– Да, уже несколько лет. Видеться получается нечасто. У него ферма, у меня бизнес. Дела отвлекают, но нас это не смущает. Главное, что мы любим друг друга и обязательно будем вместе! – уверенно произнесла Дарья. – Нам бы только с его проблемами разобраться, но вы ведь нам поможете, правда?

– Я постараюсь, – пообещала я. – Для начала мне хотелось бы услышать, что все-таки произошло в Целинном. Валентин вам что-то рассказал? Как случилось, что Рыхлова застрелили, а его, Валентина, обвинили в убийстве?

– Я сама толком ничего не знаю, – призналась Дарья. – Живу я не в Целинном, а в Бортнищах. Расстояние между ними чуть меньше восьмидесяти километров. На машине сорок минут пути. Мы и встречаемся так: то он ко мне приезжает, то я к нему. Вот вы только представьте себе: жили мы жили, практически бок о бок, а встретились за сотни километров от дома. Я когда узнала, где Валек живет, сразу себе сказала: Дарья, это судьба. А вы как считаете? Ведь не может это быть простым совпадением, правда?

– Вероятно, – вынуждена была согласиться я. – Только давайте ближе к делу. Сами сказали, что время не терпит.

– Это я так, к слову пришлось, – смутилась девушка. – Ну, вот. Позавчера вечером Валек звонил мне. Он сказал, что наш общий знакомый, Дима Кочнев, посоветовал ему обратиться за помощью к частному детективу. К вам. Как вы понимаете, я была в курсе пропажи денег и сильно из-за этого переживала. Понимаете, Валек, он чудесный человек, но очень доверчивый. Его каждый облапошить норовит. Просто удивительно, как с таким характером он умудряется дело свое на плаву держать. Парадокс! Так или иначе, проблему с пропажей денег нужно было решать срочно. Я так Вальку и сказала: не откладывай решение этого вопроса в долгий ящик. Только по горячим следам тебе удастся что-то выяснить. А тут этот звонок. Когда Димка приезжал, я не смогла с ним встретиться. Бизнес, сами понимаете. Так вот, Валек позвонил и сказал, что вы согласились приехать и разобраться. Найти виновника. Я Валька похвалила. Намерение нанять частного детектива одобрила. Он был доволен. Вопрос был решенный. Я даже подумать не могла, что он все переиграет в последний момент.

Дарья перевела дух. А я, воспользовавшись паузой, спросила:

– Как вы узнали о том, что Валентин решил не привлекать меня к расследованию?

– Он сам сказал. Я весь день была в бегах, даже позвонить ему не могла. А ближе к вечеру набрала его номер, чтобы узнать, как прошла встреча. Тогда он мне и заявил, что отправил вас в Тарасов. Сказал, что вопрос с деньгами решится со дня на день, причем без вашей помощи. Я пыталась выяснить подробности, но Валек был, мягко говоря, не совсем трезв, и понять что-то из его нечленораздельных объяснений было довольно сложно. Это было настолько не похоже на Валька! И чрезмерное употребление алкоголя, и это абсурдное решение вопреки моему настоянию. Я была удивлена и, честно сказать, обижена. И зачем только я на него обиделась! Если бы не это, ничего бы не было.

Голос у Дарьи сорвался, выдав волнение. Я успокаивающе похлопала ее по руке и попросила:

– Продолжайте.

– Короче, Валек сказал, что это не мое дело. Что он сам со своими проблемами разберется. Я разозлилась и бросила трубку. Утром, когда гнев остыл, я стала думать, как заставить его изменить решение. Позвонила. Надеялась договориться о встрече и попытаться уговорить Валька позвонить вам и извиниться. Хотела сделать так, чтобы вы вернулись. Трубку снял капитан. Сказал, что ночью убили Рыхлова и Валек арестован. Я даже дослушивать этот бред не стала. Села в машину и поехала в Целинный. От капитана особых подробностей не добилась. Единственное, что он сказал, это то, что Рыхлова убили в конторе Валька. И там полно улик, доказывающих его виновность. А еще сказал, что Валек своей вины не отрицает. Я стала требовать, чтобы капитан сообщил мне, куда отвезли Валька. Давила, как могла. Капитан цену себе набивал. Я, мол, не вправе распространять подобные сведения. А тут ваш звонок. Знаете, мне показалось, что разговор с вами вывел капитана из равновесия, – заявила Дарья.

– Почему вы так решили? – спросила я.

– Да потому что он тут же сообщил, где я могу найти Валька. Как будто отделаться побыстрее пытался. Сначала ни в какую не соглашался, а тут вдруг заявил, что я смогу увидеть Валька, если, конечно, сумею с начальником СИЗО договориться. Я не особо вникала, в чем причина такой резкой перемены. Просто была рада тому, что Валька увижу, – ответила Дарья.

– Что говорит Валентин? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все как можно подробнее, – попросила я.

– А нечего вспоминать, – печально заявила Дарья. – Сначала он вообще разговаривать отказывался. Но я умею быть настойчивой. В итоге он рассказал, что они с Рыхловым выпивали. Крепко выпивали. Сидели с самого обеда. Когда вы уехали, они немного повздорили, так как Валек засомневался, правильно ли поступил, выпроводив вас. Рыхлов настаивал на том, что незачем впутывать в это дело посторонних. Твердил, что они, мол, сами разберутся и виновного найдут. Потом у Валька в памяти провал образовался. И очнулся он уже у себя дома, на кровати. Над ним стоял капитан. Он сообщил о гибели Рыхлова, велел собираться и отвез его в участок. Но не это самое ужасное. Ужасно то, что Валек не отрицает своей причастности к гибели Рыхлова. Я, говорит, ничего не помню. В таком состоянии мог что угодно натворить, представляете? Но это же бред! Не мог Валек убить человека и не помнить об этом, ведь правда?

На этот вопрос я не могла ответить однозначно. В моей практике встречались подобные случаи, когда человек совершал преступление в состоянии алкогольного опьянения, а наутро ничего об этом не помнил. Да и не только в моей практике. К сожалению, такое нередко случается. Чтобы окончательно не расстраивать девушку раньше времени, я сочла за благо промолчать. Дарья истолковала мое молчание по-своему.

– Ну, вот. И я об этом говорю. Не бывает такого, чтобы преступник не помнил о содеянном накануне. Надо переубедить Валька, иначе он таких дров наломает, что ему уже никто помочь не сможет. Как думаете, удастся вам его переубедить?

Дарья ждала ответа. На этот раз отмолчаться мне не удалось. Но и поддакивать, раньше времени вселяя в девушку надежду, я не могла. Для начала мне самой нужно было иметь уверенность в том, что Валентин к убийству Рыхлова отношения не имеет. Так я и заявила Дарье.

– Давайте не будем торопиться с выводами. Ни с плохими, ни с хорошими. Приедем в Целинный, встретимся с Валентином, а уж потом будем решать, как быть в подобной ситуации, – осторожно предложила я.

Дарья резко ударила по тормозам. Машину занесло. Я вцепилась в приборную панель, чтобы избежать столкновения с лобовым стеклом. Вывернув руль, Дарья остановила машину и всем корпусом повернулась ко мне.

– Вы подозреваете, что Валентин мог его убить? – вытаращив глаза, прошептала она.

Я слегка помедлила с ответом, потом твердо произнесла:

– Я не могу исключать такой возможности. Поймите, я практически незнакома с Валентином. И не в моих правилах делать поспешные выводы. Тем более я не собираюсь давать вам безосновательные обещания. Я не отказываюсь взяться за это дело. Но должна предупредить: если в ходе расследования выяснится, что Валентин виновен, скрывать от вас правду я не буду. И выгораживать его в угоду вам тоже не стану.

– Зачем же вы согласились поехать со мной? – возмутилась Дарья. – Могли сразу честно признаться, что не собираетесь защищать Валька. Я бы не стала тратить на вас время!

– Не стоит горячиться, – мягко проговорила я. – Еще ничего не известно. Поверьте, если есть хоть один шанс из тысячи помочь вашему жениху, мы его используем. Вы же хотите помочь Валентину?

Дарья кивнула.

– Вот и прекрасно. Заводите мотор, и поехали. В любом случае неизвестность всегда хуже.

Девушка послушно завела машину, и мы продолжили путь. Только на этот раз в полной тишине. Каждый думал о своем. Дарья пыталась переварить мое заявление. Я же старалась разобраться в своих ощущениях, чтобы услышать, что подскажет мне моя интуиция. Но она, увы, молчала, не желая облегчить мою задачу.

Глава 3

Как оказалось, ехали мы не в сам Целинный, а в соседний городок, где содержали подозреваемых в особо опасных преступлениях. Не доезжая до Целинного, дорога сворачивала налево. Туда и направила машину Дарья, в двух словах объяснив причину изменения маршрута.

– Валька отвезли в районный следственный изолятор. Я там уже сегодня была, так что дорогу знаю. Вам ведь в первую очередь захочется пообщаться с ним, правда?

Меня начала раздражать ее привычка постоянно вставлять этот вопрос куда надо и куда не надо. Хорошо еще, она не настаивала на том, чтобы я непременно на него отвечала.

– Удивительно все-таки, что вам удалось добиться свидания, – задумчиво произнесла я.

– О, тут нет никакого чуда. Из Целинного я сразу поехала в район. Капитан же сказал, что Валька отвезли туда. Пока ехала, сделала пару звонков, и вопрос был решен. В сущности, таким поворотом событий я обязана простому стечению обстоятельств. Как оказалось, начальник следственного изолятора – мой хороший знакомый. Он раньше жил в Бортнищах. Всех и дел-то было, что напомнить о себе да поделиться проблемой. Я уверена, что он и вашу с Вальком встречу организует, – сообщила Дарья. – Прекрасный человек. Он мне и передачку для Валька собрать разрешил. Только Валек от еды отказался. Свитер теплый взял и сигареты. А остальное вернул. Даже булочки, а он их больше всего на свете любит.

Вот так, запросто в глубинке решаются вопросы. Все друг друга знают, все друг с другом в хороших отношениях. Захотел с убийцей встретиться? Пожалуйста. Захотел сладенького ему передать? Нет проблем. Не жизнь у местных уголовников, а малина. Хотя мне такие правила только на руку. Для того, чтобы в Тарасове организовать подобную встречу, мне пришлось бы обращаться за протекцией к подполковнику Кирьянову. Здесь же все обстояло гораздо проще.

Мы подъехали к зданию, где располагались камеры предварительного заключения. Дарья припарковала машину на служебной стоянке, прошла в помещение, на ходу набирая номер начальника следственного изолятора. Через каких-то десять минут вопрос был решен. Дарья осталась ждать в дежурке, а меня провели в специально отведенное для свиданий помещение. Еремин уже был там. С момента нашей последней, вернее, единственной встречи он сильно изменился. Лицо осунулось, под глазами залегли тени, подбородок, и раньше не отличавшийся мужественностью, и вовсе обмяк. И вообще всем своим видом Еремин напоминал побитую собаку. Я поздоровалась. Еремин промолчал. Я решила не ходить кругами, а приступить сразу к главному.

– Валентин, я приехала сюда по просьбе вашей невесты Дарьи. Мне необходимо знать все, что произошло вчера после моего отъезда. Еще неплохо было бы, если бы вы сообщили мне, каким образом собирались решить вопрос с пропажей денег. Я считаю, что смерть вашего приятеля Анатолия Рыхлова может быть связана с вашими планами на этот счет, – произнесла я.

Еремин даже не взглянул на меня. Я попыталась зайти с другого конца.

– Скажите, вы помните, как оказались дома? Вы сами пришли, или вас кто-то подвез? В котором часу это произошло?

И снова молчание. Несмотря на демонстративное поведение Валентина, сдаваться я не собиралась.

– Ваша невеста ужасно волнуется. Она специально ездила за мной в Иваниху, – сообщила я. – Дарья сказала, что вы собираетесь признаться в том, чего не помните. Ведь вы не помните, как стреляли в Рыхлова? Кстати, у вас уже взяли смывы с рук для определения наличия пороха на коже? Если результаты масс-спектрометрии будут отрицательными, вас просто обязаны будут отпустить. Ведь, насколько мне известно, Анатолия застрелили, так? Значит, отсутствие на вашей коже пороховых следов дает основание…

Договорить Еремин мне не дал. Глядя на меня исподлобья, он пробурчал:

– Анализ взяли, только вот отсутствие пороха мне не светит.

– Вот как? Почему вы так в этом уверены? Вы же ничего не помните? – произнесла я.

– Я не помню то, что делал или чего не делал прошлой ночью. Все остальное я не забыл. У меня не полная амнезия, – нехотя проговорил Еремин.

– Хотите сказать, вы недавно стреляли? – переспросила я.

– Ну, стрелял. Дальше что? – вскинулся Еремин. – Пойдете докладывать Даше?

– Для начала я хотела бы выяснить, когда, где и при каких обстоятельствах вы производили выстрелы? Проще говоря, где и зачем вы стреляли? – перебила я его.

– Какая теперь разница? Важно то, что результаты смывов будут положительными, – сердился Еремин, не желая продолжать разговор, но боясь его прекратить.

– Разница весьма существенная. Если вы стреляли при свидетелях и с того момента прошло не больше семи дней, результаты смывов уже нельзя будет отнести к разряду неопровержимых улик, – пояснила я.

– Все это бессмысленно, – взрыв эмоций сошел на нет, едва проявившись. – Пусть все остается так, как есть.

Я понимала, что Еремин сейчас замкнется, и мне уже никакими силами не удастся вынудить его разговаривать. Нужно было действовать, и действовать быстро.

– Вы не должны допускать таких мыслей, – решительно воспротивилась я. – Подумайте, на что вы себя обрекаете. Вы же не оставляете себе ни единого шанса. Знаете, что вам грозит в случае признания? Долгие годы тюрьмы. Вы хоть раз бывали в тюрьме? Сейчас вам кажется, что это легко и просто. Ну, признаетесь вы в том, чего не помните. Получите наказание, а дальше что? Жизнь ведь не заканчивается оглашением приговора. Вам кажется, что вот сейчас тяжело? Нет, вся тяжесть начнется уже после того, как вы переступите порог тюремной камеры. Это не романтика. Это жестокая реальность, с которой вы вряд ли сможете примириться.

– Вы ничего не понимаете. Совершенно ничего! – вскричал Еремин, выведенный моими словами из ступора. – Да, я ничего не помню. Но я знаю, что мог это сделать. Я мог убить Толика, понимаете? Я считал, что он намеренно припрятал мои деньги. Я был зол на него. Ужасно зол. Мы даже повздорили в тот вечер. И это я помню. Я бросил ему обвинение в лицо. Сказал, что считаю, что это он прикарманил деньги. Решил нажиться на мне. И после этого вы говорите о том, что я заслуживаю объективного расследования? Да ничего я не заслуживаю, кроме тюремной камеры! Поставить деньги выше человеческой жизни, что может быть гнуснее?

Еремин покраснел, его трясло, как в лихорадке. Он был не в состоянии услышать ничего из того, что я могла ему сказать. Но я все же попыталась достучаться до него.

– Согласна. Если преступление совершили именно вы, то должны понести наказание. Но неужели вам самому не хочется разобраться во всем? Знать наверняка, вы ли лишили жизни Анатолия? Неужели вам безразлична судьба вашей невесты? Как думаете, каково ей будет жить среди людей, которые будут считать ее невестой убийцы? Одно дело, если это обвинение имеет под собой основания, а если нет? За что же ей страдать? Об этом вы не подумали? Если вы не хотите и пальцем пошевелить ради себя, сделайте это ради нее! Дайте ей шанс. Мне кажется, она это заслужила. Давайте хотя бы попытаемся докопаться до истины. Кто знает, быть может, не все так плохо, как кажется на первый взгляд.

Я замолчала, наблюдая за реакцией Валентина. Он сидел, низко опустив голову. Казалось, что он заснул, так неподвижно было его тело. Но вот он поднял голову. В его глазах затеплилась надежда. Глядя на меня, он тихо спросил:

– Думаете, есть шанс?

– Шанс всегда есть, – как можно тверже произнесла я.

Еремин долго всматривался в мое лицо, пытаясь разглядеть там что-то, одному ему ведомое, и, наконец, сказал:

– Хорошо. Я согласен.

– Вот и отлично. Только нужно поторопиться. Неизвестно, сколько у нас осталось времени. Дежурный, который привел меня сюда, заранее сроки свидания не обговаривал, но, так или иначе, никто не позволит мне сидеть здесь до утра. Поступим так: сначала вы вкратце рассказываете, что произошло с Анатолием Рыхловым. То, что помните сами, и то, о чем сообщил вам следователь. А потом начинаете подробно объяснять, как получилось, что ваши деньги исчезли из сейфа Анатолия, и какой способ вы с ним придумали для их возврата. Готовы?