Потом Горлов попросил тишины и объявил выступление докладчика. Что творилось дальше, мне было совершенно не интересно. Доклад, как и все доклады, был скучным, и я несколько раз зевнула с закрытым ртом. После доклада были выступления отдельных участников, прения сторон или как их там называют, в общем, два часа прошли почти незаметно. К концу совещания в комнате стало душно, и Горлов знаками попросил меня открыть окно, что я сделала с большим удовольствием. Поток свежего воздуха ворвался в душное помещение, и все облегченно вздохнули.

Наконец участники совещания стали по одному расходиться, и вскоре в комнате никого не осталось, кроме Горлова и французов. Андрей Николаевич тихо что-то говорил переводчице, а та так же тихо переводила все худому брюнету, который, как я выяснила впоследствии, возглавлял французское представительство в Тарасове. Наконец и они ушли, жеманно простившись с Горловым и кивнув в мою сторону. Я ответила им кивком, облегченно вздохнула и расправила затекшие плечи.

Два часа стояния на одном месте не способствовали обретению хорошего настроения, и я вышла вслед за Горловым в приемную в не самом приятном расположении духа. В приемной Ольга уже приготовила горячий кофе и предложила нам выпить по чашечке. Горлов попросил принести ему кофе в кабинет и вытащил из кармана огромный носовой платок. Он развернул его во всю длину, скомкал в руке и громко, с удовольствием высморкался. Я удивленно посмотрела в его сторону.

– Болею, – извиняющимся тоном пояснил он, – проклятый вирус меня доконал. Все болит: голова, сердце, печень, горло – в общем, все плохо, – сказал он бодрым голосом и с остервенением еще раз высморкался и вытер нос. – А вы как, часто болеющая? – спросил он меня.

Я ответила, что нечасто.

– Тогда риск заразиться невелик, – сказал он со знанием дела, – да и в вашем возрасте должны легко переносить такие инфекции. Это риновирус, а не грипп. Молодые переносят такие болезни очень легко. Это у нас, стариков, все болит и разваливается.

– Не такой уж вы и старик, – возразила я. Горлову на вид было не больше сорока пяти.

– Старик не старик, но организм постепенно сдает. Нужно мне заканчивать глотать аспирин и начать принимать свое проверенное средство.

– Вы о «Докторе Горе»? – догадалась я.

– Да, о нем. Я работал над ним два года, а результат пока только половинный. Скоро его признают лекарственным средством, тогда можно будет праздновать победу. – С этими словами Андрей Николаевич спрятал платок в карман пиджака и скрылся в своем кабинете.

Я вопросительно посмотрела на Ольгу.

– Он болеет уже неделю. Простыл. – Ольга по-своему трактовала такие недуги. – Вот поправится, сами увидите, насколько он энергичный человек.

Я молча улыбнулась и отхлебнула кофе.

– У вас очень хороший кофе, – похвалила я напиток.

Ольга расцвела.

– У нас отличная кофеварка.

– Не только. Здесь важен сорт, – возразила я, – мягкий и насыщенный. Это арабский?

– Как вы угадали? – удивилась она, и ее глаза стали похожи на два голубых озера.

«Красивая женщина, – подумала я, – интересно, сколько ей лет?» Но спросить ее об этом было неудобно: женщины очень трепетно относятся к своему возрасту. Тем более женщины красивые. В общем, как ни расспрашивай, какие ухищрения ни применяй, все равно правду не скажет. Я еще раз ей улыбнулась.

– Я тоже люблю арабский, но иногда приходится пить растворимый: это быстрее. – Здесь я покривила душой: растворимый я пила почти каждый день, особенно в те дни, когда работала. Ну времени нет варить настоящий!

– Андрей Николаевич не любит растворимый. Говорит, что он даже пахнет по-другому.

– Согласна. – Не только пахнет, но и вкус у него какой-то химический. Столько сортов продается в магазине! Откуда?

Тут включился селектор, и Андрей Николаевич попросил Ольгу пригласить меня к нему в кабинет. Я поднялась со стула, поставила пустую чашку на стол и открыла дверь. Горлов сидел за столом перед недопитой чашкой кофе и смотрел на меня.

– Присаживайтесь. – Он указал рукой на стул, стоявший сбоку от стола.

Я села и устроилась поудобнее, ожидая длинного разговора. Но вместо этого Андрей Николаевич сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться:

– Женя, здесь рядом есть кафе, пойдемте, я угощу вас ланчем?

Я не стала сопротивляться: после двухчасового стояния за креслом мне действительно хотелось перекусить.

– Что ж, идем, пока у меня есть немного свободного времени. Заодно и поговорим о том о сем. – Горлов встал из-за стола и пошел к выходу. Я тоже поднялась и пошла за ним. Мы прошествовали по коридору к выходу и сели в лифт. Когда он спустился на первый этаж, мы вышли, прошли мимо охранника на улицу и свернули за угол здания. В торце его примостилась уютная чистенькая кафешка «У Петровича», где, как выяснилось позднее, подавали домашние пельмени, окрошку, наваристые щи со сметаной и еще много чего вкусного и исконно русского.

Андрей Николаевич сел за столик, подозвал официанта и попросил меню. Здесь Горлова все знали, знали и о его предпочтениях. Меню он попросил для меня, чтобы я могла ознакомиться с ассортиментом этого заведения. Я почитала и заказала себе порцию щей и разварную говядину на второе. Андрей Николаевич одобрил мой выбор. Через пару минут подошел официант, а еще через пять мы с аппетитом уплетали русские щи со сметаной и разговаривали о погоде и прочей ерунде. Горлов оказался хорошим собеседником и вел неторопливый разговор, который в конце все же перешел на его детище – «Доктора Гора».

– Если бы не Скопов, мне пришлось бы сидеть над этим бальзамом лет десять. Это он познакомил меня с Пелагеей Григорьевной. – Андрей Николаевич отставил пустую тарелку из-под щей и занялся вторым. – Вы сегодня на совещании обратили внимание на невысокого блондина в сером костюме?

– Нет. – Я мысленно прокрутила лица присутствующих, но невысокий блондин среди них отсутствовал.

– Вот-вот. У Скопова очень неброская внешность, но ум, я вам скажу… – Горлов отрезал кусочек говядины, положил на него немного хрена и отправил в рот.

– А кто этот Скопов? – Как же я могла его проглядеть?! Ведь меня столько лет учили обращать внимание прежде всего на таких вот незаметных человечков: они чаще всего и оказываются виновниками всех неприятностей. Теряешь бдительность, Охотникова!

– С недавнего времени это мой заместитель и соавтор будущей докторской.

– Вспомнила! Он подходил к французам, когда те только вошли в зал. Действительно, внешность неброская. Средних лет, средней полноты, в светло-сером костюме с мелким рисунком, с бесцветными волосами, такими же бровями и тихим голосом.

– Совершенно верно. Женя, вы хорошая физиономистка. Вы могли бы работать детективом. – Андрей Николаевич скомкал салфетку и бросил ее в пустую тарелку. Обед или, как назвал его Горлов, ланч был закончен. Подошедший официант унес грязную посуду и подал нам фирменный напиток – горячий сбитень с медом. Я с удовольствием отхлебнула глоток сладкого сбитня, пахнущего липой, мятой и еще чем-то терпким, но очень приятным.

– А кто такая Пелагея Григорьевна?

– О! Это наш добрый гений! Травница. Потомственная. У нее огромная коллекция древних рецептов. Говорят, у нее есть даже рецепты самой Екатерины Медичи.

– Но Екатерина Медичи – известная отравительница, – возразила я, – она отравила даже своего сына, когда поняла, что он на стороне Генриха Наваррского.

– Семья Медичи – не только отравители. Это искусные лекари своего времени. А в те годы фармацевтической промышленности как таковой еще не было, и они лечили людей травами. В наши дни химия теряет популярность. Люди возвращаются назад, к природе. Кстати, вы заметили, что натуральные лекарственные средства стоят в аптеке намного дороже химических?

– Я редко хожу в аптеку, – сказала я, – если только для тетушки что-то нужно. – Тут я вспомнила, что тетя Мила дала мне рецепт и просила купить лекарство. – Я работаю у вас первый день, но тут такое совпадение… – Я вытащила из кармана сложенную бумажку. – Андрей Николаевич, можно где-нибудь купить этот препарат? Это для моей тетушки. – Я подала рецепт Горлову.

Андрей Николаевич взял рецепт, пробежал его глазами и покачал головой.

– Нет. Это лекарство перестали импортировать. Но могу предложить полноценную замену. Только для вас. – Он отдал рецепт обратно.

– Это «Доктор Гор»? – догадалась я.

– Он самый. Его пока нет в аптеках. Мы сейчас налаживаем серийный выпуск на базе одной из наших лабораторий, но один-два флакона можно взять здесь, у нас. Пойдемте, я покажу вам мою личную лабораторию. – Он расплатился за обед, встал из-за стола и направился к выходу из кафе.

Я пошла вслед за ним. Мы проделали обратный путь и снова оказались в приемной. Ольга, пока нас не было, тоже успела пообедать: в приемной никого не было и пахло фаршированными перцами. «Наверное, ушла мыть посуду», – подумала я, осматривая обстановку. Перед совещанием мне было не до этого.

В приемной была целая оранжерея: видимо, ее хозяйка очень любила цветы. На подоконнике цвел сад из герани, цикламенов и орхидей, а на полу примостился огромный олеандр, который сейчас отдыхал от цветения. Сверху с полок свисали плети воскового плюща, а на столе у компьютера стояли несколько больших кактусов.

Андрей Николаевич, не застав на месте секретаря, сразу позвал меня в лабораторию, которая была этажом ниже. Мы прошли до конца коридора и вышли на пожарную лестницу. Спустившись на этаж, мы попали в другой коридор, где нам в нос ударила струя едкого дыма.

– Что-то горит, – забеспокоился Андрей Николаевич. – Где бы это могло быть? – спросил он, не обращаясь ни к кому, и пошел вдоль множества дверей. Я двинулась вслед за ним. Он остановился около двухстворчатой железной двери с табличкой «Лаборатория», попытался ее открыть, но тут же отдернул руку: ручка была горячей, а из щелей выползали струйки дыма и стелились по полу. Горлов беспомощно огляделся вокруг. Было время обеда, сотрудники покинули и лабораторию, и близлежащие кабинеты. А там, внутри, властвовал огонь, пожиравший все без разбора, и слышно было, как за дверью лаборатории лопаются стеклянные сосуды.

– Нужно вызвать пожарных. – Горлов взял телефон и набрал номер пожарной команды. – Одного не пойму, – удивленно спросил он, – почему не сработала пожарная сигнализация? – Горлов приложил трубку к уху. – Алло! Пожарные? У нас горит лаборатория… это «Фармалюкс», фармацевтическая фирма. – Он назвал адрес и этаж. – Как на пульте ничего нет? Говорю: горим! – крикнул он невидимому собеседнику и стал объяснять, как к подъехать к зданию. Закончив разговор, он сунул телефон в карман и попытался еще раз открыть дверь. Я вовремя подоспела, чтобы перехватить его руку. Одной попытки было достаточно.

– Поздно, – сказала я, – там уже все сгорело.

– Похоже, вы правы, – Андрей Николаевич сразу как-то обмяк, – все придется начинать сначала. Почти с нуля. – Он махнул рукой и отошел от двери.

Тут приехал лифт и оттуда вышли трое сотрудников: две молоденькие девушки и мужчина лет тридцати. Все трое улыбались, но их улыбки словно сдуло ветром при виде директора, беспомощно стоящего у дымящихся дверей горящей лаборатории. Девушки тихонько взвизгнули.

– Может, принести огнетушитель? – сразу поняв ситуацию, озабоченно спросил мужчина у Горлова.

– Думаю, это бесполезно, – на удивление спокойно ответил Андрей Николаевич, недавно сам рвавшийся в горящую лабораторию, – горит уже давно и сильно. Проверьте соседние офисы, – сказал директор, и мужчина тут же пошел выполнять распоряжение. К счастью, больше нигде не горело. В этот момент мы, даже стоя в коридоре, услышали, как к зданию подъехала пожарная машина.

– Нужно вызвать охрану, – произнес Горлов, снова беря в руки телефон и набирая номер, – и никого не пускать на этаж. Женя, проследите за этим, пока не придет охранник или сами пожарные. – Он сказал несколько слов в трубку и снова убрал телефон. – Сейчас они поднимутся. Встаньте у лифта и не пускайте сюда сотрудников, – распорядился директор, но сам уходить не спешил.

Я встала у лифта и приготовилась отправлять сотрудников обратно в кафе, где они обедали. Но мои приготовления оказались напрасными: лифт привез на этаж двух пожарных в робах, и они, оценив обстановку, тут же принялись за дело. Первым делом они прогнали с этажа девушек-сотрудниц и услужливого мужчину. Потом подошли к нам и попросили освободить этаж. Горлов было возмутился, но пожарные были непреклонны.

– Вот потушим огонь, тогда милости просим к нашему эксперту, – объяснили они, – а сейчас пройдите в безопасное место.

– Пойдемте наверх, Женя, – сказал Горлов, беря меня за локоть, – пожарные без нас справятся. Там, – он кивнул на закрытую дверь, – были результаты моего двухмесячного труда. Я работаю над докторской, – пояснил он, – результаты последних анализов, расчеты… А! – Он махнул рукой, вышел на лестницу и не пошел, а побежал через ступеньку, направляясь к себе в кабинет. Я поспешила вслед за ним.

Мы почти одновременно влетели в приемную, и директор сразу же попросил кофе. Расторопная Ольга уже через пару минут принесла в кабинет маленький металлический поднос с дымящейся чашечкой посередине. Директор взял чашку с подноса и отпил большой глоток обжигающего напитка.

– Ну-с, теперь будем ждать результатов экспертизы.

– Вы имеете в виду пожарных? – спросила я на всякий случай, хотя знала, что после каждого так называемого акта возгорания бывает пусть небольшое, но расследование. В нашем случае жертв не было, так что сгоревшей лабораторией будут заниматься исключительно пожарные, после чего составят акт и оштрафуют фирму. Знал это и Андрей Николаевич. Он было печально вздохнул, но потом оживился, отставил чашку и подошел к сейфу.

– Нужно проверить, какие бумаги я успел убрать, а какие оставил в лаборатории. – Он взял из ящика стола ключи, отпер хитрые замки и стал внимательно изучать содержимое сейфа. – Женя, вы пока свободны, но не уходите далеко: вы мне можете понадобиться.

Я вышла из кабинета и села в приемной. От нечего делать полистала какой-то журнал и стала рассматривать рекламные буклеты разных фармацевтических компаний. Наконец мне стало откровенно скучно и я решила пройтись по коридору. Там кучками стояли сотрудники и обсуждали происшествие. Кто говорил, что в лаборатории была неисправна газовая горелка, кто думал, что кто-то из сотрудников не затушил спиртовку, кто грешил на электропроводку – в общем, мнений было достаточно. Послушаем, что скажет пожарный эксперт, его мнение может не совпасть ни с одним из услышанных мной.

Помня о том, что Андрей Николаевич не велел мне далеко уходить, я вернулась в приемную. Ольга стояла у окна. Услышав, что кто-то вошел, она повернулась и, показывая куда-то в сторону, заметила:

– Скопов тоже здесь. Откуда он узнал о пожаре?

Я тоже подошла к окну, из которого была видна автостоянка для сотрудников.

– Где его машина?

– Вон, внизу, джип «Чероки».

– Она давно здесь стоит?

– Честно говоря, не помню. Нет, он уезжает!

Машина медленно выехала со стоянки по направлению к дороге, развернулась и, набирая скорость, стала удаляться. Мне показалось это странным: директору нужно было чье-то участие, а соавтор его будущей докторской бросил его в такой момент. Может, он просто не знал о последнем событии? Не может быть! Пожарную машину трудно не заметить. Но, с другой стороны, здание большое и пожарных может вызвать кто угодно, не обязательно директор «Фармалюкса».

– А позвонить ему нельзя? – поинтересовалась я у секретарши.

– Зачем? – удивилась она. – Если он понадобится, директор ему сам позвонит.

В этот момент дверь кабинета открылась. На пороге стоял совершенно счастливый Андрей Николаевич, который поспешил сообщить радостную новость:

– Все результаты, кроме самых последних, сохранились. Я успел положить их в сейф. А то, что погибло, можно восстановить в течение недели, но… – тут его лицо омрачилось, – своей лаборатории у меня теперь нет и неизвестно, когда будет. Придется воспользоваться лабораторией Скопова. Кстати, а где он сейчас?

Мы с Ольгой переглянулись.

– Он только что уехал, – проговорила секретарша и осеклась.

Горлов сразу помрачнел, но ничего не сказал.

– Женя, – обратился он ко мне, – пойдите вниз, проверьте, как там наши пожарные, а вы, Ольга, займитесь переброской заказов. Мы теперь долго не сможем готовить лекарства здесь.

Я молча кивнула и спустилась на седьмой этаж. Весь коридор был залит водой, на полу лежал пожарный рукав, с которого капало, двери лаборатории были сняты с петель и стояли у стены. Сама лаборатория представляла собой черные от сажи руины с покрытыми гарью раковинами, сломанными приборами и валявшимися везде осколками стекла. Внутри ходила женщина-эксперт в форме и составляла акт. Я вернулась к Горлову и рассказала, что видела.

– Ну, теперь нужно ждать резюме эксперта и готовить деньги на штраф. Женя, вы мне больше сегодня не нужны, можете быть свободны.

Но я почему-то не сразу отреагировала на его слова. Мне было жаль оставлять Андрея Николаевича в такой ситуации. Но помочь ему я ничем не могла, поэтому вышла в приемную, попрощалась с секретаршей и отправилась к себе домой размышлять над сегодняшним происшествием.

* * *

Я ехала домой и думала: лаборатория загорелась по чьей-то оплошности или ее кто-то поджег? Последнюю мысль я от себя гнала, но она опять возвращалась: недаром же Горлов кого-то опасается. Меня не будут нанимать только для того, чтобы показать свою состоятельность. Бывали случаи, когда моим работодателем становился не очень богатый человек.

Да, Горлов кого-то боится. И возможно, тот, кого он боится, поджег сегодня лабораторию. Спрашивается: зачем? Например, затем, чтобы Андрей Николаевич не смог дальше работать над своей докторской. К тому же в этой лаборатории готовили лекарства на заказ. Теперь это стало невозможным. Кто мог быть в этом заинтересован? Конкуренты? Вполне вероятно. Но как и кто отключил пожарную сигнализацию? Кто пустил злоумышленника в офис «Фармалюкса»?

На эти вопросы у меня не было ответа, и я решила немного выждать и осмотреться. Нужно ближе познакомиться с сотрудниками компании, и в первую очередь с Гиревым, Ольгой и Скоповым. Возможно, разговоры с этими тремя дадут мне нужную информацию. А может быть, и нет. В общем, завтра Горлов меня ждет к девяти часам, а дальше посмотрим. С этими мыслями я затормозила возле своего дома и въехала во двор. Нужно было загнать «фольк» в гараж и идти ужинать с тетей Милой. Интересно, что у нас на ужин?

Когда я открыла дверь, то увидела, что в прихожей стоят чужие женские туфли. К тете Миле кто-то пришел, и этого кого-то она угощала на кухне. Пахло свежей выпечкой и еще чем-то очень знакомым, но появлявшемся на нашем столе только по праздникам. А какой у нас сегодня праздник? Я переобулась и заглянула на кухню: на почетном месте сидела давняя подруга тети Милы Алевтина Ивановна и пила чай. Тетя Мила сидела напротив, подперев щеку кулаком, и тихо говорила:

– А еще она любила щи с килькой. Но я не стала их варить. Сваришь целую кастрюлю, а кто есть будет? Женечка, ты уже дома? – Тетушка повернулась ко мне. – Мы сегодня с Алевтиной поминаем Светлану Леонидовну. Садись и ты с нами.

– Сейчас, – пообещала я, – только переоденусь. – И пошла в свою комнату. Там я быстро сняла с себя костюм и надела старые джинсы и майку. Потом помыла в ванной руки и отправилась на кухню. Тетя Мила уже поставила на стол третью тарелку и положила в нее салат.