Глава 4

Мой детективный опыт подсказывал мне, что не надо зацикливаться на одной версии, тем более если она лежит на поверхности. В принципе, было возможно все. Даже дуэль? Черт! Как же я забыла спросить и у Иконцевой, и у Шорниковой, не занимался ли Андрей когда-либо фехтованием! Может, позвонить Галине Максимовне и выяснить это обстоятельство? Да она на смех меня поднимет, нет, скорее ледяным голосом обвинит меня в непрофессионализме. Пожалуй, сначала надо выяснить у Кирьянова, что думает о причине смерти патологоанатом. С мнением представителя этой интересной профессии нельзя не считаться. Он должен установить, каким именно оружием был заколот Шорников. Вдруг это не шпага и не рапира…

Я сварила себе кофе и, наслаждаясь его густым терпким ароматом, погрузилась в глубокие раздумья. Увы, новой идеи генерировать не удалось. Мои мысли вновь и вновь, хотела я этого или нет, возвращались к накидке с крестами. Этот мушкетерский плащ определенно нес какую-то смысловую нагрузку. Теория Иконцевой о больном воображении убийцы мне совершенно не нравилась. Даже душевнобольной человек не будет использовать те или иные вещи с бухты-барахты. Если убийца, в здравом уме он был или нет, надел на труп балахон с крестами, значит, он что-то хотел этим сказать. Но вот что? Отгадав эзотерический смысл этого реквизита, наверняка можно было раскрыть преступление.

Еще немного подумав, я пришла к очень простому выводу – прежде всего надо выяснить, не является ли этот плащ атрибутикой современных «крестоносцев».

Откровенно говоря, об этой секте я совершенно ничего не слышала, поэтому даже не представляла, как ее найти.

Но есть же Интернет! Я долго искала интересующий меня сайт и уже отчаялась, но все-таки кое-что нашла. Оказалось, в Тарасове действительно существуют «крестоносцы», но они вовсе не являются воинствующими последователями Ричарда Львиное Сердце, устраивавшего некогда крестовые походы на иноверцев. Более того, это была даже не религиозная секта, а благотворительный фонд «Крестоносцы», помогающий людям, страдающим тяжелыми заболеваниями. Его председателем являлся Крестоносцев Борис Тимофеевич. Вероятно, от фамилии этого человека и произошло название фонда. Я стала читать о том, как можно обратиться в фонд за помощью, благодарности больных, прооперированных за счет фонда, какие-то народные рецепты и так далее и тому подобное…

Да, Таня, кажется, полный облом. Как ты вообще могла заподозрить этих милосердных людей в убийстве Шорникова? Стоп! А это что такое?

Я уже хотела закрыть окно, но вдруг мой взгляд наткнулся на анимированное сообщение о том, что каждую субботу в восемнадцать ноль-ноль происходят беседы с проповедником Николаем. После этого короткого текста появилось мультяшное изображение человека, несущего на спине огромный крест. Затем возникла фотография проповедника, а после нарисованный человечек шел уже не горбясь, поскольку нес крест гораздо меньший по размеру.

Интересная анимация! Кажется, именно в ней была вся соль. Я еще раз самым внимательным образом просмотрела мультик и, кажется, вникла в суть. А суть была в том, что благотворительный фонд должен где-то черпать средства для того, чтобы этой самой благотворительностью заниматься. Ну не так у нас много людей, которые хотели бы поделиться с ближним своими деньгами! Значит, их надо подтолкнуть к этому благому делу. Вот проповедник Николай, вероятно, этим и занимался.

Я могла бы с кем-нибудь поспорить о том, что основу учения этого миссионера составляла до гениальности простая идея о том, что каждый человек несет свой крест. Грехи утяжеляют его, а раскаяние и добрые дела соответственно облегчают. Скорее всего, за библейскими постулатами скрывалось типичное для сектантов промывание мозгов – отдай все, что нажил, и тебе станет легче. И вот такая религиозная секта была спрятана внутри благотворительного фонда «Крестоносцы». «К чему такой камуфляж? – спросила я себя и тут же ответила: – Да к тому, что не все денежные потоки идут на благотворительность…»

Андрей Шорников был человеком не бедным, поэтому вполне мог стать лакомым кусочком для «крестоносцев». Верхушка этой организации не отказалась бы взвалить на свои плечи его «железный» крест. Поэтому версия о том, что «крестоносцы» принесли в жертву своему богу несговорчивого владельца фирмы «Феррум-Маркет», вполне имела право на существование.

Таня, ну какая ты умная! Все у тебя складывается почти по нотам. Только вот кресты, намалеванные на накидке, не очень-то похожи на логотип «Крестоносцев». Впрочем, художество на плащанице могло быть условным, и его авторы не задавались целью воспроизводить кресты в точном соответствии со своим опознавательным знаком. Ну не соблюли пропорцию, и ладно…

Скачав все данные о том, где и когда можно попасть на проповедь к Николаю, я вышла из Интернета. Братья и сестры, желающие облегчить свой крест, собирались только раз в неделю, по субботам. А значит, познакомиться с ними можно было уже завтра вечером.

Я закурила, откинулась на спинку кресла и стала придумывать легенду, с которой можно явиться в старинный особняк на улице Рогожкина. Таня, а стоит ли приписывать себе грехи, которых у тебя нет, и закрывать глаза на то, что есть? Разумеется, не стоит. Итак, что же утяжеляет твой крест?

Сделав очередную затяжку, я понаблюдала за колечками сизого дыма и стала отгонять от себя мысль о том, что курение и есть мой самый тяжкий грех. Она не отгонялась, а как назойливая муха не отставала от меня, пока я не пришла к выводу, что мое пристрастие к курению никоим образом не заинтересует «благотворительный фонд». Сразу же настало облегчение, рука потянулась к очередной сигаретке, и на ум пришел другой – сребролюбие. Вот этим я действительно была грешна! Да, я любила деньги зарабатывать и тратить, снова зарабатывать и снова тратить. Вот теперь на те баксы, что заплатила и еще заплатит мне Иконцева, я собиралась кардинально обновить свой осенне-зимний гардероб. Для меня всегда было очень важно, как я выгляжу, недаром говорится, встречают по одежке…

Таня, а ты ведь не каешься в своем грехе, а оправдываешь его! Дорогая, делать этого не стоит. Во-первых, потому, что ты на самом деле не считаешь свою нежную любовь к деньгам смертным грехом. А во-вторых, потому, что именно это качество может сослужить тебе добрую службу, став основой легенды. Если дать понять, что ты девушка состоятельная и сильно страдаешь, когда видишь вокруг себя бедных людей, то тогда «крестоносцы» примут тебя в свой клан с распростертыми объятиями и будут «лечить» промыванием мозгов.

А еще я грешна тем, что…

Честное слово, стоило отключить все телефоны, чтобы никто не мешал впервые в жизни посмотреть на себя столь критическим взглядом! Иногда это бывает очень даже полезно.

– Алло!

– Тань, привет! Как у тебя дела? – поинтересовалась Ленка.

– Нормально, а у тебя? Как твой ботаник?

– Географ, Таня, географ, – поправила меня подруга. – Знаешь, он такой эрудированный… Мы ходили сегодня в краеведческий музей…

– Куда?

– В музей, краеведческий, – повторилась Ленка. – Представляешь, Таня, в Тарасове был проездом Александр Дюма собственной персоной и здесь у него возникла идея романа «Учитель фехтования»…

– И ты звонишь мне, чтобы сообщить об этом? Да уж, это очень интересная информация.

– Нет, не только за этим. Я хотела спросить у тебя насчет вчерашнего трупа…

– Ну спроси.

– Ты вышла на родственников покойного?

– Странно, что это тебя так интересует. Разве твоя голова не занята целиком и полностью Александром?

– Занята, конечно, но все-таки это я тебе о покойнике рассказала…

– Ну, да, конечно, именно ты, – признала я Ленкины заслуги. – И спасибо тебе за это огромное. Ты подкинула мне хорошо оплачиваемую работенку, так что с меня причитается. Благодаря тебе меня наняли-таки для этого расследования…

– Кто нанял?

– Мамаша убитого.

– А разве жены у него не было?

– Была, но мамаша оказалась расторопней, – сказала я, не вдаваясь ни в какие нюансы семейных взаимоотношений Шорниковой – Иконцевой. А потом и вовсе перевела разговор на другую тему: – Слушай, а ты сейчас одна или вдвоем со своим Дежневым?

– Таня, Саша не Дежнев, а Вележев. Ты немножко перепутала фамилию…

– Да я ее и не знала, – буркнула я себе под нос, а потом сказала в трубку: —Ленок, слушай, я никак не пойму, что у вас с географом за отношения?

– Нормальные отношения. А что?

– Да так, ничего. Просто вы с ним ведете себя как школьники. Днем на экскурсии ходите, а по вечерам ты дома одна сидишь… Слушай, этот Беллинсгаузен вообще нормальный или его надо на прием к врачу записать?

– При чем здесь Беллинсгаузен? Иванова, если Саша сразу же не потащил меня в постель, так, по-твоему, он уже ненормальный! – парировала Ленка с необычайной горячностью. – Знаешь, он очень благородный и…

– И эрудированный. Это я уже слышала.

– Да, я верю, что Сашу ждет большое будущее. Он бывал в таких экспедициях!.. Короче, вместе со своими университетскими друзьями Саша в самое ближайшее время собирается внести в карту кое-какие уточнения. Я верю, что он обязательно станет знаменитым…

– Лена, пойми, недостаточно быть Колумбом, надо чтобы существовала еще неоткрытая Америка и чтобы конкуренты не обскакали… Ну скажи мне, какие перспективы у скромного учителя географии? Все континенты, моря и проливы уже открыты… А если он внесет в карту названия нескольких населенных пунктов, состоящих из двух домов, так этим не прославится.

– Танька, вот в этом ты вся! У тебя никакой широты души и долготы отношений нет, – упрекнула меня подруга. Географические термины, которыми она стала бросаться, еще раз убедили меня в том, что после знакомства с учителем у Ленки развилась тяжелая патология. – И как только ты преступления расследуешь?! – выдала она напоследок. – Убийство «мушкетера» тебе наверняка не раскрыть…

Я могла стерпеть все, только не это. Мои профессиональные чувства были уязвлены.

– Ты все сказала? – грубо спросила я.

– Нет, не все. Еще у тебя очень большие запросы, и подходящий для тебя принц обаяния еще не родился, да таковой никогда и не появится в поле твоего зрения. А вот мне многого не надо, мне достаточно того, что у Александра по отношению ко мне самые серьезные намерения, – стала бахвалиться подруга.

– Серьезные намерения? Это, по-моему, у тебя по отношению к нему серьезные намерения. Ты от него, кажется, ребенка собиралась родить…

– Таня, а что это ты вдруг начала так бесцеремонно лезть в мою личную жизнь?

– Нет уж, дорогая, извини. Ты сама вчера просила моего совета, вот я тебе и даю его – брось своего ботаника и найди стоящего мужика! А хочешь, я тебя с Дэном познакомлю?

– С тем, что в зубах ковыряется? Нет уж, спасибо, оставь его себе и заруби себе на носу – мой Саша не ботаник, а географ с большой буквы! – чеканя каждое слово, отбарабанила Ленка и бросила трубку.

«Вот чудачка, – подумала я. – И чем ее только этот мальчик прельстил? Неужели только умными разговорами? Ленуся вроде не такая зануда, чтобы запасть на них… Или я чего-то не знаю?»

Да, Таня, а ты, оказывается, страшно испорченная! Если мужик не предлагает интим, то это уже наталкивает тебя на какие-то подозрения… И чего ради ты прицепилась к этим педагогам, пусть они водят в каникулы школьников по театрам и библиотекам, это их профессия – сеять зерно просвещения. А твое дело – искать преступников. Вот и ищи!

Я подумала, что пришло время позвонить Кирьянову и обменяться с ним мнениями по поводу расследования.

– Слушаю, – сказал он.

– Володя, это я.

– Я знал, что ты позвонишь. Ну как, кто-нибудь откликнулся на мои рекомендации?

– Да, Иконцева. Но она странная какая-то, разговаривает стоя спиной, эмоций никаких, а вот обвинения серьезные…

– Кого же она обвиняет?

– Дарью Олеговну.

– У нас Галина Максимовна воздержалась от прямых обвинений в адрес своей снохи, но свою ненависть к ней не скрывала. А что ты сама об этом думаешь?

– Не исключено, что она права. Вдова ведет себя противоречиво.

– Так ты с ней тоже пообщалась?

– Да, я позвонила ей, желая предложить свои услуги. Она пригласила меня к себе, дав понять, что подумает над моим предложением. Короче, нанимать меня она так и не собралась, но попыталась выяснить через меня, какие существуют версии.

– Хитра!

– Не то слово. Потом она прикинулась опьяневшей и сказала, что ляжет отдохнуть. Я ушла, но решила немного покараулить ее у дома. И не зря. Шорникова протрезвела и поехала в Коммерческий университет, но пробыла там всего минут десять-пятнадцать, а потом вышла с каким-то мужиком, которому рассказывала обо мне. Потом они разъехались в разные стороны.

– Так, не с исполнителем ли она встречалась?

– Вот я тоже так подумала. Володя, пробей-ка ты этого товарища по базе данных. У него бежевая «Шевроле Нива». – Назвав Кире номерной знак автомобиля, я спросила: – Володя, а как у вас дела? Уже есть заключение о причине смерти?

– Пока нет, но думаю, что к завтрашнему утру будет. Знаешь ли, на вскрытие тоже очереди…

– А льгот нет?

– Есть, но только через кассу. Вот Иконцева и заплатила кому надо, чтобы побыстрее похоронить своего сына. Но на третий день, как положено по христианским законам, все равно не получилось. Кажется, похороны будут в воскресенье.

– Да, предприимчивая дама. Не удивлюсь, если она оговаривает сноху. Вдруг Шорников все-таки дуэлянт? – ляпнула я и почувствовала, что Ленкина версия совершенно глупа.

– Ты знаешь, Танюша, это не так уж и невозможно, – вдруг выдал Кирьянов. – Как выяснилось, наш «клиент» имел первый разряд по фехтованию. Дуэль не дуэль, но вот вести реальный бой на спор или от скуки он вполне мог. Во всяком случае, рапирой владел.

– Да, этот факт заслуживает внимания. Еще что-нибудь интересное есть?

– Ничего особенного. Вся надежда только на свидетелей, но их пока нет. Те школьники не в счет, они наткнулись на труп примерно через сутки после убийства… «Тойоту Прадо» тоже найти пока не удалось, но мы ищем.

– Скажи, а распечатку телефонных звонков на его мобильник вы еще не заказали?

– Обижаешь. Еще вчера взяли, но в среду он никому не звонил, да и его тоже никто не беспокоил. Более ранними звонками мои люди занимаются. Таня, а в каком направлении ты собираешься дальше действовать?

– Думаю, надо попасти Дарью, к тому же собираюсь завтра вечером посетить «крестоносцев».

– Оказывается, что это никакая не секта, а благотворительный фонд, – заметил Кирьянов.

– Знаю, только по субботам в здании этого фонда проповедует какой-то Николай.

– Да? Ну поработай в этом направлении. Знаешь, я хотел попросить тебя встретиться с секретаршей фирмы «Феррум-Маркет», с Надей Морозовой. Ее в офисе не оказалось, когда мы там всех опрашивали. Сначала была, а потом вдруг испарилась. Замдиректора сказал, что она ушла на почту.

– А завтра фирма работает?

– Нет, но я могу дать тебе ее домашний телефон.

– Давай.

Поговорив с Кирьяновым, я сразу же стала звонить Морозовой.

– Алло, – ответил мужской голос.

– Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, к телефону Надежду.

– А кто ее спрашивает?

– Таня, – скромно ответила я, такая скромность обычно помогала мне в общении.

– Хорошо, сейчас позову, – благосклонно ответил мужчина, наверное, решил, что я Надина подружка.

– Да, – пропищал тоненький голосок.

– Здравствуйте, Надя, вас беспокоит частный детектив Татьяна Иванова.

– Кто? Частный детектив? – страшно перепугалась секретарша. – Зачем я вам?

– Я хочу встретиться с вами и поговорить об Андрее Владимировиче Шорникове.

– Да, произошла такая трагедия, но при чем здесь я?

– Вы же его личная секретарша, так?

– Не совсем. Я – офис-менеджер фирмы «Феррум-Маркет», и ничего личного с директором у меня не было… Папа, подожди, я сама, – сказала девушка, обращаясь уже не ко мне. Она стала пререкаться со своим отцом, а потом в трубке воцарилось неестественное молчание. Я пришла к выводу, что Надя закрыла микрофон рукой. Разговор с родителем не был предназначен для моих ушей, и это наталкивало на определенные подозрения. Минуты через две она наконец сказала мне: – Алло! Вы меня еще слушаете?

– Не слушаю, но с нетерпением жду, когда вы со мной заговорите.

– В общем, так. Я имею полное право ни о чем не разговаривать с частным детективом, поэтому вынуждена с вами попрощаться, – сказала Надя, но трубку тем не менее не повесила.

– Да, юридически вы не обязаны давать мне показания, но, отказываясь от разговора со мной, вы заставляете меня подозревать вас в причастности к убийству вашего шефа. Я поделюсь своими соображениями со следственной группой, и тогда она проявит к вам повышенный интерес.

– Да вы что! Я не имею никакого отношения к смерти Андрея Владимировича. Мне просто не о чем с вами разговаривать. Мне совершенно ничего не известно.

– Тем не менее я настаиваю на встрече.

– Но сейчас уже поздно.

– Давайте встретимся завтра утром.

Морозова ответила мне не сразу, а после того, как посоветовалась с отцом.

– Ладно, завтра в одиннадцать. Где ваш офис?

Офиса у меня не было, я всегда обходилась без него, поэтому, не долго думая, предложила Наде встретиться в пиццерии, находящейся в центре города. Это ее насторожило, тем не менее я нашла доводы, чтобы убедить секретаршу в необходимости нашей встречи, и оставила уже предложенное место ее проведения без изменения. Она согласилась со мной встретиться, но без удовольствия.