– Выпей, легче станет!

Наталья взяла фужер, тряхнула головой, словно отгоняя прочь грустные мысли, а Надежда схватила бокал, от которого я отказалась. И когда они чокнулись, она сказала:

– Ну, дай Бог – за счастливое окончание этой истории!

Они выпили, запили коньяк уже остывшим кофе, к которому никто из нас, включая и меня, не притронулся – после таких новостей мне как-то не до него было, и Наталья, глубоко вздохнув, продолжила рассказ:

– Таня! Может быть, это прозвучит смешно и нелепо, но я до сих пор очень люблю своего мужа. Очень люблю, несмотря на то, что мы с ним прожили вместе около тридцати лет. Он был моим первым мужчиной и остался на всю жизнь единственным, как и я у него – единственной женщиной. Мы всегда беззаветно верили друг другу, никогда ни в чем друг друга не обманывали, а тут… В общем, позавчера вечером мы с ним должны были идти на прием по случаю открытия в Тарасове филиала одного столичного банка… Да это неважно! – отмахнулась она. – Днем я поехала в салон, чтобы привести себя в порядок. И вот, когда все было уже закончено и я при полном параде собралась выходить, в холле мне навстречу из кресла поднялся… – Она закусила губу и замолчала.

– А мы еще по одной! – подхватилась Надя и подсунула Наташе фужер с коньяком, который та выпила, как воду.

– Какой-то знакомый из вашей молодости? – предположила я.

– Хуже! – мрачно ответила она. – Мне в своем прошлом стыдиться и бояться нечего. Мне мой муж навстречу поднялся! Да не такой, как сейчас! Другой! Такой, каким он был, когда мы с ним только встречались! Фигура, лицо, волосы, стрижка! И одет так же! Ну, точная его копия! Я не из пугливых, но у меня сердце остановилось, когда я его увидела. Стою – дура дурой – и пялюсь на него. А он подошел ко мне и сказал тихонько на ухо: «Какая же ты у меня красивая!» – а потом за плечи обнял и к служебному ходу повел, а я иду как загипнотизированная. Он еще шепотом добавил: «Пойдем, Наташенька! Как я по тебе соскучился!» Тут-то с меня наваждение и слетело, потому что муж никогда в жизни не звал меня «Наташенька», ненавижу я это имя! Муж меня всегда по-другому звал! Оттолкнула я этого парня и пулей из салона вылетела. Водитель на меня сначала вытаращился, как на ненормальную, потому что такой он меня ни разу не видел, а потом с расспросами бросился – не обидел ли меня кто? А я молчу, зубы сцепила, чтобы не стучали. Как до дома доехала, не помню. На прием тогда муж один пошел – мне не до этого было, а я весь вечер голову ломала – кто этот парень и откуда он мог взяться?! Как я ни мучилась, но так ничего и не придумала, а вчера к Ладе пошла…

– Огородами, – добавила Надя.

– Через пляж, – ничуть не смутившись, подтвердила Наташа. – Поверь, Таня, даже здесь я боюсь на улицу выйти – вдруг его встречу? Ведь, если бы он меня не «Наташенькой» назвал, а по-другому, я не знаю, что могло бы случиться!

– А не может это быть… побочный сын вашего мужа? – предположила я.

– Нет! – уверенно ответила она и усмехнулась: – Я вижу, что вы мне не верите, но это действительно так. Николай никогда мне не изменял!

«Мне бы твою уверенность, – мысленно хмыкнула я. – Недаром говорят, что родители и супруги всегда и все узнают последними», – а вслух спросила:

– Лада! А что Дмитрий Дмитриевич накопал?

– Ничего! Человек, похожий на Журавлева, в салон не входил и не выходил! – кратко и исчерпывающе ответила она.

– В Тарасове привидения бесчинствуют?! Фантомы объявились или инопланетяне шалят?! – обалдела я. – Как это – не входил и не выходил?!

– Молча! Записи с камер, что с центрального входа, что со служебного, просмотрели не только за тот день, но и за два предыдущих, и за вчерашний тоже, и персонал допросили, но его никто не видел! То есть мужчины, записанные к своим мастерам, там сидели, но его среди них нет.

– Я галлюцинациями не страдаю, – твердо заявила Наташа.

– Да никто в этом не сомневается! – отмахнулась от нее Лада.

Предупреждая возможный скандал, я постучала ложечкой по чашке и, когда все замолчали, сказала:

– Пока не приехал Дмитрий Дмитриевич, давайте поговорим о нашем, о женском. Предупреждаю, Наташа, что все, здесь сказанное, здесь и останется. Будь я болтушкой, давно оказалась бы в уборщицах, чтобы с голоду не умереть, а поскольку я пребываю в прежнем статусе частного детектива, это означает только одно: я умею держать язык за зубами. Поэтому я откровенно выскажу все, что поняла из ваших рассказов и как мне представляется вся эта история, а вы, если не согласны, мне возразите, но аргументированно, а не на нервах и эмоциях, типа: «Такого не может быть!» и все в этом духе. Согласны? – Дамы дружно кивнули, и я начала: – Некто, назовем его так для краткости, поставил перед собой цель: склонить Наташу к адюльтеру, сиречь, создать ситуацию, при которой она изменит мужу, причем при этом он желает иметь доказательства ее измены. Будь иначе, не пришлось бы массажистке двух мужчин проводить в центр, потому что второй, как мне кажется, должен был запечатлеть факт адюльтера на пленку. Сначала этот Некто использовал самых разных мужчин, чтобы методом проб и ошибок нащупать именно тот тип, на который клюнет Наташа…

– А я ни на какой не клюну! – взорвалась Наталья.

– Это мы с вами знаем, а он – нет, – ответила я и напомнила ей: – Я просила возражать мне аргументированно! Итак, в первых трех случаях его затея провалилась, потому что Наташа вела себя так, что ни о каком сексе и речи быть не могло. И тогда он пошел с козырной карты – подсунул ей человека, очень сильно похожего на ее мужа в молодости, и это произвело на нее настолько сильное впечатление, что, не ошибись этот мерзавец с именем, еще неизвестно, чем бы все закончилось. О чем это нам говорит? – спросила я, и – поскольку вопрос был чисто риторическим – не дожидаясь ответа, сказала: – Некто знает о том, что Наташа очень сильно любит мужа, то есть это человек не совсем посторонний.

– Об этом все знают, – заметила Наталья.

– Ошибаетесь: только ваше окружение, а в газете, как говорится, объявление никто не давал, – поправила я ее. – Пойдем дальше. Некто очень хорошо осведомлен о ваших, Наташа, планах. Будь иначе, не появились бы эти мужчины рядом с вами так быстро. Заметим, они не ждали вас, невольно привлекая к себе чье-либо внимание, а точно знали, когда и куда вы придете. Лада, – я повернулась к Полянской, – полагаю, Дмитрий Дмитриевич выяснил вопрос со слежкой?

– Первым делом, – ответила она. – Наташу возит и охраняет парень из его агентства, и у него глаз наметанный. Ведись за машиной слежка, он бы тут же ее заметил, вызвал подмогу, и любопытному нос прищемили бы не хуже, чем пресловутой Варваре.

– Могли ждать на въезде в город, – возразила я. – Туда от поселка только одна дорога ведет.

– Да не было слежки! – раздраженным тоном ответила Лада.

– Тем хуже, – вздохнула я. – Это именно то, чего я больше всего опасалась.

– Чего? – насторожилась Наташа.

– Того, что предателя или недруга нужно искать в вашем ближнем окружении. Кстати, и вы же тоже к этому выводу пришли? – спросила я.

– С чего ты взяла? – недоуменно ответила она мне вопросом на вопрос, но я почувствовала, что истина где-то рядом.

– С того, что к своим подругам вы за помощью не обратились, а посвятили в эту проблему только мужа и сына, – объяснила я, внимательно глядя на нее. – Или я не права?

– Отчасти, – призналась она.

– Что же вас насторожило в этой истории? – поинтересовалась я.

– Как ты уже знаешь, о первых двух случаях я узнала только тогда, когда произошел третий, и мне сразу же очень не понравилось то, как четко эти мерзавцы вышли на массажистку. А ведь для этого надо было знать не только о том, в какой фитнес-центр мы ездим, что без слежки осуществить невозможно. А слежки-то и не было. Кроме того, они знали о том, что Наташе делают массаж. Вряд ли ты, Таня, с этим сталкивалась, но очень многие женщины в нашем возрасте не рискуют излишне увлекаться массажем, потому что так можно невзначай и онкологию «разбудить» – черт его знает, что у нас в организме дремлет! Я вот, например, воздерживаюсь, – объяснила она.

– И отсюда возникает закономерный вопрос: Наташа, кто, на ваш взгляд, мог проинформировать этих мерзавецв? – продолжая эту мысль, спросила я и «расшифровала»: – О том, когда и куда вы собираетесь, об адресе вашей портнихи, о салоне, услугами которого вы пользуетесь, о ваших пристрастиях – думаю, что бутик «Милан» вы выбрали не случайно?

– Никто! – уверенно заявила она.

– Аргументируйте! – потребовала я.

– Хорошо! Прислуги в доме нет, я веду хозяйство лично. Общаюсь только с женщинами из нашего «женсовета», да и то нечасто, потому что времени нет. Вот к Ладе вечером частенько забегаю, когда муж на работе задерживается, а это практически постоянно случается, или он в командировке, вот и все, – ответила она.

– Здесь, Таня, не ищи, только время зря потеряешь, – твердо сказала Надежда. – Небось не забыла, как сюда обслугу набирали? «Поштучно»!

– И не собиралась, – пожала плечами я. – Только в данном случае нашу ситуацию это лишь осложняет. А кто бывает у вас в доме, Наташа? Подруги заходят? А то среди них порою такие заклятые попадаются, что никакого врага не надо.

– Я не люблю чужих людей в доме, – покачала головой она. – Если нужно какую-нибудь дату отметить, приглашаю всех в ресторан – хлопот меньше.

– Тогда совсем плохо! – вздохнула я.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что, если исключить практически всех ваших подруг – Лада не в счет, – то информировать ваших недругов о ваших планах и вкусах мог только ваш муж, – объяснила я.

– Ты!.. – так и взвилась Наташа и бросилась на меня.

– Сядь! – рявкнула Лада, и та, испепеляя меня взглядом, все-таки подчинилась и вернулась на место. – Таня права: если рассматривать ситуацию под этим углом зрения, больше подумать не на кого.

– Да Коля никогда в жизни!.. – продолжала бушевать Наталья.

– Давайте разберемся во всем спокойно, – предложила я и попросила: – Наташа! Поверьте на слово, что по части мордобоя я вас переплюну, поэтому держитесь в рамках. Не для того я бросила отдых и из другой страны прилетела, чтобы на кулаках выяснять, кто из нас сильнее, тем более что исход дела заранее предрешен.

– Это мы еще посмотрели бы, – буркнула Наташа.

– Надеюсь, что до этого не дойдет, причем для вашего же блага, – заметила я и предложила: – А теперь я попрошу вас максимально откровенно отвечать на мои вопросы.

Наталья, отвернувшись в сторону, неохотно кивнула.

– Вот и славно! Скажите, у вас с мужем есть брачный контракт? – спросила я.

– Еще чего! – удивилась она. – Когда мы женились, о них и слуху не было.

– Значит, в случае развода все нажитое вами имущество разделят пополам, – констатировала я. – Наташа, как вы думаете, как ваш муж отреагировал бы на вашу измену?

– Он не пережил бы моего предательства, – тусклым голосом сказала она, но тут же поправилась: – Хотя нет, пережил бы! Но – сломался бы! Он же всю жизнь знал, что я за его спиной каменной стеной стою. Мы же с ним с нуля начинали, через такое прошли – не приведи, Господи!

– Он бы подал на развод? – уточнила я.

– Скорее всего, да, – подумав, ответила она. – Не смог бы он меня после такого видеть.

– Хорошо! Тогда рассмотрим другой вариант: кому может быть выгоден ваш развод? – продолжала допытываться я.

– Да никому! – уверенно заявила она.

– Э, нет! Так не бывает! – возразила я. – Секретарша у него есть?

– Нет! У него два помощника. Между прочим, племянники – моих братьев сыновья, – объяснила она. – Он их на наши деньги выучил и к делу приставил! Нет, они на подлость не пойдут! Да решись они на такое, братья их собственными руками пришибут! Вы уж мне поверьте, я знаю, что говорю!

– Ваши бы слова – да Богу в уши!.. – вздохнула я. – Теперь самый неприятный вопрос – вы никогда не подозревали, что у вашего мужа есть любовница?

Наталья отвернулась с самым оскорбленным видом, а Лада серьезно сказала:

– Таня! Я тоже об этом подумала, как только эта история началась – все-таки я Николая знаю похуже, чем Наташу, и попросила Диму все выяснить, тем более что и охрана, и водитель Николая – из «Русичей». Так вот: никакой другой женщины у Журавлева нет!

– Ну и откуда вы мне плясать прикажете? – возмутилась я. – Из близких подруг – только одна, и та отпадает! Посторонних в доме не бывает! Муж на сторону не ходит! Сплетница-секретарша тоже отсутствует! А некий супостат точно знает все планы Натальи! Что нам остается? Только «жучок»!.. Наташа! Какие новые вещи появились у вас в доме за последнее время?

– Что значит – «за последнее»? – уточнила она.

– Ну, за последний месяц, – пояснила я. – Наш противник явно не с кондачка всю эту историю затеял, заранее подготовился.

– Довольно много, – подумав, ответила она. – У меня же день рожденья был, вот и надарили мне много всяких фигурок для моей коллекции – все же знают, что я их собираю, так что с подарками для меня никогда ни у кого проблем не возникает.

– Какой коллекции? – спросила я.

– Кошки и собаки – раз уж их нельзя живых в доме держать, то пусть хоть в виде статуэток глаз радуют, – объяснила Наташа. – Я их в своей комнате держу, там для них специальные стеллажи есть.

– Сказочно хорошо! – обрадовалась я. – Все подарки – в одном месте, тем более в вашей комнате, где вы, наверное, и проводите бо́льшую часть времени. Значит, нам остается найти в одном из подарков «жучок», а вам – вспомнить, кто вам эту вещь вручил. Только мне за кое-какими причиндалами надо домой съездить.

– Не надо! – отмахнулась Лада. – Сейчас приедет Дима, а у него этого добра – полный кабинет. Так что мы быстро разберемся, кто тебе, Наташа, такую свинью подложил.

– Да не помню я, кто мне что дарил, – растерянно сказала Наталья. – Народу-то сколько было! И наш «женсовет», и всякие приблудные…

– Что значит – «приблудные»? – так и вскинулась я.

– Это те, кто в наш круг еще только стремится попасть, – объяснила Лада. – Есть наш костяк, а еще жены разных деятелей, которые спят и видят, как бы к нам присоединиться.

– Еще не легче! – вздохнула я. – Но список-то приглашенных имеется у вас?

– Где-то валяется, – подумав, сказала Наталья. – Да ведь у нас девичник был, только женщины и пришли.

– Надо найти список! – твердо заявила я. – И скажите-ка: ни с кем из них вы случайно не конфликтовали? Я имею в виду приблудных, потому что, как я поняла, из «женсовета» вы практически только с Ладой и общаетесь.

– Верно, – кивнула она. – С нашими я по большей части встречаюсь на каких-нибудь посиделках вроде дня рождения или чего-то в этом духе. Ну, еще на общегородских или других торжественных мероприятиях, мы туда приходим с мужьями, но там особо не поболтаешь. А с приблудными? – пожала плечами она. – Честно говоря, они для меня все на одно лицо. Сталкиваюсь, конечно, потому что бывают случаи, когда их тоже на мероприятия различные приглашают, но чтобы общаться? Нет! – уверенно заявила она. – Ну и какие у меня после этого могут быть с ними конфликты?

– Наташа, а как у вас вообще насчет врагов? Водятся такие? – спросила я. – А то знаете, как бывает: вы когда-то кому-то дорогу перешли, а теперь, глядя на вашу счастливую жизнь, этот кто-то решил вам ее испортить, отыграться за некогда пережитое унижение, обиду или еще что-то.

– Да не было вроде бы ничего такого, – недоуменно ответила она.

– А давайте-ка вместе вспомним, пока время есть, – предложила я. – Начинайте с самого детства – детские обиды, ох, и долго помнятся!

– Ну, давайте, – согласилась она и начала: – Семья у меня самая обыкновенная. Жили мы в Агафоновке…

– Вольная страна Агафония, – усмехнулась я. – Нравы там суровые!

– Да уж! – согласилась она. – Слабым там – не место. Мама никогда не работала, домом занималась: корова, козы, куры, огород и прочее хозяйство. Отец всю жизнь на стройке, он и моих братьев – они оба старше меня – туда привел. Я с детства пацанкой росла: лазила по заборам и деревьям, играла в казаки-разбойники; частые драки и прочие мальчишеские развлечения – все это было. Да я в юбке только в школу и ходила, а так – все штаны за братьями донашивала. Не то чтобы мы бедно жили, хозяйство у нас было крепкое, мужики в роду – непьющие, но зачем добру пропадать? У меня и кос-то никогда не было – как мальчишку стригли. Я лицом в отца пошла – мать-то у нас посимпатичнее будет, так вот, она мне в детстве еще сказала, что я – некрасивая и за внешность меня никто не полюбит и замуж не возьмет. Все твердила, что мне надо умом брать, характером добрым да руками умелыми. Из-под палки заставляла учиться шить, вязать, готовить… Ну, и всем прочим женским делам. Она-то отца и уговорила, когда я школу закончила, чтобы он меня в институт отпустил учиться, а не на стройку отвел, учеником маляра-штукатура. Она, вообще, у меня мудрая женщина! – по-доброму улыбнулась Наташа. – С отцом никогда в жизни на людях не спорила, ни словечка ему не возражала, а все равно почему-то все получалось так, как она хотела. Она и меня этому учила: «Мужик в доме – глава и кормилец! Он должен быть всем доволен, обстиранный, сытый! Он тебе деньги принес, значит, расшибись, но накорми его досыта!» Я, помнится, спросила как-то: «А если мало принес, не хватает денег?» А она мне на это: «Сама виновата! Значит, плохо думала, за кого замуж идти».

– Действительно, мудрая женщина, – согласилась я.

– Ну, поступила я в институт на вечернее отделение, но на стройку отец меня все-таки отвел, стала я учетчицей работать. Деньги небольшие, но все в семью припек. Я уже на втором курсе училась, когда у нас в управлении, придя после института, Николай появился, мастером его поставили. Это сейчас он такой вальяжный, а тогда, – она тихонько рассмеялась, – длинный был, худой, весь как-то нескладный, угловатый, вихрастый – вечно у него на голове черт-те что было, смуглый, все лицо – в прыщах… Девки наши посмотрели на него – и скривились!

– Не Ален Делон? – усмехнулась я.

– И близко не было! – согласилась Наталья. – А еще полюбили они его в краску вгонять – наш строительно-монтажный жаргон мало кто выдержит. Он краснел так, что уши пламенели, а им только с укоризной говорил: «Вы ведь женщины! Как же вам не стыдно!» А те – ржать. Дали ему комнату в общежитии, и все наши удивились, с чего бы это начальство так расщедрилось – ему же, как молодому специалисту, места бы и в общей комнате хватило. Стали справки наводить, и тут выяснилось, что отец-то у него – начальник отдела в министерстве строительства РСФСР!

– Ого! – воскликнула я.

– Вот и девки наши заогогокали, да только поздно было – уже испортили они все впечатление о себе, – выразительно сказала Наташа. – Наши все удивлялись, отчего он после института в Москве не остался на какой-нибудь непыльной работе, пробовали у него спросить… А он только зыркнул глазами своими чернющими – и ничего не ответил.

– С характером человек, – кивнула я.