Глава 2

Тетя Мила вернулась через час после нашего с Артемом прихода. Она сбросила с себя туфли, сняла узкую юбку, переоделась в домашнее и упала в кресло.

– Это было нечто, – заявила она и осмотрелась. – Спасибо за то, что навела порядок. Я бы драила это до рассвета.

Пока тети не было, я успела убрать со стола, разложить остатки еды по контейнерам и отправить их в холодильник. Посуду тоже помыла. А потом мы с Артемом дружно вынесли мусор.

– Проводила мужчин до остановки, – сказала тетя Мила. – Сначала хотели ехать на автобусе, потом передумали. Долго ждали такси, потом прощались… Глеб просил передать тебе привет. Ты куда ушла, кстати?

Тетя Мила привыкла к моим неожиданным исчезновениям. Если Женя только что была на виду, а потом пропала, значит, так надо.

– Да было одно срочное дело, – объяснила я. – Уже решили.

– Я так Глебу и объяснила. Он подумал, что это как-то связано с твоей работой.

– Да, отчасти.

Горячий чай на ночь еще никому не помешал. Мы с тетушкой налили себе полные кружки напитка и решили отдохнуть после напряженного дня.

Настало время рассказать ей о произошедшем вечером. Новость о том, что теперь в нашем доме будет жить мужчина, ее не обескуражила.

– Им просто повезло с тобой, – сказала тетя, имея в виду Кормухиных. – И мальчишке тоже подфартило. Ему же у нас нравилось, кажется?

– Нравилось. У нас он был счастлив.

Артем уже ночевал у нас. Только было это много лет назад, когда его еще водили за ручку в детский садик. Тогда Юлька затеяла ремонт и выбрала жутко вонючую краску. Когда стало понятно, что ребенок в условиях химической атаки существовать не сможет, а от вонищи так скоро не избавишься, Артема было решено переселить к нам. Маленький Кормухин провел в этом доме четыре дня и вел совершенно разгульный образ жизни: просыпался в полдень, ложился спать в час ночи, уминал на обед печенье с газировкой и черный хлеб со смородиновым вареньем. Тетя Мила разрешала ему абсолютно все, а я, полностью отдав ему кровать, спала на самом краю.

Его маме мы, разумеется, не стали рассказывать подробностей. Артем сам нас сдал со временем, и Юлька, к счастью, отнеслась к его рассказам спокойно.

– Только теперь спальное место у него отжать не получится, – сказала я тете Миле. – Этой ночью пусть спит на моей кровати, а завтра переберется на раскладушку. Но, блин, как же я устала. Я пойду, если позволишь. День был непростым для всех, согласись?

* * *

Утро оказалось совсем не добрым. Сначала я заметила, что Артем выглядит слишком бледно, затем он отказался от завтрака, а потом пожаловался на головную боль.

– Родной, да ты горишь, – ахнула тетя Мила, приложив ладонь к его лбу. – Жень, принеси градусник.

Температура оказалась не очень высокой, тридцать семь и три, но Юльке об этом я сообщила сразу же. Я думала, что она прикажет сыну вернуться домой, но Юлька отреагировала на новость вполне спокойно.

– Ну ты подумай только, а? – только и сказала она. – Наверняка хватанул чего-то холодного. Дай-ка ему трубку.

Вскоре мы с тетей Милой узнали, что ангина – «любимая» болезнь Артема. Вчера днем он действительно выпил бутылку ледяной воды, а поздно вечером угостился мороженым. Вот и последствия.

– Если горло заболело только сегодня утром, то можно затормозить процесс, – принялась учить меня подруга. – Дома у нас есть таблетки, а еще специальный спрей. Артем знает, что и в каком количестве принимать. Ты, кстати, знаешь, что ангина заразна?

Я была в курсе, конечно. Тетя Мила тоже.

– Ему лучше вернуться домой? – спросила я. – Ты про это?

– Думаю, да.

Но перебираться домой Артем категорически отказался. Сказал матери, что сам сходит за лекарствами, но потом вернется к нам. Юлька же была против того, чтобы он рассеивал заразу в чужой квартире.

Заразиться я не боялась, но не знала, как лучше поступить. И тетя Мила, которая до этого момента только наблюдала за всей этой ситуацией со стороны, вдруг решила взять ситуацию в свои руки. Она поговорила с обеспокоенной мамой и сумела убедить ее в том, что болеть у нас дома тоже можно. Тем более что Антон все равно не смог бы присматривать за сыном из-за большой нагрузки на работе. Отсюда вывод: горло мы ему вылечим сами. И за тем, чтобы Артем выполнял домашние задания, тетя Мила проследит лично, а если он не захочет выздоравливать, забросит учебу и станет валять дурака, то мы об этом незамедлительно сообщим родителям.

Таким уверенным тоном тетя Мила на моей памяти еще ни с кем не разговаривала. Мы с Артемом заинтересованно следили за ней и происходящим. Тетушка разошлась не на шутку. Интересно, с чего бы вдруг такая прыть? Чуть позже я попыталась выяснить у тети Милы причину такого яростного желания оставить Артема.

– Мне стало его очень жалко, – призналась тетя Мила. – Он лежал в постели такой слабенький.

– Прям уж и слабенький, – усомнилась я. – По-моему, ты преувеличиваешь.

– Может, и так. Каждый видит свое, – поспорила тетя. – Или видит то, что хочет видеть. Даже не знаю, как это объяснить. Но ты ведь не станешь отрицать, что мальчик совсем не хочет жить под одной крышей с отцом?

С последним аргументом тети Милы спорить было трудно. Видимо, Юлька просто всего мне не рассказала. Не стала выносить сор из своей избы. Или отложила на потом.

– Не говори так! – я пыталась сопротивляться словам тети. – Они все хорошие ребята. Просто Артем растет, и в какой-то момент конфликт отцов и детей возникает на ровном месте.

– Пусть так, – вдруг легко согласилась она.

Больше эту тему я обсуждать не хотела. И так было понятно, в чем дело. Тетя Мила хотела заботиться о ком-то, а мне столько внимания, как раньше, уже было не нужно, потому что я выросла и доказала, что могу покинуть семейное гнездышко. Артем же подвернулся весьма кстати и стал объектом повышенного тетушкиного внимания вместо меня.

Вскоре после приезда он был по самые уши закормлен, а еще укутан и залечен. Иными словами, парень просто тонул в любви и заботе, которыми его окружила тетя Мила. Когда же она уходила, Артем утыкался в свой ноутбук. Окончательно убедившись в том, что я ему ничего не должна, я покинула свою спальню и прикрыла дверь.

Тетя Мила разговаривала по телефону и вид при этом имела самый что ни на есть расстроенный.

– Я бы с удовольствием, но не смогу, – убеждала она телефонную трубку. – Изменились обстоятельства. Что «как»? А вот так! Резко. Вчера ночью после вашего ухода и изменились. Не могу. Придется отменить. Нет, не знаю. Даже близко не могу сказать, когда получится вырваться.

Понятно. Константин Глебович и тетушка, видимо, вчера построили великие планы на ближайшие дни. Наверное, предвкушали отдых наедине друг с другом. Но жизнь – штука суровая и хитрая. Она за одну ночь подбросила тете ребенка. В прямом смысле. О каком рандеву может идти речь, если теперь у нее в доме семеро по лавкам?

Я изобразила жест, который предлагал тете на секунду отвлечься от разговора. Прижав трубку к груди, она посмотрела на меня крайне нетерпеливо.

– Идите туда, куда и собирались, – сказала я.

– Не болтай ерунды, – прошептала тетя Мила. – Малыш болен.

– Малыш?.. Теть Мил, я тебя прошу. С малышом останусь я.

– Нет, – не раздумывая, отказалась от моего предложения тетя.

Я успела перехватить ее руку, которая уже подносила телефон к уху.

– Что «нет»? Артем в порядке. Он не стонет, не требует вызвать священника и не истекает кровью.

Тетя Мила рассерженно высвободила руку. Такие, как она, детей не бросают.

– Костя, – решительно сообщила она собеседнику, глядя мне прямо в глаза, – к сожалению, я не могу тебя порадовать. Сходите куда-нибудь с сыном, он ведь скоро уедет, Костя.

Я покачала головой. Тетя отлично вжилась в роль супруги Штирлица, которая не может обнять его при встрече, чтобы не увидели враги. Несусветные страдания из-за приболевшего «малыша».

На пороге комнаты появился Артем.

– Что тебе, деточка? – тут же спохватилась тетушка.

– В туалет иду, – настороженно ответил Артем. – А что?

– Живот болит? – опасливо спросила тетя Мила.

– Нет, – ответил Артем.

– А то, если болит, то у меня найдется в аптечке кое-что, – с пониманием в голосе сообщила тетя Мила.

– Нет, спасибо, не надо, – Артем почесал кончик носа и хотел было уйти, но тетя его остановила.

– Тебя не тошнит?

– Не тошнит.

– Точно?

– Точно.

– Что ты хочешь на завтрак?

– Да я пока есть не хочу.

Этот допрос с пристрастием слышал, разумеется, и бедный Константин Глебович. Тетя Мила совсем о нем забыла. Я посмотрела на Артема, во взгляде которого читалась просьба о помощи. Нужно было срочно спасать положение.

Я отступила в сторону, дав пацану возможность беспрепятственно пробраться к туалету.

– Спасибо, – смущенно пробормотал он, проходя мимо.

Тетя Мила тревожно смотрела ему вслед.

– Я тебе вот что скажу! – настойчиво сказала я. – Составь Константину Глебовичу компанию. Или мы поссоримся!

Последнее вполне могло стать правдой. Тетю порой заносило в какие-то крайности. Бывает, что людьми овладевает идея фикс. Так случилось и с тетей Милой, теперь все окружающие стали вынужденными рабами ее придуманной проблемы. Сейчас тетушку можно было, конечно, понять, но с каждой минутой ее несло все дальше и все быстрее. Даже мне, которой, казалось бы, можно давно было привыкнуть к таким ситуациям, иногда становилось душно от заботы близкого человека. И если я хотя бы могла намекнуть на то, что я давным-давно выросла, то Артем такого себе позволить не мог, потому что был хорошо воспитан.

Увидев мой серьезный взгляд, тетя Мила, кажется, поняла, что перегнула палку.

– Хотя знаешь, Костя, – немного неуверенно произнесла она в трубку, – а давай! Во сколько мы там хотели? Значит, до выхода у меня есть около часа. Спасибо. Жду.

И весь этот час мы послушно и организованно молчали. Артем все так же торчал в Интернете, я отдыхала в кресле, а тетя с гордым видом шастала по квартире туда-сюда, подбирая для себя модный наряд.

– Куда собираетесь? – не выдержала я.

– Куда-нибудь, – неопределенно ответила тетя.

– В парке, наверное, классно, – представила я и улыбнулась. – Последние теплые деньки. Пользуйтесь.

– Не знаю, не знаю…

– А чего тут знать-то?

Тетя Мила остановилась рядом с креслом. Я подняла голову и рассмотрела ее великолепный макияж.

– Не злись, – попросила я. – Денег дать?

– Есть у меня все.

Считай, помирились.

Через несколько минут тетя упорхнула из дома в объятия старого друга, который заехал за ней на такси и ожидал возле подъезда.

А мы остались с Артемом дома.

* * *

Первым делом я пристала к нему, чтобы узнать, не нужно ли ему чего-то этакого. Во время болезни порой хочется, знаете ли. И нет нужды отказывать себе в причудах, лежа на больничной койке.

Но Артем оказался неприхотливым: не хотел есть и не желал чего-то «вынь да положь». Он просто сидел на моей кровати и покидать ее не собирался. Хотя меня это не очень устраивало.

– Ты тут не привыкай, – заметила я, усаживаясь на пол в пока еще своей комнате. – Раскладушку тебе поставлю, будешь спать в углу.

– В каком? – обвел он взглядом комнату.

– В любом свободном.

Я совершенно не хотела делить свою территорию с кем-то малознакомым, будь то старик, домашнее животное или ребенок. Но наши желания иногда идут вразрез с тем, что случится так или иначе.

– Буду жить там, где скажете, – вдруг тихо сказал мальчик, сосредоточенно всматриваясь в экран ноутбука. – Домой не вернусь.

– Тебя никто не выгоняет.

– Спасибо.

Я и не предполагала, что этим утром мне придется решать проблему отцов и детей. Но Артем был моим старым знакомым и просто отмалчиваться не получится.

– С отцом совсем не ладится? – тихо спросила я.

Артем старательно закрывался от меня и не искал контакта.

– Эй, я в душу не лезу, – осмелела я, – но посуди сам…

– Мы часто ссоримся, – со вздохом произнес мальчик. – Он орёт, если мамы нет рядом.

– Он тебя бил?

Артем покачал головой.

– Нет.

– Это правда? Или сказать боишься?

– На моем теле нет синяков и ушибов, – серьезно сказал Артем, – меня никто не бил.

Выдохнули. Нет физического насилия – уже радость.

– Просто мы друг друга не понимаем, – серьезным тоном заявил Артем. – Столкнулись два человека. В лобовую. Пройдет.

Он сдвинул брови, всем своим видом показывая мне, что разговор на тему его взаимоотношений с родителями окончен. Правда, меня его решение совсем не устроило.

Я перебралась на кровать и села у него в ногах. Артем бросил на меня удивленный взгляд.

– Если ты не против, – вежливо сказала я. – Двигайся, а то я не помещаюсь.

Я полагала, что таким образом сгоню Артема с кровати хотя бы в кресло, но он никуда не ушел. Только поправил ноутбук, чтобы не съезжал с живота, и все.

– Может, помощь нужна? – безапелляционно продолжала я доставать Артема. – Просто я же не враг тебе, ты знаешь меня сто лет. С мамой твоей мы дружим, а тебя я всегда выручу. Тетя Мила тоже. Но знаешь, Артем, мне кажется, что ты что-то скрываешь.

– Ничего я не скрываю, – уперся он.

– Разве? Ты уходишь из дома, взяв с собой только ноутбук. Больше у тебя с собой ничего нет. Деньгами перед побегом хоть разжился?

– Две тысячи есть… Да и без денег не пропал бы, – буркнул он.

Ему совсем не нравилось, что я начала докапываться до сути. Я тоже чувствовала дискомфорт, но остановиться почему-то не получалось.

– Можно подумать, что ты была совершенно иной в моем возрасте, – прищурился Артем.

Перешел на «ты». Хороший знак. Очень хороший.

– Сейчас не обо мне речь, – прервала я его. – Каждый случай уникален. Сбежать из дома на ночь глядя – это уже посерьезнее, чем обидные слова. Что же ты не поделил с папой? Просто, пожалуйста, пообещай, что расскажешь. Не сейчас, потом. Но не держи в себе.

Артем покосился на меня и усмехнулся:

– Да уж, психотерапевт из тебя не очень, – признался он.

– Вот и договорились.

Я соскочила с кровати и подошла к двери.

– Ты же не завтракал?

– Нет, – покачал он головой.

– Это потому что глотать больно?

– Немного.

Теперь понятно, почему он сказал тете Миле, что не будет завтракать. Она бы снова затарахтела и стала носиться вокруг него, а это, мягко говоря, часто утомляет. Я-то привыкла, а вот Артему пришлось бы несладко.

Но еду никто не отменял.

– Не будем раздражать твое горло, – решила я. – Ему нужна забота и бережное отношение. Я что-нибудь придумаю. И компанию составлю.

Артем, подумав, кивнул.

* * *

В закромах тети Милы я обнаружила пачку с манной крупой. Наскоро сварганив жидкую кашу, я налила ее в чашку, добавила кусочек сливочного масла и понесла все это великолепие в комнату.

Артем заглянул в чашку.

– Каша? – удивился он. – Прикольно.

– Это весело, – согласилась я. – От жидкого горло болит не так сильно, как от твердой пищи. Значит, пищу надо не есть, а пить.

– Разумно, конечно, но кашу все-таки едят.

Артем, кажется, решил поспорить. Только вот не учел тот факт, что истина – часто понятие субъективное.

– А ты пей. Сломай систему.

Артем сделал глубокий вдох.

– Отвернись, пожалуйста, – попросил он.

– Не хочешь, чтобы я стала свидетелем твоего позора?

– Просто не люблю, когда смотрят в упор.

– Как скажешь.

Я подошла к окну. Поправила занавески, осмотрела цветы в горшках. Ненадолго «зависла», глядя в окно.

– Спасибо, – произнес он.

Его чашка была пуста.

– Тебе спасибо, – ответила я.

Я отнесла посуду на кухню и вернулась.

– Ну если тебе больше ничего не нужно… – начала я, но меня вдруг перебили.

– Ты маме не расскажешь? – вдруг спросил Артем.

Его вопрос прозвучал для меня совсем не внезапно. Я понимала его, Артему хотелось поделиться переживаниями с кем-то малознакомым, с тем, кто его не сдаст и кто не будет лезть глубоко в душу. Таких людей, кроме меня, судя по всему, в его окружении в нужный момент не оказалось. И теперь я стала для Артема этаким случайным попутчиком, которому можно слить самые страшные тайны.