Читать книгу «Невесомость» онлайн полностью📖 — Марины Матисс — MyBook.
image



– Приятно познакомиться. Друг, вот ведь как. – женщина обняла парня, пристально глянула на него, затем надела очки с толстенным стеклом, которые висели у нее на груди на веревочке и добавила, – Ничего такой!

– Спасибо, – Хорхе чуть покраснел и опустил глаза.

Никогда бы не подумала, что подобный комментарий от пожилой дамы может его смутить. Или может быть его смущал такой комментарий в моем присутствии?.. Да нет, глупости… Почему-то такая мысль тем не менее доставила мне удовольствие.

– Беата, я оставила ключи в квартире, но окно открыто. Мы подумали, может Вы нам разрешите перелезть на крышу через Ваше окно, чтобы попасть внутрь?

– По крыше полезете?? Но это же очень опасно! Дети мои, ой, ой, ой. – Она закачала головой и ушла на кухню. Мы продолжали стоять, молча глядя друг на друга, в маленьком коридоре с покрашенными в коричневый цвет стенами, на которых висели фотографии женщины с ее мужем. На одной из фотографий на коленях у Беаты сидел Марсель, прищурив глаза. – Попробуйте мое печенье сначала, – донесся ее голос из кухни.

–– Ммм, печенье? – Хорхе такое предложение явно заинтересовало, и он, кивнув, сделал несколько шагов следуя на запах свежей выпечки.

–– Я приготовила печенье, сегодня же воскресенье! Думала дети приедут, а у них не вышло. Вот ведь как. Вот оно, имбирное, разбирайте, только из духовки. – Беата махнула рукой в сторону стола, на котором на противне лежало свежее еще горячее печенье круглой формы. От него медленно поднимался светлый дымок. Вся кухонька была заполнена теплым праздничным ароматом имбирной выпечки.

– Вкусно пахнет, – Хорхе подошел ближе к столу и аккуратно взял печенюшку.

Справа уголком глаза я заметила рыжий урчащий комочек: Марсель по-королевски разлегся в кресле, медленно поднимая хвост и ударяя им снова, словно плетью по сидению, сладко при этом мурлыча.

– А есть что-нибудь для него? – Хорхе подошел к коту, осторожно протягивая ему руку.

– Есть у меня и для Марселя лакомства. Без них незнакомым людям лучше не подходить. – Беата отошла в угол кухни и, потянувшись к верхней полке на носках, достала коробочку с кормом. – Держи, – женщина отсыпала немного корма в ладонь парня. Марсель, увидев знакомую коробку, отреагировал немедля, поднявшись на лапы.

Корм был в виде рыбок, коричневого цвета. Выдавался нашему пушистому другу поштучно, зарабатывая видимо, тем самым постепенно расположение и доверие. Когда же все рыбки в ладони Хорхе закончились, парень приподнял ладонь над головой Марселя, и тот подтянул мордочку, потершись о нее в знак признательности.

Мы взяли еще по печенью, оно было действительно очень вкусным: сладким со щепоткой соли и пикантной ноткой имбиря.

–– Спасибо, Беата, оно очень хорошее.

–– Рада, что вам понравилось.

– Нам бы попасть ко мне, можно мы попробуем через зал?

Мы прошли в небольшую, обставленную старой мебелью, комнату. Преимущественно все в ней было коричневого цвета. Здесь было очень уютно, настолько, что в сочетании с запахами выпечки из кухни моментально расслабляло и клонило в сон.

– Сейчас, ребятки, я открою окно, – Беата потянулась за ручкой на раме, повернула ее, и окно распахнулось. Женщина выглянула и обернулась к нам, – Мне очень не нравится эта ваша затея. А почему ты не позвонишь Диане?

– Она уехала на неделю.

– Ну да, ну да…Ой ой ой… Не нравится мне эта идея. Не лезьте вы туда. Крыша дряхлая, да еще и крутая, шею посворачиваете.

Я высунулась из окна, Хорхе стал сзади:

– Это то окно? – он указал на торчащую наружу раму.

–– Да. – я кивнула в ответ.

– Хорошо, я запрыгну и открою тебе дверь изнутри. Беата, ничего страшного, я аккуратно.

–– Но, – она попыталась перебить.

– И спасибо большое за печение, – Хорхе не дал Беате закончить, взяв крепко за руку и обняв женщину. – Марго, подожди меня в коридоре, я открою.

–– Ладно, – я согласилась, но осталась следить у окна.

Хорхе перелез через окно и стал на старую черепицу, уцепившись крепко руками за раму.

–– Осторожно, она может поехать вниз. – мне было страшно, когда я смотрела на дрожащие под его ногами черепки покрытия, которые, казалось, в любую секунду могут выскользнуть.

– Раз плюнуть! – Парень старался держать марку, хотя было заметно, что вниз смотреть ему страшно: он то и дело закрывал глаза и осторожно испытывал каждую часть крыши, на которую становился, сперва легко касаясь ее ногой и затем перенося вес своего тела. От одного окна до другого было около шести метров, но такая дистанция казалась километровой. Я пристально следила за каждым движением Хорхе и волновалась, восторгаясь в то же время его смелостью. Осталось еще пару шагов и внезапно одна его нога соскользнула. Кусок черепицы упал вниз.

–– Аай! – Я пискнула от страха.

Он крепко держался за ободок крыши.

–– Живой, еще немного, – я выдохнула.

Вскоре парень смог ухватиться за приоткрытое окно и уже через пару секунд запрыгнул внутрь. Я облегченно вздохнула и вышла из зала.

– Он зашел! – я радостно сообщила Беате. – Побегу туда.

–– Господи Иисусе, – она перекрестилась, – Хорошо, что ничего не случилось, я даже не смотрела, страх какой.

– Спасибо большое, Беата, – я обняла женщину и направилась к выходу, как вдруг услышала возмущенный «мррр меяу». Обернувшись, я увидела Марселя, заметившего, что я собралась уходить, не попрощавшись.

–– Ты же знаешь, я не могу тебя за ухом чесать, как все. Не настаивай.

На столе все еще была упаковка с кормом, я достала одну «рыбку» и протянула ее коту.

– Держи, не скучай.

– Мрррр… – одобрительно промурчал кот.

Я вышла в коридор, дверь все еще была закрытой. Позвонила, но никто не открывал. Неужели его настолько ввел в ступор мой беспорядок? Или не то окно. Да то же. Все правильно. Позвонила еще раз. Через минуту стали слышны приближающиеся шаги, и дверь открылась.

– Это ты писала? – спросил парень, забегая тут же назад в комнату.

– Что? – я спросила удивленно.

– Картины у тебя в комнате, – Хорхе обернулся на ходу с серьезным, зажженным взглядом. Я направилась за ним.

– А, да…

– Это же восхитительно! Эта работа, в ней столько эмоций. Чем-то напоминает Магритта, если бы он писал в депрессии.

Меня повеселило такое сравнение.

Хорхе стал напротив картины моего бывшего парня, с замазанными черной краской глазами, которая даже еще не успела засохнуть: масляной краске требуется около 3 дней.

– Это образ как раз того парня, о котором я тебе рассказывала. А ты нтересуешься искусством?

– Я раз 5 был в музее Прадо, трижды в Лувре и почти каждый месяц захожу в музей королевы Софии. Там постоянно какие-то новые совершенно восхитительные экспозиции.

– Даже я так часто там не была.

– М.М. это ты? – Хорхе увидел в углу картины мои инициалы, написанные тонко, прописью черным цветом.

–– Марго Маценг.

– Красивая фамилия.

– Спасибо. – Я улыбнулась и, подойдя к кровати, принялась застилать одеяло. Затем убрала со стола пустую бутылку, бумагу с зарисовками и фразами.

– А эти? – Хорхе увидел картины, стоявшие на полу стопкой без рамки. – Можно?

– Да, конечно.

Он взял в руки одну из картин.

– Это же просто гениально, дух захватывает. Поверить не могу, что эти работы просто пылятся на полу. Ты никому их не показывала?

– Смеешься? Знаешь, сколько таких «творцов», как я? И каждый мечтает когда-нибудь прославится, как Дали.

– А ты не мечтаешь?

Я опустила голову, затем посмотрела на Хорхе:

– Не хочу, чтобы потом не разочаровываться.

– Что за ерунда? Слушай, я понимаю тебя, тебе было плохо. Накопилась куча стресса, а рядом никого не оказалось. Не все в жизни получается с первого раза и так как хочется, но нужно же хотя бы пытаться. И мечтать надо за гранью. И не просто мечтать, а делать.

– Ты сам о чем мечтаешь?

Парень замолчал.

– Это другое. – ответил он после паузы.

– В чем разница? Всегда проще судить о жизни других. В этом и проблема. Свои барьеры нам кажутся всегда выше и сложнее, потому что нам через них прыгать.

– У меня была мечта. Но она уже не сбудется это точно.

– Почему?

Хорхе сел на кровать, молча уставившись в окно.

– Я хотел отправиться в путешествие с моей мамой. – Он зажал губы и сжал обе руки в кулаки, оперевшись ими на кровать. – Она всю жизнь усердно работала, мечтая выйти на пенсию в 45 и начать жить в свое удовольствие, путешествовать. Я говорил ей: «Мам! Ну, давай съездим вместе куда-нибудь. Отдохнешь, посмотрим мир!». А она всегда отвечала: «Я очень этого хочу. Я так хочу поехать с тобой везде, но не экономить, не откладывать на это деньги, а чтобы все у тебя было! Развить бизнес и потом путешествовать всю оставшуюся жизнь». Но мы потеряли ее 2 года назад, когда она заболела раком. Не дожив недели до того возраста, когда она планировала выйти на беспечную пенсию. На протяжении трех лет она сражалась с болезнью. Что мы только не перепробовали. – Глаза Хорхе стали красными и его затрясло. – Она умирала у меня прямо на глазах, и я ничего не мог сделать. Никакие деньги не могли помочь. Ничего нет дороже жизни. И купить ее нельзя. – он глубоко выдохнул – С тех пор я живу как-то по инерции. Время для меня как будто остановилось на том моменте.

– Прости, мне очень жаль, – мне стало ужасно стыдно. За то, что я сказала и за свою слабость. За то, как обесценила свой шанс на большую жизнь таким глупым способом. Кто-то умеет любить жизнь, но не может ей насладиться по причинам от него не зависящим. А кто-то просто сдается на ровном месте.

Я села ближе к Хорхе, и он обнял меня крепко.

– Значит надо создавать новые мечты. Начать с чего-то простого. Уехать куда-то ненадолго. В прованс.

– Или в Шанхай. – Хорхе грустно задумчиво улыбнулся. – Или в Нью-Йорк.

– В Новую Зеландию. Сразу представляются домики хоббитов и все зеленое.

– Их разве там снимали?

– Не знаю, но представляется Новая Зеландия мне именно так.

– История с моей матерью научила меня кое-чему важному. Прожить нужно жизнь так, чтобы не говорить «ты представляешь…», а «а вот ты помнишь?». – Глаза Хорхе загорелись энтузиазмом.

– Ты помнишь, как ты через крышу залез ко мне в окно? – я засмеялась.

– Мы на верном пути! – он отметил бодрым громким голосом, улыбаясь. – Я серьезно. Куда бы ты сейчас хотела поехать?

– К морю. Сесть на берегу и смотреть вдаль. Гулять по пляжу. Но работа…– Я наклонила голову и посмотрела на Хорхе, внезапно вспомнив о вернувшихся ко мне обязанностях теперь, когда мысли о суициде остались где-то в прошлом.

– Работа? – Хорхе улыбнулся, – Тебе не все равно теперь уже?

– И да и нет. Ну, то есть… Я же не могу просто все бросить ради минутного импульса. Ради одного «хочу». Мне нужно зарабатывать деньги. Жить как-то надо.

– Как-то… Как-то ты жила до этого. Я думаю, тебе вообще пора серьезно заняться сменой деятельности, если твоя настоящая работа доводит до депрессии. Как-то жить нельзя. Как-то жил я эти два года, и я так больше не хочу. Когда моя мать умерла, я начал действительно понимать, что мы не всегда можем все контролировать. Никто не знает сколько нам осталось и что нас ждет в будущем. Кто придумал эти правила, по которым надо жить? Почему нельзя взять все в свои руки и просто выстроить так, чтобы от каждого дня получать удовольствие. Хочешь на море – нужно ехать на море. Почему мы не можем взять и поехать прямо сейчас? Давай! – выражение лица его сменилось на решительность и какую-то, словно бунтарскую, детскую радость.

– Я не думаю, что это хо… – я попыталась возразить.

– Всех денег не заработать. Тебе нужно научиться ценить свое время.

– Легко говорить человеку, у которого никогда не стояло вопроса о том, где взять денег на оплату съемного жилья. Я выживаю, ты понимаешь это? Я не могу, как ты, просто взять и все бросить.

– Ты права. – его интонация стала нисходящей, уже не такой воодушевленной, но размеренной. – Не думай, что для меня это простой шаг. Мой отец – блестящий предприниматель. Начинал с адвокатской конторы и создал целую империю, ряд компаний, приносящих солидный доход. Всю мою жизнь он решил за меня еще при моем рождении. Ведь я его единственный сын, и кто-то должен будет продолжить его дело. Основой бизнеса было право, поэтому я обязан был поступить на юридический, хотя меня это никогда не интересовало. Меня интересовала медицина, музыка. Но отец был категоричен: если я хотел заниматься медициной, на помощь семьи я больше рассчитывать не мог ни по оплате за образование, ни на жизнь, ни наследство. А у меня тогда кишка тонка была послать все к черту и жить своей жизнью. Он был главным авторитетом и последней инстанцией во всем.

Единственным человеком, который всегда меня понимал и поддерживал, была моя мать. Ты думаешь я счастлив своей жизнью? Это далеко не так. Я не мог включиться до вчерашнего дня. Потом увидел тебя и во мне раздался какой-то щелчок. Я постоянно думал о своей матери: она откладывала свою жизнь «на потом», занимаясь тем, чем якобы нужно, чтобы начать жить однажды, когда-нибудь. Как же иронично и жестоко. Мой отец в свою очередь просто нашел себе какую-то девку уже спустя 3 месяца после похорон. «Кларисс» – он произнес с натянутой улыбкой. – Никогда бы не поверил, что он способен на такое. Человек в таком положении в обществе, со всегда холодным расчетом во всем, к чему прикасается.

Он говорил громко, эмоционально, с напором, словно долгое время эти слова просились наружу. Оказывается внешнее благополучие не всегда соответствует внутреннему спокойствию. Но со своей проблемой он не мог ничего сделать. Ослепление страстью имеет настолько дьявольскую силу, что власть ее над людьми не знает границ. Ничто не может ей препятствовать: ни возраст, ни опыт, ни положение в обществе.

– Так вот, что я тебе скажу. – он продолжил. – Ты хотела прыгнуть от безысходности. Значит тебе теперь нечего бояться? Ты можешь делать что угодно, ведь страшнее смерти нет ничего и ее ты не побоялась. У тебя есть жизнь и ее нужно использовать, делая то, что ты должна. Не кому-то. Себе. Чего ты хочешь? К морю?

На моих глазах наворачивались слезы, и я кивнула в ответ.

– Собери вещи, которые тебе пригодятся и поедем прямо сейчас. – Хорхе поднялся с кровати. – Ты отдохнешь, мы подумаем, что делать дальше. – Он взял меня за руку, глядя прямо в глаза. – Доверься мне.

Он был абсолютно прав: мне нечего было терять. Вся моя жизнь ничего не стоит, и я знаю об этом, как никто. Я должна была что-то в ней изменить и пришел самый лучший момент это сделать.

1
...