– А я знаю, где ты, это в-четвертых! – довольным голосом доложил мне Мельников и пояснил: – Я тебя по твоему мобильному засек. Мы проверяем новое оборудование. Вот я тебя набрал, поговорил больше минуты, на мониторе появилась информация о твоем местонахождении: ты почти на перекрестке улиц Фурманова и Коммунистической.

– Верно! – поразилась я. – Мне бы такую аппаратуру!

– Поисковик? Перебьешься! И не завидуй! У тебя и так раскрываемость сто процентов! Пока, – попрощался он и добавил важно: – Я сегодня здесь на мониторах дежурю.

– Пока! – ответила я, выбираясь из машины.

Офис «Лазурита» выглядел очень достойно, мебель была добротной и дорогой. Длинноногая секретарша вписывалась в интерьер идеально. Удивили книжные шкафы в приемной – за стеклами на полках со светодиодной подсветкой стояли тома Пушкина, Достоевского, Фонвизина… Я непроизвольно сделала шаг в сторону полок с книгами, но дверь в кабинет генерального открылась, и меня пригласили войти. Жаль! Мне хотелось убедиться, что книги настоящие.

Каково же было мое удивление, когда за массивным письменным столом в кресле я увидела одного из посетителей ресторана, в котором только что обедала. Он не подал виду, что мы встречались. Привстал, едва заметно кивнул головой и жестом указал на одно из кресел.

– Вы договаривались о встрече со мной, – голос мужчины оказался неожиданно приятным. – Чем обязан?

– Торгами, – ответила я.

– Не понял, извините, – мужчина вскинул густые брови и чуть улыбнулся.

– Я к вам обратилась по рекомендации, – сказала я и тоже едва улыбнулась в ответ.

Если спросит, по чьей, то отвечу, что я от Рамова, и послежу за выражением его лица.

– Вы периодически участвуете в торгах, – продолжила я любезным тоном. – Происходит это по отработанной схеме и по обоюдной договоренности с другими участниками торгов, – произнесла я осторожно, наблюдая за реакцией собеседника. Мужчина внимательно меня слушал, но доброжелательность медленно сходила с его лица.

– Я хочу предложить вам по аналогичной схеме стать участником торгов вместе с нами. Речь идет о большом объеме. Вы согласны? – спросила я.

– Или у вас неверная информация, или вы что-то путаете, – недовольным голосом проговорил он и потянулся к телефону.

– Игорь Михайлович, Мария на линии, вас соединять? – приятным полушепотом спросила секретарша, заглядывая в кабинет.

– Я занят, передайте, что при встрече мы все обсудим, – ответил он девушке, и та мгновенно исчезла за дверью.

Я не совсем понимала происходящее. Может, я не в тот «Лазурит» попала? Какой криминал в электронных торгах, что нужно скрывать участие в них? Меня насторожило и имя звонившей. Мария? Рамова тоже Мария… Могло ли это быть просто совпадением имен?

– Видимо, у меня действительно неверная информация, – согласилась я, вставая с кресла, – извините, что отняла у вас время. До свидания, – попрощалась я и вышла из кабинета.

– Подскажите фамилию вашего босса, – как можно вежливее попросила я секретаршу.

– Одиноков Игорь Михайлович, – произнесла она, глядя в зеркальце и поправляя безупречный локон.

Я вернулась в свой офис на колесах и быстро набрала номер «Ресурса». Услышала голос офис-менеджера:

– Вы позвонили в офис компании «Ресурс».

– Ольга Васильевна, это Татьяна. Соедините меня с Марией, – попросила я.

– Ее следователь вызвал с результатами вскрытия ознакомиться. Она уехала, пока не возвращалась, думаю, что сегодня ее уже не будет, – сообщила мне Ольга.

Из машины мне был хорошо виден вход в офис «Лазурита». Понаблюдаю. Если у Одинокова встреча с Марией Рамовой, то все объясняется: и нежелание разговаривать про торги, и поздний визит к Рамову накануне их же. Если встреча не с Рамовой, то дело только еще больше запутывается.

Что ж, подождем!

Я опустила спинку сиденья и полулежала, удобно вытянув ноги. В таком положении я могла находиться часами, наблюдая за объектом. Моя машина стояла на теневой стороне улицы под большим тополем. Я была уверена, что из офиса меня не видно.

Ждать пришлось недолго. Сначала появился парень в темном костюме и уселся за руль «BMW», припаркованного у входа в «Лазурит», потом вышел уже знакомый мне мужик из ресторана, а за ним и Одиноков вышел из дверей офиса. Его машина плавно влилась в поток. Я быстро развернулась через две сплошные, рискуя водительскими правами, и пристроилась за ними чуть сзади. Мы медленно проползли по центру города, свернули к набережной и остановились на площадке у «Чехии». Одиноков выбрался из своей машины и исчез в дверях ресторана. Его «BMW» тут же уехал, а я осталась караулить в своем наблюдательном пункте. С кем же выйдет Одиноков из ресторана?

После рыбного обеда мне хотелось пить. Я огляделась в поисках киоска с напитками и увидела в двух шагах от машины лоток с мороженым и уличный холодильник, наполненный разнокалиберными бутылками на любой вкус. Не упуская из виду вход в ресторан, я утолила жажду и пополнила запасы воды в моем автоофисе.

«Что-то я расслабилась, – подумала я, – в машине ни завалящего паричка, ни смены одежды! Видоизменилась бы – и в ресторан, посмотреть, с кем он там сидит». Мои мысли прервал стук по стеклу машины:

– Ваши документы, гражданочка, – наклонившись, произнес полицейский патрульный.

– А что не так? – удивилась я. – Сижу в своей машине, никому не мешаю.

– Документики предъявлять будем? – не унимался полицейский.

– Будем, будем, – в тон ему ответила я и протянула заламинированную лицензию частного детектива.

– Мне ваши цветные картинки без надобности, – сказал мент, возвращая документ, – мне бы на паспорт ваш глянуть.

– Вот мое водительское удостоверение, – перешла я на официальный тон, – вы обязаны разъяснить мне причину проверки документов.

– Извините, ошибочка вышла, – полицейский вернул мне права и отошел от машины.

Я проследила за патрульным и увидела, как он, отдалившись на приличное расстояние, достал мобильный и позвонил кому-то. Не нравится мне это. Надо хотя бы переобуться. Я нашарила под сиденьем балетки и едва успела переобуться, как Одиноков вышел, сел в такси и уехал. Он вышел один! Я бросилась в ресторан. С кем он встречался?

«Чехия» с первых шагов завораживала посетителей своей роскошью. Я невольно замедлила шаг, расправила плечи и постаралась с достоинством войти в зал. Справа чуть позади меня вышагивал администратор. Несколько столиков было занято, но сидели только пары. Знакомых лиц я не увидела.

– Меня должна ожидать дама примерно моих лет, – не оборачиваясь и не повышая голоса, сказала я, зная, что ловится каждое мое слово.

– Вероятно, она еще не подъехала, – услышала я тихий приятный мужской голос, – вы подождете или сделаете заказ?

– Я подожду на свежем воздухе, – оповестила я и, развернувшись, направилась к выходу.

Рядом с моей машиной пристроился джип, и мне пришлось осторожно пробираться к водительской дверце, чтобы не испачкаться о его пыльный бок. Стоило мне снять машину с сигнализации, как из джипа ловко выскочили двое мужчин. Один подтолкнул меня в салон моей машины и уселся сзади, а второй обежал машину и устроился на пассажирском сиденье.

– Поехали, голубушка, – пробасил сидящий рядом, – и без глупостей, – он ткнул меня чем-то под ребро. Желания полюбопытствовать, чем именно, у меня не возникло.

– Вырулишь на Достоевского и не сворачивай, пока не скажу, – услышала я от пассажира сзади.

Я не торопясь включила зажигание и пристегнула ремень безопасности. Мои попутчики тоже пристегнулись ремнями, видимо, ребятки опытные. Я посмотрела в зеркало заднего вида – типичный бритоголовый браток с накачанными ушами. Тот, который сидел рядом со мной, выглядел послабее, но иногда внешность так обманчива!

Ну что ж, покатаемся! И мы не лыком шиты. Я надавила на газ, и мы сорвались с места.

– На канареек не рассчитывай, правила не нарушай, – предупредил меня задний.

– Приедем, все расскажешь – отпустим, – проинформировал передний, и я поняла, что вляпалась.

Ездить по вечернему Тарасову мне всегда нравилось. Машин меньше, скорость больше. Я неслась по широкой улице, пассажиры ни со мной, ни между собой не разговаривали. Я могла бы еще у «Чехии» с ними разделаться, но меня разбирал профессиональный интерес. Что я катаю ребяток Одинокова – это очевидно. А что им от меня нужно? Что я им должна рассказать? Вот это мне интересно!

– Перед мостом свернешь налево, в промзону, – предупредил бритоголовый.

Голливуд! Только в отечественном исполнении! И у нас на заброшенном заводе станки и оборудование не работают! Это в американских фильмах на закрытых предприятиях все кнопки функционируют, свет включается, а конвейер начинает двигаться. У нас на работающих-то заводах такого порядка нет, как у них на заброшенных.

Мы въехали на территорию бывшего грузового порта. Мне жестом показали, что заруливать нужно в черную дыру ворот огромного ангара. К моему удивлению, почти сразу зажегся яркий свет. Голливуд! Я увидела в глубине помещения еще одну машину – это был «BMW» Одинокова.

– Глуши и вылезай! Иди вперед! – приказал голос сзади.

Я выбралась из машины, прихватив под локоть свою сумку и сунув в карман брюк мобильник. Чтобы осмотреться, мне пришлось остановиться и задрать голову: большое пустующее складское помещение. Светильники висели под самым потолком, какие-то коробки аккуратно сложены у дальней стены, а в углу я разглядела несколько бамбуковых удочек. Сзади меня подтолкнули по направлению к машине Одинокова.

Я старалась держаться спокойно, хотя внутренне готова была к внезапной атаке. Нападать, когда противник не ждет, – это лучший способ показать свое превосходство, особенно при таком численном неравенстве. Жестоко избить, подавить дух, лишить возможности сопротивляться и окончательно раздавить морально. По-другому в такой ситуации не получится!

Из «BMW» вышел водитель и встал перед машиной. В пассажирской дверце медленно опустилось стекло. Видимо, Одиноков был в машине, но за тонированными стеклами не было видно, кто именно находится в салоне.

– Выкладывай, на кого работаешь и с какой целью? – Громкий голос водителя отозвался глухим эхом.

– Мальчики, вы меня с кем-то путаете. Я вам ничего плохого не делала, – пролепетала я.

– Повторить вопрос еще раз или помнишь? – спросил водитель, глядя на меня, и сделал шаг в мою сторону. Теперь он находился на расстоянии вытянутой руки.

Я знала точно, что мое преимущество только во внезапности и жестокости. Мне, конечно, очень хотелось разобраться в этой ситуации с торгами и звонившей по имени Мария, но я не могла позволить им нанести первый удар. Что ж, будем использовать один из моих трюков. Я ослабила локоть, и сумка тут же выскользнула на пыльный цементный пол. Взгляд стоящего передо мной невольно скользнул вниз, и я после короткого отработанного размаха со всей силы ударила его по ушам ладонями, сложенными лодочкой. Когда он, коротко вскрикнув, схватился за голову, я быстрым выпадом прямой ноги назад и в сторону врезала ступней по боковой части коленки бритоголового, а ребром левой ладони – в кадык третьего.

Волк в атаке сразу рвет свою добычу, он никогда не оставляет ей даже минимального шанса на выживание. Он уничтожает жертву с налету, и каждая доля секунды неумолимо приближает его к победе.

Я отчетливо услышала хруст в шее третьего и успела увидеть, как он, потеряв равновесие, рухнул на пол. Бритоголовый размахнулся для удара, и огромный кулак полетел мне в лицо. Я быстро поставила блок левой, чуть отведя удар, и, перехватив его запястье двумя руками, поднырнула под локоть и рванула предплечье вниз, выламывая локтевой сустав. Оттолкнув тихо воющего бритоголового, я подскочила к опешившему водителю и, двумя руками схватив за волосы, со всего размаху ударила его носом о свою коленку. Хруста носовых хрящей я не услышала, потому что «BMW» взревел двигателем и с пробуксовкой понесся на меня. Пришлось быстро сгруппироваться и в прыжке на капот смягчить удар машины. Скользнув по лобовому стеклу, я отлетела в сторону, ударившись плечом о бетонный пол. Послышался визг тормозов, хлопнула дверца машины. Прямо перед моим лицом появились изящные мужские ботинки из дорогой лакированной кожи на тонкой подошве.

– Еще раз приблизишься ко мне, в живых не оставлю! – услышала я голос Одинокова. – Жене передай, что выслеживать меня бесполезно, сына она больше не увидит. Он за границей. На развод подам сам. На бизнес мой пусть тоже не рассчитывает. Пришлю юриста, он ей все объяснит.

Опять взревел мотор, и Одиноков уехал. Я нащупала в кармане мобильный и нажала на четверку и кнопку вызова. Это Мельников. Если его аппаратура сработает, то он поймет, где я. Сначала я приподняла голову с пыльного пола, потом попыталась сесть, получилось. Плечо саднило, правая рука плохо слушалась. Все три одиноковских охранника шевелилась в центре ангара. Я сумела встать и поплелась к своей машине, придерживая руку. По пути увидела свою сумку, лежащую в слое цементной пыли. Придется выкинуть.

У ворот ангара появилась машина с мигалками, из нее выскочили несколько человек и быстрым шагом направились ко мне.

– Ты в порядке? – услышала я голос Мельникова.

– В относительном. Эти трое на меня напали.

– Товарищ капитан, тут раненые. Перелом носа, перелом руки и повреждение гортани, – доложил один из сотрудников.

– Сажай их в машину, вези в управление, оформляйте там задержание, – скомандовал Мельников, – я отвезу потерпевшую. – Как же ты без трупов обошлась? Разозлили не сильно? – поинтересовался Мельников, осторожно поворачивая меня к свету. – Аптечка в машине есть?

Тут я окончательно поняла, что можно расслабиться, все поплыло перед глазами, и я отключилась.

Мне с трудом удалось разлепить тяжелые веки. Мягкий свет от настольной лампы заливал комнату, пахло спиртом и каким-то лекарством. Я лежала на большой мягкой подушке, меня укрывал теплый шерстяной плед. Комната была чужой, но мне было хорошо и спокойно. Как в детстве, когда знаешь, что родители рядом. Они всегда помогут и защитят.

– Проснулась, партизанка!

Я повернула голову и увидела Мельникова с большой красной кружкой.

– Я тебе чай принес. Пей.

Он приподнял меня на подушке и сунул в руки горячую емкость.

– Почему партизанка? – спросила я ужасным осипшим голосом и отпила немного, чтобы смочить горло. – Я у тебя?

– У меня. А партизанка, потому что набираешь мой номер телефона и молчишь. Хорошо, что я дежурил на поисковике. Засек и дежурную группу отправил, ну и сам поехал, – он подмигнул. – А за что ты их так?

– Они меня случайно приняли за другого человека, – смогла я произнести почти нормальным голосом.

– Мальчики обознались, а ты их… Ну не хочешь рассказывать, и не надо, – обиженно сказал Мельников, – я тут о ней забочусь, хоть и не муж. Везу, хоть и водилой не нанимался. Лечу, хоть и не доктор…

– Уймись, Мельников. Спасибо тебе за все!

Я чувствовала тугую повязку на груди и плече. Попыталась пошевелить плечами. Не больно. Я скосила взгляд и увидела бинты.

– Кости целы, не переживай. Ушиб плеча. На лопатке глубокая царапина. Я все обработал и перевязал. – Мельников заботливо поправил плед и продолжил: – Уже поздно, а вставать, как всегда, надо рано, – вздохнул он, – я себе постелил на кухне. Спи.

Он выключил свет и вышел из комнаты. А я прокрутила в голове все события вечера. У Одинокова серьезный конфликт с женой из-за ребенка и бизнеса. Меня он принял за частного детектива, которого она подослала. Видимо, он ожидал от нее подобного, или она сама ему доложилась. Я ведь еще в ресторане на него случайно пялилась, потом в контору заявилась, потом в «Чехию» за ним поехала. Вот он собрал все это в кучу, неправильные выводы сделал и охрану свою на меня спустил.

На кухне отчаянно заскрипела раскладушка. Мельников устраивал на ночь свое стокилограммовое тело. Я тоже улеглась поудобнее, зарылась носом в подушку, натянула до подбородка плед и стала вслушиваться в незнакомый ночной шум через открытое настежь окно.