– Меня зовут Олег Лепилин, и у меня к вам дело, – представился молодой человек. В его немного раскосых голубых глазах я различила удовлетворение и даже, я бы сказала, высокомерие. – Вы сейчас, как я вижу, без работы, я угадал? – спросил он, снисходительно улыбаясь.
Очевидно, его улыбка была вызвана сладко щекочущим самолюбие сознанием собственной проницательности.
– Вы хотите предложить мне работу? – без обиняков спросила я, переводя взгляд с Лепилина на высокого парня в синей майке и голубых джинсах.
Ткань майки рельефно топорщилась от упругой силы его накачанных бицепсов.
Лицо парня было как будто вырублено топором. Широкий, низкий лоб нависал над тяжелыми выдающимися скулами и квадратным подбородком. Его водянистые, бесцветные глаза сначала беспокойно забегали, подозрительно косясь по сторонам, а потом недоверчиво и заинтересованно застыли на мне.
Пронзительный и цепкий взгляд, казалось, зафиксировал каждую деталь интерьера, и я постаралась придать своему лицу невозмутимое выражение. «Есть в нем что-то зверино-настороженное, волчье, что ли, – подумала я, – Никак, мент?.. Вечно у них это профессиональное недоверие во взгляде!»
– Вот именно, – уже без тени улыбки сказал он и, давая мне понять, какая бездна ответственности обрушится на меня в случае, если я приму его предложение, закинув ногу на ногу, авторитетно заявил: – Мне нужен телохранитель.
– Телохранитель? – непонимающе переспросила я, скосив глаза на парня в синей майке.
Лепилин перехватил мой удивленно-намекающий взгляд и поторопился пояснить:
– Хороший телохранитель, – он твердо посмотрел на меня, как бы говоря: я слов на ветер не бросаю.
– Вам угрожают? – поинтересовалась я.
– Мне нужен отличный бодигард, – упрямо и четко произнес он, как бы давая понять, что расспросы в мою компетенцию не входят.
– Я должна знать все. Если я берусь за дело, то в моих правилах получить как можно больше информации о моем работодателе. Это, между прочим, в его же интересах.
Произнося эту реплику, я и бровью не повела. Лепилин чуть заметно улыбнулся, демонстрируя завидное самообладание.
– Вы знаете, чем занимается компания «Дионис-Л»? – неожиданно спросил он, решив обойти подводный камень взаимной неуступчивости.
– Не имею ни малейшего представления, – соврала я. Пусть этот высокомерно-напыщенный молодчик, временами играющий в демократию, а временами корчащий из себя потомка славного аристократического рода, потрудится объяснить.
– Моя компания – предприятие большого размаха, – с гордым пафосом начал Лепилин, делая ударение на слове «моя» и проводя немного подрагивающей рукой по зачесанным назад волосам. – Мы осуществляем крупные торговые сделки. Поле нашей деятельности – продукты питания. Естественно, у нас есть конкуренты и даже недоброжелатели. Так вот, чтобы избавить себя от лишних стрессов и опасностей, я решил прибегнуть к услугам такого хорошо зарекомендовавшего себя бодигарда, как вы.
Он льстиво и двусмысленно улыбнулся, но в его улыбку тут же закрался снисходительный нюанс, как будто он позволил себе извинительную глупость восхититься профессиональными достоинствами стоящего ниже его на социальной лестнице человека.
– Если не ошибаюсь, – решила я его поддеть, – нынешняя компания «Дионис-Л» – это бывшая плодоовощная база, снабжавшая в «совдеповские» времена овощами весь Тарасов? – Я придала своему лицу наивное выражение.
Лепилин беспокойно заерзал, еще раз провел рукой по волосам и, пригвоздив меня к спинке кресла пронзительным и жестким взглядом, надменно сказал:
– Не имеет значения, что из себя представляло то или иное предприятие в доперестроечную эру. А вы, как я вижу, неплохо осведомлены, – в его глазах мелькнула тень недоверия: «Ты что, мол, меня за дурака держишь?»
– Просто вспомнила… – уклончиво ответила я и непринужденно посмотрела на парня в синей майке.
Тот был неподвижен, как скала. Его выгоревшие брови насупленно сошлись на переносице, а «глубокомысленный» взор, подобный хмурому осеннему дню, казалось, навсегда нашел себе место на моем лице. «Ну и зомби», – усмехнулась я про себя.
– Давайте определимся с оплатой, – провозгласил бодрый лепилинский тенор.
– Я еще не дала вам своего согласия, – сдерживая раздражение, сказала я.
– Мне кажется, с вашей стороны было бы глупо…
– Деньги для меня – важный, но не решающий фактор, – заявила я, с олимпийским спокойствием выдержав испытующий взгляд Лепилина. – Существенную роль для меня при рассмотрении того или иного заказа играет возможность установления с клиентом доверительных отношений. Не побоюсь этого эпитета…
Я намеренно выражалась витиевато и напыщенно, позаботившись о самой пафосной интонации, на которую была способна. Тем же концом – по тому же месту!
– Что вы под этим подразумеваете? – насторожился Лепилин.
Я заметила, что он нервничает, но старается этого не показывать. Привык, наверное, чтобы все на блюдечке с голубой каемочкой…
– Вы должны ввести меня в курс дела. Вам кто-нибудь угрожает?
– Допустим, – с раздражением в голосе, сцепив пальцы, сказал Лепилин.
– Вы знаете кто?
– Нет. Но вчера… – голос его дрогнул, и мой клиент провел рукой по лбу, точно отгоняя от себя тягостные воспоминания. – Вчера взорвали мой автомобиль… – напряженно выговорил он.
– Вот как… – задумалась я.
Дело серьезное. «Но вообще-то ты, Женя, чем-нибудь пустяковым когда-нибудь занималась?» – мысленно обратилась я к себе. Плакали теперь мои августовские каникулы на море.
– …Я чудом остался в живых, – взволнованно продолжал Лепилин.
Очевидно, внутренняя плотина недоверия рухнула, и теперь он торопился «ввести меня в курс дела».
«Опасная все-таки жизнь у этих толстосумов», – с оттенком сострадания подумала я. Весь их гонор – это компенсация за психические издержки их социального положения.
– Мой шофер погиб! Лимузин к черту сгорел! – с горечью воскликнул он, изменив своему первоначальному хладнокровию, и с тупой отрешенностью уставился в окно.
– Давайте определимся с оплатой, – ободряюще предложила я.
– Вы беретесь? – оживился он, и в его облике впервые промелькнуло что-то беззащитно-мальчишеское.
– Пятьсот долларов в сутки вас устроит? – ледяным тоном назвала я сумму гонорара.
– Вполне, – просто ответил он.
Мне показалось, назови я сумму в десять раз большую, он и глазом не моргнул бы.
– Где случился вчерашний инцидент? – с профессиональной суровостью спросила я.
Лепилин немного замялся.
– На Гревской, возле парикмахерской… – наконец выдавил он.
С минуту я молча рассматривала Лепилина. Первое впечатление, надо признаться, было не в его пользу. Сейчас же, когда его лицо лишилось своей высокомерно-пренебрежительной маски и, так сказать, под действием сильных эмоций обнажилось, когда на бледном лице ярко обозначилось отчаяние, страх и надежда и его почти классические черты подверглись некоторой деформации и утратили свою застывшую правильность, я в полной мере смогла оценить некоторую привлекательность этого, на первый взгляд, совсем не симпатичного молодого человека.
В лице парня проступили даже некая интеллигентность и юношеское обаяние. Густым русым волосам, казалось, было скучно лежать зачесанными, и они то и дело готовы были взбунтоваться против «зализанной» прически, придающей выражению лица Лепилина солидность.
Немного удлиненные голубые глаза, тонкий нос и красиво очерченный рот, который вначале беседы Лепилин неприятно поджимал, выражая этим свое высокомерие и пренебрежение, позволяли назвать их обладателя едва ли не красавцем.
– Как вы думаете, кто мог знать о вашем появлении на Гревской?
– Понятия не имею, – вяло пожал он плечами, опять возвращаясь к образу преуспевающего хладнокровного бизнесмена.
– Если вы не против, Олег… – я хорошо помнила, что отчества он не называл.
– Валерьевич, – помог он мне.
– Так вот, если вы, Олег Валерьевич, не против, я немедленно приступлю к выполнению своих обязанностей, – смело заявила я, глядя на него в упор.
– Я сам хотел вас об этом просить… – довольно мягко улыбнулся Лепилин.
– Мне не помешала бы еще кое-какая информация о вас и о вашей компании… – дружелюбно сказала я, внутренне приготовившись к отпору. Но этого не произошло.
– Я являюсь заместителем генерального директора. Генеральный директор – мой отец – сейчас находится в больнице. Он перенес инфаркт, – Лепилин нахмурился и тяжело вздохнул, – так что все дела компании веду я. С нашими сотрудниками вы, Евгения…
– Максимовна, – теперь наступила моя очередь подсказывать.
– …познакомитесь на месте, – закончил Лепилин. – Сейчас я еду обедать, – властным тоном объявил он, – а вы…
– Через пять минут я буду в вашем полном распоряжении, – перебила я и, решив, что остальные подробности можно будет выяснить позднее, извинившись, направилась на кухню, откуда доносился умопомрачительный аромат пассерованного картофеля и жареного линя.
Тетя Мила встретила меня немым вопросом в лукавых, молодых глазах.
– Тетушка, родная, извини, но обедать я не буду.
– Ну тогда поужинаешь, – невозмутимо констатировала привыкшая к моему сумасшедшему рабочему графику тетя и глубоко вздохнула, выражая этим вздохом победу смирения над огорчением.
– Я позвоню, – бросила я ей в дверях.
– Нет, ты посмотри, – удержала меня тетушка, приглашая к окну.
Я подошла к подоконнику и взглянула вниз. Там в тесной компании видавшего виды «жигуленка» второй модели и «восьмерки» стоял, поблескивая серой перламутровой поверхностью, шикарный джип «Тойота». Возле него дежурили два дюжих молодца. Один, казалось, боялся даже на шаг отойти от дорогой сверкающей игрушки, другой мерно прохаживался неподалеку.
– Их? – кивнула тетя Мила в сторону гостиной.
– Скорее всего, – ответила я и пошла одеваться.
Минуты через три, экипированная соответствующим образом, я вышла из спальни. На мне были короткие джинсовые шорты и оранжевый трикотажный топик. Летом, из-за минимума надеваемой одежды, довольно сложно спрятать на себе наплечную кобуру, и поэтому «макаров» лежал у меня в плоской прямоугольной сумке-кошельке, крепящейся на поясе с помощью ремня. Внешняя ее сторона была с замком на «липучке», и при необходимости я могла одним движением расстегнуть сумку и достать пистолет.
Было в этой «мини-кобуре» еще одно отделение, куда я могла положить кое-какие прибамбасы вроде дротиков с усыпляющим ядом и прочую ерунду, замаскированную под тушь, помаду, лак для ногтей и дезодорант.
Гостиная
О проекте
О подписке