– Понимаю, – кивнула я. В силу специфики своей профессии я хорошо знала, что такого рода «компромат» можно состряпать, по выражению Павла, на любого хоть сколько-нибудь серьезного специалиста, в какой бы сфере тот ни работал. И вот ведь парадокс: чем активнее замазанный грязью ни в чем не повинный человек стремится себя обелить, тем большее доверие вызывает этот самый компромат. Видимо, нечто подобное произошло и в случае с Павлом, поскольку он добавил:

– В конце концов, и сам полковник начал косо на меня поглядывать, перестал давать хоть сколько-нибудь ответственные задания. Потом до меня дошли слухи, что он поручил, что называется, приглядывать за мной, да я и сам заметил слежку. Ну и…

Что ж, рассказ Павла звучал вполне правдоподобно, но что-то, пусть и неуловимо, а все же резало мне слух. Пока я и сама не могла взять в толк, что именно.

– И что ты решил? – поинтересовалась я.

– Решил попытать счастья на чужбине, как ни банально это звучит, – усмехнулся Павел. Усмешка, правда, вышла невеселой. – Связи у меня имелись, да и с документами проблем не возникло. Я ведь успел кое-кому помочь, и не раз. Сама понимаешь, годы работы в разведке даром не проходят.

Я вновь кивнула, хотя рассказ Павла вызывал у меня все больше вопросов и все меньше доверия.

– Наконец все было готово к тому самому судьбоносному отлету, я уже практически стал гражданином Ирландии, собирался обосноваться в пригороде Дублина…

– Дублина? – переспросила я, припомнив подробности той самой авиакатастрофы.

– Да, – подтвердил Павел. – Но вместо этого стал гражданином Италии.

– Вот как! – Я чуть было не присвистнула. Помню, рейс трансконтинентального лайнера, на борту которого находился майор Агафонов, планировался с заходом в аэропорт Рима. Именно на северной границе Италии и потерпел страшную катастрофу тот злополучный лайнер. Катастрофу, в которой никто не уцелел. Якобы не уцелел…

– Как же ты спасся? – Я не смогла удержаться от любопытства.

Павел пожал плечами:

– Сам удивляюсь – какая-то непостижимая цепь случайностей. Словно все сложилось само собой.

– Поясни, пожалуйста, – нетерпеливо потребовала я.

– Да сначала какой-то пассажир, спасибо ему, то ли опоздал, то ли передумал лететь. А я пересел в его пустое кресло, место, считающееся наиболее безопасным в случае катастрофы. Останься я тогда в своем кресле, от меня бы и пыли не нашли. Как от остальных пассажиров…

Павел немного помолчал, словно вновь переживая те страшные минуты. Мне даже стало неловко за свое любопытство. В конце концов, какое я имею право вот так теребить своего клиента, пусть даже давнего знакомого? Я всего лишь наемный персонал, не более того.

– Потом, как я впоследствии понял, меня попросту выбросило из уже развалившегося самолета за несколько секунд до взрыва. В тот момент я, естественно, был без сознания, но, опять-таки, по счастливой случайности покатился под уклон. Там местность такая, на севере Италии. Так я спасся еще и от взрыва, не прилагая никаких усилий и даже ни о чем не подозревая.

– И тебя нашли спасатели? – Рассказ Павла меня взволновал, я представила себе, каково это, оказаться где-то в глухом лесу, раненым, без сознания…

– Спасатели, да не те, – не совсем понятно заявил Павел со странной усмешкой. – Тут подоспела случайность номер три.

– То есть? – изумилась я.

– Я ведь откатился прямо на шоссе, в это время вел машину не очень опытный водитель. Точнее, вела. Совсем еще юная девушка. За рулем она слушала музыку, на дорогу толком не смотрела, ну, в общем, вышло так, что она решила, будто это она меня сбила, – Павел с улыбкой покачал головой, словно вновь удивляясь такому причудливому стечению обстоятельств. – Это я уже потом узнал все подробности в клинике, куда она меня отвезла. А когда сообразил, что к чему (довольно быстро, надо сказать), никого не стал в этом разубеждать.

– Почему? – зачем-то уточнила я. Павел посмотрел мне прямо в глаза, в его взгляде мелькнуло что-то похожее на жалость.

– Ну как ты не понимаешь? – он укоризненно покачал головой. – Мне все это было только на руку, ведь никто не связал мое появление на шоссе с той самой катастрофой. Следовательно, никто не знает, что я – пассажир того самого лайнера. Павел Агафонов трагически погиб и ни в какой Дублин не прилетел. Значит, нечего его там искать, даже если кто-то и догадается, что он там преспокойно играет в поло под вымышленным именем.

Я невольно рассмеялась, Павел тоже улыбнулся. Похоже, он был доволен моей реакцией на сие обстоятельное разъяснение.

– И ты стал гражданином Италии? – мне вдруг захотелось разузнать подробности новой жизни своего внезапно воскресшего друга.

– Не сразу, но стал, – туманно отозвался Павел. – Кстати, вскоре я там женился, а через год у нас родились близнецы, мальчуганы что надо!

На этот раз Павел улыбнулся по-настоящему теплой улыбкой, какой мне прежде у него не доводилось видеть.

– Между прочим, у меня очень красивая жена, – похвастался он. – Хотя и немного наивная, но очень добрая.

– Кто она? – заинтересовалась я. Надо же, Павел женат, да еще и дети есть! Отец семейства…

– Ты представляешь, мы с ней познакомились в клинике, где я восстанавливался якобы после аварии, – пояснил Павел. – Габриэлла (так зовут мою жену) – родная сестра той самой медсестры, что выхаживала меня, причем весьма самоотверженно.

– А почему же ты не женился на этой самой медсестре? – спросила я.

– Она некрасивая, – коротко отозвался Павел.

– А где сейчас твоя жена? – Мне было интересно посмотреть на женщину, чья внешность удовлетворила столь разборчивого агента спецслужб.

– Вообще здесь, со мной, – пояснил Павел. – Но ты с ней познакомишься чуть позже. На сегодня я отправил ее в загородный отель. Специально, чтобы мы с тобой могли все спокойно обсудить. Ведь моя ненаглядная Габриэлла говорливая, как все итальянки.

Ясно, похоже, воскресший господин Агафонов без ума от внешности своей жены, но не особенно высокого мнения о ее умственных способностях. Последнее обстоятельство он даже не считает нужным скрывать.

– А дети? – задала я следующий вопрос.

– Они остались в Европе, – преспокойно отозвался Павел. – Мальчишки сейчас на попечении тети Марцеллы, они с ней как за каменной стеной.

– Это та самая медсестра? – поинтересовалась я.

– Ну да, – Павел кивнул.

Что ж, добрая, умная, но некрасивая сестра жены вполне сгодится на роль сиделки, а заодно и няньки. А вы, оказывается, тот еще жук, господин Голубев! Или все-таки Агафонов? А кстати, каково ваше третье имя на сегодняшний день? То, под которым вы обвенчались с очаровательной синьориной Габриэллой?

Именно этот вопрос я и задала своему клиенту.

– Теперь это и есть мое настоящее легальное имя, – заявил Павел. – И надеюсь, последнее. Моя нынешняя жизнь меня более чем устраивает, и менять что-либо я не намерен. Более того, я горячо надеюсь, что она продлится как можно дольше. Собственно, ради этого я тебя и нанял.

Из этой пространной речи я узнала все что угодно, кроме этого самого легального, как выразился мой клиент, имени. Так как же вас все-таки теперь зовут, господин Голубев-Агафонов, дважды Павел? Видимо, упомянутый господин без труда прочел в моих глазах именно этот вопрос, поскольку, рассмеявшись, пояснил:

– Я теперь добропорядочный гражданин Италии Николо Контадино, коммивояжер – к вашим услугам.

– Скорее уж я к вашим услугам, синьор Контадино, – улыбнувшись, возразила я.

– Можно просто Нико, так меня зовет жена.

Каждый раз, когда Павел упоминал о жене, в его глазах появлялось странное выражение, нежное и чуточку презрительное одновременно. Кто или даже что она для него, эта незнакомая пока мне Габриэлла Контадино? Прекрасное экзотическое животное, наподобие ахалтекинского коня, которым можно хвастаться перед знакомыми? Или, может, роскошная дорогая вещь, приобретенная с этой же целью? Мать красивых детей, ибо пора уже обзавестись наследниками? Не хотела бы я выступать для своего будущего супруга лишь в одной из этих ипостасей. Если, конечно, я когда-нибудь удосужусь связать себя узами Гименея, к чему моя дражайшая тетушка Мила усиленно меня подталкивает.

– С итальянским у тебя проблем, конечно же, нет, – я могла бы этого и не уточнять, ведь Павел еще в Ворошиловке славился свободным владением практически любым языком из романо-германской группы.

– Разумеется, – подтвердил Павел. – Я еще в клинике, едва начав приходить в себя, решил: все, буду итальянцем. Отныне и навсегда. – Он бросил на меня проницательный взгляд и добавил: – Знаешь, когда еще только начал различать речь после выхода из комы, сразу сообразил, где я. Смекнул, что уже в Италии. Ну а потом постепенно составил план действий. После обзавелся документами и все такое. Ну что тебе долго рассказывать, сама понимаешь, как все это делается. Нужные люди есть повсюду.

Я задумчиво кивнула. Что-то вновь не вязалось в таком, казалось бы, гладком и правдоподобном рассказе Павла о его превращении из спецагента высочайшего класса в мирного итальянского коммивояжера. Какие-то мелкие противоречия, которые я даже уловить толком не могла, не позволяли мне до конца поверить в правдивость этого изложения. Но я вновь успокоила себя соображениями из разряда, что меня, мол, это не должно волновать. Клиент меня нанимает в качестве телохранителя, вот я и буду его охранять. Всем остальным мне интересоваться не следует. Вот только не осложнит ли лживость Павла его собственное положение? А это уже может привести к тому, что и мне, в свою очередь, будет гораздо сложнее распознавать угрозы и, соответственно, выполнять свои прямые обязанности.

Мы немного помолчали, и я наконец решила задать неизбежный в данной ситуации вопрос:

– Скажи, а почему ты вообще решил воспользоваться услугами телохранителя? Тебе кто-нибудь угрожал?

– Ну, можно и так сказать, – неопределенно отозвался Павел. – Первый намек я получил еще в Милане, когда мы с женой и детьми собирались в загородную поездку на нашем семейном автомобиле.

Павел светло улыбнулся, видимо, ему было приятно вспоминать о совместном отдыхе с женой и мальчуганами. Возможно, таких поездок было немало, Павел, судя по всему, прекрасный семьянин. Вот только что произошло в тот раз? Я вся обратилась в слух.

– Особенно далеко мы в тот раз забираться не захотели. Так, решили остановиться в небольшом семейном отеле в Паулло, это пригород Милана, километрах в двадцати, – пояснил Павел. – Мы как раз подъезжали к скоростной автостраде, и тут я заметил, что мотор слегка забарахлил. Ну, решил подстраховаться, заехали мы в ближайшую автомастерскую, их там всюду понатыкано. Парень-ремонтник устранил мелкую неполадку, а заодно осмотрел всю машину. Ну и…

– Что? – мне не терпелось услышать вердикт парня-ремонтника.

– Да представляешь, тормозной шланг был перерезан. На это мне парень и указал. Мол, я сам недоглядел, возможно, перетерся и все такое… Но я в такие совпадения не верю. Оставил машину на платной стоянке в том автосервисе, жену с детьми отвез на арендованной машине в отель, а сам вернулся и вызвал экспертов.

– Из полиции? – поинтересовалась я.

– Нет, ну что ты! – покачал головой Павел. – Ребят, которые выдают точное заключение и при этом ни о чем не спрашивают. Ну они и выдали по пунктам. Мол, шланг был нарочно перерезан, причем с таким расчетом, чтобы катастрофа произошла именно на разгоне. Помнишь, я говорил, что мы подъезжали к автостраде?

Я кивнула.

– Ну так вот, на этом участке я обычно разгоняюсь вовсю. На это и был расчет. Кто-то знал, что мы именно в это время поедем по этой дороге. По его плану мы должны были костей не собрать на этом скоростном шоссе на тачке с отказавшими тормозами!

Я нахмурилась:

– То есть этот кто-то был в курсе ваших планов на уик-энд и заблаговременно все спланировал? Ты ведь понимаешь, что тебя выслеживали, улучили время, чтобы покопаться в твоей машине, да еще так, чтобы ты ничего не заподозрил?

– О том и речь, – вздохнул Павел. – Жене я, разумеется, ничего не сказал, но решил, что нам надо на время убраться из Милана. А после, еще немного поразмыслив, я принял решение вернуться сюда, поскольку не мог не понять, откуда ноги растут. Кто-то в курсе, что Павел Агафонов обосновался не в Дублине, а в Милане.

– И жена согласилась на эту поездку?

Павел кивнул.

– Я ей сам предложил совершить небольшую экскурсию в российскую глубинку. Она у меня свободный художник, ей эта идея очень понравилась. Она уже написала несколько волжских пейзажей, я тебе потом покажу.

Нет, все-таки Павел действительно прекрасный семьянин. Его жизнь, возможно, висит на волоске, а он как ни в чем не бывало распространяется о художественных талантах своей благоверной. Остается лишь позавидовать подобному самообладанию.

– А дети остались в Милане? – Это решение показалось мне неосмотрительным.

– Нет, – покачал головой Павел. – Я отправил их вместе с Марцеллой в Испанию, снял им там домик у моря. Уговорил Марцеллу принять от меня в подарок эту поездку. Ну, в знак благодарности за заботу.

Он насмешливо посмотрел мне в глаза.

– Ты не подумай, я ведь ее не в качестве няньки с ними отправил. Няньку нанял отдельно, и еще кое с кем договорился, чтобы за ними присматривали, так, на всякий случай. Ну, ты понимаешь.

– Телохранитель для всей компании? – уточнила я.

– Ну да! – улыбнулся Павел. – Только Марцелла считает, что это просто хороший новый знакомый, случайно поселившийся по соседству. Формально выполняет при них роль гида и знатока местного колорита. А сам с детей глаз не спускает, что от него, собственно, и требуется. Они, кстати, очень шустрые мальчишки. Близнецам по три года, за ними глаз да глаз нужен.

М-да, безопасность стоит дорого. Сколько же у тебя денег, голубчик, мелькнула у меня мысль.

– А скажи, – продолжала я расспросы, теперь уже профессионального плана, – здесь, в Тарасове, было что-нибудь подобное?

Павел на мгновение отвел глаза, и я тотчас же поняла, что все обстоит еще хуже, чем я думала.

– Я ведь не сразу приехал в Тарасов, – бесцветным голосом проговорил Павел. – Сначала решил обосноваться в Москве, показать жене столицу.

– И что?

– Практически сразу обнаружил слежку, – спокойно отозвался Павел. – Пока мы с женой были в ресторане, кто-то буквально перерыл всю нашу квартиру, причем вполне профессионально.

– Жена испугалась?

Тут Павел искренне расхохотался. Заметив мое недоумение, он прервал приступ непонятного мне веселья и пояснил:

– Жена понятия не имеет, что в наше отсутствие в нашей в квартире кто-то побывал. Это я уж для красного словца сказал «перерыли». Сам-то я сразу заметил, что дверь в квартиру вскрывали, а после аккуратно закрыли. Иначе какой из меня спецагент.

Павел помолчал.

– Жену я попросил спуститься к почтовому ящику, мол, забыли забрать почту. Мне просто надо было войти в квартиру одному и убедиться, что злоумышленник убрался восвояси. Не хотел рисковать жизнью Габриэллы. Ну а когда вошел, сразу понял, что в квартире кто-то проделал обыск и что этот кто-то далеко не новичок в этом деле.

– Что-нибудь украли?

Павел отрицательно покачал головой.

– Ну а что искали-то, у тебя есть предположения? – нетерпеливо уточнила я.

– Компромат искали, – буркнул Павел. – Только дома я ничего не храню.

– А где же ты его хранишь?

Павел постучал себя пальцем по лбу:

– Здесь, и боюсь, что теперь кто-то решил добраться именно до моей головы.

– И поэтому ты перебрался в Тарасов? – это было скорее утверждение, нежели вопрос.

– В том числе и поэтому, – кивнул Павел. – Но главным образом – из-за тебя.

– Из-за меня?

– Да. Я понял, что без бодигарда мне не обойтись, – пояснил Павел. – А тебя мне рекомендовали как одного из лучших. К тому же тебе не надо ничего разжевывать, ты и без вопросов все моментально сечешь.

– А в Тарасове тебя вычислили?

– Сам пока не могу понять, – раздумчиво отозвался Павел. – Может, потеряли след, а может, просто выжидают. Пока вроде без эксцессов.

Я помолчала, обдумывая это предположение. Очень уже мне все это не нравилось.

– Ну ладно, – Павел, видимо, счел вопрос о наших взаимоотношениях «клиент – бодигард» решенным. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Я, знаешь ли, могу разместить тебя с европейским комфортом. У тебя будет персональная ванная, ну и все такое. В этой хибаре, оказывается, предусмотрены квартиры с несколькими санузлами, как в Европе. На это и купился, когда снимал. К хорошему, видишь ли, быстро привыкаешь.