Глава 3

– Вы сами-то слышите, что говорите? Явились ко мне в дом на ночь глядя и заявляете, что я был ограблен, учительница моего сына убила человека, а труп его сбежал! Подобного бреда я со студенческих времен не слышал.

Мы сидели в гостиной дома Веденкиных. Хозяин с женой вернулся домой около восьми часов вечера. Я ждала их и начала рассказ без промедления, так как Веденкин потребовал объяснить мое присутствие в его доме. Сообщение он выслушал не перебивая и заявил, что не верит ни одному слову, а Вадиму и вовсе не дал раскрыть рта, но пообещал, что о его самовольной отлучке они поговорят позже и без посторонних. Ленка голоса не подавала, сидела на краешке дивана и подавленно смотрела на носки своих туфель, крепко сжав ладони коленями.

– Я понимаю, что звучит это абсурдно, но тем не менее прошу вас отнестись к моим словам серьезно. Если грабители приходили за чем-то конкретным и не получили его, они могут вернуться, – настаивала я. – Потому вам нужно как можно скорее осмотреть дом и выяснить, все ли ценные вещи на месте. И еще я хочу, чтобы вы взглянули на портрет человека, что был в доме, и выслушали приметы второго. Есть вероятность, что они вам знакомы.

– Больше никаких сказок, – поднимаясь с места, заявил Веденкин-старший, – вы и так отняли у меня достаточно времени. Отправляйтесь домой и выкиньте из головы игры в сыщиков. А вам, Елена, должно быть стыдно. Я нанял вас не для того, чтобы вы устраивали из моего дома гостиницу и приглашали сюда кого попало. Я, конечно, заплачу вам то, что обещал, но впредь попрошу нашу семью не беспокоить. Думаю, я смогу нанять сыну более уравновешенного репетитора.

– Но, папа, она тут вовсе ни при чем, – начал было заступаться за Ленку Вадим. – Она ведь могла пострадать, и все из-за того, что кто-то хотел ограбить тебя.

– Меня никто не грабил, – Веденкин вышел из себя, – прекрати повторять этот бред! Или ты хочешь до конца лета просидеть под домашним арестом?

– Сажай, мне все равно, – встал в позу Вадим. – Я ей верю! А еще я верю экспертизе. На статуэтке нашли кровь, откуда она? Или ты в свободное время поколачиваешь ей прислугу?

– Выйди из комнаты, – ледяным тоном проговорил Веденкин-старший, – поднимайся к себе и ложись спать. Меру наказания я оглашу завтра.

Он прошел к окну и демонстративно повернулся к нам спиной. Вадим хотел еще что-то добавить, но потом махнул рукой и вышел из комнаты. Ленка взглянула на меня и, прошептав: «Пойду соберу вещи», тоже удалилась. Я осталась наедине с хозяином дома. Некоторое время в гостиной стояла тишина. Видимо, решив, что ушли все, Веденкин повернулся.

– Вы еще здесь? – увидев меня, спросил он. – По-моему, вы злоупотребляете гостеприимством.

– Нисколько, – нагло возразила я, – просто жду, что вы отважитесь взглянуть на ситуацию с другой стороны.

– Я не собираюсь больше ничего с вами обсуждать, – отрезал Роман Веденкин.

– И не надо, говорить буду я, – не обращая внимания на металл в его голосе, сказала я. – Чего вам стоит проверить дом и пересчитать все ценное? Почему вы не хотите сделать это, боитесь обнаружить что-то неприятное?

– Например? – спросил Веденкин, скептически улыбаясь.

– Например, что пропали ваши любовные письма или того хуже – фотографии, компрометирующие вас перед женой. Но если это случилось, вскоре вас начнут шантажировать, и правда все равно выйдет наружу.

– Я не изменяю жене, – улыбка сошла с лица хозяина, – шантажистам тут нечем поживиться.

– Пусть так, – наблюдая за его реакцией, согласилась я, – но предметом шантажа может быть и другой аспект вашей жизни. Как насчет бизнеса, его вы тоже ведете исключительно честно и законно?

– Это не ваше дело. С бизнесом я сам как-нибудь разберусь.

– «Как-нибудь» тут ключевое слово, вы не находите? Держу пари, что вы придете ко мне не позднее завтрашнего утра и попросите заняться поиском пропажи.

– Никогда я не сделаю ничего подобного, – заносчиво произнес Роман Веденкин.

– Хорошо, если так. Потому что у меня нет никакого желания помогать вам. Рада, что сын не унаследовал ваш характер. Возможно, он проживет более счастливую жизнь.

Я понимала, что мой тон и все поведение непозволительны, но уже не могла себя контролировать. И почему люди бывают такими упрямыми? От продолжения разговора меня спасло появление Ленки, она заглянула в гостиную и сообщила, что готова к отъезду. Не простившись с хозяином, я взяла ее за руку и пошла к выходу. Дверь за собой мы не закрыли, пусть этот упрямец потрудится, как я трудилась три дня – только для того, чтобы он отказался даже выслушать меня.

– Что ты ему наговорила? – спросила Ленка, садясь в машину. – Я его никогда таким не видела.

– Каким «таким»? Злым и непробиваемым?

– Нет, растерянным и еще расстроенным. Такое выражение лица бывает у родственников неизлечимо больных, когда им сообщают, что ждать осталось недолго.

– Тебе все привиделось, – сердито буркнула я, выруливая на центральную дорогу. – Такие, как Веденкин-старший, не могут растеряться, они же считают себя королями жизни. Им все доступно, все в их власти, а что не вписывается в их представления о правильном устройстве мира, всегда можно просто выкинуть из головы и идти дальше.

– Ты к нему несправедлива. – Она покачала головой. – Поставь себя на его место. Как бы ты отреагировала, если бы подобный рассказ вывалили на тебя?

– По-моему, ответ очевиден – именно так все и произошло. Да, я тоже не поверила тебе сначала, да и сейчас сомневаюсь, но я не выставляла тебя за дверь и не отказала в помощи.

– Потому что у тебя такая профессия, ты привыкла выслушивать от клиентов вздор и похлеще моего. А будь ты простым бизнесменом, что тогда?

– Роман Веденкин не простой бизнесмен. Он поднялся из низов благодаря своему упорству и трудолюбию, а потому должен уважительнее относиться к чужому труду. И хватит об этом. Теперь тебе ничего не угрожает, дом Веденкина ты покинула навсегда, а вычислить твой адрес его враги не смогут. Расслабься и получай удовольствие от каникул.

– Жаль, что не придется больше у них работать. Мне нравится Вадим, способный мальчик, из него обязательно выйдет толк, – вздохнула Ленка.

– Еще бы, при таком папаше он просто обречен на достижение небывалых высот.

– Лучше поговорим о чем-то нейтральном, – сдалась подруга. – Как насчет того, чтобы завтра посетить выставку, на которую я так и не попала?

– Почему бы и нет, я свободна, ты тоже. Проведем время с пользой.

– Тогда встретимся у галереи. Часиков в десять для тебя не рано?

– В самый раз.

Я довезла Ленку до подъезда, помогла вынуть чемодан из багажника, проследила, как она заходит в подъезд, и только после этого поехала к себе. Хотя время было не позднее, я была так расстроена неудачей, что решила лечь спать. «Ничего, ты еще ко мне прибежишь, – устраиваясь в постели, думала я. – Прибежишь как миленький и попросишь о помощи, а я возьму и откажу тебе. Оснований для беспокойства нет, господин Веденкин, скажу я, выбросьте из головы бабий бред и живите в радости и достатке. Вот тогда и посмотрим, как ты запоешь». С этой мыслью я уснула.

Ночь прошла беспокойно, в голове крутились воспоминания о неприятном разговоре, перемежаясь с совсем фантастическими картинами ужасов, происходящих в доме Веденкиных. Я видела Вадима, высоко поднявшего руки, чтобы защититься от чего-то страшного, что надвигалось на него из темноты. Потом Веденкин-старший кромсал тетради сына, исписанные французскими словами, и грозил запретить ему заниматься. Потом Ленка заносила над головой Веденкина-старшего бронзовую статуэтку, безумно смеялась и обещала раскроить ему череп, если он не согласится на ее условия.