Цитаты из книг автора «Марина Москвина»

«Есть такой анекдот: русская мышь получила визу в Америку. Ее друг Слон захотел составить ей компанию. Тогда мышь купила батон, разрезала его пополам и на каждом боку слона укрепила половинку. В Шереметьеве проверили бумаги мыши, багаж и ее пропустили. Слона остановили. — Ваши документы? — спросили у него. — Минуточку! — страшно возмутилась мышь. — Я что, не могу взять с собой бутерброд?»

«Если вы только сможете увидеть, что этот человек действительно ЗДЕСЬ, в то же мгновение все, что вы увидите или услышите, расскажет вам о глубоком смысле существования».

И надо так ее подать, чтобы деталь, говорит Дина Рубина, засияла, как наливное яблочко на серебряном блюдце, как зеркальный елочный шар в темноте, — притягивала взоры.

производить разные отвлекающие маневры, бродить вокруг да около, то одну черту подметил, то другую, то неожиданную реплику подхватил на лету, то тембр голоса или характерный жест либо прояснил что-то, может быть, отличающее этого человека от остальных, нечто такое, запавшее вам в душу

Важно ведь не просто обнаружить деталь. Надо попасть в цель. И когда ты попал, сам воздух звенит тебе в ответ.

Смотри, происходит чудо. Перед тобой раскрывается микрокосм. Вбирай его, удивляйся ему, наслаждайся, подмечай каждую особенность, взгляд, пластику, характерные жесты, пристрастия, чудачества, проникнись настолько, что тебе станет казаться (а это чистая и абсолютная реальность!), что ТЫ — это ОН!

приближаясь к своему герою, мысленно или буквально, мы должны иметь в виду, что наблюдаем уникальную личность, божественное творение, летучий дух, прибывший на эту планету для выполнения какой-то особой, исключительной миссии

«Непрошедшее время» бесценной журналистки Майи Пешковой.

я разработала некие технологические принципы работы. Я поняла важнейшую вещь: рукопись умнее автора. При любой погоде и обстоятельствах нужно просто писать, неважно что. Замечательно, если у тебя есть хотя б какая-то мысль по поводу хотя бы какой-то сцены. Тогда ты просто записываешь это чугунными казенными первыми словами. Не надо бояться и ненавидеть себя, надо превозмочь наутро тошноту при виде этого текста и опять по нему пройтись. Тогда происходит двойное чудо: во-первых, он становится не омерзительным, а просто плохим, но главное: к нему начинают цепляться мысли и персонажи, как к липучке, и вдруг сцепляются две мысли, из которых возникает даже не третья, а возникает ПОЛОЖЕНИЕ. Тогда ты бодреешь, и на другое утро текст уже начинает шевелиться и даже кое-где вспыхивать тем или другим удачным словом. У персонажа вдруг появляется жест, какая-то смешная манера, вдруг он говорит какое-то удачное слово… И это уже победа. Потому что с этого момента работа начинает быть работой, а не каторгой.

Во мне роились страшные подозрения, что смерть, болезнь, разлуки, безоговорочная сдача на милость земного притяжения, разные «нельзя» и «невозможно» — всего лишь вредные привычки, которые люди перенимают друг у друга.