Глава 2

Когда я свернула с Ново-Пристанского шоссе в сторону коттеджного поселка, позади меня снова оказался черный «Genesis», который ехал за моим «Фольксвагеном» от самого города. Он повторял все мои маневры, и, когда остановился около тех же ворот, что и я, мне стало ясно, что я немного опередила своего клиента. Сдав немного в сторону, я предоставила возможность хозяину первому въехать в свои владения. Водитель приоткрыл боковое стекло, высунул руку, щелкнул брелоком, и ворота стали медленно открываться. «Genesis» плавно въехал на приусадебную территорию, я последовала за ним.

Андреевский особняк стоял в глубине парка. За верхушками деревьев была видна только его крыша, отделанная красной металлочерепицей. Дорога вильнула в сторону, и здание на время пропало из виду – высоченные, близко посаженные друг к другу липы закрывали обзор. Стоило сделать еще один поворот, и мы сразу же оказались около коттеджа, но с тыльной стороны. Из бокового окна машины снова высунулась рука с брелоком. Водитель щелкнул им, чтобы привести в движение рольставни гаража. Мигнули фары «Genesis», и я поняла, что мне следует ехать за ним. В гараже уже стояли три машины – внедорожник, кабриолет и спортивный купе. Впрочем, там вполне можно было разместить автосалон, рассчитанный на добрый десяток машин.

Дмитрий попросил своего водителя отнести мой чемодан в комнату, в которой мне предстояло жить ближайшие две недели. Сам же он провел для меня небольшую экскурсию по первому этажу дома, попутно знакомя меня с прислугой. Для меня не осталось незамеченным, что буквально все: и садовник, и повариха, и домработница, и сторож – отнеслись к моему появлению в этом доме с некоторой иронией, которую они тщательно пытались скрыть от хозяина. Я не поняла, что именно вызвало такую реакцию, но взяла сей факт на заметку. А вот супруга Дмитрия, Алена, которая встретилась нам в гостиной, оформленной, как и весь первый этаж, в стиле лофт, была предельно серьезна. Ей по большому счету было не до меня.

– Митя, очень хорошо, что ты сегодня смог освободиться пораньше. Нам еще столько всего надо успеть! Без тебя нам не справиться.

– Не понял? Вы что, еще не собрались? – удивился Дмитрий. – Чем же вы занимались весь день?

– Много чем. Думаешь, это так легко – все предусмотреть? Одно дело ехать в отпуск, и совсем другое – отправлять ребенка на учебу в другую страну. А вдруг мы что-нибудь забудем? Поскольку ты тоже учился в Лондоне, то тебе лучше нас известно, что может понадобиться Илюше.

– Ничего такого, чего нельзя было бы купить на месте, – отмахнулся было Андреев, но, заметив, что жена закатила от недовольства глаза, пошел ей навстречу: – Ладно, после ужина я разберусь с этим, а ты, Алена, покажи, пожалуйста, Евгении ее комнату.

– Обещаешь? – Андреева уставилась на мужа так, будто ждала от него клятв вечной любви и верности.

– Конечно, я лично перетрясу Илюшкин чемодан, и…

– Чемоданы, – поправила Алена.

– А вот это зря, – заметил Дмитрий, – достаточно будет одного места багажа. Зачем брать лишние вещи? Большую часть времени наш сын будет ходить в школьной форме. Прошу тебя, удели время Евгении.

– Пойдемте. – Алена повернулась ко мне и дежурно улыбнулась. Я шагнула к лестнице, около которой она стояла. Пока мы шли в гостевую комнату, Андреева продолжила начатую тему: – Я так переживаю за сына! Как он будет один в чужой стране? А вдруг Илюша не сможет ни с кем сдружиться? Женя, вот вы смогли бы отправить своего ребенка учиться в другую страну?

– Смогла бы, – ответила я, ни секунды не раздумывая. Я сама училась в закрытой спецшколе, так называемой «Ворошиловке», и любой лондонский колледж по сравнению с ней – это просто детский санаторий. Алена явно хотела услышать от меня противоположный ответ, и чтобы как-то смягчить ситуацию, я поинтересовалась: – А ваш сын сам что об этом думает?

– Он весь в предвкушении. Ему отцовская идея пришлась по душе. Мне кажется, Илья просто не понимает, что его ждет. Чужая страна, чужой язык…

– А как у него обстоят дела с английским?

– В школе у Илюшки всегда были пятерки, но последний год он занимался еще и с репетитором, чтобы подтянуть разговорный язык.

– Это правильно, школьные программы больше ориентированы на письменную речь. В Англии никто так не говорит, как здесь учат.

– А вы что, были в Англии? – недоверчиво уточнила Алена, и я согласно кивнула. – В турпоездке, наверное?

– В командировке.

– Жаль, что Митя не нанял вас раньше. Вы рассказали бы нам об этой стране. Да, мой муж там учился, но это было уже давно. К тому же мне интересен женский взгляд. – Алена остановилась около двери. – Мы пришли. Это ваша комната.

Я толкнула дверь вперед и, увидев царящую там атмосферу, перевела взгляд на хозяйку, уточнив:

– Мне точно предстоит жить именно здесь?

– Вас смущает, что это – детская?

– Слегка, – сказала я, с удивлением посмотрев через порог на альков и мягкие игрушки, свисающие на веревках с потолка.

Алена зашла в комнату, подождала, когда я последую за ней, затем закрыла дверь и заговорщически произнесла:

– Комната нашей бабушки напротив. Вам наверняка будет удобней, если вы расположитесь именно здесь. Эта детская уже давно пустует. Сонечка выросла и перебралась в другую комнату. Мы с Митей подумываем о третьем ребенке, поэтому решили сохранить интерьер этой комнаты. Я сама занималась ее дизайном, возможно, потом, если понадобится, я внесу в этот интерьер какие-то коррективы, но пока ничего менять не хочется. В данный момент я работаю над дизайном двух гостевых комнат, пришло время сменить там обстановку. Так что вам, Женя, придется пожить здесь, – с извиняющейся полуулыбкой произнесла Алена.

– Здесь так здесь, – примирительно сказала я и прошла к алькову.

– Вы не переживайте, там кровать-трансформер. Если есть необходимость, ее можно увеличить до взрослой. – Андреева отодвинула свисающие занавески. – Если вы сами с этим не справитесь, то обратитесь к Клавдии, нашей домработнице.

– Мило, – сказала я, увидев постельное белье со сказочным принтом.

Мне доводилось спать на резиновом коврике под открытым небом, в шалаше на подстилке из соломы, в подвале на старом рваном матрасе, но в детской кровати – такого приключения со мной еще не было.

– Я рада, что вам понравилось. Вы тут обустраивайтесь, – Алена оглянулась на мой чемодан, стоявший у двери, – и через полчаса спускайтесь в гостиную на ужин.

– Хорошо, – ответила я.

Наконец-то я поняла, чем были вызваны иронические усмешки на лицах прислуги. Это действительно забавно – поселить телохранителя в детской. А если бы бодигардом оказался мужчина, это было бы более чем комично, а точнее, даже унизительно. Осмотревшись, я свыклась с мимимишным антуражем и пришла к выводу, что все не так уж и плохо, тем более эта комната для маленькой принцессы была со всеми удобствами. Открыв дверь в ванную, я заглянула туда. Похоже, у Алены не хватило фантазии и ее отделать в том же духе, она ограничилась лишь аксессуарами. За шторой с нарисованной мультяшной русалочкой была обыкновенная акриловая ванна, вполне подходящая для взрослого человека, а в банное полотенце с рыбками я могла бы даже укутаться.

Разобрав чемодан, я переоделась и отправилась в гостиную ужинать, а точнее, знакомиться с семейством Андреевых. За столом в сборе были все, кроме самой бабули. Илья поприветствовал меня на английском языке, а затем спросил на отрывистом йоркширском диалекте, понравился ли мне этот дом и знаю ли я, какие приключения меня здесь ждут. Подросток смотрел на меня хитроватым взглядом. Вероятно, он решил проверить, смогу ли я понять его, а главное – ответить ему. Нашел кого экзаменовать! Я свободно не только говорила, но и думала почти на всех европейских языках. Нас этому учили в Ворошиловке, а потом я закрепила теорию на практике, общаясь с носителями многих иностранных языков, в том числе и английского.

Я поблагодарила Илью за проявленный интерес. Отвечать на его вопросы не было смысла, ни в Англии, ни в других европейских странах никто не пускается в подобных случаях в пространные разглагольствования. Это только в России на вопрос о том, как дела, можно услышать подробный отчет за весь период, прошедший со времени последней встречи. А если люди только познакомились, то запросто могут выложить друг другу полную биографию. Сейчас был не тот случай. Дабы обменяться любезностями, я спросила подростка о его настроении перед началом нового жизненного этапа. Илья обескураженно почесал висок. Похоже, репетитор обошел эту лексику стороной.

– Бабуля! – радостно крикнул подросток, и все семейство обратило свои взгляды на лестницу.

По ней неспешно спускалась женщина в седом парике. По мере приближения я смогла разглядеть ее лицо – она выглядела лет на 55–57. Но весь ее облик был пронизан какой-то старомодностью, будто она выплыла из семидесятых годов прошлого века. На Елизавете Константиновне были широкие черные брюки, волочащиеся по полу, и длинная трикотажная блуза мышиного цвета с воротником-стойкой. Именно так одевались героини французских фильмов той эпохи.

– Бабулечка, какая ты сегодня… – Сонечка замешкалась, подбирая нужное слово.

– Красивая, – нашелся Дмитрий.

Бабушка подошла к столу, поцеловала внучку в темечко и села на свободный стул рядом с ней.

– А чего это вы ничего не едите? – поинтересовалась Андреева-старшая. – Неужели меня ждали? Я могла бы еще задержаться, если бы стала досматривать сериал. Но представляете, проголодалась. Итак, что у нас сегодня на ужин?

– Ростбиф, – сказала Алена и подмигнула мужу.

– Мама, я хочу тебя кое с кем познакомить.

– С кем? – спросила Елизавета Константиновна, глядя на сына, а не на меня.

– Мама, это, – Дмитрий сделал жест рукой в мою сторону, – Евгения. В наше отсутствие она будет заниматься вопросами безопасности.

Бабуля мельком взглянула на меня и с беспечным равнодушием произнесла:

– Пусть занимается, если ты, Митя, считаешь, что это так необходимо.

За столом возникла немая пауза. Мне показалось, что Дмитрий с Аленой ожидали другой реакции, но ее не последовало, они с облегчением выдохнули и принялись за ростбиф, типичное блюдо английской кухни. У Сонечки было другое меню, перед ней стояла тарелка с молочной гречневой кашей. Она ковырялась в ней без всякого удовольствия. Илья отрезал кусок запеченной на решетке говядины, отправил его вилкой в рот и, не успев пережевать, стал что-то говорить на английском. Делал он это отрывисто, с короткими гласными и глотанием «h» в начале слов. Я с трудом разобрала, что это был ответ на мой вопрос. С тем же йоркширским акцентом, усугубляемым наличием пищи во рту, подросток говорил, что настроение у него хорошее, поскольку к новому этапу в своей жизни он готовился давно, и он точно знает, что все будет хорошо.

– А теперь на русском, пожалуйста, – попросила бабуля.

– Пусть она, – Илья кивнул в мою сторону, – переведет.

Все с интересом уставились на меня, разве что Елизавета Константиновна явила полное равнодушие к тому, справлюсь ли я с переводом.

– Как жаль, что мы не нашли вас раньше, – посетовала Алена, когда я закончила переводить. – Вы бы еще лучше подтянули Илюшу. Между нами говоря, репетитор, с которым наш сын занимался, в последние месяцы халтурил. Он дал ему все, что мог, за полгода, а затем только занимался повторением.

– Илья, – обратилась к внуку Елизавета Константиновна, – у тебя еще есть шанс отказаться от учебы за границей. Если ты хочешь остаться здесь, скажи, я тебя поддержу.

– Нет, ба, – мотнул головой подросток. – Я не хочу оставаться здесь, точнее, я хочу учиться в Лондоне.

– Я должна была спросить тебя об этом перед лицом всей нашей семьи. Раз ты, Илья, утверждаешь, что хочешь учиться в Англии, я спокойна за тебя.

Все последующие разговоры так или иначе сводились к завтрашнему отъезду Андреевых. Насколько я поняла, им предстояло покинуть дом еще затемно, чтобы успеть на шестичасовой авиарейс до Москвы.

После ужина, когда мы с Дмитрием остались в гостиной вдвоем, он сказал мне, что я очень понравилась его матери. С чего Андреев это взял, я так и не поняла. Женщина, которую мне предстояло охранять, в упор меня не замечала. Вероятно, она даже не подозревала о происках конкурентов ее сына, и появление в доме телохранителя было для нее чем-то вроде покупки новой мебели. Может, так даже лучше? Зачем пугать женщину какими-то смутными угрозами? Пусть думает, что сын просто перестраховывается.

– Однако мне надо заняться сборами. – Дмитрий направился к лестнице. Оглянувшись, он добавил: – Евгения, я вас очень прошу, берегите мою маму! Глаз с нее не сводите. Следуйте за ней по пятам, даже если она будет уверять вас, что никакой угрозы нет. Мама слишком далека от бизнеса, чтобы понять, насколько все серьезно. Вы можете, если возникнет необходимость, воспользоваться любой из машин в гараже, страховки ОСАГО у всех без ограничений. Весь персонал предупрежден о том, что должен вас слушаться. Мама может капризничать и даже пытаться вас рассчитать, но…

– Дмитрий, не беспокойтесь, мне хоть и предстоит охранять вашу маму, но работаю я на вас, поэтому буду выполнять именно ваши указания, – заверила я своего клиента.

– Это вы правильно подметили – работаете вы на меня. Не забывайте об этом! – Андреев стал подниматься по лестнице, переступая сразу через две ступеньки.

Я вышла на свежий воздух, чтобы осмотреть территорию. Пока в доме было полно народу, Елизавете Константиновне, скорее всего, ничего не угрожало. Завтра ее сын, сноха и внуки уедут, и я стану ее тенью. Прогуливаясь по парку, я подмечала все уязвимые места. Особенно мне не понравились заросли кустарника с северной стороны и пруд, заросший ряской, с восточной. Этот водоем служил естественной преградой, никакого забора справа от коттеджа не было. Я подняла с земли сухую корягу и бросила ее в пруд, она приземлилась на зеленую поверхность и за считаные секунды ушла под воду, хотя дерево не должно тонуть. Похоже, ветку засосало в омут. И как только Андреевы не боятся жить здесь с детьми? За ними глаз да глаз нужен.

Вдоволь нагулявшись, я вернулась в дом, в котором была невообразимая суматоха. Прислушавшись к разговорам, я поняла, что Дмитрий раскритиковал содержимое чемоданов, и Андреевы начали собирать их заново, таская нужные вещи из самых разных комнат. Кто-то постучался в детскую.

– Да-да! – крикнула я.

– Извините, – на пороге появилась шестилетняя Сонечка, из-за спины которой торчала розовая голова с хоботом. – Мне надо поменять игрушку. Вы позволите?

– Да, конечно, – кивнула я ей.

Соня поменяла большого плюшевого слона на маленького мишку Тедди, которого отыскала в комоде. Уходя, она не по-детски серьезно сказала:

– Извините, что потревожила вас.

– Пустяки! Заходи, если еще что-то потребуется.

– Благодарю, но папа сказал, что больше ничего взять нельзя. – Девочка задержалась у двери, будто хотела мне что-то сказать, но не успела, потому что за ней пришла мама.

– Евгения, вы извините, что побеспокоили вас. Я, собственно, пришла попрощаться. Мы уезжаем очень рано, вы будете еще спать.

Я пожелала Алене и Сонечке счастливого пути, и они ушли. Часам к десяти суматоха закончилась, в доме воцарилась тишина. Приняв душ, я легла в кровать, закрытую полупрозрачным пологом, но сон не шел. Поворачиваясь с бока на бок, я случайно задела рукой ночник, висевший на стене, и по комнате поплыли облака. Это подействовало на меня умиротворяюще, глаза стали слипаться, и я провалилась в сон.