Познакомились мы с ним случайно. Я охраняла одного местного туза, который отчаянно рвался в городские депутаты и ужасно боялся покушений на свою персону, а Олег делал о нем агитационные репортажи по заданию своей студии. Котехов так трогательно за мной ухаживал, что мое сердце не выдержало. Правда, дальнейшего развития наши отношения не получили. Как выяснилось, мы оба не были созданы для семейной жизни, поскольку каждый из нас любил прежде всего свою работу. К тому же Олег оказался жутким бабником и легко увлекался любой смазливой мордашкой. А я, по его утверждению, единоличница и ужасная собственница. Однако крах этого романа не помешал нам сохранить дружеские отношения. Что, кстати говоря, большая редкость. Я, когда это было необходимо, нещадно эксплуатировала его как журналиста. Его осведомленность обо всех городских сплетнях и слухах иногда здорово помогала мне в работе. На этот раз я очень рассчитывала получить хоть какую-то дополнительную информацию об «Овации-95».

Выбравшись на дорогу, я перестроилась в правый ряд, достала из кармана куртки мобильник, нашла в списке контактов фамилию Олега и нажала на вызов. Котехов ответил после третьего гудка.

– Слушаю тебя, Евгеша, привет, – прозвучал его глуховатый, но, как всегда, радостный голос.

– Привет, Олег! Как твои дела?

– Да, как всегда, – лучше всех. У тебя что-нибудь случилось?

– С чего ты взял? У меня тоже все прекрасно.

– Замуж тебя еще не выдали? – хохотнул Котехов.

– Да кому я такая нужна? Целыми днями в работе, – хмыкнула я, заранее зная его следующую фразу. Это было чем-то наподобие нашего пароля.

– А я тебе говорил: выходи за меня. Самый выгодный был бы союз, – как всегда, нравоучительно проговорил Олег. – Ты – на своей работе, я – на своей. Иногда встречаемся, чтобы выпить по чашечке кофе.

– Почти уговорил, – как актриса в спектакле, подала я свою реплику. – Подумаю на досуге.

– Подумай-подумай, – продолжал резвиться Олег. – А пока выкладывай, что тебе опять понадобилось от скромного труженика эфира.

– Да так, некоторая информашка на уровне сплетен. Мы можем встретиться?

– Женька, я согласен встретиться с тобой в любое другое время, но только не сейчас. Мы выпуск программы монтируем. Шеф злой, как сто чертей. Может, по телефону переговорим?

– Можно и по телефону. Что тебе известно про арт-агентство «Овация-95»?

Олег замолчал на несколько секунд. Мне даже показалось, что он отключился.

– Знаешь, по телефону много не расскажешь, – проговорил он наконец. – Если коротко: фирма надежная, на бабки народ не кидает, свои обязательства выполняет полностью и в срок. Очень дорожит своей репутацией. Если они нанимают тебя на какую-то работу, соглашайся не раздумывая. Зуб даю – кидалова не будет.

– Негусто, – констатировала я разочарованно. – Но и на том спасибо.

– Остальное – чистой воды слухи и домыслы. Если хочешь, я могу скинуть тебе все это на электронку. Но позже.

– Да ладно, не парься. Надо будет, я тебе еще раз позвоню, – придав своему голосу снисходительные нотки, пробурчала я. – Иди, работай спокойно, не буду тебя отвлекать.

Итак, арт-агентство «Овация-95» – идеальная фирма, а ее директор, Илья Семенович Арчиров, просто ангел во плоти. Ну что ж, пора бы мне познакомиться с ним лично.

Дом, в котором находился офис «Овации-95», я нашла быстро. К моему удивлению, никакой таблички, извещающей о том, что в этом здании располагается самое известное в Тарасове агентство по организации гастролей, там не было. Припарковав машину на стоянке, я вошла в здание и сразу же буквально уперлась в столик, за которым сидел охранник. Здоровенный парень, на котором буквально по швам трещала форма. Перед ним лежала газета со сканвордами.

– Как мне попасть в двести одиннадцатый офис? – мило улыбаясь, спросила я парня.

Охранник нехотя оторвался от газеты и недоброжелательно посмотрел на меня. Видимо, у него что-то не клеилось с разгадыванием, а я своим появлением и вопросом сбила его с умной мысли.

– Вы к кому? – пробасил он не слишком-то дружелюбно.

– Мне нужен господин Арчиров, директор арт-агентства «Овация-95». Мы договорились встретиться сегодня в десять утра, – продолжая улыбаться, проворковала я.

– На второй этаж, по коридору налево, там найдете, – морща лоб, процедил здоровяк и опять уставился в сканворд.

Я погасила так и не пригодившуюся улыбку и быстро поднялась наверх. Дверь под номером двести одиннадцать оказалась третьей от входа на этаж. Секретарша, молоденькая девица из тех, которые выполняют функцию красивой картинки перед дверями кабинета шефа, едва услышав мою фамилию, вскочила со своего стула как ошпаренная.

– Где же вы ходите?! – недовольно защебетала она. – Илья Семенович уже три раза про вас спрашивал. Неужели нельзя быть более пунктуальной?!

Я машинально взглянула на часы. Они показывали без четверти десять. Похоже, девушка не слишком-то хорошо понимала значение слова «пунктуальность». Впрочем, в мои обязанности не входило заниматься с ней ликбезом. Поэтому, не дожидаясь, когда она доложит о моем прибытии, я просто толкнула обитую дерматином дверь и вошла в кабинет Арчирова.

Директор оказался вальяжным и несколько слащавым мужчиной лет сорока с небольшим. Несмотря на полноту, лицо у него было узкое, землистого цвета и с синеватыми мешками под глазами. То ли оттого, что он мало бывает на свежем воздухе, то ли от того образа жизни, который он ведет. В дополнение ко всему у него была абсолютно лысая голова. Отсутствие растительности на ней он, по-видимому, решил компенсировать густой черной бородой и усами в стиле Столыпина.

Когда я, можно сказать, ворвалась к нему в кабинет, Арчиров сидел за огромным столом, на котором имел место далеко не творческий беспорядок, а царил самый обыкновенный бардак, и делал вид, что занят работой. Именно делал, потому что документ, который он держал перед глазами, был перевернут вверх тормашками.

Сам же кабинет больше напоминал комнату в студенческом общежитии после бурной попойки, нежели рабочее место директора престижного арт-агентства. Расклеенные по стенам афиши только дополняли это сходство. Зато напротив стола Арчирова стояли инкрустированный столик, совершенно новый кожаный диван и пара таких же кресел.

– Вам кого? – сердито пробурчал Арчиров, не отрываясь от «чтения», едва я перешагнула порог.

– По-видимому, вас, господин директор. Я – Охотникова, Евгения Максимовна. Поверите на слово или показать документ?

Арчиров мгновенно оживился, бросил бумажку, приветливо протянул в мою сторону руки и даже сделал попытку выбраться из-за стола. Правда, убедившись, что ему это не удается, тут же прекратил свои усилия.

– Евгения Максимовна, дорогая вы наша, ну наконец-то!

Меня несколько покоробило от такой фамильярности, но я смолчала. Мне доводилось работать с богемой, поэтому я знала, что возмущаться бесполезно.

– Проходите, садитесь в кресло, – продолжал басить Арчиров. – Как добрались? Надеюсь, без приключений?

– Спасибо, прекрасно добралась и даже ваш офис нашла быстро, – сдержанно ответила я, усаживаясь в низкое кожаное кресло.

– Чай, кофе? – предложил директор и вдруг заговорщически подмигнул. – А может, коньячку хотите? Или виски?

– Благодарю, с утра не пью, тем более во время работы. А вот от кофе не откажусь.

– Ну, а я, с вашего позволения, все же выпью коньячку. Марина! – позвал он секретаршу, а когда та просунула голову в приоткрытую дверь, приказал: – Сто граммов коньяку и чашку кофе, и поживее.

Откровенно говоря, мне не очень-то нравится, если клиент начинает пить еще до того, как мы обсудим с ним все рабочие моменты, в том числе и мой гонорар. Но иногда с этим приходится мириться. Он ведь клиент, а значит, изначально прав. Главное тут – успеть договориться обо всем до того, как спиртное ударит ему в голову. Поэтому, не дожидаясь, пока принесут коньяк для Арчирова и кофе для меня, я решила брать быка за рога:

– Илья Семенович, – заговорила я решительно, – вы вчера сказали, что у вас ко мне срочное и важное дело, о котором вы можете рассказать только в офисе. Давайте мы сразу же перейдем к нему. К чему тянуть время?

– Дело? – как будто даже удивился руководитель арт-агентства. – Ах да, дело. Значит, так: вы, наверное, знаете, что наше агентство занимается организацией и проведением в Тарасове гастролей столичных знаменитостей. На этом рынке мы работаем уже без малого пятнадцать лет и снискали себе определенную репутацию. Как-то, знаете, все это время обходилось без происшествий и всякого рода накладок. У нас своя служба охраны, кроме того, мы всегда привлекаем полицию – словом, заботимся о безопасности звезд и звездочек. И вдруг такой конфуз… – Директор закатил глаза и сделал страдальческое лицо.

– Илья Семенович, – перебила я его, – давайте поконкретнее. Что за конфуз? С кем он произошел? Или, может быть, только должен произойти?

Арчиров опять сделал серьезное лицо, сообразив, что его пафос и плохо сыгранное горе не произвели на меня должного впечатления.

– К нам на гастроли приезжает Макс Хрыкин, известный поп-исполнитель. Может быть, слышали про него?

Я отрицательно покачала головой. Откровенно говоря, никогда не интересовалась этими выкидышами из фабрики звезд.

– Так вот, – продолжал Арчиров. – Этот самый Хрыкин, говоря между нами, откровенный бездарь. Впрочем, все они в этой попсе – бездари, за редким исключением. Но те хотя бы умеют себя вести, в отличие от него. А Хрыкин – ну полный отморозок. Без году неделя на эстраде, а замашки суперзвезды. Вы даже не представляете, какие он заламывает гонорары за свои выступления! Но это было бы еще полбеды. Хрыкин запросто может отказаться вообще приехать на гастроли, если его что-то не устроит. Может отказаться выступать в самый последний момент. Я уже не говорю о тех требованиях, которые он выдвигает устроителям его гастролей. Да более известным певцам и в голову не придет требовать то, что может потребовать этот молокосос! И ведь он прекрасно знает, что все это будет выполнено. Потому что Хрыкин – это популярность, это аншлаг, это сбор, это, в конце концов, прибыль.

Дверь в кабинет открылась, и в нее бочком протиснулась секретарша Марина. В одной руке она с трудом удерживала поднос, на котором стояли налитая до краев пузатая коньячная рюмка и чашка кофе, а второй рукой девушка неловко придерживала дверь.

– Чего тебе? – вскинул голову Илья Семенович. – Не видишь, что я занят?

– Я принесла коньяк и кофе, – проблеяла Марина. Судя по всему, своего начальника она боялась как черт ладана.

При слове «коньяк» Арчиров несколько смягчился.

– Поставь и иди на свое рабочее место, – распорядился он.

Когда Марина вышла из кабинета, Арчиров отпил из рюмки коньяк и продолжил свой рассказ:

– В общем, этот Хрыкин – тот еще фрукт, несмотря на то что ему всего-то лет восемнадцать-девятнадцать. К тому же он самый скандальный из всей попсовой братии. Для него устроить пьяный дебош в ресторане или в гостинице – все равно что для меня высморкаться. Добавьте к этому его жуткую мнительность – и картина маслом готова.

Арчиров снова поднял рюмку, готовясь отпить.

– Все это очень интересно, Илья Семенович, – вставила я слово, пользуясь паузой. – Но пока что я не очень понимаю, к чему вы мне все это рассказываете? Я от вашего шоу-бизнеса очень далека…

– А для того, уважаемая моя Евгения Максимовна, что на этого Хрыкина в нашем городе готовится покушение, – не дав мне договорить, веско произнес Арчиров. – И я хотел бы нанять вас в качестве его телохранителя.

Так, похоже, мы наконец-то добрались до сути проблемы. Меня решили нанять в качестве няньки к взбалмошному юнцу, который ко всему прочему возомнил себя как минимум Полом Маккартни. Но работа есть работа.

– А почему бы ему не отказаться от гастролей у нас, если он так уж боится, что на него здесь совершат покушение? – задала я наивный вопрос, отхлебывая кофе.

Арчиров чуть не поперхнулся коньяком и закашлялся. Когда ему наконец-то удалось справиться с приступом, он посмотрел на меня как на жительницу другой планеты.

– Вы представляете, что вы городите?! – прохрипел Илья Семенович. – Как это – отменить гастроли?! Афиши расклеены по всему городу, все билеты проданы еще неделю тому назад. Я уже не говорю о такой «мелочи», как затраты на рекламу и прессу! Бог с ними, с затратами, убытки мы можем и покрыть, а вот как быть с репутацией агентства?

– Вы уж извините меня, Илья Семенович, – лучезарно улыбаясь, проговорила я, – но я полный профан в тонкостях вашего бизнеса. Просветите меня, тогда, возможно, я и перестану городить ерунду.

Видимо, мое признание в некомпетентности в сфере шоу-бизнеса поставило господина Арчирова в тупик. Во всяком случае, он замолчал с растерянным выражением лица.

– Простите, – проговорил он. – Я как-то этого не учел. Мне казалось, что, если я что-то знаю, значит, и все должны это знать. Действительно, это моя вина. Вкратце все выглядит примерно так: допустим, мы отменяем гастроли Хрыкина по причине того, что на него готовится покушение. Таким образом, нашему агентству придется выплатить определенную неустойку, вернуть деньги зрителям за сданные билеты, но это не самое страшное. Администраторы Хрыкина не преминут явиться в Тарасов и обязательно встретятся с нашей прессой и объяснят причины отмены концертов. При этом, как вы понимаете, они всю вину свалят на нашу фирму. Кроме того, они обязательно дадут по этому поводу пресс-конференцию в Москве, начнут распускать слухи. Словом, проведут грамотную антирекламу нашего агентства, смысл которой сведется к тому, что мы не выполняем условий контракта в том пункте, где говорится о безопасности приглашенных артистов. И тогда ничто не спасет нас от краха. С нами просто перестанут сотрудничать большинство знаменитостей.

– А что, у Хрыкина нет своей охраны? И вообще, откуда у вас информация о том, что на него готовится покушение? – поинтересовалась я, начиная понимать, что охранять мне придется, конечно же, певца, но платить будет «Овация-95».

– У него не охрана, а целая служба безопасности, – усмехнулся Арчиров, – именно они и сообщили о готовящемся покушении. Только толку от этой службы, боюсь, немного. Хотя я, честно говоря, не вникаю в эти тонкости. Вчера мне позвонил начальник службы безопасности Хрыкина и передал информацию о предстоящем покушении именно в нашем городе. Потребовал дать гарантии, что мы сможем предотвратить его, а заодно настоятельно рекомендовал нанять частного детектива или телохранителя. Вот тогда я и вспомнил про вас.

– Кстати, а откуда вы узнали о моем существовании? Это, конечно, непринципиально, но все же хотелось бы знать источник.

– От Кожана, владельца фотостудии «Джина».

Сергея Кожана я хорошо помнила. Очень милый, воспитанный мужик, многодетный папаша. Уровня личного благосостояния добился исключительно собственным трудом. Работал как проклятый, с утра до вечера, в любую погоду. Как только он скопил достаточно средств, чтобы открыть свою фотостудию, какие-то отморозки потребовали от него такую сумму в валюте, о которой Кожан даже мечтать не мог. Как потом выяснилось, всю операцию организовал его старший сынок. Великовозрастный балбес и тунеядец, нигде и никогда не работавший и не собиравшийся этого делать, зато с удовольствием тративший деньги папочки. Когда все это вскрылось, я не стала передавать Кожана-сына в милицию, решив, что это их внутрисемейное дело.

– Ну что ж, насколько я понимаю, работу мне предоставляете вы, точнее, ваше агентство, а значит, и оплачивать мои услуги будет оно. Правильно?

– Безусловно. Я готов заплатить вам двойной гонорар, только сделайте так, чтобы с Хрыкиным ничего не случилось!

– Для начала мне потребуется информация о тех площадках, где будут проходить выступления Хрыкина, ну и, конечно же, средства на текущие расходы.

– По первому вопросу, многоуважаемая Евгения Максимовна, я вам, к сожалению, не помощник. Я ведь говорил, что Хрыкин – существо капризное и непредсказуемое.

– И что это значит? – удивилась я.

– Никто не знает, где он будет выступать. Это станет известно только в последний момент. Мы даем на выбор несколько залов, Хрыкин и его администратор выбирают из этого списка то, что им подходит, а потом сообщают нам. Это, конечно же, создает определенные неудобства организаторам, но приходится мириться. Звезда, черт бы его побрал. – Арчиров выругался и залпом допил коньяк.

Такой оборот дела поставил меня в тупик. Я, конечно, понимаю, что этот «звездный» Хрыкин может сколько угодно мудрить с организаторами гастролей, это его право. Но пренебрегать собственной безопасностью – это уже перебор. Получается, что он сам стремится к тому, чтобы его шлепнули, что ли?

– И как же я могу вам гарантировать неприкосновенность вашего певца при таких условиях работы? – спросила я.

Арчиров развел руками:

– Это ваша работа, вам и решать. Если боитесь не справиться, можете отказаться. Имеете право. Кстати, что касается вопроса средств на текущие расходы, разрешите поинтересоваться, на какую сумму вы рассчитываете и входит ли она в общую сумму гонорара?

Я задумалась. Не над тем, какую цифру мне озвучить. У меня была твердая такса, и я не собиралась от нее отступать. А вот как быть с гарантией качества выполнения работы, я пока что не знала.

– Вы понимаете, что при таком раскладе даже господь бог не сможет гарантировать безопасность вашего певца? Если этот ваш Хряков, Хрыкин или как там его, сообщит мне, где он изволит выступать, за пять минут до этого, я не успею принять какие-либо меры. Да что там – меры! Я банально не успею осмотреть место предстоящего выступления! А значит, не буду знать, что мне делать в случае нештатной ситуации. Давайте договоримся, Илья Семенович, что о месте, где планируется проводить концерт, я узнаю как минимум за два часа. Этого времени мне хватит хотя бы для того, чтобы можно было сориентироваться на местности.

Арчиров потер лысину, потом разгладил бороду. Выполнив этот ритуал, который, по-видимому, показывал глубокую степень его задумчивости, руководитель «Овации-95» проговорил:

– В принципе, это возможно. Вы уж меня простите, я несколько сгустил краски с этим Хрыкиным. Очень уж он достал меня в прошлом году со своими капризами! Конечно же, мы знаем, где он будет давать концерты. Но, в отличие от других певцов, узнаем об этом за неделю-полторы до того, как он приезжает. Поэтому вначале вывешиваем авизовки, а когда план выступлений подписан, дополнительно расклеиваем афиши. Так что я смогу и вас вовремя проинформировать.

– Это первое условие, – не давая опомниться Арчирову, быстро проговорила я. – Второе будет попроще. Охрана певца не вмешивается в мою работу! Если у них возникнет желание помочь, я не против. Но вмешиваться – не позволю, предупредите, пожалуйста, об этом кого следует.

Толстые губы Арчирова растянулись в язвительной улыбочке.

– Я, конечно, предупрежу, дорогая Евгения Максимовна, но вот что они меня послушаются, гарантировать не могу. У них свои тараканы в головах. Еще есть какие-нибудь вопросы и пожелания?

– Мы не обсудили вопрос вознаграждения за мою работу, – сухо ответила я, мне очень не понравилась его ухмылочка. – Надеюсь, вы знаете, сколько я беру в сутки? Кроме того, текущие расходы, которые не входят в общую сумму гонорара.

Лицо у Арчирова сделалось озабоченным.

– Я финансовыми вопросами не занимаюсь, но постараюсь сделать все возможное, – но, встретившись со мной взглядом, он тут же сменил тон: – Хорошо, сейчас все решим.

Спустя двадцать минут я садилась в свой «Фольксваген». В сумочке лежали копия договора на оказание услуг телохранителя арт-агентству «Овация-95» и деньги на текущие расходы.