– Конечно, нет, – встрепенулась Лерка, почти обидевшись. – Ты же знаешь, какая я растяпа, поэтому я бы никогда мамино кольцо не надела… Я и свое-то кольцо в последнее время не носила, – добавила она почти со слезами. – Мне его Костик подарил, а мы как раз поссорились.

Все ясно: если уж сама Валерия понимает, что не она потеряла, значит, дело плохо.

– Ты в милицию сообщила? – уточнила я для начала.

– Нет, что ты! – замахала руками Лерка. – Во-первых, они никогда ничего не найдут. А во-вторых, через неделю родители вернутся из отпуска – они сейчас по путевке во Франции отдыхают – и с меня три шкуры снимут, если пропажу обнаружат. Тань, – она жалобно посмотрела на меня, – у меня одна надежда на тебя.

Я быстро прикинула, с какого края подступиться к этому делу.

– Ты знаешь, что я по двести баксов за день беру? – сообщила я, надеясь не слишком шокировать ее такой откровенностью. – Может, тебе проще все-таки в милицию обратиться? Сама же сказала, что денег взяли немного…

– С деньгами у меня нет проблем, – отмахнулась Фисенко. – Я бы на них и внимания не обратила, если бы кольца не пропали. Вот это, с синим камушком, – Лерка откуда-то вытащила фотографию и начала тыкать пальцем в микроскопическую точку на своей руке, – я всего пару раз надела. Мне все так завидовали… А тут заглянула в мамину шкатулку, его нет и маминого кольца тоже.

Почувствовав приближение очередного приступа истерики, я принялась за кофе, давая подруге возможность высказаться. Вообще-то, сопли-слюни я не люблю и отнюдь не испытываю эстетического наслаждения при их виде. Но на практике я уже давно выяснила, что из слезоточивых монологов можно почерпнуть очень много важной информации. Поэтому и сейчас препятствовать Леркиной истерике не стала. На роль утешителя я тоже никогда не тянула, мать Тереза из меня вряд ли бы получилась. Единственное, на что меня хватало, так это на кивки головой и изображение искреннего сочувствия на лице.

Когда слезы и жалобы Лерки на злодейку-судьбу пошли на убыль, я рискнула вставить вопросик, чтобы направить разговор в нужное русло:

– Лер, а по каким признакам ты вообще заметила, что в квартире побывал кто-то посторонний? Замок был взломан? Или какие-то следы на ковре остались?

– Нет, никаких следов не было, – задумалась она, – только как-то все не на своих местах было… Знаешь, я бы опять ничего не заметила, если бы ящики стола не были так сильно задвинуты. И шкатулка не так стояла. Я как только это увидела, сразу заглянула в шкаф…

Господи, а он-то здесь при чем? Не успела я удивиться хваленой женской логике, как Лерка прояснила:

– Ну, ты понимаешь, я в одном фильме видела, что вор не успел из квартиры уйти и спрятался в шкафу. Конечно, никого там не было, но вещи в одну сторону сдвинуты были, как будто и правда кто-то там сидел… – засмущалась Валерия собственной догадливости.

Да уж, это уже не просто буйная фантазия разыгралась, а явная заявка на лавры Шерлока Холмса. Ладно, придется терпеть, потому что в наблюдательности Лерке действительно не откажешь. Теперь остается только проверить сохранность замка.

Я тут же отправилась осматривать дверь, но, к величайшему сожалению, ничего подозрительного не обнаружила. И это мне жутко не понравилось, потому что говорило только об одном – хитроумный дорогущий замок был открыт вовсе не отмычкой, царапающей любую поверхность.

Кстати, в моем арсенале подобный инструментик имеется, поскольку при расследованиях он очень даже может пригодиться. А вообще могу сказать точно – почти всегда, без экспертов, я определяю, когда в замках рылись отмычками. Это только моя коллекция отмычек безупречна. Так что единственным выводом, который я смогла сделать после осмотра двери Леркиной квартиры, был такой: у вора имелся ключ. А если так, то сам собой напрашивался и другой вывод: человек, совершивший кражу, должен был где-то этот ключик раздобыть.

Только я хотела вслух поделиться своим умозаключением с хозяйкой квартиры, как на меня из коридора вылетел пушистый рыжий комок, заходящийся в лае. Реакция проявилась мгновенно – я вскочила на табурет.

Лерка застыла как вкопанная, а потом взяла на руки визжащее чудовище, которое при ближайшем рассмотрении оказалось пекинесом. Видимо, освободившись из вынужденного заточения, пес решил превзойти самого себя и захлебывался, по-моему, от восторга. И тут, конечно, Валерия просто не смогла не представить мне своего любимца.

Честно говоря, я к орущим собакам трепетных чувств не испытываю, но для вида пришлось изобразить милую улыбочку и даже отломить новому знакомому кусочек сыра. Похоже, собачка таких милостей не часто удостаивалась от малознакомых людей, поэтому тут же полюбила меня и лаять перестала.

Изумленная Лерка просто дар речи потеряла от радости:

– Представляешь, Сенечка у нас такой нервный, что я стараюсь его гостям не показывать. Особенно он любит папу, зато других мужчин просто ненавидит. Когда ко мне Костик приезжал, приходилось Сенечку запирать, потому что запах его одеколона песик не переносит. А еще он не терпит запах ацетона, так что я лак с ногтей стираю, когда он в другой комнате спит. Сеньку можно купить только на шоколадные вафли, – довольно добавила Лерка.

Я посмотрела на мирно посапывающего теперь пекинеса и решила для себя окончательно и бесповоротно: столь зловредное создание, не терпящее присутствия мужчин, я бы никогда заводить в доме не стала. Но лирические отступления пора было заканчивать, поэтому я вернулась к главной теме разговора.

– Лер, вспомни, у кого были ключи от вашей квартиры? Ну, может, у соседей, которые иногда собачку кормили, цветы поливали. Или у домработницы… – Я вернулась на кухню и засыпала подругу вопросами.

Та от неожиданности растерялась:

– Нет у нас никакой домработницы… И цветов почти нет… Только у мамы – кактусы…

Я машинально окинула взглядом комнату: действительно, украшающие стену джунгли были искусственные. Кстати говоря, наличие настоящих живых цветов в квартире является для меня своеобразным показателем. Со времен чтения классиков в моих мозгах четко отложился образ чувствительных барышень, окруженных розочками-мимозочками. Понятное дело, что разводить засухоустойчивые кактусы предпочитают люди занятые, серьезные и сами немного колючие.

Искусственные цветы тоже навевают определенные мысли. Пластиковые и матерчатые деревья, плющи и цветы несомненно свидетельствуют о желании хозяев приукрасить собственное жилище, но вместе с тем никакой индивидуальности они в себе не несут, что и выдает в их владельцах натуру несколько ограниченную и «искусственную».

Проведя сей нехитрый психологический тест, я снова вернулась на грешную землю, чтобы продолжить выяснение обстоятельств совершившейся кражи.

– Ты хотя бы можешь вспомнить, у кого эти ключи могли быть? – напомнила я Лерке свой вопрос.

– У меня, – не колеблясь отчеканила она, поражая оригинальностью ответа. Потом добавила: – Еще у мамы с папой.

– А родители свои ключи с собой забрали? – на всякий случай уточнила я, памятуя о том, что перед ответственными вылазками «во вражеский лагерь» лично я предпочитаю оставлять свои у соседки, из-за опасения, что могу их посеять.

– Да, с собой. В тот день я уходила на одну встречу… – замялась Фисенко, – в «Эдем». Это фирма такая, – пояснила она. – И квартиру я закрыла, точно помню, – обреченно произнесла Лерка. – Еще ключи у Костика есть, моего друга, – внезапно добавила она.

«Так, это уже лучше, – отметила я про себя, – хоть какая-то зацепка!»

А Валерия между тем тут же снабдила меня подробной информацией не только о друге, но и о его злобной мамаше, просто не терпящей возле сына каких-либо особей женского пола моложе шестидесяти лет. Но меня это обстоятельство смутило мало, потому что без особых причин показываться на глаза этой почтенной особе я не собиралась.

Записав координаты Костика, я почти распрощалась с Валерией, решив задать ей напоследок еще несколько «дежурных» вопросов, от которых меня саму коробило, но не задать которые я просто не могла:

– Ты кого-нибудь подозреваешь? Может, друзей или родственников? Вспомни, у родителей враги какие-нибудь есть?

Валерия глубоко задумалась. По крайней мере, такое выражение на своем безмятежном личике изобразила. А потом разочарованно покачала головой:

– Не знаю. Вряд ли. По-моему, таких людей просто нет.

* * *

«Конечно, нет, – думала я, прогревая мотор „девятки“. – Папины друзья – люди довольно состоятельные и солидные, так что залезать к нему в дом им просто не надо. А вот с друзьями самой Лерки надо бы пообщаться».

По дороге домой я не могла думать ни о чем, кроме такой странной и нелепой кражи. Ведь, кроме знакомых и близких людей, имеющих доступ к ключам от квартиры Фисенко, никто этого преступления совершить не мог. Трудный вариант со сговором я пока решила не задействовать, чтобы не напрягать понапрасну «серые клеточки мозга», как говорит один из героев Агаты Кристи. Впрочем, вряд ли настоящие воры удовлетворились бы парой колец, оставив на месте видеокамеру и музыкальный центр. Да, странно все это…

Попав в очередную за сегодня пробку, я на этот раз решила сохранять спокойствие и провести время с пользой для дела: достала блокнот, в который успела сделать несколько записей в течение нашего с Леркой разговора.

Ага, вот и друзья-товарищи: Константин Руднев, бойфренд легкомысленной Валерии, с которым она то ссорится, то мирится. Кстати, по совместительству – преуспевающий адвокат в фирме «Олимп». Хм, не без претензий мальчонка – тридцати еще нет, а поближе к богам тянется.

А тут у нас кто? Ага, бизнесмены строительного концерна «Вавилон». Забавно, в этом деле все персонажи хотят поближе к солнцу!

Резкий сигнал клаксона вывел меня из задумчивости. Очень вовремя, кстати сказать, потому что дорога на перекрестке за светофором освободилась и можно было ехать. Так как по пути больше ничего интересного не случилось, я добралась до дома аккурат к тому времени, когда «спят усталые игрушки, книжки спят».

К счастью, мой новый квартирант еще не спал, а ждал меня в полной боевой готовности. В плане ужина, разумеется, потому что его кулинарный талант все больше меня радует… Впрочем, остальные его способности меня тоже не разочаровали.