– Оля, ты?! – изумилась Зоя Муромцева. – Какими судьбами? А я вот, прости, лежу. Давление…

И хозяйка дома поправила полотенце на голове. Муж маячил в дверях.

– Коля, пойди погуляй, – резко бросила ему Зая. Мужик послушался, но не сразу – какое-то время постоял на пороге, исподлобья глядя на непрошеных гостей. Дышал он тяжело, с присвистом, и более всего напоминал быка, когда он роет землю и раздувает ноздри перед тем, как броситься на тореадора. Но вот я на секунду отвела взгляд – и Николая в дверях уже не было. Однако как неслышно умеет ходить этот тяжеловес!

Филаткина присела на краешек кровати подруги и сообщила Зое:

– Мы у тебя поживем пару недель, да, Заинька?

Муромцева молча смотрела на старушку. Молчание затягивалось. Мне показалось, или я наблюдаю поединок двух воль? Рослая Зоя по сложению походила на гренадера, а Филаткина напоминала птичку – колибри, может быть. Но вот Муромцева первой отвела взгляд.

– Конечно, Оля, живи сколько надо, – проговорила Зоя Константиновна. – А это кто с тобой?

Мрачный взгляд черных глаз обратился в мою сторону.

– Это, Зая, мой телохранитель! – гордо заявила Филаткина. – Естественно, для всех это моя племянница. Понимаешь?

– Понимаю, не глупее прочих, – усмехнулась Муромцева. – О, и Аркаша с вами?

Услышав свое имя, попугай забился в клетке и заорал:

– Зая, Заинька, кр-р-расавица!

– Вот стервец, всегда знает, как к бабе подход найти! – восхитилась Зоя. – Ладно, чего уж там. Располагайтесь. Щас только встану…

Хозяйка дома поднялась с постели и сбросила полотенце. Проходя мимо, Муромцева смерила меня оценивающим взглядом и сказала:

– Давай знакомиться, что ли? Я Зоя. Предупреждаю, я баба простая, со всеми на «ты», выкать будешь в другом месте. Усвоишь?

– Да легко! – усмехнулась я. – Меня зовут Евгения. Вот так и зови. Никаких «Женька». Усвоишь?

Муромцева ухмыльнулась, оценив мое нахальство, и толкнула дверь в соседнюю комнату:

– Жить будешь тут. А Олю я у себя поселю.

– Э, нет, извини, – прервала я хозяйку. – Тебе ведь сказали, кто я? Так вот, чтобы нормально выполнять свою работу, мне надо быть поблизости от клиента. Так что посели нас, будь добра, рядом.

– Как скажешь, – процедила Муромцева, но возражать не стала.

Нам с Ольгой Дмитриевной отвели две небольшие чистенькие комнатки. Между ними была дверь, что и требовалось. Моя комната была проходной, вдобавок из нее имелся выход на улицу – я сама выбрала такую, просто идеальный вариант. А Филаткина вместе с попугаем поселилась в изолированной комнате. Чтобы попасть в нее, надо было миновать мою. Теперь пожилая дама и Аркадий будут у меня под присмотром круглосуточно.

Осмотрев свои апартаменты, Филаткина солнечно улыбнулась и заявила:

– Мне тут понравится, уверена. Чудесно! Все наши проблемы волшебным образом разрешились!

Еще через час мы сидели за накрытым столом. От неприязни не осталось и следа – и сама Зоя Константиновна, и ее муж Коля вели себя как компанейские ребята и радушные хозяева, к которым приехали дорогие гости. Про себя я поразилась произошедшей перемене, но решила не делать скоропалительных выводов – в конце концов, я этих людей впервые вижу и совершенно ничего о них не знаю. Вот поживем, оглядимся – тогда и будем дедуктивный метод применять.

Хотя Зоя Муромцева не ждала гостей, стол был таким, будто у хозяйки юбилей. Домашние соленья, холодец, первое, второе и пирожки с вишней на десерт. Зоя все подкладывала в тарелку подруги, да и меня не забывала. Коля то и дело подливал всем домашнего вина – как коршун с высоты следил, чтобы рюмки не пустовали. Я пила только минералку, а обе подруги к концу застолья порядком разрумянились и предавались воспоминаниям о старых добрых деньках и общих знакомых. Я навострила ушки, однако ничего интересного не узнала – так, забавные байки о подвыпивших клиентах.

– А помнишь того, который с бульдогом мыться приходил? – заливалась Зая. – Псина, само собой, жары не выносила, поэтому он ее у нас оставлял. А один раз забыл и так домой ушел. Потом спохватился и шофера прислал, а ты собаку отдавать не хотела.

– Ага, моя смена только началась, – подхватила Филаткина. – Но мне же песика доверили! Как я могу отдать? Вдруг это не от хозяина, а, скажем, украсть хотят и после выкуп требовать?

Подруги покатились со смеху. Я поймала вполне трезвый и внимательный взгляд Коли. Мужик повел в мою сторону бутылкой, но я накрыла рюмку ладонью и отрицательно покачала головой. Нет, ребята, я вас не знаю, в первый раз в жизни вижу и почему-то вам не доверяю. Предпочитаю сохранять контроль над собой и над ситуацией.

Теперь разговор перешел на то, кто из клиентов какие удивительные вещи забывал в сауне.

– А помнишь очкастого с ноутбуком? – веселилась Зая. – Мы его «глиста в скафандре» звали между собой. Это надо же, в баню с компьютером ходил! Один раз забыл, мы и прибрали. Он прибежал, белый, трясется весь. А Нюра подшутить решила, говорит, не находили ничего. Он брык – и на пол. Мы перепугались, я Нюрке по ушам дала, дура ты, говорю, парня угробила.

– Что, действительно угробила? – не поверила я.

– Да не, он потом оклемался, – махнула рукой Зая. – Мы извинились, а он так рад был, что даже не стал права качать. Оказалось, у него там, в компе этом, какая-то программа была, он ее писал. Программистом оказался. Полгода над ней работал, боялся, что конкуренты скоммуниздят. Не хотел ноутбук дома оставлять, даже в баню с собой брал.

– Какая интересная история, – вежливо проговорила я. Ничего себе забавы у служащих помывочного фронта! Это не считая того, как они между собой называют клиентов. Хотя да, их можно понять – очень уж специфическая публика в некоторых заведениях.

Разговор постепенно увял. На улице давно стемнело. Коля буркнул:

– Эх, бабоньки, вы как хотите, а я пошел на боковую.

Филаткина отчаянно зевала, прикрывая рот ладошкой. Аркаша дремал на жердочке.

– Ладно, подруга, – Зая поднялась и хлопнула по столу большой ладонью. – День долгий, все притомились, спать пора. Я вам там чистое бельишко постелила, так что спите спокойненько.

Тут за стенкой заиграла музыка. Совершенно не разбираюсь в музыке, но это явно было что-то классическое – виолончели, скрипки и немного духовых. Неужели это Коля перед сном слушает сонаты? Я удивленно уставилась на Зою.

– А, не обращай внимания! – отмахнулась хозяйка. – Жилец наш. Мы ему полдома сдаем. Куда нам двоим такие хоромы. А он тихий такой, платит исправно.

– Пожилой? – уточнила я.

– Зачем пожилой? Молодой мужик.

Тут я напряглась. Так-так, в поле моего зрения появился подозрительный объект!

– И давно он у вас проживает?

Если постоялец появился, скажем, неделю назад, нужно срочно хватать под мышку попугая и его хозяйку и рвать отсюда когти.

– Да второй год живет, – успокоила меня Муромцева. – Он учитель в школе. Детишек учит черчению и рисованию. Раньше в городе жил, а потом ему доктора посоветовали в деревню перебраться. Молоко парное пить. Язва у него, что ли? Он у Макаровны каждый день трехлитровую банку молока покупает. Язвенник. И трезвенник, – хмыкнула Зоя.

Перед моим внутренним взором возникла фигура щуплого лысеющего мужчины в очках и потрепанном костюме. Язвенник, значит. Ну, ладно.

Устроив Ольгу Дмитриевну и Аркадия на ночлег, я вышла на улицу. В Балахове цвели сады, и воздух был напоен ароматами… а, ладно, все равно я не разбираюсь, что там цветет. Абрикосы, кажется? Я достала пачку сигарет. Курю я редко, но сейчас мне хотелось проветрить голову и подумать. Обычно я в таких случаях выхожу на пробежку. Километров пять-семь – и головную боль как рукой снимает. Но сейчас момент был явно не подходящий. Обойдя дом, чтобы не дымить перед хозяйскими окнами, я обнаружила какую-то поленницу – в общем, бревна, сложенные штабелем. Усевшись на нагретое за день шершавое бревно, я наконец закурила. Вспышка зажигалки высветила мужской силуэт на другом конце бревна.

Я вскочила:

– Кто здесь?

Моя рука поползла под мышку. Там у меня кобура с оружием, на которое имеется разрешение.

– Извините, не хотел вас напугать, – произнес тихий голос. В темноте виднелся неясный силуэт. – Я Альберт, Альберт Дуров, ваш сосед.

– Жилец, который снимает половину дома? – сообразила я, успокаиваясь.

– Он самый. А вы гостья, которая сегодня приехала к Зое Константиновне. Вы ее родственница?

Надо же, любопытный какой!

– Нет, я родственница ее подруги. Видели старушку? Я ее племянница.

– И что привело вас в Балахов? – светским тоном спросил учитель.

Мне сделалось смешно.

– Места у вас красивые, – мечтательно протянула я. – Люблю, знаете ли, красивые пейзажи!

– О, это замечательно! – воодушевился сосед. – Пейзажи здесь в самом деле необыкновенные. Знаете, я ведь не только учитель, я еще немножко и художник.

Вот зануда! Челюсти мне свела зевота. А сосед не унимался:

– Вот так утром встанешь рано, до рассвета, возьмешь этюдник, поднимешься на ту горку. Сидишь и смотришь, как солнце встает. На траве роса сияет, как бриллианты. Птицы поют хором. Весь мир кажется новым, знаете, как новенькая монета. Можно даже не расчехлять этюдник, не рисовать. Такая красота!

– Истинный рай, – подтвердила я, чтобы поскорее закончить разговор. Не терплю пустой болтовни, если честно.

Мы еще немного потрепались о погоде, потом учитель рисования поднялся, кряхтя, и сообщил:

– Что ж, рад знакомству. Час поздний, увидимся завтра.

И ухромал на свою половину.

Я еще немного посидела на бревнах, наслаждаясь удивительной тишиной, какой никогда не бывает в большом городе. Потом погасила сигарету и отправилась спать.

Спала я плохо – вообще-то, мой тренированный организм привык отключаться по команде «отбой», и меня не пугает ночевка ни на снегу, ни в болоте. Но сейчас, в мягкой постели, мне было неуютно – в голове непрерывно прокручивались события прошедших дней, беседа со следователем Мироновой, разговор с Зоей, косые взгляды ее мужа… не нравился мне этот дом, и его хозяева в особенности. Я уже поняла, что подруга Филаткиной не так проста, как кажется на первый взгляд. Впрочем, как и сама моя клиентка.

Предчувствия меня не обманули – утро началось с телефонного звонка. Мой мобильный заливался и елозил под подушкой – вчера я забыла поставить его на беззвучный вызов. Схватив трубку, я с трудом разлепила глаза и хриплым со сна голосом каркнула:

– Охотникова. Слушаю.

– Доброе утро, Евгения Максимовна, – произнес мне в ухо ледяной голос. – Это Максим Голиков. У нас чепэ.

Некоторое время я пыталась сообразить, кто такой Голиков и что значит странное слово «чепэ». Потом поняла: со мной говорит владелец детективного агентства «Персона» – тот самый, к кому я обратилась с просьбой собрать информацию о Филаткиной и понаблюдать за ее домом. А чепэ – это чрезвычайное происшествие. Что-то случилось. Что-то очень плохое, иначе Голиков не стал бы звонить мне в такую рань.

– Слушаю, – повторила я.

– Час назад мне позвонили, – все так же холодно и деловито произнес Максим Олегович, – на моего сотрудника напали. Ударили по голове. Он сейчас в коме, лежит в реанимации. Я заявляю в полицию. Поэтому и звоню. Не могу же я оставить такой факт, как нападение на моего сотрудника, в тайне. Я законов не нарушаю.

– Звоните, и побыстрее, – посоветовала я, просыпаясь окончательно.

– Просто я подумал, что это может идти вразрез с вашими интересами, – немного сбавил обороты Голиков. – Сообщу я им все равно, просто хотел вас предупредить.

– Я все поняла. Часа через два буду у вас.

И я прервала связь. Было еще очень рано. Я выглянула в окно – там струился молочный туман. Цветущие деревья плыли в нем, как невесты в танце. Что ж, а мне пора.

Я оделась и растолкала Филаткину. Старушка спросонок моргала, глядя на меня:

– Женя? Который час? Что случилось?

– Все в порядке, Ольга Дмитриевна, просто мне нужно отъехать на денек по делам в Тарасов.

– Милочка? – ахнула пожилая дама. – Что-то случилось с Милочкой?

– С тетей все в порядке, надеюсь, – поспешно добавила я. – Просто деловая встреча. Думаю, к вечеру или, в крайнем случае, к завтрашнему утру я вернусь. Ни о чем не беспокойтесь. Не покидайте дом. Никому не звоните. Вы поняли?

– Конечно, Женя, – растерянно пробормотала старушка. – У Заи я в безопасности и Аркаша тоже. Но все-таки… возвращайтесь скорее, ладно?

– Как только смогу.

Проходя в свою комнату, я приметила сумочку Филаткиной, лежавшую на стуле. Ни мгновения не потратив на переговоры с собственной совестью, я цапнула старомодную сумку из потертого кожзаменителя и позаимствовала оттуда один очень важный для меня предмет. Не знаю, пригодится ли он мне сегодня, но пусть лучше будет под рукой.

Спустя пять минут я уже выруливала со двора. Утренние дороги были еще пусты, так что мой «Фольксваген» летел в сторону Тарасова как на крыльях. Остановилась я всего однажды – на заправке, чтобы покормить моего железного друга и выпить кофе. К девяти я уже была в городе.

Максим Олегович ждал меня на рабочем месте. Я вошла в знакомый кабинет и уселась напротив хозяина «Персоны». Тот был небрит и выглядел усталым и раздраженным.

– Максим Олегович, я понятия не имела, что мое несложное задание приведет к таким серьезным последствиям, – сказала я.

Вообще-то, строго между нами, я не обязана была извиняться. Эти ребята знают, за какие дела берутся. И в плату входит компенсация за некоторый риск – как и в плату за мою работу, кстати. Другое дело, что нападение на сотрудника – дело не слишком обычное. Ладно еще, когда ревнивый муж бросается, обнаружив слежку. Но чтобы вот так, покушение на убийство… сейчас не девяностые.

Голиков кивнул, принимая мои извинения.

– Как состояние вашего сотрудника?

– Пока не пришел в сознание, тяжелая черепно-мозговая травма.

– Что с ним случилось?

– Неизвестно. Он сидел в машине, вел наблюдение за подъездом. В шесть его должны были сменить. Когда напарник подъехал, то обнаружил, что Костя сидит за рулем, голова пробита, все в крови. Причем нападение произошло недавно, буквально за несколько минут.

– Откуда вам известно, когда произошло нападение? – перебила я Голикова.

– На руке у моего сотрудника были часы, обычные, механические. Он поднял руку, защищаясь, и часы отчасти смягчили удар, но вышли из строя. Напарник позвонил мне, я дал команду вызвать «Скорую». Костю прооперировали. Скажите, Евгения Максимовна, вы ожидали чего-то в этом роде, а?

Голиков хищно прищурился. Молодец мужик, за своих сотрудников любому глотку порвет! Только не мне.

Я положила ногу на ногу и вежливо произнесла:

– Мне жаль, что все закончилось именно так. Я рассчитывала, что ваши сотрудники предоставят мне какую-то информацию…

Другими словами, лошара ты, братец! Я-то думала, твои ребята профи, а они позволяют себя по кумполу долбануть. Закемарил, поди, в машине твой Костя. Под утро самый сладкий сон, поэтому ведущего наблюдение надо сменять часа в четыре, к этому времени внимания уже никакого и концентрация падает, уж я-то знаю.

Голиков сжал челюсти. Что-что, а намеки он понимал.

– У меня работают проверенные люди. В основном бывшие сотрудники силовых ведомств. Если Костю вот так захватили врасплох, значит, действовали серьезные люди.

Я побарабанила пальцами по колену, потом без улыбки сказала:

– Давайте поступим так. Наблюдать за подъездом больше не нужно. Не имеет смысла – теперь туда приедет полиция и спугнет преступников.

– То есть вы думаете, что их несколько? – подался вперед Голиков.

– Я ничего не думаю, – холодно сказала я. – Расходы, понесенные вами, я оплачу. Могу также оплатить лечение вашего сотрудника.

– Нет необходимости, – отрезал хозяин «Персоны». – Они все у меня застрахованы.

– Так вот, отзовите ваших людей с этого задания.

Голиков не стал спорить.

– Хорошо. А как насчет вашего второго поручения?

– Оно останется в силе. Жду как можно более полной информации в условленное время. Всего доброго. И здоровья вашему сотруднику.

Я встала. Голиков тоже поднялся.

– Ладно, Евгения Максимовна, не обижайтесь, но я просто обязан был заявить, – проговорил Максим.

– Все правильно, – кивнула я. – До встречи, Максим Олегович.