Правильно говорит. Плевать на самочувствие работодателя, главное – чтобы мне хорошо было. А без этого обсуждения – расположение духа моего, мол, упадет от малейшей мелочи или неожиданности. Клиент, может, воет по ночам, носясь по дому и мешая тем самым всем спать. Или он бегает по округе, наподобие меня, и подставляется под пули снайпера ежесекундно. Или же разъезжает по городу каждый час, что тоже напрягать будет именно меня, как его охрану. Надо все заранее обговорить и выяснить. А уж потом приступать к выполнению своих обязанностей. Прямых – забыла сказать – обязанностей.

Я с ним согласилась:

– А вы правы.

– Я знаю. – Он перешагнул через кучу мусора на предпоследней ступеньке: какие-то бумажки, стекла, обрывки ткани. – Вот и выясните все. Побеседуйте с шефом. А потом я вам покажу, где вы можете расположиться на то время, пока будете его охранять.

– Тут кругом бардак. Уж лучше мне в машине ночевать. Или в палатке.

– Есть и чистые помещения, не беспокойтесь.

Хотелось бы поверить, что они остались. В таком бедламе я жить не собираюсь. Лучше в палатке, повторю, ночевать. А утром надевать противогаз и бахилы и топать в дом. Для осуществления мер охраны.

Дверь в коридор вообще была вырвана с корнем. За что это ее так? И чем? Взрывом? Взорвался, смял машину, отправил водителя на небеса, набедокурил в доме, а перед исчезновением синяк одному из охранников поставил? Чудеса, да и только! На стене – отпечаток ботинка. Большого. Мужского. Ага, понятно. «Взрыв» носит брюки и обувь сорок пятого размера. Все, решено. Тут побывал новый вид секретного направленного «взрыва»… С вывертами и в штанах?!

Я хихикнула, не сдержавшись. Тем самым привлекла к себе внимание парня.

– Что-то не так? – Охранник буквально отставил дверь в сторону, освобождая проход. – Почему вы улыбаетесь?

– Да так. – Мне пришлось одернуть себя. И взять с себя клятву – больше не хихикать. Могут не понять, запросто. – Так, это я о своем.

– Я уж было подумал…

Пришлось мне удержаться от немедленной критики. И что же ты подумал? О том, как это нечестно – обманывать, что у тебя уши заложило, когда ты на втором этаже торчал? Тут и полный профан поймет, что на таком расстоянии от взрыва даже волосы не шевельнутся. Брешешь, собака! Врешь нахально. За дуру меня принимаешь. Недооцениваешь. Ух, я тебе покажу!

Протиснувшись в освобожденный проход, я увидела коридор второго этажа. Та же самая картина. Битые стекла. Осенний сквознячок дует в пустых рамах. Бардак. Поломанные двери, кроме двух или трех уцелевших. Сорванные со стен светильники. Словом, и здесь не лучше. Но и не хуже. Совсем «не родственная» разрушениям от взрывной волны картина. Тут, скорее всего, люди замешаны. Может быть, сам хозяин, не выдержав таких атак со стороны неведомых злодеев, двинулся умом и все пораскидал и разворотил? Ведь Иван, доверенное лицо Ветрова, говорил о его прямом характере и тяжелой руке. А чем не версия? Разозленный хозяин особняка напился в хлам. Побил охранника за то, что он допустил минирование его транспортного средства. Навел беспорядок на всех этажах. А теперь успокоился и хочет, чтобы покушения больше не повторялись. Хочет защищенности. Жить хочет. Ну и дела…

Не озвучив свои подозрения и версии, я продолжила играть роль дурочки:

– А погибший водитель и правда очень долгое время работал на Ветрова?

– Да. Десять лет, бессменно.

Солидный срок. За такое время настолько можно привязаться к человеку, что членом семьи его считать будешь. А в случае его гибели – оплакивать, как родного. Немудрено в таком случае малость умом повредиться и все переколотить в собственном доме. Немудрено и в запой уйти. Продолжительный. И плевать на бизнес, каким бы он крупным ни являлся. Горе личное важнее.

Я проявила толику беспокойства:

– А семье погибшего сообщили?

Охранник обернулся на ходу:

– Он был сиротой.

– Что, даже похоронить его некому будет?

– Обижаете, – он мрачно усмехнулся. – Шеф все устроит по высшему разряду.

Я представила вероятную картину похорон в уме. Кивнула:

– Это радует. После стольких-то лет сотрудничества! Службы, вернее.

Он согласился со мной:

– Еще бы!

– А у Ветрова есть семья?

Мимолетное изменение мимики собеседника навело меня на всяческие мыслишки, но охранник меня удивил:

– Есть. В данное время семья его на курорте.

Я призадумалась, осторожно ступая по осколкам стекла. Странно. Отчего ему в лице-то меняться? Если есть семья – скажи. И веди себя соответственно. Такое ощущение, будто я великую тайну мироздания хотела этим вопросом выведать. Что-то в этом доме нечисто! Не развернуться ли мне восвояси, дабы избежать проблем? Таким макаром и в глубокий омут залезть можно. Навсегда.

– Семья о покушении знает?

Охранник отшвырнул ногой обломок оконной рамы, отрицательно качнул головой:

– Нет. Шеф не хочет, чтобы они волновались. Вот проблему решит, с вашей помощью, и вообще забудет о том, что в него стреляли. И другим говорить о ней запретит. Лишние волнения ни к чему.

Я была с ним полностью согласна. Тетушке Миле я тоже многого не рассказываю порой. Признала:

– Логично.

– Ну вот и я о том же.

Он остановился перед одной из целых дверей. Скромненько постучавшись, приоткрыл ее. Доложился. И через мгновение распахнул ее передо мной. Отступил в сторону:

– Проходите. Александр Геннадьевич вас ждет.

Ветров по телевизору смотрелся не так солидно, как на деле. Да и растерян он немного был, растрепан, что ли. Еще бы – взрыв во дворе собственного дома, выстроенного твоими руками, любого человека из накатанной колеи вышибет. Даже стального типа с железными нервами. Строишь-обустраиваешь свое семейное гнездо, а тут… Тут – заряд адской взрывной штуковины. Взрыв, унесший личного водителя к небесам, забор в одном месте обваливший, выбивший все дорогущие стеклопакеты с лицевой стороны дома и нанесший – что подозрительно выглядит – странные разрушения внутри особняка, попутно вломив охраннику в глаз. Эх и взрыв, медь его так! Наверное, все же направленный какой-то? Или новое изобретение, повторюсь, российских ученых? Чудеса!

Ну так вот. О Ветрове…

Высокий, светловолосый, крепко сбитый, волосы с сединой, в движениях – сила сквозит. Чем-то на скандинавского викинга похож немного. Естественно, такой «образец» сам со всеми своими проблемами будет разбираться. Звать на помощь – это не его «последний выход». Интересно, до какой же степени его прижало, если он обратился к услугам женщины? Что-то тут нечисто, еще раз повторюсь. Наверняка не только покушения числятся в списке его напастей. Шантаж по-любому должен присутствовать, связывая его по рукам и ногам. Ничем другим такого «лося» не обуздаешь. Растопчет, не заметив, кого хочешь. Сам… Хм… А чем его можно шантажировать? Нищетой? Вряд ли такое реально: он лично пару кварталов пенсионеров прокормит, ничуть не обеднев при этом. Может быть, информацией? Тут имеется несколько вариантов…

Хозяин кабинета заговорил, сбив меня с мыслей:

– Проходите, Евгения Максимовна. Рад нашей встрече и дальнейшему сотрудничеству.

Я вошла. Подала руку – для рукопожатия, а не для поцелуя, намеренно подчеркивая этим, что и сама могу рожи бить, стрелять и что не надо видеть во мне женщину. Я – мужик. Красивый! В юбке. Примерно так. Женщину во мне пусть злодеи видят и недооценивают пускай – тем самым. От чего и страдают впоследствии.

– Я тоже рада. Нечасто берешься охранять жизнь такого человека.

Шутка, пусть и неуклюжая. Но на лице Ветрова не промелькнуло и тени улыбки. Глаза его остались холодными и тусклыми. Неужели он из-за взрыва так переживает? Немудрено. В городе еще «пинка» ему снайпер наподдал, покорежив много личного имущества, по-любому тут загорюешь. Тут и до запоя недалеко. Пара шагов каких-то. Или часов.

– Присаживайтесь, Евгения Максимовна. – Пострадавший от действий неведомых злопыхателей бизнесмен указал мне на ряд кресел, стоявших вдоль длинного стола.

Налил в кружку кофе из кофейника.

А кабинет у него солидный! Совсем не подражает современным офисным помещениям, хозяева которых стремятся подчеркнуть свое стремление идти в ногу со временем и забивают их до отказа электроникой, пластиком и прочими новомодными штучками. Кабинет нужен для работы, а не для показа, для работы – вдумчивой, основательной. И он должен иметь условия для отдыха. Душевного отдыха, а не физического. Что-нибудь «вечное», что ли, вроде камина. Приятное, наподобие чьей-нибудь шкуры. Желательно – медведя. Бурого. И ковер, а не линолеум и не ковролин на полу. У моего нанимателя был именно такой кабинет. Основательная мебель из натурального дерева. Кожаные кресла, тяжелые и крепкие. Шкура косолапого бедолаги на стене. Мрачноватые обои. И – самое главное – камин. Тоже настоящий. Приятно! Надо бы почаще сюда заглядывать в будущем.

Я поставила сумку возле стола. Уселась в понравившееся мне кресло, предварительно проверив его на предмет осколков на сиденье. От предложенного мне кофе отказалась молчаливым жестом. Начала я вот с чего. С главного:

– Если вы выбрали меня в качестве своего телохранителя, то должны принять несколько моих условий. Без этого – никак.

Клиент отставил кофейник и невостребованную чашку в сторону. Посмотрел на меня грустно:

– Что за условия?

– Вы должны кое-что рассказать мне о своем прошлом, так как, я думаю, угроза исходит именно оттуда. Вероятно, вы кому-то навредили в самом начале вашей карьеры, вот пострадавший и мстит вам теперь, оправившись и встав на ноги.

Ветров размешал в чашке сахар. Попробовал напиток. Чашка в его руке выглядела миниатюрной.

Он поинтересовался бесцветным голосом:

– Зачем вам это, Евгения Максимовна? Ваше дело – защищать меня от пуль и прочих опасностей.

Я усилием воли сохранила спокойное выражение лица. Хамло ты печальное! Я не пушечное мясо, а опытный телохранитель. Причем подготовленный в таком заведении, попасть в которое на учебу даже Джеймс Бонд не сумел бы, живи он в реальности на планете Земля.

И я озвучила прописную истину:

– Лучший способ защитить человека – устранить угрозу. Но никак не попытки переловить своим телом все пули, яды и ножи, ему предназначенные.

Сделав паузу, я добавила:

– Вот я и должна знать о вас немного больше, чем другие.

Он внимательно на меня посмотрел:

– А почему вы решили, что угроза исходит именно из моего прошлого?

– Поясню. – Я устроилась в кресле поудобнее. – Времена сейчас мирные. Почти мирные. Бомбы конкуренты по бизнесу вряд ли вам подкладывать станут; насколько мне известно, они лучше вас разорить попытаются. Это и выгоднее, и тюрьмой не грозит.

Я выдержала многозначительную паузу и продолжила:

– Против вас ведут настоящую войну, Александр Геннадьевич! Взрывы, стрельба, убийства приближенных, прочее… Так поступать могут только отморозки, самые настоящие. Ну, или не отморозки, а люди, затаившие жуткую обиду на вас, что в принципе одно и то же. Не стесняются даже в городе беспредел устраивать средь бела дня, настолько жаждут они вашей смерти, Александр Геннадьевич. А так как все сейчас, можно сказать, культурными стали, то эти самые отморозки сохранились лишь где-нибудь в тюрьмах, на зонах, еще где-то, где можно переждать плохие времена. А потом – появиться, зализав полученные раны, и тряхнуть стариной. Вспомнить ту пору, когда прямо на улицах, днем, людей убивали, взрывали, похищали… Вот один или несколько таких и вылезли, освободились там или иное что-то случилось и начали на вас охоту, решив, что они в силах довести ее до конца.

На лице моего нанимателя отразилась усиленная мыслительная деятельность.

– Но из прошлого у меня нет таких врагов, – сказал он.

Думай, грустный здоровяк! Думай! Всех невозможно контролировать только страхом и силовым давлением. Остались недовольные и храбрые. Наверняка остались.

– Значит, вы кого-то упустили из виду.

Ветров отрицательно покачал головой. Сказал твердо:

– Вряд ли.

– Вы так говорите, будто абсолютно уверены в этом! Повспоминайте, на досуге подумайте, может, что-то и всплывет в памяти? Если уж вы так дорожите своей жизнью, то пренебрегать ничем не стоит. Любая зацепка поможет. Даже самая незначительная на первый взгляд. Хорошо?

Пристально и с прищуром я на него посмотрела. Хотела увидеть его согласие, а не только услышать.

Он это понял:

– Ладно. Напрягу память, если так настаиваете.

– Отлично.

Я вновь окинула кабинет взглядом – демонстративно. И поставила ему еще одно условие:

– Не мешало бы проверить ваш дом на предмет наличия прослушки и скрытого наблюдения. Вдруг что-то обнаружится?

Ветров сказал:

– Проверяли неделю тому назад. Ничего такого не нашли. Вряд ли за несколько дней что-то изменилось.

Бывали случаи, когда прослушку за пять минут размещали в помещениях гораздо большего объема, а этот самоуверенный «скандинав» заявляет, что за несколько дней его враги «не успели». Ну не реклама ли провинциальной отсталости? Джеймс Бонд бы сказал много осуждающих слов на эту тему. И мои инструктора были бы с ним полностью согласны. Всей толпой, ибо у меня их много водилось.

Я тоже не замедлила с выражением осуждения:

– Зря вы так считаете, Александр Геннадьевич! Вполне можно понатыкать «жучков» во всех углах – даже за сутки. Не торопясь причем. Так что лучше проверить, подстраховаться.

Ветров кивнул, согласившись с приведенными мною доводами. Грустно опять же кивнул.

– Как скажете. Я отдам распоряжение на этот счет.

Никогда нельзя доверять самые важные дела мужикам. Либо они проявят некомпетентность, либо – обычную лень. Кстати, с охранниками мне еще повоевать придется, прежде чем до их мозгов дойдет то, что я гораздо опытнее их всех, вместе взятых. А тут еще и основной, главный, кобенится, всерьез меня не воспринимает. Требуй, мол, девушка! Бесись! Дальше моих интересов это не пойдет, хоть ты вся убейся. Надо все брать в свои руки. Особенно – розыск «жучков».

– Лучше я сама проверю. Можно?

– Можно. Вам все можно.

Ладно. Стерпим. Изобразим улыбку и скажем:

– Прекрасно.

– Что-нибудь еще?

– Где мне жить все то время, пока я буду заниматься вашей охраной?

Задав этот вопрос, я вспомнила бардак, виденный мною по пути в кабинет Ветрова. Если он скажет, что именно в этих помещениях, я тогда палатку начну устанавливать под открытым небом. Прямо после окончания беседы.

Наниматель меня успокоил:

– В доме остались нетронутые комнаты. Там чисто, все цело. Выбирайте любую, какую пожелаете.

Я облегченно вздохнула:

– С этим понятно. – Вспомнила я еще вот о каком обстоятельстве: – Сколько человек на данный момент в доме?

– Трое. Все охранники. – Ветров наконец допил кофе. Потянулся за кофейником. – Четвертый на воротах сидит.

– Оружие у всех есть?

– У всех. По два-три ствола.

А вот это плохо. Как бы они друг друга не перестреляли невзначай, случись нападение на дом. Пусть, конечно, стреляют, не жалко в принципе, но ведь могут и меня зацепить ненароком! Надо бы выделить им по сектору обороны, сами-то не додумаются.

– Камеры наружного наблюдения у вас есть?

– Имеются. Но сейчас они неисправны.

Эх и заряд, похоже, сюда влепили! Чуть ли не в сотню мегатонн. Даже до камер он умудрился достать. Надо бы выяснить.

– Взрыв их повредил?

– Отчасти.

Хоть кто-то признался, что в бардаке виновен не только заряд тротила. Уже лучше.

– Ладно, придумаем что-нибудь.

Я встала с кресла. Взяла сумку:

– На этом – пока все, Александр Геннадьевич.

– Располагайтесь. Моя жизнь – в ваших руках.

Перед уходом я заметила под столом, у ног клиента, ящик с чем-то, напоминавшим бутылки со спиртным. Усмехнулась про себя, но ничего не сказала. Пусть пьет-напивается, я в это время с охраной отношения налажу.

Из кабинета я вышла, задумавшись кое о чем. Разговора толком-то и не получилось. Ветров даже не сознался в разных мелочах, будь то странные разрушения от взрыва или же причина такой грусти в его голосе. По лицу видно: он утаивает многое. И утаивает от меня. Утаивает как от женщины, что ли. Дескать, не лезьте не в свои дела, Евгения Максимовна! Ваши здесь обязанности состоят только в том, чтобы заслонять меня от пуль. С остальными проблемами я и сам разберусь. Ну а если не смогу, что маловероятно, то помогут мне в этом четверо бравых парней. У одного, правда, синячок под глазом образовался. Но это не беда, у него и второй глаз имеется. Так что не обижайтесь, но ваше дело только в ловле пуль и взрывных волн. Ну, может быть, и ядов с копьями. Время покажет. Покажет, что именно вы ловить будете.

Гады! Ни один меня нормально не воспринимает! Что на воротах парень рожу скорчил, что в дверях типус ни хрена не понял – все одно. Снобы! Мордовороты, одним словом! Толком и стрелять-то не умеют, а мнят себя чуть ли не опытными штурмовиками-специалистами. Вот этого взять бы…

Я оглядела ожидавшего меня охранника с головы до ног. Поморщилась – еле заметно.

…Обвешался оружием по самое не хочу. Самому же неудобно будет тянуться за пистолетом на боку – через весь остальной «набор» железа! Потянется, а пока вытащит – его уж и пристрелят раз пять. Не дело это – так усиленно вооружаться для обороны. Так снаряжаются только для конкретных вылазок в тыл противника. Дабы стволов и патронов хватило для уничтожения всего, что движется в тех краях. Тотального причем уничтожения. А он… он себя считает крутым мужиком! Вооруженным до зубов. Готова поспорить на миллион, что с одним револьвером в руках все пуговицы на его одежде отстрелю, пока он будет раздумывать, из какого именно ствола мне отпор оказать. Это же выбор! Пока удумаешь – каюк тебя и посетит. Да и бегать с этим железом неудобно.

Ладно, плевать. Лишь бы не мешали. Кстати, плевать – не плевать, но и всех остальных осмотреть необходимо. Вдруг они еще хуже выглядят? Этот-то вроде серьезен и уравновешен, а вот остальные… остальных двоих я еще не видела. А тот, на воротах, – синяк, похоже, он в драке получил.

Телохранитель драться не должен. Должен все миром решить – еще до начала конфликта.

Я поинтересовалась ненавязчиво:

– Как тебя зовут-то хоть?

Он протянул руку. Представился:

– Дмитрий.

– Евгения. – Пришлось мне пожать его лапу. – Охотникова.

– Рад знакомству. Ну так вам показать комнату?

– Было бы кстати.

Комната как комната. На втором этаже. Просторная. Пол ковром застлан, а не половиком. Дверь целая, сюда, видимо, «взрыв» в штанах не проник. Коридор неплохо просматривается. Пара кресел – кожаных, удобных; в одном можно будет размышлениям предаваться, а в другом – еще что-нибудь «творить». Окна целые, это радует; нет осколков стекла, порядком надоевших мне за все время присутствия в этом доме. Да и прилегающую к особняку территорию со стороны города видно преотлично. Кровать солидная, крепкая, не разваливается при надавливании и не скрипит. Это хорошо. Будет где отдохнуть после трудов охранных. А то, помню, несколько прежних «охраняемых» так за свою мебель тряслись, что мне приходилось спать на раскладушках или вообще на полу. Такие скряги были… жуть!

Шкаф вместительный, в одной и той же одежде не придется щеголять. Стол приличный, с ящиками. Можно на нем многое разложить. От оружия до аппаратуры. Да еще и для продуктов место останется. Ходить есть где, размышлять опять же. Телевизор имеется. Нормально, в общем. В таких условиях можно работать. Даже дымом не пахнет. И никто в дверь не заглядывает без приглашения. Стоп, с этим я ошиблась! Уже кто-то стучится!