Сергей Иванович Шубин, находясь на своей даче в Жасминном, замачивал толстые розовые куски свинины в вине «Монастырская изба», время от времени промокал рукавом слезящиеся глаза. Погода стояла прекрасная. Жизнь с каждым днем радовала все больше и больше. В просторной кухне гулял ветерок, прилетевший сюда из сада и теперь весело заигрывавший с пестрыми занавесками. Было тихо до ломоты в ушах. Слава богу, подумал он, что дачный телефон почти никто не знает. Аня не позвонит, он сказал ей, что они с Абросимовым и его замами – Сквозниковым и Трубниковым – засядут за преферанс. А карты – это святое. Карты – это то немногое, что он позволял в своей заполненной делами и заботами жизни. И Аня это понимала. Кроме того, никогда не повредит немного отдохнуть друг от друга. Обычно в те дни, когда он с друзьями собирался поиграть в преферанс, Аня ходила к своей массажистке или приглашала домой подруг. Звонили маникюрше, косметичке и расслаблялись. Женщинам ведь не вино нужно, им подавай торты, пирожные, фрукты. Невинные и, в общем-то, бестолковые существа. Как дети.
Он любил Анну. По-своему, по-мужски, быть может, несколько грубовато. Супружеский долг свой он исполнял исправно, но скорее из уважения к Ане, чем по зову страсти. Уж больно скована она в постели, к тому же хрупка и нежна до чрезвычайности. А в последнее время и вовсе сдала. Похудела. Авитаминоз, решил Шубин и купил ей на полмиллиона витаминов.
Мысли о жене были прерваны воробьем, который, залетев в кухню в открытое окно, смешно опустился на стол и вдруг, словно сообразив, куда попал, в одно мгновение вылетел в сад.
В миску с мясом посыпалась зелень – петрушка, кинза, укроп, – затем шмякнулось полкило густой желтоватой сметаны. Именно от сметаны шашлык приобретает особую сочность и нежную рыжую, дымную корку.
Прикрыв все это крышкой, Шубин занялся помидорами. Помыл и оставил на большом блюде. Рядом, в глубокой, сплетенной из лозы тарелке, высилась горка оранжевых, с маслянистым блеском, апельсинов. Конфеты и вино лежали в машине. Вспомнив об этом, он вышел из дома и направился к ней. Красный пижонский «Форд» сверкал на солнце.
Будучи в принципе совестливым человеком, Сергей Иванович старался не думать о том, что он самым бесстыдным образом собирается изменить жене. Он и раньше, конечно, изменял, но это были в основном девочки, с которыми он с друзьями развлекался после преферанса. Не по любви, даже не по страсти, а подчиняясь главным образом веселому, бесшабашному настроению и, что и говорить, самой настоящей похоти. Вот, кстати, о похоти они и затеяли намедни дискуссию. Похоть – что это, хорошо или плохо? Пóшло или нормально? Хорошая тема. Пришли к выводу, что стремление мужчины обладать женщиной вообще – независимо от того, испытываешь ли ты к ней какие-либо другие чувства, кроме сексуальных, – и есть похоть. И что это нормально. Полезно. Прекрасно. Вообще замечательно. Словом, оправдали себя на все сто.
Но то было с девочками. Сегодня же к нему должна приехать женщина. Необычайно хорошенькая, изящная, интеллигентка, умница и само очарование. Глядя на такую женщину, невозможно не стать сентиментальным.
Они познакомились две недели назад возле его дома. Шубин вышел из подъезда и заметил, что какая-то очаровательная незнакомка рассматривает его новый автомобиль.
– Нравится? – спросил он только для того, чтобы заговорить с нею.
– Не то слово, – ответила она приятным бархатистым голосом и улыбнулась. – Как хорошо быть мужчиной и обладать такими возможностями…
– Если вы о машине, то что мешает вам купить себе такую игрушку?
– Да-да, конечно… Но обстоятельства не всегда складываются таким образом, чтобы можно было себе позволить приобрести «Форд». И я, заметьте, не имею в виду деньги. Понимаете, за машиной нужен уход, в ней надо разбираться, а я совершенно не приспособлена к этому… Вот водить, это да. Это так приятно… до головокружения…
После этих слов Шубин подумал о том, что если у незнакомки кружится голова от езды, то что же с ней происходит в постели? Она, наверное, совсем голову теряет.
На вид ей было тридцать с небольшим. Высокая, стройная, с волосами цвета августовской соломы. На ней было белое обтягивающее платье, которое прекрасно оттеняло чудесный нежный загар. Она смотрела на него прозрачными голубыми глазами и улыбалась пухлыми розовыми губами. Неповторимое выражение ее лицу придавали темные, вразлет брови. В общем, женщина-мечта. У Шубина даже дух захватило.
– Хотите, я вас подвезу? – вдруг неожиданно для себя предложил он и галантно поклонился в шутливом менуэте. В этот день у него было прекрасное настроение: документы на поставку оборудования для фирмы «Штольц» были подписаны. Все шло самым лучшим образом. И тут… она.
– Вообще-то я не сажусь к незнакомым мужчинам, но у вас такая машина, такая… – Она в восхищении сжала кулачки и, как показалось Шубину, даже притопнула. – «Форд» – это класс!
Он подвез ее в центр и, не удержавшись, пригласил пообедать в частный ресторан, располагавшийся в цокольном этаже соседнего с их офисом дома. Там обычно подавали заказные блюда, и хозяин заведения, Роман Филькин, по средам готовил гуся.
Они договорились встретиться в три часа. И она пришла. Их обед продлился до самой ночи.
В ресторане, лишенном дневного света, было мягкое спокойное освещение. Шум шагов официанта поглощали ковры. На столиках в отдельных кабинетах стояли живые цветы – в тот день были сильно пахнувшие лилии, от которых у Шубина немного разболелась голова. Задрапированные красным бархатом кабинки располагали к интимной беседе. Это чувствовалось в самой атмосфере, царящей в этом мирке чревоугодия и прочих мирских радостей.
После того как был съеден молодой гусь с яблоками и выпито шампанское, Маргарита, так звали женщину, перебралась на колени к Шубину и стала нашептывать ему на ухо такие вещи, от которых он пьянел больше, чем от вина.
Когда же подали крем в вазочках и клубнику, Марго брала ягоду губами и язычком заталкивала ее в рот Шубину.
Она исчезла прямо из ресторана. Сказала, что ей нужно в туалет, и пропала.
А объявилась лишь через три дня, когда Шубину уже начало казаться, что эта восхитительная женщина ему только приснилась.
Она больше не соглашалась обедать с ним. Они встречались в условленном месте, Марго курила одну сигарету за другой и, покатавшись с полчаса по городу, настаивала, чтобы он отвез ее к Радищевскому музею. Так продолжалось до тех пор, пока Шубин не спросил ее, что она делает в музее.
– Гнездо у меня там, – ответила она мрачно цитатой из известного детского анекдота.
– У тебя неприятности? – спросил Шубин. До него вдруг дошло, что его образ жизни, а вернее, уровень жизни, может не совпадать с ее уровнем.
– Слушай, тебе нужны деньги?
– Понимаете, дело не только в этом… Здесь в городе… суета, кругом машины, шум, выхлопные газы… Меня это угнетает…
– У меня с собой пятьсот долларов… Завтра будут еще.
Она, словно деньги волновали ее меньше всего, спокойно приняла из его рук пачку зеленых и спрятала в сумочку.
– Я бы хотела куда-нибудь в лес, на природу, – она подняла на него свои огромные, с темными густыми ресницами, глаза, – где мы могли бы побыть вдвоем. Согласитесь, что лежать на залитой соусом и шампанским скатерти в позе препарированной лягушки и чувствовать при этом, кроме мужской силы… взгляд порочного официанта-онаниста…
Шубин покраснел. Как не краснел никогда. Но и возбудился до пяток.
– Я все понял… У меня в Жасминном есть дача, вернее, даже дом. Я идиот, мне надо было додуматься до этого самому. В четверг приходи к своему любимому музею, я буду тебя ждать…
– Нет-нет, я приеду сама. Ты мне только покажи, где это находится…
И он показал. Они пробыли в Жасминном часа три.
– Тебе понравилось здесь? – Шубин с нежностью смотрел, как Марго одевается.
– Дом как дом. Большой, – спокойно ответила она, глядя куда-то в пространство.
…Она должна была приехать с минуты на минуту. Сергей Иванович стоял у окна и смотрел на дорогу.
Как-то очень некстати вспомнилась жена. А что, если она вдруг возьмет и приедет на дачу? Просто так, сядет в машину и приедет. От этой мысли ему стало не по себе. Она ведь никогда так не поступала, так почему же он об этом думает? Что может быть проще, чем позвонить и узнать, дома она или нет?
И вдруг он почувствовал, что ему чего-то не хватает. Вроде бы все как обычно, и, однако, что-то было не так. Последовательность жестов, движений, сопровождающих человека на протяжении всего дня, была все та же: хождение из угла в угол – классика! – пощипывание в нервном ожидании мочки левого уха; приглаживание правой рукой довольно густых для пятидесятилетнего мужчины волос – русых, с алюминиевым блеском; похлопывание себя по карманам. Стоп! Вот оно! Он похлопал себя по левому бедру в том месте, где находился карман, но не услышал характерного позвякивания ключей. Их было так много, что ключ от машины он всегда держал отдельно, в нагрудном кармане рубашки или пиджака. Для удобства, так сказать. Все еще не желая верить в свои смутные подозрения, Сергей Иванович быстро сунул руку в карман, и ему стало плохо: ключей не было. Он моментально проверил остальные карманы – пусто. Выбежал во двор, к машине, порылся в бардачке. Нет. Неужели он потерял всю связку ключей?! Драгоценных ключей?! Его квартира закрывалась замками – и их было немало! – врезанными в две мощные двери: одну – деревянную, другую – металлическую. Что, если Анна вышла и в дом пробрались воры?
Он сел и попытался сосредоточиться. Весь день он находился в своем офисе, приводил в порядок бумаги, звонил партнерам, прорвался в министерство и, только заручившись поддержкой замминистра, успокоился, расслабился и, сказав секретарше, что больше не вернется, поехал на рынок за мясом и зеленью.
Алиса? Разве его секретарша Алиса была на месте?
Он закрыл глаза и напряг память. После звонка в Москву он хотел попросить секретаршу, чтобы она приготовила ему по-быстрому чашку кофе, но… Точно, ее на месте не оказалось. И что же дальше? Он вышел из своего кабинета и прошел по коридору до лифта, покурил и вернулся к себе. А как долго он курил? Из лифта вышла миниатюрная брюнетка в красном брючном костюме и спросила его, где находится женский туалет. Он принялся объяснять, но женщина почему-то сказала, что ничего не поняла и не мог бы он сам ей показать. Шубин подивился тогда еще ее наглости: просить о подобном директора фирмы! Пока он провожал ее до туалета, из лифта кто-то вышел – это он точно слышал – и направился в сторону приемной.
– Вы извините, конечно, – сказала брюнетка в красном костюме, – но мне кажется, что от вас пахнет женскими духами. Слишком уж приторный запах.
– А кто вы, собственно, такая и что вы делаете здесь, в моей конторе? Вы к кому-нибудь пришли?
– Во-первых, не грубите. А во-вторых, разве вы не видите, что я беременна? Женщина в таком положении всегда хочет в туалет. Ребенок давит, понимаете? – И она хмыкнула, окинув его брезгливым взглядом.
– Куда давит? – не понял Шубин. Его раздражала и сама женщина, и ее костюм, и дурацкая манера разговаривать.
Она ничего не ответила и зашла в туалет, а он вернулся к лифту и зачем-то закурил еще раз. Зачем? И почему у лифта, неужели нельзя было покурить у себя в кабинете?
А все это время в его кабинете никого не было. Ключи, которые мешали сидеть развалясь в кресле, он оставил прямо на столе. Но Алиса?..
Шубин кинулся к телефону и позвонил к себе на работу.
– Алиса?
Но в трубке кто-то всхлипывал.
– Кто там, черт возьми?! Позовите Алису!
– Сергей Иванович… – он узнал голос своего главбуха, Марины Станиславовны. – Алису… убили. Ее нашли на заднем дворе, ее кто-то сбросил вниз… Вы приедете?
Шубин, потрясенный таким известием, молча опустил трубку. Липкий пот сделал влажным ладони. Холодок смерти прошелестел в саду за окном.
Убили Алису? Бред. Может, она сама выпала из окна?
Закурив, он в волнении набрал номер своего домашнего телефона. Трубку долго не брали, а когда взяли, он почти заорал:
– Аня? Наконец-то… Ты дома? Представляешь, у меня пропали ключи. Прошу тебя, сиди дома и никуда не выходи. Я сейчас… вернее, нет, не сейчас, позже, а может быть, и завтра приеду, и мы врежем новые замки… Алло? Ты чего молчишь? Ты уже знаешь об Алисе?
Но на другом конце провода положили трубку. Он перезвонил – длинные гудки.
И тут он понял, что сегодняшнее свидание не состоится. Что Марго не придет. Он просто почувствовал это.
И в то же самое мгновение увидел ее. Она подходила к воротам. Спокойная, улыбающаяся. В сиреневом нарядном платье, прижимая к груди сумочку.
Шубин смотрел на нее, и это несоответствие ее жизнерадостности и того состояния, в котором находился сейчас он сам, обескуражило его. Он уже не мог понять, то ли радоваться ему приходу Марго, то ли – как подсказывал рассудок – объясниться с ней, пока не поздно, и, посадив ее в машину, мчаться в город, к себе в контору, чтобы подробнее узнать обстоятельства смерти своей секретарши. Кроме того, у него пропала связка ключей, а жена – и это уж совсем непонятно! – почему-то не желает с ним разговаривать и бросает трубку.
Услужливое воображение подсказало, а вернее, нарисовало ему картинку: воры в квартире, а Аня, связанная, с кляпом во рту, испуганно смотрит, как его грабят.
– Что-то я не чувствую запаха костра, – услышал он уже над самым ухом и очнулся. Маргарита стояла перед ним, сияя, словно майский пион. – Ну же, обними меня! Я тебе не снюсь!
И она, приблизившись к нему вплотную, обвила руками его за шею и крепко прижала к себе.
О проекте
О подписке