Кое-что я все-таки нарыла, похвалила я себя и посмотрела на наручные часы. Тонкие золотые стрелки показывали двадцать один час пять минут. Как символично! По показаниям Нины, именно в это время и погиб Аркадий под колесами неизвестного автомобилиста. Кстати, не такие уж и бездарные кадры готовит наша юридическая академия. Не права Алевтина Сергеевна. Во всяком случае, относительно Нины. Эта девочка, если как следует отнесется к обучению, вероятно, и станет среднестатистическим помощником следователя. Может, и до капитанских звездочек дослужится.

Сев в машину, я сразу набрала номер сотового телефона Борисова. Ответили мне не скоро, и я уж было перепугалась, не спит ли он в столь ранний час. Но вскоре в трубке отозвался почему-то женский голос. Скорее всего – жена.

– Добрый вечер, – твердым официальным тоном поприветствовала я ее, – мне необходимо переговорить с Владимиром Владимировичем Борисовым. Это из прокуратуры беспокоят.

– Ага, понятно, – с явным недоверием отнеслась она к моему звонку, – теперь из прокуратуры. А он, девушка, в ванной. Душ принимает. У вас, видно, помыться не успел. К жене торопился.

– Вы, гражданочка, скорее всего, что-то путаете, – прибавила я своему голосу больше металла. – Я – помощник прокурора, Иванова Татьяна Александровна. Передайте трубку Борисову. Это срочно!

В трубке воцарилось молчание, а затем раздался зычный голос той же женщины: «Катя! Доча! Передай своему трубку. Какая-то прокурорша. Говорит, срочно надо», – и я сообразила, что общалась сейчас с тещей Борисова. Затем снова тишина, и позже уже другой женский голос, но не мне: «Вова, открой! Тебе звонят». Послышался плеск воды и наконец мужской колоритный бас:

– Да? Слушаю.

– Владимир Владимирович? – уточнила я.

– Да. Кто это? – спросил он, и шум воды прекратился.

– Это из прокуратуры, – безбожно врала я. – Моя фамилия Иванова. Мне надо срочно с вами встретиться и задать пару вопросов.

– О чем? – насторожился Борисов. – Вы ничего не путаете?

– Надеюсь, нет. Вопрос не терпит отлагательств. Через сколько мы можем встретиться?

– Ну-у… не знаю. Я сейчас не вполне…

– Именно сейчас! – продолжала напирать я.

– Ну ладно. Жду, – нехотя согласился он.

Поскольку я не знала его адреса, а работник прокуратуры его должен был знать, пришлось врать дальше:

– Лучше, если мы с вами поговорим вне вашего дома. Скажите, куда мне подъехать?

– Звучит интригующе. Но лучше уж поближе ко мне.

Его предложение не спасло ситуации, и я, ориентируясь на слова Нины, что живет он тут недалеко, сделала следующий шаг:

– Угол Академической и Гоголевской вас устроит?

– В принципе, да. Но минут через двадцать.

Сработало! Я объяснила, на какой машине подъеду, и ненадолго с ним распрощалась.

Через пять минут я припарковалась на углу названных улиц, а еще через пятнадцать, как и было обещано, впереди меня встала черная машина, но не «Лэнд Крузер», как я ожидала, обычная «Нива». Из нее вышел довольно щупленький на вид мужичок, что никак не вязалось с голосом, который я слышала по телефону. Обладателем такого баса, по моему представлению, должна была быть особь весом не менее ста килограммов. Быстрым шагом он направился ко мне и, открыв переднюю дверцу, ловко юркнул на сиденье.

– Я сюда попал? – добродушно улыбнулся он, бегло оглядев мою внешность. – Вы Иванова из прокуратуры?

– Верно, Владимир Владимирович, – кивнула я. – Чтобы не терять зря времени, сразу задам вам вопрос.

– Весь во внимании! – пробасил он, сел вполоборота и уставился на меня глазами-буравчиками.

– Вспомните, пожалуйста, четырнадцатого октября в девять вечера вы заходили к своим квартиранткам за очередной оплатой жилья. В это же время возле арки, почти перед подъездом был сбит машиной некий Костромской Аркадий Николаевич. Вы могли бы мне сообщить что-нибудь по этому происшествию? Видели что-нибудь? Возможно, слышали?

– А, вот вы о чем. Вот оно что, – после некоторой паузы заговорил он.

Борисов посмотрел вверх и стал почесывать подбородок. Я внимательно следила за его реакцией. Но ничего подозрительного в его поведении не обнаружила. Он не занервничал, не выдал сразу информацию, просто задумался.

– Вы знаете, да! Пожалуй. Я уж и забыл тот момент. Просто особого значения не придал. А вот сейчас понимаю… – И он смолк, продолжая смотреть поверх моей головы.

– Что именно понимаете? – поторопила я.

– Значит, это был все-таки наезд, – словно разговаривая сам с собой, произнес Борисов. – И что, серьезные последствия?

– Вы рассказывайте, Владимир Владимирович, я слушаю вас, – оставила я его вопрос без ответа.

– Да особо рассказать нечего. Но для вас, как я понимаю, все сведения хороши, – хитро улыбнулся он и зачем-то расстегнул «молнию» своей кожаной куртки.

– Правильно понимаете, – улыбнулась и я. – Итак?

– Когда я вышел из подъезда и подошел к арке, навстречу мне шел высокий мужчина. Лица я его не рассмотрел, поскольку было темно. Когда я вошел в арку, он из нее уже выходил. В этот момент в ту же арку въехала какая-то светлая легковушка, ослепив меня фарами. Я отошел в сторону, пропуская ее, и вышел на улицу. Почти сразу услышал глухой стук. Машинально обернулся, но позади себя ничего, кроме пустой арки, не увидел. Ну и пошел дальше. Все.

– И вам не пришло в голову вернуться и посмотреть, что случилось? – разочарованно спросила я.

– Честно сказать, нет. Я спешил. И потом, может, тачка врезалась во что-то. Я как-то не придал тому особого значения. Но вот удар этот мне потом некоторое время не давал покоя. Теперь вот понимаю, что случилось.

– А какой марки был этот автомобиль? Номерные знаки?

– Марки?! Да я и цвет-то точно назвать не могу. Но светлая – это железно. Может, белая. Или бежевая. Светло-серая, возможно. Говорю, темно было. А хотя… – тут он снова задумался, уставившись на свои руки. – Да! Я ведь пешком пошел. Потом услышал, что уже из арки машина выехала. Сразу почти. Я опять обернулся, мельком через плечо глянул. И это была какая-то наша светлая, опять же, тачка. Точно! Либо «девятка», либо «восьмерка»! – довольный собой воскликнул он. – Да-да! Если это была та же, что на парня наехала, то ищите «девятку» или «восьмерку». Что-то в этом роде. А он что, помер?

– Да. Иначе мы бы так не суетились.

– Ну да, ну да. Понимаю, – поморщил он свой тонкий нос.

– А кроме звука удара, вас тогда никакие другие звуки не насторожили? Визг тормозов, например? Ведь должен же был водитель резко затормозить, если надвигался на человека. Реакция ведь чаще одна на такие ситуации.

– Хм… Кстати, нет. Точно нет! Может, я поэтому так халатно и отнесся к этому? Да и вскриков никаких не было. Машина, между прочим, в арку въехала на малой скорости. А вдруг его специально сбили? – осененный догадкой, посмотрел на меня Борисов. – Уж слишком быстро все произошло. Как по плану. Вот если человека сбил, да еще и в темном дворе, как наш, все-таки, наверное, выйдешь из машины и посмотришь, что к чему. Так?

– Или сбил, испугался и деру дал, – выдвинула я свою гипотезу.

– Черт его знает, – дернул он плечом. – Но вот теперь, когда я все так хорошо вспомнил, мне кажется, не все тут чисто. Это я вам как шофер с почти тридцатилетним стажем говорю. Если бы водитель ехал быстро, то понятно. Но этот, при его-то скорости, сильно бы не ударил. Да и затормозить вполне успел. И уж никак не насмерть! А у вас какие догадки?

При этих словах Борисов неожиданно хлопнул меня по коленке и засмеялся. Таких фамильярностей я от него если и ожидала, то не в данный момент. Он, конечно, бабник. Сразу видно. Недаром его теща разговаривала со мной, как с очередной любовницей. Но тут уж пошел перебор.

– Догадываюсь, что это лишнее, – строго ответила я, кивнув на свою коленку.

– Да ладно. Чего такого? Поехали, расслабимся? – И он снова потянулся к моей ноге.

Резким ударом ребра ладони я отбила его руку и мило улыбнулась:

– В другой раз, Вовик.

– Ого! Как злобно ты ко мне. А я-то думал, что помог тебе. И где благодарность? – еще с надеждой в голосе спросил он, потирая ушибленное запястье.

– А вы зайдите в Октябрьский отдел полиции, вам там орден выдадут. Или согласен на медаль?

– О, образованная. Твардовского читаешь.

– Читала. В школе еще. Ладно, будем прощаться, господин Борисов.

– Жаль, жаль, – обиженно пробасил он. – Тогда, извините, не понял, зачем надо было меня на улицу вызывать? Зашли бы домой.

– Теща у вас больно злая, – быстро нашлась я, что ответить на его вполне логичный вопрос, – спокойно не поговорили бы.