Глава 2

Когда Димка уснул, я набрала Кирин номер:

– Володя, – сказала я полушепотом, чтобы не разбудить нового друга, – привет.

– Привет. Ты чего это шепчешь, словно боишься кого?

При этом Киря шептал сам, не желая, видимо, тревожить сладко спящую супругу. Выходной, он и в Африке выходной.

– Да-а, просто не хочу будить одного человека.

– Опять клиент? Опять проблемы? Туда едут – за ними гонятся, оттуда едут – за ними опять гонятся. Так, что ли? – Киря, мой однокурсник и бывший коллега, никогда не страдал отсутствием чувства юмора.

– Ты как будто в воду смотрел. Точно, гнались. Сегодня ночью. И мне очень бы хотелось знать кто.

– Когда знаешь кто, легче узнать, для чего. Или ты и так знаешь?

– Пока нет.

– Ясно. Опять беленькую и пушистенькую просто так злые дяди достали?

– Ага, – я рассмеялась. – Киря, про «десяточку» вишневую знать хочу. Кто хозяин, где живет. Номерок запиши.

– Подожди минутку… Давай, пишу. Ага, понятно. Завтра перезвони или вечерком сегодня. Постараюсь для старого друга. Почти бескорыстно, – Киря тихонько хихикнул.

После беседы с Кирей я с чувством выполненного долга вытянулась на диване и устало закрыла глаза.

* * *

Выспавшись уже в пять часов пополудни, мы с Димкой стали придумывать планы на вечер, который, собственно говоря, уже надвигался. Только почему-то ничего умного не придумывалось, и мой новый друг предложил показать мне сначала свой макаронный цех, тоже находившийся у черта на куличках, а потом свое холостяцкое жилище. Я не отказалась. Ни разу не доводилось видеть, как появляются на свет макароны.

Но прежде я позвонила в автосервис. Выяснилось, что моя машина будет готова только завтра. Ну и ладно. Будем изучать макаронное производство.

На проходной мы облачились в белые халаты, как в больнице, и прошли в «святая святых».

Оказалось, что макарошки появляются довольно забавно: из-под вращающейся «дырявой лейки» выползают этакие беленькие длиннющие червячки, которые тут же попадают на конвейер, где становятся уже более короткими червячками. Зато их становится больше по количеству.

Я наблюдала за процессом и не заметила, как к Диме подошел худенький мужчина в таком же белом халате и в колпаке, как у шеф-повара хорошего ресторана.

За шумом станка я не расслышала, что он сказал. Только услышала ответ Димки, поскольку он стоял ко мне ближе:

– А зачем они меня искали?

Сама не знаю, почему разговор меня заинтересовал, и я стала прислушиваться.

– Не сказали. Сказали только, что по личному вопросу.

Если судить по описанию внешности, то, кажется, искали господина Кортнева, то есть для меня – Димку, те два парня-«близнеца». Во всяком случае, моя интуиция утверждала, что это именно они. Ведь не зря же они принялись нас преследовать.

Димке это явно не понравилось, и, когда мы ехали к нему – смотреть его холостяцкое жилище, – он был сосредоточен и почти всю дорогу молчал.

– У тебя есть враги? – не утерпела я.

Ну вот. Все-таки «кости» были правы насчет прошлого. Сейчас меня наймут. И я опять вляпаюсь в неприятную историю.

– Да вот. Сам думаю. Впрочем, те ребята из фирмы «Солнышко», которые убеждали меня уступить им цех или пойти под их крылышко, так действовать не будут Сам удивляюсь, кому это я мог понадобиться? – Тут он ослепительно улыбнулся. – Разберемся. Ерунда, Танюш.

И я облегченно вздохнула.

Не буду описывать довольно скромное, но уютное гнездышко Димы Кортнева. Не для того я упомянула о его посещении. Просто оказалось, что Диму и дома искали все те же люди.

Об этом нам поведала его соседка, старушка – божий одуванчик.

– Ага. Гарные хлопцы. Прямо гренадеры. Статные, ладные. Одеты прилично.

– Мне кажется, – высказала я свое мнение, когда мы уселись в машину, намереваясь где-нибудь вместе поужинать, – тебе стоит пока исчезнуть. Я смогу в этом помочь.

Я могла бы поселить его в своей второй квартире, доставшейся мне от бабушки. Я гордо именовала ее конспиративной, иногда прятала там клиентов, а то и сама отсиживалась. И это уже почти значило, что я смирилась и почти решилась на него поработать.

– А-а, – Димка, обдумав ситуацию, видимо, уже успокоился и потому довольно беспечно ответил: – Встретимся – узнаю, зачем я им понадобился.

Я пожала плечами: если нет причин кого-то бояться, то зачем нагнетать страх?

Противный дождь закончился, и на город обрушился почти страшный для нынешней зимы пятнадцатиградусный мороз. Дорога мигом превратилась в опасную зеркальную поверхность. Дима вел машину предельно осторожно, несмотря на то, что колеса его «Нивы» были шипованными.

Около двери моей квартиры, держа меня за руку, он, улыбаясь, спросил:

– А может быть, пригласишь опять на чашечку кофе?

Я подумала, что он все-таки немного побаивается ночных преследователей и ответила:

– Конечно. О чем речь?

* * *

– А это магические двенадцатигранники, мои лучшие в мире советчики, которые никогда не ошибаются.

– И как же они тебе помогают? – Дима улыбнулся, с интересом глядя на меня.

– Надо перемешать «кости», задать самый волнующий тебя вопрос и бросить «кости». А ответ надо искать вот в этих толкованиях. Хочешь попробовать?

– Хочу, – в глазах у моего приятеля сразу заплясали чертики.

Он взял «кости» в левую руку и принялся их перемешивать.

Я сидела на подлокотнике кресла и с улыбкой наблюдала за его манипуляциями.

Внезапно Димка обхватил меня свободной рукой и притянул к себе. Я ощутила на своих губах его горячее, прерывистое дыхание. «Кости» мягко упали на ковер. Но мне уже было не до них. Мне было легко и приятно. Казалось, что я лечу в звездном пространстве. Поцелуй получился довольно долгим и был бы, вероятно, еще дольше, если бы…

Вот тут-то все и началось. В дверь отчаянно затрезвонили. Я даже невольно поморщилась. Кого это принесло в полпервого ночи? Только дураки в столь позднее время звонят в чужую дверь, да еще так громко.

– Плевать на всех, – прошептал мне на ухо Димка, – нас просто нет дома, и все.

– Свет же горит, – также шепотом ответила я, осторожно освобождаясь от его объятий.

– А мы выключим, – вновь прошептал он. И этот шепот звучал так таинственно, так интригующе, что я была готова согласиться.

Но тот, кто стоял за моей дверью, был явно настойчив и, кажется, не собирался уходить.

Я выпрямилась, вздохнула, и тут мой взгляд упал на «кости», покоившиеся на ковре:

7+9+19 – сочетание этих цифр означало крушение всех надежд.

Я рассмеялась, а Дима закрыл мне рот рукой:

– Тихо. Нас же нет дома.

– Какой вопрос ты задал «косточкам»? – впрочем, я и так это знала.

– А что?

– Почитай вот тут, – я протянула ему толкования и пошла открывать настойчивому гостю, которого заранее была готова убить. А еще лучше на мелкие кусочки порезать.

* * *

Перед дверью стояла Ленка. Ее трясло мелкой дрожью. Зуб на зуб не попадал.

– Господи, Лена, привет. Ты откуда взялась? Замерзла? Заходи скорее.

Она, продолжая трястись, шагнула в квартиру.

– 3-з-замерзла – эт-то не то с-слово. Я – с-со-сулька. В-вот видишь, – при этих словах она распахнула пальто, и я с ужасом увидела, что одета была моя подруга совсем по-домашнему, то есть в то, в чем дома ходит. На ней были короткие шорты, легкая футболка, а на ногах – сапоги, смотревшиеся очень странно со всем остальным.

– Господи, да говори ты скорее, что случилось?

– П-подожди. Д-дай оттаять. Я в т-таком в-виде с полдесятого вечера вокруг своего дома ходила. И к т-тебе уже п-прибегала. И звонила тебе. И п-по сотовому, и так.

Теплый воздух квартиры сыграл с моей замерзшей подружкой злую шутку: мороз, который как бы накопился в каждой клеточке ее тела, контрастируя с уютным и комфортным теплом квартиры, заставлял Ленку трястись все сильнее.

Димка, который выглянул из комнаты, взволнованно воскликнул:

– Таня, ей срочно надо дать водки. У тебя есть водка?

Я бросилась к холодильнику. Водка у меня была. Специально для приготовления рогаликов недавно купила.

Ленка опустилась на пуфик в прихожке, плотно прижала к себе полы пальто и ни за что не хотела его снимать, продолжая трястись, как студент перед экзаменом.

– Лена, – я взяла ее за локоть и потянула на кухню.

Нам удалось благополучно впихнуть в нее сто пятьдесят граммов водки. И все равно – только минут через тридцать она смогла внятно объяснить, что же произошло.

– Костя пришел к вечеру…

– Так он же у тебя остался? – возразила я.

– Он ушел потом. А вечером снова пришел. И почему-то волновался. Так мне показалось, – Ленку изрядно развезло, она то принималась хихикать, то опять дрожала, как осиновый лист. – И он попросил разрешения остаться у меня ночевать. Просто ночевать, – Ленка это подчеркнула, чтобы мы, не дай бог, чего плохого о ней не подумали.

– Это не важно. Ты лучше самую суть излагай. Иначе нам ночи не хватит.

– А что теперь торопиться? Какая разница, если он все равно спит?

Я не поняла хода ее мыслей. Да оно и понятно. Ход мыслей пьяного человека всегда очень трудно понять.

– Ой, кажется, я согрелась. Можно снять пальто? – невпопад хихикнула Ленка.

Я взяла у нее пальто и отнесла его на вешалку, в прихожку – Слушайте дальше… Нет, дайте мне сигарету, что ли, сначала… – расхрабрилась подруга, чем меня жутко поразила. Она в жизни никогда не курила.

Я прикурила себе и ей по сигарете, одну протянула подруге. Ленка взяла ее указательным и большим пальцами, затянулась и тут же закашлялась.

– Нет, вы мне лучше водки еще налейте. Курить я не умею.

Я плеснула ей еще граммов пятьдесят, уже начиная раздражаться.

– Лен, до утра тебе хватит времени, чтобы наконец-то внятно рассказать, что случилось?

– Угу, – она одним махом выпила водку, поморщилась и запила ее водой. И снова поморщилась. Потом, абсолютно глупо улыбаясь, изложила совершенно дикую для моего понимания историю:

– Костя пришел. Я вот в таком виде была. Ну, ты, Иванова, знаешь, что я дома всегда так хожу. Мы с ним болтали, телевизор смотрели. Потом захотели есть. А у меня, как назло, хлеб кончился. Это в полдесятого вечера было.

– Это не важно.

Если бы я знала, как была в тот момент не права. Все, каждая мелочь в ее рассказе, каждая деталь оказались потом важными.

– Короче, ты, Иванова, знаешь, что мини-маркет у меня во дворе. Я не стала одеваться по полной программе. Как была дома в футболке и шортах, так и вышла. Только пальто, шапку и сапоги надела. Прямо на босу ногу. Видишь? – Лена продемонстрировала босые ступни.

Я тут же кинулась в комнату, порылась в ящике, извлекла оттуда шерстяные носки и заставила ее надеть.

– Спасибо, заботливая ты моя. Но я уже почти согрелась. Продолжаю. Лифт был занят, я спустилась по лестнице. Купила хлеб. Еще Наталью Суровцеву встретила. Она тоже хлеб покупала. Мы с ней поболтали. Чуть-чуть. Потом я ее до подъезда проводила, она в соседнем доме живет. Там еще немного поболтали. А потом я пошла домой.

– Не представляю, как можно выйти из дома полуголой в пятнадцатиградусный мороз. Да еще с кем-то болтать. Сумасшедшая, – упрекнула я подругу. – В следующий раз, может быть, умнее будешь.

– Ой, Иванова, это только ты у нас такая правильная. Аж противно. А я как выходила всю жизнь за хлебом, лишь накинув на себя пальто, так и буду. Правильным людям на земле жить скучно.

Я уже пожалела о том, что прервала ее, поскольку размышления о нормах поведения могут заслонить суть разговора. Но Истомина, как ни странно, сама вспомнила, что так и не довела свое занимательное повествование до конца.

– У подъезда решила удостовериться, что ключ на месте, в кармане. А его там нет. Представляете?

– Может, ты его дома забыла? – вмешался Димка.

– Да вот фиг! – возразила подружка. – У меня же дверь только ключом закрыть можно. Она не захлопывается. Папа мне специально такой замок поставил после того, как я несколько раз подряд захлопывала дверь, забыв ключ дома. А так надежнее. Вы меня лучше не перебивайте, а то я никак с мыслями не соберусь.

Ленка снова довольно по-дурацки, а скорее просто пьяно хихикнула. А потом продолжила:

– Так вот. Сначала я решила ключ поискать. Но он не нашелся. Тогда я, смирившись с потерей ключа, поднялась на свой этаж и позвонила… – Ленка замолчала, ожидая нашей реакции.

– Никто не открыл, – догадалась я.

– Точно. Он, наверное, пока я ходила, уснул. Я звонила, стучала – бесполезно. Тогда я попыталась дозвониться тебе. Ты не брала трубку. Почему молчал твой сотовый?

Все было просто: я забыла его в машине, в «бардачке».

– Я уже и в службу спасения пыталась дозвониться. И искать ключ пыталась. Мужик мне какой-то помогал еще. Потом машина патрульная проехала. Ребята мне фарами посветили, пока я искала. Бесполезно.

– Так попросила бы кого-нибудь помочь вскрыть дверь.

– Так я и попросила. Ментов. Но они сказали, что надо вызывать участкового и искать двух понятых.

– Ну и что?

– Как что? Представляешь, открывают милиционеры дверь, а там спит… В общем, мужчина. Это видят понятые, то есть мои уважаемые соседи. Видят они и меня, у которой под пальто лишь шорты и футболка. Имидж же, Таня… Что стало бы с моим имиджем? Нет, Иванова, в таком виде я могла показаться одной тебе, хоть и ты правильная.

Я невольно фыркнула. Да уж, за исключением похода в магазин в столь своеобразном наряде, Ленку от общепринятых норм поведения под пулей отступить не заставишь.

– Но потом, Таня, я смирилась. И пошла к участковому, но было уже поздно. Опорный пункт только до одиннадцати вечера открыт. В общем, все против меня. Не-ет, такое только со мной могло случиться.

– Это точно…

Произнося последние слова, я имела в виду не только поход в шортах в магазин. Доверчивая моя подруга спокойно оставила чужого человека в квартире, и когда он не открыл ей на ее настойчивые звонки, решила, что он крепко заснул. Да кто его знает? Может быть, он воспользовался случаем, собрал все максимально ценное в квартире и тут же скрылся?

Ленку мое предположение просто ужаснуло:

– Как ты можешь так говорить, Таня? Костя не такой. А потом, опять же, он же не смог бы закрыть дверь. Ведь не стал бы он рыться в поисках ключа!

Господи, ну и детский сад! Что за подруга у меня такая – наивная, как школьница, будто ровесница своих обожаемых учеников.

Я отправилась в комнату, собрала подходящие вещи, чтобы утеплить Истомину:

– Одевайся быстро. Сейчас идем к тебе.

– Так у меня же нет ключа. Я вам тут целый час толкую.

– Твою дверь только ленивый вор не откроет.