Это название обширной загородной местности, опоясывающей областной центр с трех сторон. В пригороде Шалфейной поляны располагались недавно отстроенные коттеджные массивы, участки в живописных местах пользовались спросом у обеспеченных тарасовцев. Не стала исключением и семья Павловых.

– И что еще она тебе сообщила? – Я вся обратилась в слух. – О завещании упомянула?

– Да! – горячо подхватила Настя. – Она поэтому и звонила. Я аж обалдела, когда высветился ее номер. Раньше она не снисходила до общения со мной. А тут на тебе! И говорила вполне нормально, даже ласковая такая, вся из себя…

Девушка произнесла эту тираду с горечью, и я вполне ее понимала, даже немного сочувствовала. Но все же на первом месте у меня всегда была работа, поэтому я продолжила расспрашивать свою клиентку:

– Твоя мама знает, когда именно будет оглашено завещание?

– Сказала, что послезавтра в одиннадцать утра надо прийти в нотариальную контору, – сообщила девушка. – Там нас будет ждать адвокат, ну, тот самый, Борис. Мама сказала, что он предложил собраться у нас в коттедже по ее желанию или даже в городской квартире, но мама отказалась. Говорит, что не хочет видеть в своем доме все эти рожи.

Весьма оригинальное суждение о людях, с которыми госпожа Павлова так или иначе контактировала на протяжении многих лет… Ей чем-то не угодила Ладочка или, например, главный бухгалтер Левицкая? Мне же в отличие от Марины Викторовны очень хотелось увидеть «все эти рожи», и чем скорее, тем лучше.

Однако я тут же решила, что приезжать на оглашение завещания с моей стороны не очень разумно. Я решила придерживаться тактики, избранной в самом начале, и побеседовать с каждым из подозреваемых лично. С моей точки зрения, любой из них был именно подозреваемым. И начать я решила именно с Марины Павловой, загадочной и нетерпимой.

– Значит, твоя мама сейчас находится в коттедже на Шалфейной? – уточнила я у Насти.

– Да, она пробудет там до послезавтра, это точно, – заверила меня девушка.

Я решила не терять время и сегодня же побывать на Шалфейной, в крайнем случае, завтра. Но прежде чем звонить Марине Викторовне, я решила связаться с Ладой Мещерской.

Борис Львович оказался обязательным человеком – мне пришло сообщение с нынешними координатами Лады. Оказалось, она проживала в Самаре. К моей радости, помощник Белорецкого не забыл сообщить и номер мобильного Мещерской.

– Слушаю, – отозвался молодой женский голос.

Звучал он довольно странно – казалось, женщина старается говорить уверенно и деловито, однако при этом в ее голосе слышались испуганные нотки. Хотя, возможно, вполне естественно испытывать тревогу, увидев на дисплее незнакомый номер.

– Лада Ильинична? – уточнила я и, услышав утвердительный ответ, назвала себя и продолжила: – Я действую по поручению дочери Андрея Анатольевича…

Едва я успела это произнести, как в трубке послышался приглушенный всхлип.

– Извините, – теперь голос звучал грустно, сквозь слезы. – И что вы хотите?

– Я хотела бы встретиться с вами лично, чтобы уточнить некоторые подробности. – Я решила обойтись без надуманных предлогов. – Послезавтра будет оглашено завещание, в котором упомянуты и вы. Мы могли бы с вами встретиться по окончании процедуры?

– Я не собираюсь ехать в Тарасов, – заявила Мещерская. – Адвокат сообщил, что я могу вступить в права наследования по месту жительства.

К такому повороту я была не готова. Мещерская явно не горела желанием обсуждать со мной обстоятельства гибели Павлова.

Испуг и печаль в ее голосе уступили место откровенной враждебности.

Я решила не настаивать на встрече и свернуть разговор, но так, чтобы у Мещерской появились сомнения, не совершит ли она ошибку, отказавшись пообщаться со мной.

– Что ж, очень жаль, – бодро прощебетала я. – Возможно, вами заинтересуется официальное следствие. Насколько мне известно, уже появились сомнения в правильности официальной версии.

В трубке воцарилось молчание, затем тихий голос произнес:

– Мне нечего вам сообщить. До свидания.

Послышались гудки. Нечего сообщить…

Я была склонна думать, что Мещерская просто не хочет распространяться о том, что именно побудило Павлова столь щедро облагодетельствовать бывшую няню своей дочери. Однако я была уверена, что в недалеком будущем дама изменит свое решение. Пока же я сочла за лучшее оставить ее в покое.

Вновь вооружившись телефоном, я позвонила Марине Павловой.

Та ответила лишь после пятого или шестого гудка. Голос был ленивым и недовольным, так что я невольно подумала, что разбудила госпожу Павлову, хотя время уже перевалило далеко за полдень.

Я не стала оригинальничать и объяснила Марине Викторовне цель своего звонка в тех же выражениях, что и Мещерской.

В ответ послышался долгий вздох, переходящий в стон.

– Как же вы мне все надоели! – простонала Павлова. – Сколько же это будет продолжаться. Меня в полиции уже вывернули наизнанку вдоль и поперек, чего вы еще хотите?!

Я поняла, что убедить госпожу Павлову встретиться со мной будет очень нелегко, если вообще возможно.

Я решила бросить пробный шар и заявила, что располагаю версией, которая в корне отличается от выводов официального следствия.

Примерно ту же тактику я испробовала в отношении Мещерской. Хотя особого успеха она не имела, у меня появилась безотчетная уверенность, что Марина Павлова окажется более сговорчивой. Ведь в момент убийства ее застали непосредственно на месте преступления, тогда как Мещерская в это время находилась за пределами области.

– Какая здесь может быть новая версия, о чем вы?! – Голос по-прежнему звучал недовольно, однако я отчетливо уловила настороженные нотки. Неужели я попала в цель? – Хорошо, – внезапно заявила Павлова. – Приезжайте сегодня, я весь день буду дома. Любопытно будет послушать.

«А действительно ли это любопытство? – подумала я, усмехнувшись. – А может быть, все же страх?»

Я решила не терять время и немедленно начала собираться. Не буду скрывать, мне захотелось произвести впечатление на надменную госпожу Павлову, попросту говоря, слегка сбить с нее спесь.

Насколько я понимала, люди такого сорта судят о других главным образом по уровню их достатка. А эту информацию, в свою очередь, они «считывают» благодаря одежде и аксессуарам.

Поэтому я не стала скупиться на количество дорогих брендовых вещей в моем сегодняшнем прикиде. Одежды и аксессуаров от ведущих производителей мира в моем гардеробе было предостаточно. Я решила действовать по всем направлениям, чтобы сразить Павлову своим великолепием.

Тщательно подбирая туалет, я учитывала, что он должен подчеркивать не только мой статус, но и неземную красоту. Пусть позеленеет от зависти.

Таким образом, я выбрала суперобтягивающие джинсы, в которых мои стройные ноги казались бесконечными. Эффект стройности дополняла укороченная кожаная курточка жемчужного оттенка, которую я приобрела во время прошлогодней поездки в Милан. Даже не хочется вспоминать, в какую сумму она мне обошлась. Так, теперь сумочка из штучной коллекции, ну и, конечно же, часы. Они покажут не столько время, сколько шестизначную сумму. Немного косметики, чуточку духов. Все в высшей степени статусное. Вот так-то!

Придя в восторг от собственного отражения, я выпорхнула из квартиры и с независимым видом направилась к своему авто.

Мне предстояло преодолеть небольшое расстояние, коттеджный поселок располагался сразу же за чертой города к северо-западу от Тарасова. Так что я рассчитывала добраться до коттеджа Павловых минут за сорок.

Отсутствие пробок облегчило мою задачу, и в итоге я домчалась за полчаса.

Я показала охраннику у въезда в поселок свое удостоверение, и тот без лишних слов поднял шлагбаум. Значит, Марина Павлова ждала меня и даже предупредила охрану о моем приезде.

Я сочла, что это добрый знак – Павлова явно заинтересована в беседе со мной, а значит, окажется более сговорчивой.

Марина Павлова встретила меня в просторном холле на первом этаже. Она буквально впилась в меня своими большими зеленоватыми глазами, однако по ее непроницаемому виду нельзя было понять, какое я произвела на нее впечатление. Вполне возможно, что никакого. Людей ее круга вообще трудно удивить.

Сама же я была приятно удивлена тем, что Марина, что называется «вживую», выглядела куда лучше, чем на фотографиях в интернете.

Женщине можно было дать лет тридцать с небольшим. Идеальная стройная фигура модели, гладкая кожа, роскошные пышные волосы до плеч.

Настя оказалась права – они с матерью действительно были очень похожи. Разве что взгляд у Марины был цепкий, пристальный и при этом странно неживой, тогда как у Насти глаза мгновенно отражали любое ее переживание.

– Угощайтесь, – хозяйка равнодушно указала рукой на столик, уставленный всевозможными бутылками с напитками разной крепости.

Рядом громоздились чистые фужеры. Сама же хозяйка держала в руке чашку кофе, насколько позволяло судить мне мое обоняние, превосходного сорта. Возле узкого дивана был накрыт кофейный столик.

– Я за рулем, – отказалась я от любезно предложенной выпивки.

– Когда это кому-то мешало. – Губы Марины растянула ленивая усмешка. – Что ж, тогда кофе.

– От кофе не откажусь. – Я без дальнейших церемоний подсела к столику и налила себе кофе, от аромата которого у меня буквально захватило дух.

Действительно великолепный кофе, даже такую искушенную кофеманку, как я, проняло.

Марина, бесстрастно наблюдавшая за мной, медленно приблизилась и села возле меня на диван. В ее плавной уверенной походке угадывалась некая механичность, должно быть, сказывались последствия той самой аварии.

– О каких новых обстоятельствах вы говорили? – начала она без всяких предисловий, ставя чашку на стол.

– У следствия возник вопрос по поводу временного промежутка, – спокойно заявила я, хотя ничего подобного мне следователь Волков не говорил. Этот вывод я сделала сама, ознакомившись с предварительными материалами следствия. – Насколько мне известно, полицию вызвали именно соседи, услышав выстрел в коттедже. Вы же на допросе утверждали, что никакого выстрела не слышали и что, войдя в гостиную, увидели Сурикова, склонившегося над телом вашего мужа. Я правильно излагаю ход событий?

– И что из этого? – Павлова равнодушно пожала плечами.

Мои выкладки не произвели на нее никакого впечатления.

– Это может означать лишь одно, – заявила я, глядя в ее неподвижные глаза, – ваш муж был убит еще до того, как вы с Виталием Суриковым оказались в коттедже. И вы лишь чудом разминулись с убийцей. Или он сумел незаметно проскользнуть мимо вас. К тому же полиция приехала слишком быстро, ведь ее вызвали сразу после того, как раздался выстрел.

– Все это не более чем ваши фантазии. – Павлова расслабленно откинулась на спинку дивана. – С какой стати следствию понадобится менять официальную версию, если моего бывшего любовника застукали буквально на месте преступления рядом с телом моего мужа? И с оружием, кстати. Я сама в это время находилась внизу и могла попросту не услышать звука выстрела. А Виталий, конечно же, будет отрицать, что он слышал выстрел, иначе ему пришлось бы признать, что это именно он убил моего мужа.

Она прервала свои пространные рассуждения и в упор посмотрела на меня.

Мне почудилось, что в ее равнодушном взгляде все же промелькнула искорка беспокойства.

– Надеюсь, меня вы не подозреваете в убийстве собственного мужа? – насмешливо поинтересовалась Марина.

– Как получилось, что вы вообще оказались вдвоем с любовником в вашем с мужем доме, да еще когда он сам находился у себя в гостиной? – спросила я, проигнорировав ее вопрос.

Павлова устало вздохнула.

– Да поймите вы, наконец, – заговорила она, всячески давая понять, что подозревает меня в запредельной тупости, – если бы у меня были малейшие подозрения, что муж находится дома, мне бы и в страшном сне не приснилось возвращаться из ресторана в коттедж. Я была уверена, что он находится в номере гостиницы наверху.

– Вы вместе были в ресторане? – уточнила я.

– Вместе… – иронично повторила Павлова. – Отмечали тридцатилетие фирмы, банкет был в самом разгаре, в ресторане гостиницы на первом этаже. Я видела, что машина Андрея припаркована возле ресторана, его шофер Костя был тут же, среди гостей, увивался вокруг какой-то девицы.

При упоминании о шофере Косте Павлова брезгливо поморщилась.

– Самого Андрея нигде не было видно, хотя перед этим он мне сказал, что поднимется к себе в номер. Мол, надо кое с кем переговорить.

Павлова замолчала, теперь ее лицо приняло какое-то замкнутое злое выражение.

– А с кем именно он хотел поговорить, вы не спросили? – поинтересовалась я, поскольку молчание затянулось.

Павлова всем корпусом обернулась ко мне.

– Мне плевать, – отчеканила она. – Даже если бы он собирался завалиться в койку со всеми своими любовницами сразу, а заодно и с персоналом гостиницы, и с официантками ресторана.

– И вы решили вернуться в коттедж без мужа? – Я оставила без комментариев злобный выпад госпожи Павловой.

Та в ответ усмехнулась:

– Я позвонила Виталику, сказала, чтобы ждал меня неподалеку от ресторана. Я поехала на своей машине. У меня ведь нет заскоков после той аварии… Рядом есть маленький переулок, без видеокамер. Там я его и подобрала, и мы поехали прямо сюда. – Павлова покосилась на меня. – Мне просто нужно было с ним поговорить. Он последнее время начал брыкаться, все намекал на какие-то моральные нормы, жаловался, что ему стыдно обманывать хорошего человека… Это он про моего муженька.

Она вновь усмехнулась.

– Сам-то он мне уже давно надоел… Это я про Виталика. Слишком молодой, почти двадцать лет разницы. Как оказалось, это не всегда хорошо. Говорить с ним не о чем, сплошная скука.

– Вот как? – Я задала вопрос нейтральным тоном, однако Павлова, будучи неглупой женщиной, мгновенно уловила саркастическую нотку.

– Представьте себе, так бывает. Да, он красавчик, я не спорю. Но… не моего круга.

– А что же произошло, когда вы с Виталием приехали в коттедж? – Я не стала развивать тему отношений зрелой дамы с молодым любовником.

– Мы вошли в холл, меня слегка замутило от выпитого, и я присела на диван.

– Вы в таком состоянии вели машину? – не удержалась я от вопроса.

Та презрительно покосилась на меня.

– И как вы терпите несовершенство этого мира, такая правильная… Нет, за рулем был Виталик, тоже тот еще моралист. Когда я села на диван, схватилась за голову, он попытался вокруг меня хлопотать, а я терпеть не могу всех этих сюсюканий. Я ему довольно резко сказала, чтобы он шел наверх в гостиную и ждал меня там.

Павлова прервала свой рассказ и отпила немного кофе.

– Там мы с ним обычно развлекались, – пояснила она с усмешкой. – В свою спальню я его не приводила, это место исключительно для сна.

– И он пошел наверх. – Мне пришлось направить повествование в нужное русло. – Что произошло дальше?

– А дальше все происходило одновременно, – монотонно заговорила Павлова. – Я услышала, как Виталий наверху что-то закричал. Едва я успела рассердиться, что он так громко орет – у меня и без него голова раскалывалась, – как в дверь вломилась полиция. Я, оказывается, ее и не закрыла. И тут целый отряд, какие-то люди… Один подошел ко мне, начал задавать вопросы, но я ничего не могла понять. Вверх по лестнице побежали автоматчики. Зачем их столько, не понимаю. Через несколько секунд выволокли Виталика. Это было ужасно. Он кричал, что ни в чем не виноват, но на него надели наручники и вывели на улицу. Оказалось, его увезли. Меня продолжали о чем-то спрашивать, но я сидела в каком-то ступоре. Потом вместе с ними я поднялась наверх… Увиденное повергло меня в шок, без всяких преувеличений. Конечно, я подтвердила, что это сделал Виталий, а кто же еще?

– Но почему вы так решили? – Мне было важно, что именно ответит Павлова на этот прямой вопрос.

– А что вас удивляет? Оказался наверху, нос к носу с человеком, с женой которого крутит роман. Я думаю, Андрей нас выследил и опередил, чтобы взять с поличным. Может, он сам хотел застрелить Виталия, но тот перехватил ружье и убил Андрея. Я допускаю, что Виталий своим поступком спас мне жизнь. Если бы Андрей убил Виталия, то после него убил бы и меня. С него станется…

– Вы уверены, что все произошло именно так? – уточнила я.

Павлова кивнула:

– Это единственное объяснение, которое мне приходит в голову. Я, конечно, в чем-то даже благодарна Виталию. Возможно, если бы не он, я бы сейчас тут перед вами не сидела. Но что я могу сделать? Как-никак, а ведь он все-таки убийца.

Павлова почти слово в слово пересказала версию, которой придерживалось официальное следствие.

Мои худшие опасения подтвердились – положение Виталия Сурикова на данный момент почти безнадежно. Мне оставалось уточнить еще некоторые детали:

– Скажите, а почему ваш муж оказался столь щедрым к некой Мещерской? Кажется, она работала у вас няней?

– К Ладочке? – Улыбка Павловой получилась презрительной и жалостливой одновременно. – Ну как же, это ведь наша бесценная помощница, куда же без нее. Да мы бы попросту пропали в те трудные для семьи времена.

Павлова закусила губу.

– Да попросту залетела она от моего любвеобильного муженька, вот и все! – проговорила Марина звенящим от злобы голосом. – Пока я валялась на больничной койке, они тут вовсю развлекались. Ну а когда меня выписали, он ее тут же отослал куда подальше. Купил ей квартиру в другом городе, каждый месяц переводил деньги. Я ведь все знала.

Я не верила своим ушам. Так вот оно что! Значит, у Андрея Павлова в Самаре растет ребенок от другой женщины. Вот чем объясняется его щедрость по отношению к Мещерской, а вовсе не ее былыми заслугами в качестве няни и бесценной помощницы.

– Я на нее зла не держу, вы не подумайте, – заявила Павлова. – И оспаривать условия завещания, конечно же, не буду. Как-никак, последняя воля покойного.

Павлова зло рассмеялась.

– У вас остались еще какие-то вопросы? – Это был прозрачный намек, что мне пора уходить.

– Только по поводу водителя Андрея Анатольевича. Калачев, если не ошибаюсь. Его ваш муж также упомянул в завещании. Вы не могли бы дать мне его координаты?

В глазах Павловой вновь что-то промелькнуло, но так стремительно, что я даже не успела уловить, что именно. То ли тревога, то ли отвращение. Эта женщина умела владеть собой.

– Незаменимый Костик, – произнесла она чуть ли не мечтательно. – Постоянно крутился возле Андрея, был для него не просто водителем, а, что называется, правой рукой. Муж любил о жизни с ним побеседовать, даже по некоторым вопросам бизнеса советовался, представляете?

Почему-то меня это не удивило, а вот снобизм госпожи Павловой мне был не совсем понятен. Как будто, если человек стоит несколько ниже на пресловутой социальной лестнице, он не способен дать разумный совет.

– Вероятно, для этого имелись свои причины? – осторожно поинтересовалась я.

– Да, вроде бы у Костика в прошлом была какая-то сложная история, – задумчиво проговорила Павлова. – Он ведь не всегда работал водителем. Андрей, по-моему, упоминал, что у Калачева был небольшой бизнес, но что-то там произошло…

Марина неопределенно пошевелила в воздухе пальцами.

– У него даже есть высшее образование, вот какой ценный кадр. Андрей просто не мог обходиться без разного рода блаженненьких. Уволилась Ладочка, ей на смену пришел этот самый Костик. У Андрея была какая-то нездоровая потребность опекать всяких там обиженных и обделенных. Он, и составляя завещание, остался верен себе.

Произнося эту небольшую речь, Павлова буквально сочилась презрением ко всяким там «обиженным и обделенным».

Теперь я по-настоящему сочувствовала Насте Павловой. Расти с такой матерью…

– Вот его телефон, записывайте, – Павлова вновь заговорила отстраненным деловитым тоном.

Я внесла в свой телефон контакты Константина Калачева и, не дожидаясь, когда меня начнут откровенно выпроваживать, направилась к выходу.

– Не советую вам строить какие-либо иллюзии, – произнесла вдруг Павлова, когда я оказалась уже возле самой двери. – Кроме Виталия, в этом убийстве никто не был заинтересован, вы лишь зря потратите время.

Я остановилась, ожидая, не добавит ли Марина Викторовна еще что-нибудь.

– Все, что я смогу для него сделать, – это не отрицать, что убийство, возможно, было совершено в целях самообороны. И не упоминать на суде, что мой любовник собирался убить Андрея, чтобы занять его место. Прощайте!

Павлова жестом дала мне понять, что аудиенция окончена, и, развернувшись, пошла прочь внутрь коттеджа с гордо поднятой головой.

Мне же показалось, что просторный холл пересекает искусно сделанная кукла, которую приводит в движение скрытый от посторонних глаз шарнирный механизм.