ГЛАВА 2

Борисюк появился у меня в десять утра, весь лоснящийся и надушенный дезодорантами. Он излучал оптимизм и бодрость. Вынув из пакета бутылку массандровского муската, он вручил ее мне со словами:

– День иногда неплохо начинать вразрез с установленными негласными правилами.

– Я вообще-то с утра не пью.

– Я тоже, – тут же согласился со мной Борисюк. – Но порой соблюдению этих принципов мешают некоторые обстоятельства. Например, присутствие частных детективов, которым, вообще-то, место на конкурсе красоты… – Он снова, как вчера, подмигнул мне. Я восприняла комплимент как должное, но сочла за благо предупредить:

– Несмотря на все вами сказанное, сегодня мы будем обсуждать только дела.

– Конечно, конечно, – согласился Борисюк.

И мне показалось, что в моей фразе его особенно вдохновило словечко «сегодня». То есть скорее всего он сделал вывод, что в дальнейшем вполне может рассчитывать на взаимопонимание.

Я со своей стороны еще не решила, сможет ли он на это рассчитывать, и сочла правильным пустить наши дальнейшие взаимоотношения на самотек.

Мы прошли в комнату, я достала из серванта фужеры, а Борисюк разлил мускат. Когда первый тост был поднят, я посмотрела на него и спросила в упор:

– Итак, вы оба с вашим другом интересовались Леной Маркеловой, так сказать, в прикладном плане.

– Да, очень даже в прикладном, это вы верно сказали, – улыбнулся Борисюк.

– Так вот, – продолжила я, не обратив внимания на его пошловатую улыбочку, – как я понимаю, этот любовный треугольник был не очень счастливым для Дементьева. Несмотря на утверждение вашей подруги о том, что она якобы любит всех, с кем общается.

– Да, неудачным, – вздохнул Борисюк. – В прикладном смысле. А так они, по-моему, очень даже мило общались. Но это вряд ли имеет отношение к делу. Ну, давала она только мне, ну и что? Не я же ему ввел эту инъекцию, и не она… Тогда зачем бы мы пришли к вам?

– Хорошо, оставим это… Перейдем к сожительнице Дементьева, некой проститутке Юлии Никольской. Вы хорошо ее знали?

– Видел несколько раз у него дома. Неплохая девица, выдержанная такая, симпатичная, здесь все в порядке, – поиграл он руками на уровне груди.

– Где она работала, в какой фирме, вы знаете?

– Н-нет, – надул губы Борисюк. – Когда у меня возникают проблемы сексуального характера, я обычно набираю телефон не фирмы, а конкретного человека.

– Хорошо. Кто из ваших знакомых может об этом знать?

– Я уже думал над этим вопросом, обзвонил всех наших общих друзей, но увы… Ответа я не получил.

– Хорошо, теперь о Дементьеве. Чем он занимался, сколько лет, и все такое…

– Кирилл был журналистом и поэтом, человеком немного не от мира сего. С женой разошелся пару лет назад. Имеет сына лет двенадцати, самому ему летом должно было исполниться тридцать пять…

Вениамин погрустнел и наполнил рюмки мускатом.

– Вы знаете его бывшую жену?

– Мы с ней не очень ладили. После того как Кира ушел от нее, вернее сказать – выгнал, у нас с ним отношения стали лучше.

– И где сейчас она живет?

– С новым мужем. Он, кстати, весьма экстравагантный человек средних лет, похожий на Винни-Пуха. – Борисюк засмеялся: – Его фирма занимается продажей казахстанских унитазов.

– Ну, деньги можно делать по-разному, – парировала я.

– Да, конечно…

И вдруг он уставился в одну точку, рот его приоткрылся, словно на него внезапно сошло божественное откровение или его только что посетило научное открытие вселенского масштаба.

– Деньги действительно можно делать по-разному… В том числе и на женщинах, – задумчиво проговорил он.

– Вы вспомнили что-то важное?

– Я вспомнил, что Кирилл часто упоминал в разговоре некоего Жору, знакомого сутенера, у которого он постоянно заказывал девочек. Расхваливал бюсты и ножки его сотрудниц по полной программе.

– Телефончик его вы не знаете?

Борисюк отрицательно покачал головой и снова наполнил рюмки мускатом.

– В общем, как я поняла из вашего рассказа, вы абсолютно не представляете себе, что могло произойти в квартире вашего друга той ночью.

– Абсолютно! – подтвердил Борисюк, опрокинув рюмку. – Вы, наверное, удивлены, что я пришел к вам, не имея на руках никакой информации в дополнение к тому, что сказал вам вчера…

Я пожала плечами.

– Просто я действительно хочу, чтобы вы нашли виновника его смерти. – Глаза продюсера снова погрустнели. – Дело в том, что я, как бы это сказать… Словом, я испытываю некое чувство вины перед ним, не будучи виноватым.

– Это как?

Борисюк махнул рукой и вдруг посмотрел на часы. Потом с тоской кинул взгляд на недопитую бутылку муската и произнес: – Мне, к сожалению, пора. Дела, знаете ли… А виноват просто потому, что он любил Ленку Маркелову, а я нет… В реальности же все происходило наоборот: он любит, а я… – И Борисюк вяло подвигал руками, недвусмысленно обозначив те самые действия, которые во все времена являлись телесным выражением любви.

– Лена вообще несчастный человек, – неожиданно сменил он тему. – Ее многие не понимают, считают чуть ли не сумасшедшей. Она много лет жила с мужем, который свел ее до положения домработницы, что совершенно неприемлемо для ее кипучей натуры. Ко всему прочему, муж этот какой-то странный – на первый взгляд очень уравновешенный, а с другой стороны, стоит на учете у психиатра. Словом, там черт ногу сломит. Вот человек и бьется как рыба об лед. Я, грешным делом, хотел свести их с Кириллом – парочка получилась бы – баран да ярочка. – Борисюк захихикал. – Да вот только никак. И почему мне тоже так не везет – я обладаю способностью влюблять в себя людей, а потом страдать из-за этого…

Борисюк вздохнул, налил себе двойную порцию муската и выпил.

Потом, глядя на меня уже осоловелыми глазами, он попросил разрешения позвонить. По разговору я поняла, что на том конце провода находится не кто иной, как его личный «музыкальный редактор». Он договорился о встрече с ней через час, быстро собрался и покинул мою квартиру, еще раз попросив меня серьезно отнестись к делу.

Я пропустила это мимо ушей, поскольку всегда серьезно относилась к своим профессиональным обязанностям. Оставшись одна, я начала думать, с чего же мне начать расследование.

И решила начать с очевидного – найти сутенера по имени Жора, у которого работала сожительница Дементьева.

«То, что Борисюк не знает его телефон, еще не беда», – подумала я.

Подойдя к телефону, я набрала номер знакомого милиционера, которого начальство недавно перебросило на особо важный участок борьбы за общественную нравственность.

– Алло, мне Клубнева, пожалуйста, – сказала я в трубку, услышав на том конце провода женский голос.

– Одну минуточку, – пропела женщина, и через несколько секунд я уже беседовала с Игорем Клубневым, заместителем начальника городской полиции нравов.

– Игорь, меня интересует сутенер по имени Жора, – без обиняков начала я.

– Это еще зачем? – удивился Клубнев. – Ты что, сменила профессию?

– Господи, зачем эти глупые шутки? – раздраженно воскликнула я. – Ты еще скажи, что денег у тебя нет и что взаймы ты мне дать не можешь…

– Ладно, не обижайся. Есть у нас в городе такой сутенер. Мухин его фамилия, кличка Дихлофос.

Я прыснула в трубку.

– Это потому, что от него постоянно чем-то воняет, и вид у него очень задроченный, – тут же объяснил Клубнев. – Учитывая характер его занятий, мне постоянно хочется обработать его аэрозолем-антисептиком. Кроме того, его фирма называется «Ночная стрекоза». Видимо, потому, что фамилия у него тоже насекомая. Так что перед встречей с ним впору запасаться инсектицидами.

– Хорошо, я заеду в универмаг и куплю. Только скажи, где его можно найти.

– Ну, где находится его так называемый офис, я не знаю, – просопел Клубнев, – а телефончик скажу.

И он продиктовал мне номер, присовокупив к нему и четырехзначную цифру пейджера.

– Это будет вернее, – сказал мне на прощание Клубнев. – Дихлофос обычно днем по городу мотается, господам предпринимателям работать мешает, визитки в физиономии сует… Мол, отдыхайте только с нами, господа. Звоните, мол, когда забухаете… Разрушитель семей, твою мать! Хотя идти к нему я тебе не советую. Во-первых, он приличный жмот и платит за час всего полтинник, а не семьдесят, как в остальных конторах, а во-вторых, насколько я помню твою внешность, он на тебя западет и будет грязно домогаться. Он как раз таких любит…

Судя по его голосу, Клубнев с утра пребывал в приподнятом настроении и с удовольствием бы позубоскалил на тему городской проституции еще энное количество времени, но я вежливо и тактично остановила его словесные излияния:

– Игорь, а можно тебя попросить еще об одном одолжении?

– О каком? – игриво поинтересовался он.

– Это не то, о чем ты подумал, – огрызнулась я. – Меня интересует, не проходила ли через ваше ведомство некая Юлия Никольская?

– Сейчас посмотрю, – с готовностью откликнулся Клубнев. – Тут недельки две назад мы провели профилактическое мероприятие под девизом «Ударим по трихомонозу и СПИДу». Задержали хренову тучу баб, да всех их и переписали.

Клубнев нажал на спикерфон и нырнул в компьютерную базу данных. Через полминуты он довольным тоном сообщил мне, что Никольская Юлия Викторовна действительно является проституткой и осуществляла свою не совсем поощряемую обществом деятельность под началом все того же Георгия Мухина.

«Интересная картина получается», – подумала я. Дементьев провожает свою сожительницу к Мухину, а потом у него же заказывает для утех ее подружек по работе. Чудны дела твои, господи…

– Игорь, еще одна просьба к тебе. Подскажи мне имена еще парочки известных в городе сутенеров.

– Хм… Ну, например, Влад или Олег… У них нехилые конторы, девчонки там ничего… А зачем тебе?

– Надо, – категорично оборвала его я. – Извини, у меня мало времени, спешу… Спасибо тебе за информацию, пока!

Я положила телефонную трубку, затем тут же набрала номер службы радиосервиса и попросила скинуть на пейджер Мухина информацию о том, что девушка по имени Таня с опытом работы желает встретиться с ним на предмет своего трудоустройства.

Дихлофос отреагировал почти мгновенно – минут через пять. Я услышала осторожный вкрадчивый мужской голос, подернутый пеленой заикания.

– Вы Т-таня?

– Да, я Таня, высокая, стройная, длинноволосая, двадцать шесть лет.

– Х-хорошо, – после паузы сказал Мухин. – А т-ты где-нибудь работала?

– Конечно. У Влада и Олега.

– Ну х-хорошо, – отозвался Мухин.

Видимо, имена сутенеров произвели на него благоприятное впечатление.

– Д-давай в три у «Пеликана» на Советской.

– Договорились, – кокетливо сказала я и положила трубку.

Я знала этот круглосуточный супермаркет на углу Советской и Чапаева. По опыту своей работы я знала также, что почему-то именно здесь проститутки и сутенеры забивают обычно свои стрелки.

Ну что ж, пора наводить марафет. Я посмотрела на часы. До встречи оставалось полтора часа. Я перетрясла свой гардероб на предмет самого что ни на есть сексуального прикида и остановилась на…

Накинув на себя короткую кожаную куртку и намалевав губы толстым слоем коричнево-красной помады, я вышла из квартиры. Уже выходя из подъезда, я столкнулась со своей соседкой и поймала ее неодобрительный и в то же время чем-то удовлетворенный взгляд.

Немного подумав, я поняла, в чем дело. Эта старая карга была патологически любопытной и поэтому постоянно пыталась понять, чем таким я занимаюсь, что не хожу в определенное время на работу, живу одна и разъезжаю на тачке. И вот сегодня, видимо, она наконец-то просекла, откуда Татьяна Александровна Иванова имеет все эти радости жизни. Так одеваться, конечно же, могут только шлюхи, подумала эта старая дура.

Несмотря на то что наступил март, весной и не пахло. Природа, словно желая отыграться за мягкую зиму, дразнила людей неожиданным и неуместным для этих дней морозцем.

Я решила не пользоваться общественным транспортом, подъехать к месту встречи на машине, оставить ее неподалеку на стоянке, а уже потом явить свой развратный лик господину Мухину.