– Давай подойдем, – предложила Алина.
– Зачем? – засомневалась я.
– Поздороваемся для приличия.
– Не стоит. Наверное, ей будет неприятно, что мы увидели ее в таком… что она здесь…
– Полин, так ведь надо спросить человека, может, у нее что-то случилось? Муж разорился или их обокрали?
– Не знаю… Я бы не стала этого делать.
– Почему? Интересно же!
Пока мы решали, подходить к Марине или все-таки остаться сидеть на скамейке, она, подметая дорожку, потихоньку приближалась к нам сама. Вечер был уже довольно поздний, начало смеркаться. Люди уходили домой, парк понемногу пустел. Мы с подругой продолжали сидеть, наблюдая, как гордость нашей школы ходит между скамеек с метлой и большим мусорным мешком и собирает пустые банки и пачки сигарет. Когда она подошла к нам довольно близко, мы с Алиной замерли. Она должна была вот-вот заметить нас…
– Золотова!
Эх, не выдержала-таки Алина, окликнула ее. Марина испуганно вскинула голову, увидела нас и, бросив метлу, пустилась наутек. Мы с подругой вскочили и рванули за ней. Наверное, в нас сработал животный инстинкт: если от тебя убегают, надо догонять. Настигли ее мы уже за прудом, в кустах сирени. Алина на бегу схватила девчонку за рукав.
– Золотова, ты чего убегаешь?! – накинулась на нее Нечаева.
Та стояла, тяжело дыша, и смотрела на нас как-то затравленно.
– Чего бегаешь, тебе говорят? Спринтером подрабатываешь? – продолжала отчитывать ее подруга.
Вдруг Марина, закрыв лицо руками, разрыдалась в голос. Мы с Алиной опешили: вот тебе раз!
– Ну-ка садись, – скомандовала Нечаева, потянув Золотову за руку и заставляя сесть на ближайшую скамейку.
Та покорно опустилась, не переставая реветь. Мы присели рядом.
– Мальвина, ты что, не узнала нас? – спросила я на всякий случай. – Меня Полиной зовут, а это вот – Алина. Мы с тобой в одной школе учились.
– Уз-зна-ла-а-а… – сквозь рыдания выдавила Золотова.
– Да ты скажи, что у тебя случилось? – потребовала я. – Может, мы тебе поможем.
– Мне теперь ник-кто не пом-може-е-ет…
Мы с Алиной посмотрели друг на друга. Подруга достала из сумки платок и начала вытирать глаза гордости нашей школы.
– Все равно расскажи, – настаивала она, – тебе легче будет. Ты что, боишься, что мы другим растреплем? Не бойся. Мы – могила! Ну, что там у тебя стряслось?
Мальвина всхлипнула еще пару раз, потом вытерла лицо Алининым платком и тихо сказала:
– Меня муж из дома выгнал…
– Ха! Всего-то! Я уж думала, у тебя катастрофа вселенского масштаба! А муж выгнал – это пустяки. Дело, как говорится, житейское. Сегодня выгнал, завтра назад позовет. Милые бранятся – только тешатся, – пыталась взбодрить Алина Золотову.
– Не позовет. Он со мной развелся. И детей себе отсудил.
Мы с подругой снова переглянулись. Алина даже не нашлась что сказать. Это, похоже, серьезно. Развелся, да еще и детей отсудил! Вот тебе и олигарх-предприниматель! Вон чего предпринял!
– Нет, ну, гад, а! – взорвалась вдруг Нечаева. – Полин, ты смотри, что творится! Развелся! Наша Мальвина, видите ли, ему не понравилась! Первая красавица школы! Да что там школы! Можно сказать, района!..
Я только кивнула.
– Марин, может, действительно расскажешь, что там у вас произошло, – предложила я. – А мы вместе подумаем, как тебе помочь. Мне кажется, не бывает безвыходных ситуаций…
Золотова шмыгнула покрасневшим носиком:
– Ладно… Расскажу… Только поздно уже, сейчас парк закроется. Эх, не успела я домести… Но ничего, утром пораньше приду… Девочки, вы меня подождите за воротами, я скоро, только переоденусь… Хорошо?
Мы с Алиной стояли за воротами и от нечего делать гадали, что такого из ряда вон выходящего могла сделать наша Мальвина, что муж развелся с ней. И не просто развелся, а выгнал из дома, как собаку, да еще и детей у нее забрал. Но наши рассуждения все равно ни к чему не привели. Гадать можно было бесконечно, а дать ответы на вопросы мог только один человек.
Когда она появилась за воротами в скромном ситцевом сарафанчике, с волосами, забранными сзади в хвост, мы с Алиной переглянулись. Как не похожа была эта скромная простушка на нашу школьную красавицу Мальвину! Я предложила пойти в кафе и там поговорить, а заодно перекусить. Алина с готовностью согласилась, а вот Золотова вся как-то съежилась:
– Ой, девочки, я в кафе, наверное, не смогу пойти… У меня с деньгами того…
– Пошли! – подхватили мы ее под руки и чуть ли не силой поволокли к моему «Мини-Куперу».
Народу в кафе было довольно много, но официант любезно пообещал найти нам столик. Мы заказали по чашке эспрессо и всякой вкуснятины к нему в придачу.
– Давай рассказывай, что у тебя приключилось, как ты вообще докатилась до такой счастливой семейной жизни, – командовала Алина.
Золотова вздохнула так тяжело и печально, что мы поняли: дело действительно дрянь. В школе Марина всегда была оптимисткой и по всяким пустякам не расстраивалась. К тому же она, как любят писать учителя в характеристиках, участвовала в общественной жизни школы, пела в ансамбле на вечерах и рисовала стенгазету. И вот сейчас эта активистка-оптимистка сидела рядом с нами понурая, бледная, с красными глазами, и уже не было в них прежнего огонька и задора. Она медленно помешивала ложечкой кофе, а к пирожному и пицце даже не притронулась.
– Самое ужасное, девочки, что замуж я вышла действительно по любви, – тихо и грустно начала говорить она.
– А кто спорит? – удивилась Алина.
Марина горько усмехнулась:
– Да я знаю, что шептали у меня за спиной. Нашла, мол, богатого: олигарх, фирм несколько своих, большой дом, четыре иномарки… Только я правда его полюбила. Он, когда ухаживал, делал это так красиво! Такие букеты дарил! Рук не хватало столько цветов удержать. В дорогие рестораны водил, в боулинг, в ночные клубы… А какие слова говорил!.. Вот я, дура, и растаяла!.. Да еще мама все пела: смотри, не упусти своего счастья. С таким жить – как сыр в масле будешь кататься. Ни в чем нужды не будешь знать. Мы, мол, всегда бедно жили, так хоть ты поживи по-человечески! Вот я и встречалась с ним. А потом… Он же был у меня первым парнем… Короче говоря, когда мне еще только шестнадцать было, он меня соблазнил… Я тогда просто голову потеряла: с ним было так здорово и прикольно! Это счастье продолжалось целый год. А потом я поняла, что беременна. Когда ему об этом сообщала, боялась ужасно! Думала, теперь он меня бросит… А он… Вы не поверите, но он мне сразу сделал предложение, кольцо с бриллиантом подарил. Я, дура, тогда думала, что он такой благородный! Он не просто не бросил меня, наоборот, женился и все, необходимое для свадьбы, купил на свои деньги, причем в самом дорогом салоне города. Я-то сама из бедной семьи, я о таком и мечтать не могла. А в загс нас везли на пяти иномарках…
– Нет, ну это вообще – сказка! – не выдержала Алина. – Мечта каждой девушки.
– Ага, сказка! Была до рождения детей. Тогда мы еще нормально жили. Успели пару раз за границу смотаться, муж мне машину купил. Правда, недорогую. «Хёндай Гетц».
– Нехилая машинка! – опять встряла Алина.
– Хм, нехилая-то она, нехилая… Только мне на ней поездить пришлось – всего ничего. Муж вдруг стал бояться, как бы со мной чего не случилось. Запретил выезжать из дома одной, приставил ко мне какого-то придурка, тот у меня и водителем был, и охранником. Таскался за мной везде, как хвост. Но это еще ничего. Просто я тогда не усмотрела первые признаки тирании у моего мужа. А этот категоричный запрет и был тем первым сигналом, за которым последовали и остальные, более серьезные. А потом и страшные… А еще… я ведь школу не закончила. Пришлось бросить, когда забеременела. Но я перешла в вечернюю, одиннадцатый класс закончила там. А еще решила твердо: вот дети чуть подрастут, поступлю в институт. На заочный. Хотела диплом получить…
Марина перестала помешивать кофе, машинально положила ложечку на блюдце и пригубила напиток.
– Ну, так что дальше-то было? Ты давай не тяни! – торопила Алина.
– Все самое страшное началось, когда я родила… Нет, даже не тогда. Из роддома он меня забрал, поздравил… Все нормально было… вроде… Домой привез – там уже няня нас ждала. У меня двойня родилась, я говорила? Мальчик и девочка. Ванечка и Танечка. Ванечка на три кило вытянул, а Танечка на два с половиной. Для близнецов это много. Роды прошли тяжеловато, и врачи велели мне отдыхать первое время, гулять на свежем воздухе и есть витамины, набираться сил, одним словом. Няня мне очень помогала. Хорошая вообще была тетка, она раньше медицинской сестрой в детской поликлинике работала. Муж ее оттуда большой зарплатой переманил… Господи, о чем это я?.. А, да… Он мне за детей серьги с бриллиантами подарил. Это, мол, пара к тому колечку. А до этого еще цепочку с кулоном. А родители мне на день рождения подарили шкатулку. Небольшую, такую, красивую, в старинном стиле, с музыкой. Я в нее все свои украшения складывала. Ну, так вот, сначала у нас вроде бы все хорошо было. Я с детьми нянчилась, Корнил бизнесом занимался, целыми днями в фирме своей пропадал…
– Подожди, подожди! Кто бизнесом занимался? – опять перебила Марину Алина.
– Ах да… Я же не сказала. Мужа моего Корнилом зовут. Ну, то есть бывшего мужа…
– Это что за имя такое странное? В первый раз слышу.
Тут уж я не выдержала:
– Алина! Какая разница, в первый раз ты это имя слышишь или не в первый? Не мешай, пусть рассказывает.
– Я мешаю?! Чем это я мешаю? Мне просто интересно, что это за имя такое – Кор-нил? А отчество у него какое? – продолжала докапываться Алина.
– Борисович. И вот, когда детям исполнилось три месяца, у мужа был день рождения. Он мне объявил, что я остаюсь дома с детьми, а он едет с компанией на природу, на шашлыки. Я так удивилась: а почему мне нельзя поехать? С детьми и Анна Ивановна может посидеть, она с ними хорошо управлялась. В конце концов, и мама моя может приехать, помочь нашей няне. Тут Корнил в первый раз начал на меня орать. Я так опешила! До этого он никогда на меня голос не повышал, ну, разве совсем немного. А тут прямо как озверел! Ты, говорит, еще мне указывать будешь, с кем и куда мне ехать?! Сиди дома, тебе сказано, и помалкивай… Короче говоря, уехал он со своими друзьями на обеих своих машинах, за рулем второго авто, естественно, был водитель. Где и как они гуляли
О проекте
О подписке