Глава 2

– Я больше не могу! – взмолилась Катя, заходя на второй круг.

– Можешь, – ответила я на бегу, – иди дальше быстрым шагом.

Катя отстала. Я обернулась и увидела, что она старается отдышаться, остановившись и согнувшись пополам. Я не стала ей больше ничего говорить. Бегать, точнее, двигаться, нужно не менее сорока минут, иначе организм не получит пользы, а жир так и останется на своем месте. Скажу ей об этом после тренировки.

Я еще раз обернулась и удовлетворенно хмыкнула. Катя отдышалась и теперь шла по дорожке бодрым спортивным шагом. Вообще-то ей со мной тягаться трудно. Я – человек привычный. Для меня сорокаминутная пробежка – только разминка. А для нее – испытание на прочность. Ладно. В следующий раз не буду заставлять ее бегать, пока не задохнется. Нужно будет разметить маршрут, с тем чтобы мой психолог могла тренироваться без перегрузок. Лишний стресс ни к чему.

– Катя! – крикнула я ей, увидев, что она повернула вслед за мной. – Иди шагом до большого каштана, а потом переходи на бег! Поняла?

Катя молча кивнула, но довольное выражение, с которым она начинала тренировку, исчезло с ее лица. Теперь оно выдавало тревогу и напряжение. Нет, нужно срочно что-то делать! Я повернула назад и подбежала к Катерине.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, продолжая «бежать» на месте.

Катя беспомощно посмотрела мне в лицо, и вдруг по ее щекам побежали слезы.

– Катя, что с тобой?

– Я больше не могу, – сквозь слезы выговорила она, – у меня ничего не получится! – Она окончательно остановилась и, присев на ближайшую лавочку, заплакала навзрыд. Пришлось и мне остановиться, хотя это не входило в мои планы. Мне нужно было еще не менее двадцати минут разминки, а тут…

– Не плачь! – Я села на лавочку и обняла Катерину за плечи. – С первого раза ни у кого не получается пробежать пять километров. Нужно просто двигаться, переходя с бега на шаг. Двести метров бегом – двести шагом и так дальше. Перестань расстраиваться, и давай попробуем еще. – Я взяла своего психолога под руку и попыталась поднять с лавочки. Не тут-то было. Катя резко выдернула руку и принялась плакать с новой силой.

– Лучше бы я купила велотренаже-е-ер! – причитала она. – Тогда я бы могла сама регулировать нагрузку. А с тобой подохнуть можно! Иди, тренируйся! – Она оттолкнула меня от себя. – А я отдохну и поеду домой!

Я решила не настаивать на своем. Быстро встала и побежала дальше. Мне до конца разминки оставалось пробежать еще один круг. Точнее, обежать скверик в третий раз. Этим я и занялась, периодически бросая взгляды на Катерину. Та продолжала сидеть на лавочке в позе обиженного ребенка. Я отбежала уже достаточно далеко, как вдруг услышала, как за мной кто-то бежит. Я обернулась. Сжав кулаки и зубы, за мной бежала Катя, стараясь дышать так, как я ей сказала в начале тренировки. Я улыбнулась ей и продолжила бег. Катя не отреагировала. Она бежала как машина, бесстрастная и равнодушная ко всему. Это мне не понравилось, но я ничего не сказала.

Так мы добежали третий круг, после чего я отправилась на детскую площадку и позвала с собой своего психолога:

– Катя, пойдем делать упражнения!

– Угу, – отвечала Катерина, всем видом показывавшая послушание. Интересно, что это с ней случилось?

Я выбрала место, где пространства хватало для двоих, и показала ей несколько упражнений, полезных в ее случае. Пока она была занята разучиванием движений, я успела наскоро выполнить серию силовых упражнений. Потом мы вместе с Катей занялись дыханием. Тренировка подходила к концу, и я похвалила своего психолога за настойчивость.

– Настойчивость? – изумилась она. – Да я чуть не бросила все, к чертовой бабушке! И, если бы не мои лишние пять кило, черта с два я бы пошла с тобой бегать в скверик! – Катерина злилась, сама не зная на что. Скорее всего, на саму себя, потому что я не требовала от нее того, что не могла бы сделать любая молодая женщина. Я сказала ей об этом, но она только отмахнулась.

– Боюсь, что это не для меня. Сегодня же пойду и куплю велотренажер, – сказала она, присаживаясь на низкую скамеечку, что стояла у края детской площадки. – По крайней мере, буду заниматься в любое удобное для себя время.

– По-моему, раннее утро – самое время для того, чтобы позаботиться о своей форме.

– Это ты так думаешь, – парировала Катя, – потому что ты к этому привыкла. – А я – другой человек. И сегодня весь день буду как сонная муха.

– Ты винишь в этом меня? – Это было настолько несправедливо, что у меня не хватало сил возмутиться по-настоящему. А еще подруга! Сама же позвонила мне вчера аж в двенадцатом часу ночи и напросилась на совместную тренировку! Получается, что никому нельзя верить? Вот уж не подумала бы такого о Катерине.

– Я сама дура, – созналась мой психолог. – Поделом мне. Вообразила себя сильной, а на деле получилось, что я не могу пробежать, не задыхаясь, даже один круг по этому лилипутскому скверику! – Она то садилась на лавочку, то вставала с нее, словно порываясь куда-то бежать, и наконец, махнув на все рукой, сказала: – Пойдем отсюда! Мне здесь больше делать нечего.

Я принялась, как могла, уговаривать своего психолога продолжить тренировки, но она опять заладила свое:

– Мне нужен велотренажер.

– Но у меня сейчас нет времени ходить с тобой по магазинам. У меня началась работа, и, как оказывается, круглосуточная.

– То-то я смотрю ты сегодня с утра тренируешься в сквере, – сказала Катя с язвинкой в голосе.

– Только сегодня… – начала было я, но она меня перебила.

– Завтра будет то же самое. А в середине дня ты помчишься выяснять, кто замыслил недоброе против твоего клиента. Молчишь? Нечего сказать? – продолжала наступать Катерина.

– Я не собираюсь посвящать тебя во все тонкости моей работы. Вот закончу, тогда – милости просим. Расскажу все как на духу. А пока – молчок. – Я выразилась достаточно ясно, но мой психолог только махнула рукой.

– Пойдем! – сказала она и направилась в сторону главного входа.

– Пойдем, – в тон ей ответила я и поплелась следом, как нашкодившая школьница. – Ты к нам заглянешь? – спросила я, поворачивая в сторону своего дома.

– В следующий раз, – сказала Катерина, вынула телефон из заднего кармана спортивных брюк и набрала какой-то номер: – Алло! Такси?

Продиктовав диспетчеру свои координаты, она встала рядом с мостовой и стала ждать машину. Я больше не уговаривала ее зайти к нам на завтрак. Поняла, что бесполезно. Катя такой человек, который привык, что у него все получается. А вот сегодня все пошло не так гладко, как она ожидала. Ничего, переживет.

Тем временем на дороге показалась ярко разрисованная машина с шашечками, Катя впорхнула на переднее сиденье и махнула мне рукой. Я помахала в ответ и пошла домой завтракать, благо, тетя Мила сегодня вроде бы никуда не собиралась.

– Женечка, ты как раз вовремя! – Улыбающаяся тетя Мила открыла дверь и впустила меня в квартиру. – Тут звонил какой-то Илья. Почему-то по городскому телефону. Он просил меня передать тебе привет. – Тетушка была рада оказаться мне полезной.

– Спасибо, – ответила я и пошла в ванную приводить себя в порядок. Когда с утренним туалетом было покончено, я в махровом халате и с намотанным на голову полотенцем отправилась на кухню, из которой доносились умопомрачительные запахи. Тетя Мила что-то успела испечь, несмотря на раннее утро. Вот это выдержка так выдержка. Не то что Катерина! Каждое утро и в будни и в праздники вставать вместе со мной в шесть утра, чтобы к семи приготовить горячий завтрак! Кто-кто, а я бы так не сумела. Я бы уже на третий день послала все, к чертовой бабушке!

Готовить горячий завтрак каждое утро! Нет, это не по мне. Можно, конечно, поспорить, говоря, что я тоже встаю в шесть утра для того, чтобы бегать и делать ежедневные упражнения. Но это нужно мне для того, чтобы сохранять хорошую физическую форму. А завтраки, я считаю, могли бы и подождать. В конце концов, я могу обойтись чашкой кофе и парой тостов. Мне это не впервой. Но тетушка думает иначе. Поэтому ежедневно встает вместе со мной и, пока я занимаюсь в скверике, успевает приготовить умопомрачительный завтрак!

– Женечка! Ты будешь шоколадный пудинг? – Тетушка, спрашивая меня, хитро прищурилась, как заговорщица, и машинально вытерла совершенно сухие руки о фартук.

– Буду. – Я потянула носом, чувствуя, что тетя Мила приготовила не только пудинг. – Ты что-то испекла?

– Это сюрприз, – сказала она таким тоном, что мне расхотелось спрашивать, что именно она приготовила. Пусть все будет так, как она хочет. Кто знает, чем может закончиться эта работа. Может, больше не придется вот так вот завтракать в обществе тети Милы.

Нет, Охотникова, нужно заканчивать с такими мыслями. Сколько раз ты оказывалась на волоске от смерти, тебя спасала не только смекалка, но и уникальная подготовка в Ворошиловке! Так что брось эти мысли, пока они не заставили тебя поверить в то, что ты – просто женщина. Ты не просто женщина! Ты – телохранитель высочайшей квалификации. И в твоей голове не должно быть упаднических мыслей. Выше нос!

Я прошла в кухню и села за стол. Тетя Мила подала мне тарелку с пудингом, и я принялась неторопливо есть. Спешить было некуда. Леда ждет меня к половине десятого. Вот только после завтрака нужно будет позвонить Илье. Этот хорошо подкачанный парень может мне пригодиться. Он будет подменять меня в то время, пока я буду заниматься расследованием. Ведь с сегодняшнего дня, точнее, с момента репетиции в филармонии, весь коллектив будет знать, где обретается солистка. А это автоматически означает, что охранять ее придется круглосуточно. Нужно как-то сказать об этом тете Миле.

– Вкусно?

– Ммм…

– Сейчас будет кофе и сюрприз! – сказала тетушка тоном заговорщицы и, хитро подмигнув, вынула из духовки длинный и узкий пирог. Она переложила его с противня на тарелку, поставила ее на стол и принялась резать пирог ножом с зазубренным лезвием. Я внимательно наблюдала за ней. Такого пирога я еще не видела. Он был весь хрустящий, а внутри виднелся творог.

– Что это? – спросила я у тети Милы.

– Плэчинта, – коротко ответила она. – На, попробуй. – И положила мне на тарелку большой кусок.