– Да откуда я знаю, сидел ли он, – отмахнулась я, концентрируя внимание на дороге. Отвратительно скользкая трасса нагоняла тоску. Машина юзила, и удерживать руль было трудновато. Но пока я справлялась. – А по поводу ужина – согласна. Но в свете. К себе домой не приглашаю, к тебе тоже не явлюсь.

– Хорошо, Танюш, тогда я тебе перезвоню и скажу, что узнал, – согласился Папазян.

Мы договорились о времени и месте встречи – Гарик предложил барчик на Московской «Шушундра», и я нажала на «отбой». Что ж, поужинаю с Гариком… Если ничто не помешает. Помешать же мне может многое – все обстоятельства против. А к ночи отправлюсь ловить Курского в аэропорту.

Доехав до дома Алины Геннадьевны и оставив машину у бордюра, я миновала железную подъездную дверь с раздолбанным в пух и прах кодовым замком и поднялась на восьмой этаж. Лифт, к счастью, был в лучшем состоянии, нежели дверь, и скрипуче доставил меня до нужной лестничной площадки. Надавив на кокетливо-розовый звоночек, издалека напоминающий цветок, я принялась ждать.

Дверь впечатляла. И прямо-таки вопила о состоятельности хозяев квартиры. И этот дом улучшенной планировки, в центральном районе города, Курский по собственной воле поменял на квартиру Ларионовой? Тогда либо его настигла поистине роковая страсть, либо… он вынашивал какие-то ужасно коварные планы.

В «глазке», надменно сиявшем в двери, мелькнул лучик света, и раздался удивленный, приятный женский голос:

– Вам кого?

– Могу я поговорить с Алиной Геннадьевной Курской? – осведомилась я хладнокровно.

– Зачем я вам понадобилась? – поразился голос. – И кто вы?

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я из Тарасовской прокуратуры и хотела бы поговорить с вами о вашем бывшем муже, – четко и достойно ответила я.

– Господи, а почему Ильей заинтересовалась прокуратура? – ахнула Курская. – Я не понимаю!

Дверь, лязгнув замками, открылась, и я увидела первую жену пропавшего соучредителя фирмы «Мотор». Да, редкий мужчина променял бы такую дамочку на пусть не лишенную очарования, но все же не красавицу Ларионову! Курская была идеалом мужского населения Тарасова. Во всяком случае я на месте этого самого мужского населения обязательно избрала бы ее королевой красоты. Правильные черты утонченного лица. Огромные синие глаза, подернутые страстной поволокой. Красивой формы рот. Точеная фигурка, упакованная в облегающее домашнее платье цвета темной вишни. И венчала всю эту изысканную красоту грива прихотливо вьющихся рыжевато-каштановых солнечных волос.

Сейчас идеальное лицо выражало удивленное непонимание – тонкие, будто нарисованные на фарфоровом лбу брови приподнялись.

– Ничего страшного не произошло, – успокоила я дамочку, улыбнувшись. – Просто мне бы хотелось узнать кое-что о вашем бывшем муже.

– Не понимаю вас. Мне кажется, проще было бы обратиться к его новой жене, – приходя в себя, холодно произнесла Курская. – Мы с Ильей уже несколько месяцев в разводе, – и женщина, словно подчиняясь привычке, обиженно скривила губы. Но в этой ее гримасе чувствовалась фальшь. – И вообще, почему вас интересует Илья?

– Алина Геннадьевна, интерес к вашему мужу ему ничем не грозит. Большего я вам сказать не могу. Сами понимаете – служебная тайна, – перенимая холодновато-равнодушный тон Курской, откликнулась я. И для пущего эффекта помахала перед лицом Курской прокурорскими «корочками».

Та пожала плечами и тяжело вздохнула:

– Ну хорошо, входите и задавайте ваши вопросы. Не разговаривать же на пороге…

Я прошла в эффектную, с евроремонтом, светлую квартирку и опустилась на кожаный диван. Да, из такой обстановки по собственной воле уйдет только полный идиот. Или… Ну ладно, думаю, в конце концов я смогу с этим разобраться.

– И что вас интересует? – грациозно опустившись в кресло, светским тоном спросила Алина Геннадьевна.

– Почему вы развелись с мужем?

– Он стал крутить любовь с этой своей новой… С учительницей из вшивой школы, – губы искривились, выплескивая наружу то ли обиду, то ли смех. – Какая женщина это выдержит? – сомкнув руки на коленях и хрустнув пальцами, вопросила Алина. И посмотрела на меня, желая насладиться произведенным эффектом.

Я чуть заметно кивнула, состроив сочувственную гримаску, и подумала: «Дамочка явно переигрывает. Только вот зачем? Впрочем, может быть, она и впрямь несколько патетична по натуре!»

– Почему вы не разменяли квартиру? – задала я чисто бытовой вопрос.

Курская с надменным видом процедила:

– Илья оказался достаточно порядочным и не мелочным человеком.

– Алина Геннадьевна, извините за некорректный вопрос, но, может быть, вы знаете… У вашего мужа была любовница?

– Понятия не имею, – в глазах Курской появилась тень понимания, но голос звучал до ужаса уверенно.

Задав Алине еще несколько вопросов, я покинула ее квартиру, мучаясь новыми, возникшими в процессе разговора вопросами. Причем без ответов, черт возьми! Почему Курская не обижена на мужа, но старательно обиду демонстрирует? Почему при разводе супруг не забрал часть принадлежавшей ему собственности? Тем более квартира и вся обстановка были куплены на совместные средства, как я выяснила. Почему Илья Станиславович променял грациозную газель на скромную учительницу старше себя?

На всякий случай я решила проверить счета Алины. И обратилась к приятелю-компьютерщику. Сама я с техникой не слишком лажу. Зато обзавелась очень удобными знакомствами.

Попросив приятеля разобраться с поступлениями на счета Алины Геннадьевны Курской, если таковые (то есть счета) существуют, я нажала на «отбой» и вынуждена была тут же приложить мобильник к изрядно замерзшему уху.

– Татьяна, до тебя не дозвониться, – с кокетливым упреком заявил Гарик. – Плохо делаешь, дорогая, ведь сама попросила…

– Извини, Гарик, солнце мое, я была занята. Ну так что, ты узнал, где мне искать Шапрыгина?

– Обижаешь, дорогая. – И Папазян погрузился в красочные, насыщенные кавказским колоритом, описания своих мытарств. В стенах отдела милиции.

Я вежливо выслушала его тираду, после чего коротко попросила:

– Продиктуй адрес, пожалуйста.

И тут же получила адрес Шапрыгина. Взяв с меня подтверждение обещания обязательно встретиться и уточнив время, Гарик отвязался. А я, прогрев мотор, отправилась к Шапрыгину.

Этот тип, оказывается, не последняя морда лица в городе Тарасове. Он гордо именуется генеральным директором предприятия по производству шоколада «Факел». С ума сойти! Хорошие, однако, знакомые у Курского. Мне все больше нравится его загадочная личность.

И я отправилась в офис фирмы. Подумала, что наверняка застану Шапрыгина на месте. Все директора считают своим долгом обитать на работе большую часть жизни. Ведь их присутствие поможет справиться со всеми возникающими проблемами… Ха-ха-ха.

Предварительно звонить я не стала – в нашем сыщицком деле немаловажную роль играет прием под кодовым названием «нахрап». Наглость – второе счастье, как говорится. Даже если понадобится воспользоваться «корочками», то в телефонной-то беседе их не продемонстрируешь. Это раз. По телефону могут просто… послать. Это два. А три – еще хуже: могут пригласить на беседу, а пока ты едешь в нужное место, проверить факт наличия некой Татьяны Ивановой в стенах прокуратуры. Так зачем рисковать?

Минут через десять я входила в прохладный холл высоченного здания, в котором располагались офисы фирмы «Факел».

Подойдя к двери с надписью «Генеральный директор Шапрыгин Ю.А.», я вежливо стукнула по косяку двери костяшками пальцев и, не дождавшись ответа, проникла внутрь. Секретарша при звуке открывающейся двери встрепенулась, подняла пушисто-стриженую рыжую голову от клавиатуры компьютера и удивленно вздернула брови, собираясь задать вопрос «Вы к кому?» или «У вас назначено?». Но не задала. Не успела.

– Юлька, ты, что ли? – удивилась я, рассматривая стриженую девчонку.

С Юлевной-королевной, как ее звали в далекой и безоблачной молодости, мы учились на параллельных потоках в юридическом. Правда, Юлька ушла после первого курса, не выдержав зубрежки законов и тому подобной рутины. Теперь же…

– Татьяна! Иванова! – ликующе воскликнула Юля, узнав меня наконец и выскакивая из-за стола. – Какими судьбами?

И понеслось! Юлия всегда была склонным к лирике человеком. Теперь она засыпала меня воспоминаниями о бурной молодости, совместных пьянках, настоящей жизни и прочем. Я поддерживала тему, насколько хватило терпения. Юлька усадила меня, налила чашечку кофе, положила передо мной пачку дорогих дамских сигарет. В общем, вела себя, как радушная хозяйка.

Наконец словесный поток, лившийся на меня, иссяк, и Юля спросила изумленно:

– Как же ты здесь оказалась?

– По делам, – улыбнулась я. – Мне надо встретиться с господином Шапрыгиным. Кстати, он на месте?

– Вообще-то пока нет, у них совещание. Но обещал вернуться… Ага, через двадцать минут будет уже здесь, – бросив короткий взгляд на изящные часики, обхватывающие ее запястье, ответила Юля.

– А что он за человек, твой шеф? – полюбопытствовала я.

– Мировой мужик, Танюх, – засмеялась Юля. – Никогда не орет, всегда такой вежливый. И в помощи не отказывает. А зачем он тебе нужен? Ты вообще где работаешь? В ментовке?

– Да нет, – улыбнулась я и подумала, что, пожалуй, не буду махать здесь «корочками», а лучше… – Тружусь на ниве журналистики. Как ты думаешь, твой босс меня примет?

– Я постараюсь это устроить, – фыркнула Юлька, кокетливо поправляя пушистые волосы. – Так что жди, Татьяна.

Я потягивала горячий, хотя и не слишком хорошего качества, кофе, курила и болтала с неожиданно попавшейся на моем пути подругой. Сочинила целую легенду о статье, которую должна сдать. Гипотетическая статья должна содержать факты из жизни и деятельности тарасовской бизнес-элиты.

Дело вовсе не в том, что я не доверяла Юльке. Хотя, в сущности, полностью доверяю я лишь одному человеку – себе самой. Просто мне не хотелось настораживать Шапрыгина, предъявляя удостоверение. К прессе отношение не столь предвзятое и осторожное, как к следственным органам. А с легендой проблем не будет, при моем-то отработанном долгой практикой воображении!

В нашу с Юлькой болтовню неожиданно врезался писк сотового. Юля обратила свой взор к телефону, сняла трубку, но писк продолжался. Она ошалело взглянула на меня, и тут я сообразила, что требовательный трезвон принадлежит моему мобильнику. Выудила его из сумки, соединилась и осведомилась:

– Да?

– Танюх, накопал я по твоей Курской. Дамочка достаточно обеспеченная, счета в полном порядке и не слишком маленькие, – сообщал приятель-компьютерщик. Помимо этого, он сказал, что квартира, машина и прочая совместно с мужем нажитая собственность принадлежит единолично Алине Геннадьевне.

М-да, господин Курский побеспокоился о жене, с которой развелся. Заботливый супруг, черт побери. Или это продуманный план? Скорее всего именно так.

Я посмотрела на Юльку и спросила:

– Солнышко, еще долго ждать?

– Не знаю, Танюш, должен уже вернуться, – ответила подружка, закуривая длинную тонкую сигарету и выпуская голубоватую струйку дыма сквозь изящные ноздри.

Тут дверь приемной открылась, и высокая фигура, застывшая в дверном проеме, сразу уменьшила комнатку до игрушечных размеров.

– Вы меня ждете? – осведомился мужчина у меня, стряхивая снежинки с воротника и небрежно кивая Юльке.

– Юрий Афанасьевич, – вклинилась Юлия прежде, чем я успела ответить, – это Татьяна Александровна Иванова. Она хотела с вами поговорить.

– Ну что ж, очень приятно, – на широком лице Шапрыгина появилась милая улыбка. – Идемте в кабинет. А, простите, вы кто? – опомнился он.

Я тут же уверенно прогнала свою легенду про газету и статьи, Шапрыгин покивал и повторил свое предложение побеседовать в его кабинете.

Мы прошли в просторную квадратную комнату. В кабинете Шапрыгина, дяди-босса шоколадной фабрики, было мало мебели. Светлый палас покрывал пол. Широкий стол светлого дерева смотрелся на удивление органично и непретенциозно. Тонкие планочки вертикальных жалюзи отливали серебристо-голубым.

Я опустилась в глубокое темно-коричневое кресло напротив директорского стола и приступила к интервью. Для начала я расспросила Юрия Афанасьевича о деятельности фабрики, о его бизнесе и тому подобном. И только после всей этой в общем-то совершенно ненужной мне беседы перешла, наконец, к делу.

– Юрий Афанасьевич, вы знакомы с господином Курским, соучредителем фирмы «Мотор»? – полюбопытствовала я небрежно.

– Да, но почему вас это интересует? – удивился Шапрыгин. – Вроде бы вы намереваетесь писать статью о моей фирме.

Я улыбнулась и находчиво ответила:

– Юрий Афанасьевич, мы намерены опубликовать цикл статей и предполагаем коснуться в них личностей всех достаточно крупных бизнесменов Тарасова. И я стараюсь сразу собирать материал, если это возможно.

– Вот как… – Шапрыгин выглядел вполне удовлетворенным такой версией происходящего. Он посмотрел на меня своими светлыми проницательными глазами и произнес: – Да, мы давно знакомы с Ильей. Очень давно, два десятка лет как минимум. Чуть не с горшкового возраста, – добавил Юрий Афанасьевич с таким видом, словно говорил: «И бизнесмены тоже умеют шутить, не сомневайтесь».

Я покорно кивнула и улыбнулась, оценивая шутку.

– Я слышала, вы одолжили Курскому крупную сумму денег, – бросила я пробный камень, стараясь говорить небрежно. – Моя информация верна?

– Татьяна, почему вас интересуют такие подробности? – удивился Юрий Афанасьевич. – Вы же журналистка? – с вопросительно-недоверчивой интонацией произнес он. – Или нет?..

– Юрий Афанасьевич, я просто любопытный человек, – примиряюще улыбнулась я. – Издержки профессии, так сказать. Так Курский занимал у вас деньги? И когда он должен вернуть долг? – настойчиво повторила я.

– Илья и в самом деле занимал у меня деньги, но вернуть должен нескоро, – Шапрыгин взмахнул рукой, словно пытаясь отмахнуться от моего вопроса. – Понимаете, дела моей фабрики идут далеко не плохо, и я могу позволить себе временно лишиться определенной денежной суммы, чтобы помочь другу. Разумеется, если бы Илья обратился ко мне раньше, я бы с удовольствием помог ему. Тогда не пришлось бы ему просить денег у «крыши» их фирмы. Но и теперь я не отказал другу. Если вас это интересует, деньги Илья должен вернуть к лету следующего года. Надеюсь, за этот срок дела его фирмы пойдут лучше, он выберется из долгов. Но даже если нет – я смогу еще подождать.

Юрий Афанасьевич Шапрыгин внушал доверие. Его глаза, кристально-чистые и прозрачные, искрились честностью. И он явно не кривил душой, говоря о Курском, – слова его были пронизаны теплотой и прочими дружескими чувствами.

– Знаете, Татьяна, мы с Илюхой в один детсад вместе ходили, – усмехнулся он, проводя ладонью по светлым, отливающим рыжинкой, волосам. – И до сих пор с удовольствием общаемся. Разумеется, я помог Курскому, раз у него проблемы. И, надеюсь, все будет в порядке. Он попросил денег – я дал, без проблем.

– Понимаете, я, к сожалению, не могу его найти, – призналась я. – Мне желательно в кратчайшие сроки сдать интервью с Ильей Станиславовичем, но где он, никто не знает. Может быть, вы знаете, куда он делся? Раз вы поддерживали дружеские отношения.

– К сожалению, здесь я ничем не могу вам помочь. Просто потому, что не имею понятия. Илюха не слишком откровенный человек. И он не делился со мной своими планами на будущее. Может быть, отправился в путешествие? Или решил передохнуть от рутины и забурился в гостиницу с девушкой?

– Вероятно, тогда и о причине его развода с женой вы тоже не знаете, – предположила я.

– Господи, Татьяна, вы мало похожи на журналистку, – возмутился Шапрыгин. – Вас интересуют слишком личные вопросы, которые в принципе к делам фирмы имеют очень отдаленное отношение!

Я прикусила язык. И в самом деле, не стоило лезть с подобными вопросами. Наверное, имидж работника прокуратуры, который может задать любой вопрос и уверен, что обязательно получит на него ответ, еще не сошел с меня. Как же это я позабыла, что играю роль журналистки? И как теперь выкручиваться?

– Юрий Афанасьевич, это был мой последний вопрос, – мягко произнесла я, грациозно закидывая ногу на ногу и мило улыбаясь. Может быть, мужское сердце смягчится при виде моей девической красоты?

Смягчилось. Взгляд Юрия Афанасьевича потеплел, коснувшись моего лица. И директор все же ответил на мой бестактный вопрос.

– Вы совершенно правы, не знаю. Никогда не лезу никому в душу. Если человек хочет – сам расскажет. Зачем доставать его вопросами? Приглянулась Илье эта его учительница, флаг ему в руки. Тем более что Алина – женщина далекая от совершенства. За красивым фасадом скрывается вздорная и своевольная особа, могу я вам сказать. Илье это могло надоесть. Но это лишь мое предположение. Точной причины, как я уже сказал, не знаю.

– Огромное вам спасибо за то, что согласились со мной побеседовать, – выпалила я, поднимаясь. И вышла из кабинета Шапрыгина, провожаемая удивленным взглядом директора.

Попрощавшись с Юлькой, я спустилась вниз, к машине, залезла в холодный салон, завела двигатель, а вскоре и печку. Посмотрела на часы и поняла: пора ехать к Ларионовой – через час или около того к ней явятся братки, требовавшие денег. И мне, детективу, предстоит участвовать в этой разборке.

Страха не было, я привыкла к общению с ребятами, что круче вареного яйца. Был только азарт. А что, можно и размять косточки, а то давненько не ввязывалась в хорошую драку.

И я поехала к дому Ольги Георгиевны.