Глава 2

До отдела, в котором работал Кирьянов, мы добрались довольно быстро. Там уже стало известно о поимке мной сбежавшего заключенного, так что встречали мою персону, словно королеву. Молодые ребята громко кричали: «Свой человек!», те, что были постарше и знали меня лично, ограничивались легким, уважительным кивком.

Такой прием мне, конечно, понравился. Жаль только, что он был недолгим, потому как Киря быстро разослал всех по своим местам и заставил заниматься работой. А меня пригласил в свои рабочие хоромы, назвать которые офисом просто язык не поворачивается.

Приняв его приглашение, я вошла в кабинет, который за годы дружбы с Володькой успела изучить до мельчайших подробностей настолько, что с ходу могла сказать, какую папку в нем куда переложили. Окинув это рабочее помещение равнодушным взглядом, я села на стул, стоящий у стола, и стала ждать, когда вернется Кирьянов с делом Орлова. Я прекрасно понимала, что достать его ему будет довольно сложно, учитывая, что суд уже был и вся подшивка на Дмитрия передана в архив. Но я надеялась, что запрос Кири все же будет удовлетворен и нам дадут взглянуть на все, что понаписали в деле про убийство адвоката Орловой.

К моему сожалению, ожидания затянулись: передав запрос, Киря вернулся и успел переделать кучу работы, поболтать со мной у себя в кабинете и даже выпить по чашке кофе. Ответа все не было. Я начала нервничать и злиться, и тут в дверь постучали. Не дожидаясь ответа начальника, один из ребят Володьки заглянул внутрь и доложил:

– Прислали. Просят вас забрать. Лично.

Володька мгновенно вскочил с места и выбежал в коридор, оставив меня одну. Вскоре он, правда, вновь появился с папочкой в руке, в которой, как я могла догадываться, и находилось дело Орлова.

– Вот, – протягивая ее мне, произнес он. – Дали всего на час. Велели немедленно вернуть, как прочтем.

– Будет сделано, – принимая папку, откликнулась я.

Затем отвернулась от Кири к столу, развязала шнурок на папке и погрузилась в чтение стандартного дела, заводимого по каждому криминальному случаю. Прочтя его первые строки, я узнала, что полное имя моего возможного клиента Дмитрий Антонович Орлов. Далее шли подробности: тридцать восемь лет, ранее судим не был, работал бухгалтером в фирме по продаже сельскохозяйственных машин. Детей не имел, отзываются о нем положительно, психически здоров.

Не видя в этих данных ничего ценного, я перелистнула страницу и начала изучать то, что имело прямое отношение к убийству: то есть бросала свой оценивающий профессиональный взгляд на улики, подтверждающие причастность подозреваемого к убийству, и на факты, их опровергающие. И тех, и других имелось в деле достаточно.

В бумагах говорилось, что бухгалтер Орлов убил свою жену ножом, когда она находилась в мини-баре, расположенном на втором этаже дома. Он дважды нанес удары, и оба раза в область живота. На орудии убийства остались отпечатки его пальцев. Входной замок в дом взломан не был, что отметает факт присутствия в доме посторонних, то есть иных лиц, способных совершить убийство. К тому же в момент прибытия милиции Орлов находился у трупа, весь в крови, словно он ею умывался.

Поверить в то, что мой случайный попутчик, этот хиленький на вид человек, способен кого-то ударить ножом, да еще и дважды, лично мне было довольно сложно: Орлов показался мне, как бы это сказать, слабоват в психологическом смысле. Ни о чем не говорит и отсутствие в замке признаков снятия с него копии или же вскрывания его при помощи отмычек. Ведь постороннего могла впустить в дом сама хозяйка, или он проник туда через окно. Отсутствие же посторонних отпечатков вообще роли не играет: любой профессионал пользуется перчатками и заботится о том, чтобы улик после себя не оставлять.

Далее шла информация о цели убийства: ею называлось желание получить наследство жены, не имеющей больше никаких наследников. То есть убийство с целью обогащения. Тут мне тоже не все нравилось. Например, напрягал такой факт: хорошо зная, что первые подозрения падут на него, Орлов все же убивает жену средь бела дня и оставляет везде свои отпечатки. Разве не логичнее было бы подстроить все как несчастный случай? Не настолько же Орлов дурак, для подобного-то убийства…

Да, явно милиция не сильно вникала в суть дела и верила лишь тому, чему хотелось верить, чтобы поскорее закрыть дело. А судья только сделал вывод, логически вытекающий из предоставленных ему документов. Так обычно и бывает.

– Ну что? – отвлек меня Киря. – Нашла что-то подозрительное?

– Все, – коротко ответила ему я. Потом захлопнула папку и, положив ее на стол перед Володькой, продолжила: – Это дело – такая же липа, как и мое старое удостоверение, которым я частенько пользуюсь. Кто его вел?

– Следователи из Трубного района, но кто именно, не знаю, – ответил мне Киря. – Сама понимаешь, у нас концов не найдешь. А эта папочка, пока до нас дошла, через столько рук перекочевала…

– И все внесли в нее свое личное мнение, – пошутила я. Потом вздохнула и стала подниматься со стула.

– Уже уходишь? – глупо спросил Володька, также приподнимаясь.

– Да, не стану мешать, – улыбнулась я в ответ. – К тому же мне нужно подумать о всем случившемся.

– Дать совет? – напоследок спросил Киря.

– Нет, не стоит, – не оборачиваясь, произнесла я и вышла за дверь.

* * *

Вернувшись домой после поездки, результатом которой стало вовсе не то, на что я рассчитывала, я уселась в кухне и стала размышлять. Учитывая то, что решение заняться расследованием неожиданно свалившегося на меня дела было уже принято, теперь предстояло определить, с какой стороны к самому этому делу подойти.

Итак, что мы имеем? Убийство жены мужем. Мотив – якобы ее состояние: большой участок земли, перешедший женщине от отца после его смерти, дом, также оформленный на нее, ну и счет в банке. Хотя сумма на последнем не слишком велика, если верить словам самого подозреваемого.

С одной стороны, смерть жены Дмитрию выгодна, а с другой – живя с ней, он и без того имел возможность пользоваться всем на правах мужа. Ну, за исключением того случая, если отношения между мужем и женой были не совсем хорошими и они постоянно ссорились. При таких обстоятельствах факт убийства более вероятен. Так что нужно проверить, какими были у них взаимоотношения.

Я посмотрела на часы: три часа дня – самое время для посещений. Только вот посетить надо бы тех, кто может многое рассказать о данной парочке. Несколько минут подумав, я пришла к выводу, что больше всего о семье Орловых могут знать ее коллеги по работе. Зная женскую натуру, я легко предположила, что между собой дамочки вряд ли имеют секреты, наверняка с удовольствием рассказывают о своей личной жизни друг другу. Мне же это будет только на руку.

Определившись с дальнейшими действиями, я заглянула в ванную, быстренько приняла душ, переоделась в более приличную одежду и занялась макияжем. Слишком деловым его делать как-то не хотелось, а потому я лишь слегка подправила брови, подкрасила ресницы и губы, а потом распустила волосы и уложила челку. Теперь отражение в зеркале стало намного приятнее, чем во время сборов в лес за ягодой. Такой я себе нравилась куда больше.

Взяв с кресла свою сумочку, я накинула ее на плечо, прихватила с полочки у зеркала ключи и направилась к выходу. Заперев квартиру, спустилась по лестнице вниз и сразу же села в машину. Вскоре моя «девяточка» уже рассекала улицы города, устремившись в небольшую адвокатскую контору, в которой работала покойная жена Орлова. О последней на данный момент мне было известно очень мало: полное имя, место работы и возраст. Все же остальное, включая и то, как она выглядела, пока оставалось загадкой.

Добравшись до нужного места, я припарковала машину на небольшой стоянке для работников «Сибгоргаза», расположенного по соседству с конторой, где «заколачивала» деньги Юлия Дмитриевна Орлова. Иного места, куда бы можно было деть мою «девяточку», в районе нескольких километров по радиусу просто не наблюдалось. Как только же я собралась покинуть свой автомобиль, ко мне подошел охранник стоянки и запросил документы с разрешением на пользование ею.

– Я из милиции, – решив воспользоваться своим положением, произнесла я, не попытавшись даже выполнить просьбу охранника.

– Ну и что? – тупо глядя на меня, переспросил тот. – Разрешение на стоянку покажите, и я уйду.

«Он меня на самом деле не понял или же прикидывается?» – начала злиться я. Ладно, сейчас покажу документы.

Сунув руку в сумочку, я извлекла из нее давно просроченное ментовское удостоверение, сохраненное с тех пор, когда я работала в прокуратуре, и резким движением руки поднесла его к лицу щуплого молодого охранника стоянки. Последний уперся в него взглядом и принялся читать.

«Ну сейчас, как же, – захлопывая корочки, подумала я. – Этого достаточно, а то развелись грамотеи…»

– Ну, теперь я могу оставить тут машину? – холодно произнесла я.

– Вообще-то нет, – быстро произнес парень, но тут же продолжил: – Но сегодня понедельник, свободные места все равно будут, так что ставьте.

– Спасибо, – захлопывая дверь, поблагодарила я и направилась к входу в офис.

Нужная мне адвокатская контора располагалась в пристройке к пятиэтажному зданию, на первом этаже. Остальную часть этого строения занимали иные организации. В контору вела очень дорогая дверь, а окна украшали витиеватые металлические решетки, покрашенные черным лаком. Все, как и положено в солидной фирме, включая красочную вывеску с коротким, но емким названием «Адвокаты».

Подойдя к двери, я не стала стучаться в нее, а сразу вошла внутрь и оказалась в просторном, светлом коридоре. В нем было всего две двери: одна с табличкой, на которой висело расписание работы адвокатов, а вторая с одной единственной буквой Ж. Я прошла к первой и постучала. В ответ прозвучало стандартное:

– Войдите.

Я толкнула дверь от себя, переступила порог и попала в небольшой по размерам офис. В нем стояло всего три стола, на каждом из которых было по компьютеру, также в комнате располагался маленький сейф, установленный на высокой тумбочке. Для гостей предназначался небольшой диванчик в обрамлении двух декоративных пальм. Стены офиса были просто обиты вагонкой и лишь местами украшались мелкими блестящими картинами, какие на базаре продают по дешевке.

Находилbсь же в этом помещении всего две женщины: обе крашеные блондинки, одетые в строгие темные костюмы. Одна из них была лет сорока, а другая помоложе – лет тридцати. Первая копалась в какой-то папке, не слишком заинтересовавшись моим визитом, а вот ее коллега слегка привстала и пригласила меня сесть на стул, стоящий сбоку от ее стола. Я так и сделала.

– Что вас к нам привело? – улыбаясь лишь потому, что этого требовал этикет, спросила женщина.

У нее были светло-зеленые глаза, маленький, аккуратный носик и пухлые губки. Волосы женщины были уложены в высокую прическу, макияж нанесен легкий, без излишеств. И хотя особой привлекательностью она не отличалась, но в целом была довольно милой. Я еще раз окинула коллегу Орловой быстрым взглядом и увидела прикрепленный на груди бейджик с надписью: «Адвокат Черняховская Надежда Викторовна».

– Разрешите представиться, Надежда Викторовна, – пропустив мимо ушей ее вопрос, в свою очередь, произнесла я. – Иванова Татьяна Александровна, частный детектив.

– Да? – удивилась женщина, и я поняла, что за моей спиной вторая дама-адвокат тоже напряглась, перестав теребить бумаги. Чтобы не мучить женщин неизвестностью, я сразу перешла к делу и пояснила:

– Я вынуждена побеспокоить вас в связи с убийством Орловой Юлии Дмитриевны. Мне необходимо кое-что выяснить о ней.

– Но ведь виновный уже найден, и суд был, – раздался сзади голос второй женщины.

– Верно, – согласилась с ней я. – Но только неужели вы всерьез думаете, что убил Орлову ее собственный муж? Лично мне в это не совсем верится.

Женщины вопросительно переглянулись, а потом та, что сидела напротив меня, сказала:

– Если честно, то мы тоже не совсем в это верим. Тем более что отношения между супругами всегда были хорошими. Пожалуй, многие семейные пары им могли бы позавидовать.

– То есть вы хотите сказать, – зацепилась за данную мысль я, – что Орловы были дружны и очень редко ругались между собой?

– Если вас интересует то, как я считаю, – пристально глядя на меня, начала женщина, – то я бы сказала так: трудно даже представить себе, чтобы Юля и Дима ругались. Между ними было не просто чувство, но и взаимодоверие, дружба.

– А вы, что вы по этому поводу думаете? – обернувшись к ее коллеге, спросила я.

– То же самое, – без добавлений ответила дама. – С решением суда я лично не согласна. Суд, как всегда, списал все на того, кого ему подсунули.

Тут у меня промелькнула мысль, а не спросить ли дам, почему же они не отстаивали интересы того, кого считают невиновным. Но, подумав, я решила, что это будет не совсем этично, а потому поставила вопрос немного иначе:

– Вы знаете того человека, кто защищал Орлова на суде?

– Да, – хором ответили женщины.

А потом Черняховская пояснила:

– Знаем, и очень хорошо. Он учился с нами на одном курсе, и… – Она на минуту замялась, а потом добавила: – Он сделал все, что от него зависело. Если бы приговор можно было опротестовать, это давно бы было сделано.

После ее слов возникшая у меня неожиданно версия об адвокате, намеренно мешающем оправдать невиновного, заметно ослабла. Но окончательно исключать ее я пока не собиралась, понимая, что чаще всего зависть касается друзей и близких, а значит, они способны совершить то, в чем их сложно на первый взгляд заподозрить. Оставив этот вопрос пока открытым, я попросила женщин рассказать мне о самой Орловой: о том, каким человеком она была, какими делами занималась и не было ли среди них таких, за которые ей можно было бы мстить. На весь ряд вопросов женщины ответили весьма коротко.

– Юлия была первоклассным адвокатом и если за что-то бралась, то всегда доводила дело до конца, – произнесла старшая. – Характер имела покладистый, стервой не была. А дела… в последнее время она занималась такой мелочью, которая даже не стоит того, чтобы о ней говорили.

– И все же я бы хотела узнать обо всех делах поподробнее, – заметила я.

Женщины кивнули и стали поочередно рассказывать, чем и когда занималась Орлова. Меня это немного удивило – я полагала, что подобная информация должна храниться в бумажном или электронном виде, ну хотя бы на всякий случай, а тут мне ее выдавали на словах. Впрочем, немного подумав, я решила, что дамы следуют главному правилу адвоката – не разглашать информацию, поэтому говорят лишь в общих чертах, не вдаваясь в подробности, которые наверняка имеются в бумагах и компьютере, и успокоилась.

Выслушав все о делах Орловой, я поняла: зацепиться тут действительно не за что. Да и доброжелательные коллеги убитой, переживающие ее гибель, давно бы сделали все сами, то есть если бы заподозрили, что ее убийство связано с работой, то привлекли бы к этому внимание милиции. По крайней мере, после общения с ними мне показалось именно так.

– Ну что ж, – завершая беседу и видя, что ничего более мне узнать не удастся, сказала я и встала. – Благодарю вас, вы мне очень помогли. Если что-то еще мне понадобится, я к вам загляну.

Женщины тоже попрощались со мной и даже попросили сообщить им, как только что-то выясню. Я кивнула и покинула их рабочий кабинет.

Оказавшись на улице, я медленно дошла до своей машины и села в нее. Но заводить свою «девяточку» теперь не спешила, планируя, куда лучше всего поехать и что сделать. Единственное, что пока приходило мне в голову, было посещение места работы самого осужденного Орлова. Ведь если его действительно хотели подставить, то тогда убийство жены должно быть связано с ним и с тем, чем он занимался.

Заведя машину, я выехала со стоянки и поспешила в сторону компании «Сельхозтранс». Насколько мне было известно, эта фирма была самой крупной в Тарасове по производству и продаже сельскохозяйственных машин. Именно в ней и занимал должность бухгалтера мой горе-беглец.

За несколько минут доехав до офиса компании, я оставила свою машину недалеко от ее здания и направилась к двери. У последней меня встретил молоденький охранник. На его собратьев мне сегодня почему-то ужасно везло, а потому я и в этот раз немного напряглась при виде знакомой формы.

– Вы куда, девушка? Сначала пропуск, – выдал паренек заученную давно фразу.

Зная по опыту, что объяснять на словах, кто я и что мне нужно, бесполезно, я молча достала из сумочки удостоверение и показала его парню. Потом деловым тоном поинтересовалась, где мне найти кого-либо из начальства. Такое мое поведение мгновенно сделало из охранника паиньку, и он не только пропустил меня внутрь, но и предельно ясно объяснил, куда следует идти.

Я поблагодарила парнишку за помощь и отправилась на поиски начальствующего персонала. Со слов охранника я уже знала, что директора компании зовут Анатолием Васильевичем Елисеевым и что он занимает последний кабинет на третьем этаже. Туда-то я и направилась. Поднявшись по мраморной лестнице с недавно окрашенными перилами, я оказалась в узком пустом коридоре, по обе стороны которого располагались многочисленные двери кабинетов. Большая их часть была застекленной, но видно сквозь них ничего не было, потому как стекло использовалось затуманенное и наверняка ударопрочное.

Я прошла в конец коридора и остановилась у двери с табличкой: «Директор». Затем постучала и, дождавшись приглашения, прошла внутрь. В комнате, в которую я попала, меня встретила молоденькая секретарша с немного туповатым выражением лица. Она попросила меня представиться и объяснить, по какому делу я пришла. Быстро и кратко изложив ей суть своего визита и показав документы, я добилась немедленного сопровождения в кабинет самого директора.

Анатолий Васильевич Елисеев сидел за своим рабочим столом с нахмуренным видом и просматривал какие-то бумаги. Он не был ни тучным, ни толстым, как мы привыкли представлять себе директоров процветающих компаний, а, напротив, имел довольно ладную фигуру. Ростом он был невысок, так как я заметила, что его ботинки почти не касаются пола, несмотря на то что кресло, на котором он сидел, вовсе не было настолько уж и высоким. Лицо директор имел обычное: прямой подбородок, губы четкого рисунка, небольшой нос, темные, глубоко посаженные глаза. Зато вот с волосами ему не повезло: не будучи пока лысым, он имел такие залысины на висках, что сразу становилось ясно: в весьма скором времени ему грозит полное избавление от волосяного покрова головы.

Услышав стук в дверь, Елисеев поднял голову вверх, но выражение лица не изменил.

– Это к вам, из милиции, – доложила секретарша и сразу же торопливо удалилась.

– Проходите, – равнодушно бросил мне директор и вновь уткнулся в свои бумаги.