– Дело действительно важное. – какие-то едва уловимые нотки в тоне приятеля говорили о том, что он сейчас не шутит. – один знакомый хочет тебе работу предложить. Срочную!

– Да мы с тетушкой вообще-то в отпуск собрались, – лениво протянула я.

– Контракт разовый и много времени не займет, – голос Генки стал еще напряженнее, – впрочем, могу передать, что ты отказываешься, поскольку занята.

– Можешь обрисовать, что за работа? Буквально в двух словах, – теперь я уже всерьез насторожилась.

– Освобождение заложника.

– Ты в том кафе, что под липами? С открытой террасой?

– Да.

– Сейчас подойду!

Небольшое расстояние, которое разделяло два общепитовских заведения, я преодолела в кратчайший срок, ибо понимала, что ситуация серьезная. И поскольку приятель решил обраться ко мне, положение, видимо, безвыходное. Ибо Генка искренне считал, что выбранная мною профессия слишком непредсказуема и рискованна, чтобы годилась для молодой и привлекательной женщины. Тут они с тетей Милой совершенно солидарны, надо сказать. Они регулярно донимают меня разговорами и различными предложениями, которые позволят сменить вид деятельности. Чем порою доводят до белого каления. И чтобы Генка сам «сватал» мне работу, да еще такую, должно произойти нечто исключительное.

* * *

Переговоры мы провели рекордно быстро. Я только удостоверилась в поручительстве Генки Петрова. Уточнила некоторые детали, а также район проведения операции и место сбора. И отправилась домой, чтобы переодеться и захватить кое-что из необходимых мне вещей. Набор париков, кое-какую одежду, грим. А также револьвер, патроны к нему, набор метательных ножей и сюрикенов, в просторечии именуемых «звездочки», и парочку разрывных гранат. Применять такое оружие в черте города обычно не рекомендуется. И если бы операция происходила под патронажем полиции, брать с собой гранаты не имело бы смысла. Но я полагала, что лучше иметь и не нуждаться, чем нуждаться и не иметь. А там видно будет.

В помещении охранного агентства толпилось довольно много народу. Здесь были и ведущие сотрудники, и охрана столичного бизнесмена, разумеется, он сам, еще начальник агентства, Вадим Сидоренко, его личный помощник, и мы с Генкой.

– Мне нужно пообщаться с детективами, которые вели разработку банды, – обращаясь к Вадиму, заявила я после взаимных приветствий и представлений. – необходима привязка к местности и план объекта. Хотя бы в том виде, в котором удалось его достать. И место, где можно уединиться, здесь слишком многолюдно и суетливо.

Ответить Вадим не успел. Столичный бизнесмен смерил мою фигуру долгим оценивающим взглядом и процедил: «Вадим, нужно переговорить, наедине! Сейчас же! В твой кабинет, срочно!»

Мы с Генкой переглянулись. И приятель прокомментировал:

– Похоже, мадам, впечатления вы не произвели. Нужно было сменить легкомысленный батистовый сарафанчик на что-то более солидное и представительное.

– Это тончайший лен! Известная миланская фирма, между прочим! А ты сейчас еще к прическе моей начни придираться, – недовольно буркнула я. Хотя, в сущности, Генка был прав. И я собиралась переодеться в деловой костюм, но потом передумала. Во-первых, драгоценного времени терять не хотелось. А во-вторых, как раз во время пути у меня созрела одна идея, для воплощения которой тоже необходимы переодевание и тщательный грим. И я собиралась приготовиться уже здесь, на месте, опять-таки для экономии времени.

Пока мы препирались, из полуприкрытой двери кабинета доносилось невнятное бормотание. Потом бизнесмен повысил тон, и можно было четко расслышать слова: «Это и есть твой хваленый специалист? Вадим, ты что, издеваешься надо мной? Уму непостижимо! Это же просто смазливая девчонка! Ей по подиуму бегать впору или на танцульках отплясывать, а не заложников освобождать! И ты желаешь, чтобы такому специалисту я доверил жизнь и здоровье единственной дочери? Права была жена, надо было из столицы спецов вызывать. А я, болван, понадеялся на старые связи! Чем же я думал? Чем? Теперь уже дергаться поздно! И не переиграть ничего! Что же теперь будет? Что делать-то, бог мой!»

Вадим что-то неразборчиво пробубнил, потом чуть громче добавил:

– У нее опыт в подобных делах! А также рекомендации очень знающих людей! Да что там говорить, я, признаться честно, сам приятелю не сразу поверил. Решил, пока суд да дело, самостоятельно справочки навести! И узнал, что она участвовала… – здесь Вадим перешел на шепот.

– Не может быть! – раздался более громкий возглас бизнесмена.

– Может! А еще в Японии! И была разработчиком, а также ведущим исполнителем операции, что по слухам… – Сидоренко снова перешел на быстрый, лихорадочный шепот.

– Гена, – усаживаясь прямо на стол в приемной и закуривая сигарету, протянула я, – они что, эти слухи сами в Интернет выкладывают? Или трепачи, они есть среди нас?

– Если ты сейчас на меня намекаешь, то я – могила! И помню суть подписанных обязательств о неразглашении! Просто у Вадима связи хорошие. Да и слухи с годами, как ни крути, просачиваются то тут, то там. Но ходят обычно исключительно среди профессионалов узкого профиля.

– Ага, – по моему тону невозможно было понять, соглашаюсь ли я с приятелем, или наоборот, и добавила после небольшой паузы: – Теряем время, между прочим!

– Сейчас пойду потороплю.

– Не стоит, – заметила я, вслушиваясь в диалог за дверью, – они уже заканчивают. Похоже, у меня сегодня будет-таки задание.

– Ты бы лучше план разработала, вместо того чтобы резвиться, – бросил приятель неодобрительный взгляд на мою усмехающуюся физиономию, – не на прогулку ведь собираешься.

– А он как раз в процессе разработки, – задумчиво пробормотала я, рассматривая свои длинные ноги в тонких чулках и телесных балетках.

Наконец дверь приоткрылась еще больше, и из-за нее выглянул слегка взъерошенный Вадим.

– Зайдите, – кивнул он нам с Генкой. – я на секунду, – обратился он к своему недавнему собеседнику и добавил, уже обращаясь ко мне: – Детективов позову. Они кратко в курс дела введут.

– Вы слышали наш разговор? – как только мы вошли, обратился ко мне бизнесмен, утирая смятым платком пот, выступивший на лице.

– Про подиум? – усмехнулась я. – Конечно. Кстати, спасибо за комплимент.

– Это был не комплимент! – сердито отрезал он.

– Нет? Да и бог с ним. Я не жду от вас комплиментов. По крайней мере сейчас.

– А чего же вы ждете, Евгения?

– Что вы скажете, что нанимаете меня на работу. И тем самым дадите отмашку для начала операции. Очень не хочется продолжать терять драгоценное время. Или, как вариант, вы можете поискать другого специалиста. Видимо, мужчину. Но повторюсь, время – это сейчас наш самый ценный ресурс. И вы сильно рискуете, если станете тратить его понапрасну.

– Моя дочь уже пятые сутки у похитителей, – мрачно пробормотал он.

– Вот именно! Значит, с каждым часом у них все меньше терпения. А у нее все меньше шансов уцелеть. Я могу вытащить вашу девочку оттуда живой. Особенно, если мы тянуть с началом слишком долго не будем.

– Конечно, я готов предложить вам контракт. И прошу прощения за недоверие и скептицизм, высказанные не в очень приемлемой форме, к тому же. Но и вы меня поймите, я переживаю за дочь! Уже который день на нервах! Есть не могу и практически не сплю. А сегодня с самого утра у меня в ушах звенит и мушки перед глазами мелькают.

– Это признак затяжного стресса, и я понимаю вас. И готова заверить, что приложу все усилия, чтобы Мария вернулась к вам как можно скорее. Живой и невредимой.

– Хорошо. Я верю вам, можете приступать к работе. Или, вернее, видимо, сначала необходимо обсудить сумму вашего вознаграждения.

– Сумма разового контракта не может быть запредельной. В данном случае меня устроит мой обычный гонорар.

– Я согласен. Плюс премия, если все хорошо пройдет.

– Тогда не будем тратить драгоценное время на пустые разговоры. И, кстати, по моему мнению, вам нежелательно присутствовать сейчас здесь, во время подготовки к штурму.

– Не соглашусь. И предпочел бы остаться. Чтобы самому держать руку на пульсе и быть в курсе событий.

– Ладно, но только при одном условии. Вы не станете вмешиваться или оспаривать мои решения.

– Конечно, я мешать не буду. И наоборот, – может, пригожусь. Ведь я лично вел с вымогателем переговоры. И, кстати говоря, готов был заплатить. Жизнью дочери не стал бы рисковать, будь другой выбор. Но мои аналитики и детективы Вадима словно сговорились. И начали уверять, что едва я отдам выкуп, как подпишу дочери смертный приговор.

Мы с Генкой коротко переглянулись – если это действительно те самые «гастролеры». А полагать так есть все основания, боюсь, они правы.

– Переговоры у вас сейчас на какой стадии?

– Выпросил времени до завтра. Они деньги наличными требуют, сказал, слишком большая сумма, нужно больше времени, чтобы собрать. Их главный вроде спокойно, без нервов согласился.

– Почему вы думаете, что он у них главный?

– Так только, предполагаю. Но он говорил громко, легко, уверенно. Деловито отдавал распоряжения и по-хозяйски на остальных покрикивал.

– Вы это прямо по телефону слышали?

– Да, несколько раз, пока он трубку не успел положить.

– А кто-нибудь звонок пытался засечь? – уточнил Генка.

– Вадим достал специальную аппаратуру. Но специалист сказал, что времени слишком мало было.

– И это верно. Только в кино представители различных служб, полицейские или ФБР вычисляют местонахождение преступников за считаные минуты. В реальной жизни времени нужно гораздо больше, если это вообще возможно. Что-нибудь еще удалось заметить?

– С Машей мне давали разговаривать несколько раз. Она сказала, что ее не обижают, обращаются хорошо, но была испугана очень. Еще она плакала и говорила, что любит меня, прощения просила. Больше ничего, к сожалению, сказать не могу. Мои специалисты советовали особо не напирать и Машу ни о чем не расспрашивать. На случай, если преступники слушают разговор.

– И они слушали, и были настороже, можете не сомневаться. Так что правы ваши аналитики: пытаться расспросить заложника означает подвергнуть его дополнительному риску. Но вы молодец, неподготовленные люди обычно во время подобных переговоров так нервничают, что не способны собственных слов вспомнить, не то чтобы важную информацию заметить или сделать обоснованные выводы.

– После первого раза так и было. Но пришлось быстро учиться. Да, спасибо.

Пока мы обменивались короткими фразами, вернулся Вадим в сопровождении смуглого мужчины, примерно за сорок, и светловолосого паренька, щуплого и тщедушного, на вид ему можно было дать не больше семнадцати лет. Но, судя по глазам и манерам, он был гораздо старше.

Не теряя времени, Вадим представил нас и своих ведущих детективов. Старшего звали Егором, а младшего Сашкой. Мы все расселись вокруг стола.

– Рассказывайте, парни, что узнать удалось и как именно вы добывали свои сведения, – деловитым тоном начал Генка.

– А это что, важно? – с легким вызовом спросил парнишка.

– Иногда так бывает: происхождение сведений играет важную роль. И дает дополнительную информацию, – пояснила я. – а что, с этим имеются проблемы?

Паренек нервно дернулся, но промолчал. Егор ответил за него.

– Нет, все в порядке. Просто не совсем приятно, когда твою работу или методы добычи сведений разбирают под микроскопом или критикуют. И тем более, – он покосился на Генку, – рассматривают с правовой точки зрения.

– Никакой критики или неодобрения, обещаю, – заверила я. А Генка добавил:

– Я здесь в качестве частного консультанта. И только.

– И вообще, давайте договоримся так. Вы рассказываете все, что считаете важным. И честно отвечаете на мои вопросы, если они появляются, – ввернула я, – а лишних мы не задаем.

– Пойдет, – согласился Егор.

Сашка просто молча кивнул.

– Мы выяснили, что банда состоит из четырех человек. Плюс невольный наводчик. Парень по имени Рогозин Михаил. Маша с ним познакомилась пару месяцев назад и проводила время в общей компании. Мы его допросили и на всякий случай задержали, распустив слух, что парень подался в бега, чтобы от повестки в военкомат откосить.

– Это правда, или придумали?

– Повестку мы ему сами организовали. На случай, если члены банды насторожатся и решат проверить.

– Хорошо, продолжай.

– Сам Михаил местный, из Тарасова никогда не выезжал, и в банде, судя по всему, не состоит. Просто, видно, трепал языком на всех углах. Хвастался знакомством с дочерью богатого отца, чтобы добрать себе очков, так сказать.

– Понятно, те, кому это было нужно, услышали и заинтересовались.

– Именно! Некий Антон проявил интерес к пареньку, свел с ним знакомство, ласково о жизни и планах расспрашивал. Водил по клубам, обильно поил, угощал различными препаратами и про девушку сведения выведывал. А потом организовали и само похищение. Наводчик банды рассказал незамысловатую историю. Что у него, мол, день рождения. А сам он приезжий, и знакомых в городе практически нет. А одному отмечать скучно, да и бабки имеются. В общем, сняли на вечер помещение небольшого загородного клуба, якобы для проведения праздника. А Мишке, как местному, поручили организовать «тусу», то есть явку большого количества гостей. И чтобы девушек побольше симпатичных было. Разумеется, словно невзначай, его просили и Машу не забыть пригласить. Мишка не усмотрел в этой просьбе ничего необычного или странного. Да и размышлять, честно говоря, он не приучен. Маша тоже охотно пошла на день рождения знакомого, своего приятеля, и лишних вопросов не задавала. Как произошло непосредственно похищение, выяснить не удалось. Мишка помнит, что было шумно, многолюдно и весело. Гремела музыка, алкоголь лился рекой, гости отплясывали или общались. И почти весь вечер Маша была неподалеку. А затем исчезла. Но Михаил не помнит как. Он просто проснулся на съемной квартире Антона, в одиночестве. И как и когда он туда добрался, вспомнить не вышло. А также парень не понимал, куда все делись.

– Вы проверили этот адрес?

– Конечно, Антон снимал квартиру посуточно в Волжском районе. То есть просто снял на несколько суток, как позже выяснилось. Назвался командировочным, платил вперед, не скупился, так что хозяйка оставляла ему ключи смело. И вопросов лишних не задавала. Даже документы посмотреть не потрудилась, так что мы не можем точно утверждать, что молодого мужчину на самом деле зовут Антоном.

– А что с клубом? – уточнил Генка, – может, там засветились документы заказчика помещения? Иногда в таких заведениях спрашивают паспорт, чтобы перестраховаться.

– Там тоже глухо. Расплачивался мужчина наличными, заплатил вперед, документы никто не спросил.

– Как же вам удалось выйти на помещение, в котором держат заложницу?

– Путем кропотливой работы. Например, допрашивая снова и снова свидетеля, нам удалось выяснить, что Антон упоминал, будто собственное жилье в Тарасове у него все же имеется. Дом в заводском районе, якобы достался от умершей бабушки. На вопрос Мишки, почему он тогда квартиру снимает, Антон отвечал, что жилье ветхое, без удобств, и гостей там принимать неприлично, да и самому жить неудобно. Вот мы и подумали, а что, если домик действительно имеется? Может, и не от бабушки, может, съемный или даже заброшенный. В заводском районе, ближе к промзоне, таких брошенных халуп с покосившимися заборами пруд пруди. Заходи да живи, если внимание особо не привлекать, никто не поинтересуется: «кто вы?» или «зачем здесь?».

– Понятно. Но как саму постройку нашли? Не могли же вы все участки частного сектора объезжать?

– Конечно, нет. Это было бы слишком долго, да и шансов на успех мало. От того же Мишки мы узнали, что Антон частенько пользуется услугами местных «ночных бабочек», да вроде как не сам, а с товарищами. Вот мы и подумали, может, они заскучают в режиме вынужденной изоляции? Объехали все «точки», свели нужные знакомства. – тут Егор сделал паузу и скосил глаза на своего напарника.

– В общем, все эти подробности явно лишние! – влез паренек и нервно дернул плечом. – вам достаточно знать, что улицу с номером дома мы выяснили. Очень осторожно понаблюдали. Дом небольшой, старый, стены глинобитные, когда-то были выбелены в белый цвет, а цоколь выкрашен зеленой краской. Сейчас все это сильно облезло. А крыша из старой черепицы, местами просела, но не завалилась пока, и черепица вроде целая. Строение окружено довольно высоким забором, со следами недавнего ремонта. Сам дом довольно непрезентабельный, но не ветхий, стекла в окнах целые, и подвал имеется, с входом из прихожей.

– В виде люка, как в погребах бывают.

– Почему вы думаете, что девочка может быть там?

– С улицы, рядом с цоколем, есть окошко квадратное. Небольшое, но стройная женщина или подросток пролез бы. Так вот, окно плотно забито, доски свежие.

– А люк в прихожей закрыт на щеколду и замаскирован ковром. Плотным и довольно дорогим, не подходящим для прихожей такого домика, да и с остальной обстановкой не слишком сочетающимся.

– Ваша девушка сильно рисковала, когда шныряла поблизости, – строгим тоном протянула я, – и не только собой, между прочим.

– Да она только одним глазком! – нервно выкрикнул Сашка, – просто из любопытства. Никто и не заметил ничего.

– А вдруг кто-то из банды застал бы, как она под ковер заглядывает?

– Почему вы, Евгения, думаете, что девушка так делала? – изумился Егор.

– Да, и почему ты вообще сразу решила, что сведения получены именно от девушки? – растерялся Генка.

– Отвечу сразу всем, – усмехнулась я. – Только женщина могла заметить, что ковер не особо «вяжется» с обстановкой. А поскольку она говорит, что на люке есть щеколда, а ковер довольно толстый, должна была приподнимать рукой, хоть за краешек. Повторюсь еще раз, девушка сильно рисковала.

– Это Алина, – нехотя протянул Сашка, – я с ней познакомился недавно, по оперативной необходимости. Вот и расспросил осторожно. Она, между прочим, просто в туалет выходила. В тех «апартаментах» он только на улице имеется. Вот и глянула, раз случай представился, из любопытства.

– Что ты ей рассказал? Как объяснил свою заинтересованность?

– Ничего особенного не выдумывал. Сказал, подозреваю, будто один тип, что мне денег должен, с той компашкой «тусуется». А от меня прячется. Вот я и хочу немного узнать, что за люди, как время проводят, и все такое прочее, да понаблюдать, там ли мой «кореш». Только осторожно, чтобы «должник», если это он, снова в бега не подался.

– Хорошая фантазия, – усмехнулась я.

– Не мог я дать понять, что они бандиты. Алина тогда, возможно, стала бы бояться их. А у таких типов чутье обычно довольно хорошо развито. Вот и пришлось врать что-то вразумительное.

– Можешь не пояснять, все и так понятно. Только у девушек по вызову тоже чутье обычно неплохо развито. Алина сама может подозревать, что они бандиты.

– Ничего такого она не говорила.

– Могла и промолчать, если, в свою очередь, сообразила, кто ты. Сколько они обычно девушек заказывают? – решила уточнить я. – и когда?

– Двоих, как правило. И менять предпочитают. Эта Алина была там два раза, вроде как по чистой случайности. А вот время разное. Бывает и вечером, бывает днем.

– А что, неужели мужчины чувствуют там себя в такой безопасности, что позволяют девочкам свободно шнырять по дому и участку?

– Нет. Как правило, везде сопровождают. Но в тот момент главный, как она выразилась, «разомлел». И просто идти поленился. Сказал только, чтобы не копалась и что дорогу до клозета она сама знает.

– Понятно, – кивнул Генка, – что еще? Остальная планировка дома, я так понимаю, нам тоже известна?

– Да. Собственно, из длинного коридора посетитель попадает в небольшую квадратную комнатку, окна здесь и здесь, – на плане, набросанном от руки, показал Сашка, – тут и тут два дверных проема, которые ведут в отдельные комнатки. Каждая довольно маленькая, с одним окошком. Окна выходят на эту сторону двора. Все они занавешены темной тканью, которую повесили прямо на прибитые гвозди. Мебель в доме разношерстная, сильно подержанная. Словно брошена старым владельцем дома или куплена за копейки на барахолке.

– Ясно. За двором кто-то наблюдает?