? Территориально?

– На Рахова, в центре. Неподалеку от детского парка.

– А почему он не служит в каком-нибудь ведомстве? Я имею в виду, обычно папа, занимающий достаточно высокий пост, заранее готовит сыну теплое местечко. Вас не слишком шокирует моя откровенность?

– Нет. Она мне даже нравится. Не люблю лесть – мне хватает ее на службе. Володя сам так захотел. Он говорит, что его тошнит от мысли о кабинетной работе. Хотя место можно было подобрать отличное. Но я не настаивал. Единственное – слежу за его бизнесом. Контролирую, так сказать, незримо. Понимаете, о чем я?

– Не совсем.

– Ну, налоговая, пожарная, санитарная службы, прочие инстанции, которые всегда не прочь откусить кусок пирога. Я договариваюсь с ними заранее, чтобы они не портили кровь Володе, не тормозили бизнес своими проверками.

– Теперь ясно. То есть вы – тайный покровитель своего сына.

– Можно и так сказать.

– А как с конкурентами? Не теснят? Может быть, это происки с их стороны?

– Никогда ничего подобного не слышал от Володи. Но кое-какие справки навел. Сетевые магазины не станут этим заниматься, а частные магазины… В Тарасове, помимо Володиного, их два. Я имею в виду – более-менее значимые. Остальные – мелочь, они ему не конкуренты.

– Но шелупонь как раз и может действовать так, как вы рассказали, – заметила я. – Мелкие пакости на уровне хулиганства. На большее у них кишка тонка. Они же не устраивают взрывов, пожаров, стрельбы…

– Не знаю. Если честно, я вообще не думаю, что это конкуренты. У Володи бизнес не такого рода. Магазин среднего уровня, не настолько крупный, чтобы всерьез теснить кого-то на рынке. То есть все они друг другу не мешают.

– Ясно. Но у вас есть какая-то своя версия?

Воропаев чуть задумался.

– Нет, – ответил он. – Я не знаю.

Я ему не поверила. Но переспрашивать не стала. Разберемся. К тому же мне предстоит пообщаться с самим Владимиром, вот у него и постараюсь выяснить. Ведь он наверняка лучше осведомлен о собственных проблемах, чем его отец.

Я собиралась перейти к дальнейшему выяснению деталей, когда дверь в кабинет открылась, и мальчишеский тенор спросил:

– Па-ап, а ужинать скоро будем?