Глава 2

Мне все-таки удалось пару часов поспать перед тем, как будильник прозвенел в семь часов и мне нужно было ехать на работу.

Ни о каком завтраке не могло быть и речи – я даже яичницу себе не приготовила. Мне, для того чтобы состряпать даже самое банальное блюдо – даже яичницу, нужно душевное спокойствие и соответствующее настроение. Вдохновение нужно.

А какое сейчас вдохновение?

Я вся – целиком и полностью – была погружена в мысли о новом моем задании.

Чувствовала я себя неплохо, несмотря на бессонную ночь.

Сейчас вот поеду на работу, рассмотрю там парочку дел, если принесли что-нибудь, а к половине третьего, как мы с Громом договаривались, буду уже в районном пункте междугородных телефонных переговоров.

Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Потом склонила голову и улыбнулась. Нечего, Юля, критически на отражение в зеркало смотреть. Двадцать девять лет – не сорок девять.

Это – во-первых.

А, во-вторых, я выгляжу гораздо моложе своих лет, потому что, не в пример многим, веду здоровый образ жизни и вредных привычек не имею.

Темные круги вот только под глазами от ночи, проведенной за расшифровкой бумаг Грома, но это ничего. Они мою красоту не испортят.

Тем более что я где-то читала, что когда-то было модно специально наводить такие вот круги под глазами – имитируя усталость после бурной ночи любовных утех.

Вот так.

Я выпила кофе, оделась, накрасилась (женщина всегда должна оставаться женщиной) и вышла за дверь.

* * *

Прямо возле двери своего кабинета я встретила Ольгу Павловну Шмакову – секретаря нашего губернатора.

Зажав под мышкой толстенную папку с бумагами, она, как всегда, спешила куда-то, катила по коридору свое круглое беличье тело.

– Здравствуйте, Ольга Павловна, – опустив глаза, тихо поздоровалась я с ней.

– Здравствуйте, Юлия Сергеевна, – кивнула она в ответ, побежала было дальше, но вдруг остановилась и внимательно посмотрела на меня.

Я снова опустила глаза.

– У вас случилось что-нибудь, Юлия Сергеевна? – озабоченно спросила она. – Вид у вас такой… Ой, да вы бледная! Случилось что-то?

– Случилось, – послушно вздохнула я, – у меня тетя в Харькове заболела.

– Да что вы говорите! – всплеснула руками добрая Ольга Павловна. – И сильно?

– Сильно, – ответила я и снова вздохнула, – астма у нее. Вот – осложнение.

Ольга Павловна сокрушенно покачала головой.

Ага, вот и момент наступил!..

– Ольга Павловна, – попросила я, – можно мне взять отпуск за свой счет? На неделю? Я бы съездила к тете, присмотрела бы за ней. У нее ведь, кроме меня, и нет никого совсем…

– Конечно, Юлия Сергеевна, конечно, – быстро ответила Ольга Павловна, – правда… – тут она заколебалась, – как раз на этой неделе вы нам очень нужны будете, но… раз уж такое дело… Пожалуйста.

– Спасибо, Ольга Павловна, – поблагодарила я, – тогда я прямо сегодня же после обеда на самолет и…

– После обеда? – переспросила она. – Тогда до обеда будьте добры посмотреть, вот… – Она начала рыться в своей папке для бумаг.

* * *

Вот и обеденный перерыв. Я все дела свои закончила пораньше, чтобы успеть еще с сотрудниками попрощаться и с Ольгой Павловной.

Ровно в четырнадцать двадцать девять я была в зале междугородных переговоров. Нашла глазами нужную мне кабинку и направилась туда, успев заметить стоящего у кассы человека в сером пальто.

Проследив за тем, как я вошла в кабинку, человек – мы встретились с ним глазами – кивнул мне и крупным шагом пошел к выходу.

Я сняла трубку.

– Багира? – услышала я приглушенный голос Грома. – Багира?

– Я, – отозвалась я, – это я, Гром.

– Ну? – спросил он. – У тебя возникли какие-нибудь вопросы?

– Возник один, – ответила я, – я думаю, вы сами догадываетесь – какой.

– Да, – сказал он.

– Волк, – произнесла я, – почему не он? Он же состоит в свите… объекта номер один.

– Состоит, – ответил Гром, – только…

– Что – только? – насторожилась я.

– Волк не выходит на связь, – пояснил Гром, – совсем не выходит. Такое ощущение, что он решил полностью порвать со своим прошлым.

Я молчала, не зная, что на это сказать. Как это – не выходит? Как это – решил порвать с прошлым? Он же был в нашей разведгруппе? Он же нашим коллегой был.

Сказанное Громом просто не укладывалось у меня в голове.

– Поскольку у вас есть причины не доверять Волку, – тихо проговорила я, – есть опасность, что он может поставить под угрозу срыва всю операцию. Он же меня узнает.

Гром долго молчал, прежде чем ответить.

– Я не знаю, что случилось с Волком, – произнес он наконец, – но, учитывая всю серьезность доверенной нам миссии, мы решили, – он снова на минуту замолчал, ему трудно было говорить – я чувствовала, – мы решили ликвидировать Волка.

«Вот это да. Докатились, – ухнуло у меня в голове, – ликвидировать из-за неблагонадежности члена нашей разведгруппы. Так скоро и самой себе доверять перестанешь».

– Когда… – выговорила я, – ликвидация?

– Ликвидация… – повторил Гром. – Тебе, Багира, в такие подробности вникать необязательно. Сама понимаешь – меньше знаешь, крепче спишь.

Это точно. Хотя какой теперь сон у меня. Серьезная операция, да еще такие новости…

– К тому же я не уполномочен давать тебе такие сведения, – снова заговорил Гром, – одно могу сказать – в поездке в Казахстан Волк участвовать не будет.

Я помолчала. Вздохнула.

– Все? – спросил после паузы Гром.

– Теперь все, – произнесла я.

– Значит, так, – голос Грома зазвучал сухо и по-деловому, – в следующий раз я выйду с тобой на связь, уже когда ты будешь на месте. В том самом городе, понятно?

– Понятно.

– Сейчас ты пойдешь на аэровокзал, – инструктировал меня Гром дальше, – и в камере хранения, – тут он сделал паузу и назвал мне зашифрованный код ячейки, – и в камере хранения найдешь билеты на самолет.

– Хорошо, – отозвалась я, – самолет когда? Сегодня мне лететь?

– Сегодня, – ответил Гром, – более точно узнаешь, когда достанешь билеты.

– Понимаю, – сказала я, – значит – отбой?

– Еще одно, – проговорил Гром, – на аэровокзале по месту прибытия ты опять зайдешь в камеру хранения. Номер ячейки… И код, – тут Гром снова назвал шифр. – Запомнила?

– Запомнила, – ответила я, – и первый код и вот этот…

– Хорошо, – отозвался Гром, – тогда все. Больше нет вопросов?

– Нет, – подумав, сказала я, – вопросов у меня больше нет.

– Удачи, Багира. – Я слышала эту фразу уже много-много раз. Всегда, когда я получала какое-нибудь задание от Грома. – Езжай на аэровокзал. До встречи.

– До встречи, – отозвалась я и положила трубку.

Теперь – на самолет.

* * *

Салон самолета был забит, помимо казахов, которых обнаружилось явное меньшинство, русскими, представителями каких-то арабских стран и вездесущими кавказцами.

Место мое оказалось у самой пилотской кабины, а соседи попались мне прямо-таки замечательные – двое новых русских. Колоритные такие – традиционные красные пиджаки, потрескивающие под напором чудовищных бицепсов, аршинные золотые цепи и гнусавые интонации.

Морды у них были будто высечены из гранита. Отличались ребята только прическами – у одного из них голова была выбрита, а у второго наблюдался вполне приличный ежик.

Они были на орангутангов похожи.

Мало того, что они непрерывно обменивались друг с другом похабными подробностями из своей личной жизни, похотливо посматривая в мою сторону, – они еще и анекдоты рассказывали. Преимущественно с казахской тематикой.

Изучали, так сказать, национальные особенности страны, в которую летят, на ярких примерах.

Я демонстративно закрыла глаза и откинулась на спинку кресла – лучше высплюсь как следует, всю ночь ведь прошлую не спала…

И выспалась. Разбудил меня только голос стюардессы, сообщающей о скорой посадке самолета в аэропорту города Петропавловска.

* * *

«Так, – произнесла я про себя, без напряжения вызывая в своей памяти расшифрованный номер ячейки в камере хранения Петропавловского аэровокзала и код этой ячейки, – открывайся!»

Дверца открылась.

Я вынула из пыльных недр ячейки небольшую, но тяжелую кожаную сумку.

Сразу полезла в боковой карман сумки. Там, как я и предполагала, оказалось журналистское удостоверение, выданное на имя Ирины Зиновьевны Чернышевой, корреспондента газеты «Тарасовские ведомости».

Паспорт на то же имя – Ирины Зиновьевны Чернышевой – я получила раньше: достала из камеры хранения в Тарасове. Паспорт вместе с билетами лежал.

Еще в боковом кармане я обнаружила бумажку, на которой был написан адрес гостиницы, где я должна была остановиться, и номер комнаты.

Надеюсь, что номер уже оплачен. Денег у меня, конечно, полно – в конверте, который передал мне Гром тогда, в машине, было что-то около тысячи долларов, да и вообще – в последнее время финансовые трудности у меня не возникают, но оформлять на себя этот самый гостиничный номер – такая морока.

А времени у меня мало.

Надо успеть до приезда министра со своей свитой познакомиться с местной администрацией и хорошенько надоесть ей.

На такси я добралась до гостиницы. Называлась она «Кзыл-Жар» и представляла собой небольшое трехэтажное здание, густо населенное приезжими коммерсантами, преимущественно кавказской национальности.

Мой номер находился на последнем, третьем этаже – спальня, гостиная, санузел. Обстановка – приличная. Не люкс, конечно, но для такого городка, как Петропавловск, вполне нормально.

Короче говоря, люди, на которых работал Гром, не пожалели денег для предоставления мне человеческих условий существования.

Номер в гостинице был оплачен, меня там ждали. Видно, приняли за какого-то маститого журналиста из дружественной России. Тоже – заслуга моих заказчиков. Это хорошо. Ценю.

В таких условиях и работать приятно.

* * *

Приняв душ, я переоделась и прошла в спальню. Присела на кровать, занимающую половину комнаты, и открыла сумку, которую достала из камеры хранения на Петропавловском аэровокзале.

Ого, здорово!

Я вынимала из сумки по одному предмету: девятизарядный «магнум» сорок четвертого калибра, три обоймы к нему, узкий длинный нож, отлично сбалансированный для метания, и крошечный передатчик в виде миниатюрного радиоприемника. Совсем крошечный радиоприемник – размером с мой мизинец.

Я повертела радиоприемник в руках.

Как же он работает?

В смысле – передатчик, а не радиоприемник – как работает приемник, я знала.