Румба на московской брусчатке

2000-е годы, Сибирь – Москва

Казалось бы – такая простая вещь, как черный полиэстровый кофр, в которых перевозят костюмы танцоры-бальники. Ну что может быть особенного в мешке для вещей? И какую опасность он может представлять для своего владельца? Смешно.

Вот и я так думала все годы, что занималась бальными танцами и возила с собой такие кофры, отличавшиеся друг от друга только размером. Думала ровно до этого июньского утра в аэропорту Домодедово, прилетев с партнером на заключительный турнир в столице. Закрытие танцевального сезона происходило обычно в Сочи, но мы пока не знали, поедем ли туда, а потому решили потанцевать в Москве. Потанцевали…

А все мой муж Костя. Он уже давно начал выражать недовольство моим видом деятельности, говоря, что замужней женщине неприлично вертеться в коротком облегающем платье да еще в обнимку с посторонним мужчиной. Пока я все еще могла справиться с мужем и убедить его в том, что спортивные танцы ничем не хуже любой другой работы, и ослепленный страстью Костя не особенно настаивал на том, чтобы я перешла только на тренерскую работу, но я хорошо понимала, что этот момент неизбежно настанет. Человек с кавказской кровью не станет терпеть того, что считает неприличным.

Вот и перед этой поездкой мы поссорились. Костю злило все – мой партнер Иван, моя подруга Марго, жившая в Москве, мои новые платья в стиле Голливуда тридцатых годов, стоившие огромных денег, сама столица, где проводился турнир. Словом, Костя не хотел меня отпускать.

– Я тебе денег не дам, – заявил он, расхаживая по гардеробной, где я собирала вещи.

– И не надо, я на свои поеду.

– Твоих хватит только на пеший переход.

– Не утрируй, я неплохо зарабатываю, – упаковывая туфли, отозвалась я. – Костя, ну сколько можно? Ты ведь понимаешь, что я все равно уеду, просто со скандалом на дорожку. Давай решим все мирно, я тебя очень прошу. Это моя работа, мне нужно танцевать, чтобы потом учить детей.

– Тебе обязательно ехать для этого в Москву?

– Да. Соревноваться нужно с сильными, так же как и играть в карты, правда? Сам ведь говоришь, что куда слаще обыграть хорошего каталу, чем распустить на деньги пару лохов.

Это была тактическая хитрость – мой супруг считался одним из лучших карточных игроков в стране, очень дорожил своей репутацией, а потому моя ссылка на его собственные слова возвышала Костю в его же глазах.

– Ну, ты права, наверное, – уже другим, не таким решительным тоном произнес муж. – Я беспокоюсь, как бы с тобой там чего не случилось.

– Что должно со мной случиться? Я десятки раз ездила в Москву и до замужества, и ничего, жива.

– Вот именно, что до замужества, – буркнул Костя, и мое сердце глухо бухнуло.

– Я должна что-то знать?

– Что? А, нет, не беспокойся, все в порядке, это я так… мысли вслух… – Костя обнял меня, поцеловал и вздохнул: – Мне тяжело отпускать тебя, вот что. И твой Иван мне не нравится.

– Костенька, он и не должен тебе нравиться, – глядя мужу в лицо снизу вверх, сказала я. – Он даже мне не должен нравиться, если на то пошло. Он должен только хорошо вести меня в танце, вот и все. А мы профессионалы, и ничего личного в танец не вкладываем. Мы просто умеем имитировать это, понимаешь? Играть любовь, а не любить на самом деле. Танцевать страсть, а не питать ее друг к другу. Это искусство, Костя, мы учились этому с детства. Ты только представь – я его знаю с семи лет, он же мне как брат, даже больше, так о каких отношениях речь? Только о родственных.

Костя слушал меня внимательно, пристально глядя в глаза и пытаясь уловить хоть нотку фальши, но не мог, потому что ее не было. Я не обманывала мужа, говоря о своих отношениях с партнером, тут моя совесть была чиста. И Костя вроде как успокоился, зато мне его слова очень запали в голову. Жизнь с Костей Кавалерьянцем уже научила меня быть готовой к любым неприятностям.

Уж не знаю, был ли причастен Костя к тому, что произошло, но то, что неприятности случились, я осознала сразу, едва мы вышли из зала прилета.

Бросив взгляд на шедшего впереди Ивана, я поняла, что чего-то в его облике не хватает.

– Ваня, а ты все забрал из полок?

– Что? – остановился Иван и сбросил на ближайшее сиденье вещи с плеча. – Погоди-ка… ну точно, кофр один оставил! Твою же…

– Ты идиот, Переверзев! Как, скажи, ну как можно забыть кофр в самолете?!

Я закипела от негодования, как раскаленный на плите чайник, и никак не могла перестать орать, привлекая к себе внимание пассажиров и сотрудников аэропорта. Мой партнер сперва стоял, виновато опустив кудрявую голову, но потом неожиданно разозлился и заорал в ответ:

– Умная, да?! С сегодняшнего дня свои манатки сама таскай, а то привыкла за столько лет! Я же еще и виноват, смотрите! Первый раз в жизни за чем-то не уследил! Какого черта ты истерику тут закатила?

От неожиданности я даже орать перестала, перевела дыхание, а потом ехидно заметила:

– Ну, благо еще, что это ты свой кофр профукал, там подешевле было.

Иван растерянно перевел взгляд на лежавший у его ног черный кофр с костюмами и только теперь заметил на нем логотип одного из московских танцевальных ателье – это был мой кофр, мне его купила подруга Марго, когда забирала новые платья полгода назад. У Ивана был такой же, но без логотипа, так что теперь мой партнер остался без фрака со всеми аксессуарами, без рубашки на латину, без трех пар туфель, без брюк… Словом, на паркет Переверзеву выйти будет не в чем, если мы не отыщем кофр сегодня.

В этой ситуации утешало только то, что стоимость всех вещей Ивана была существенно ниже моих и потеря кофра с моими платьями и туфлями явилась бы ощутимым финансовым ударом.

– Ладно, что толку тут орать? – вздохнул Ванька, забрасывая ремень кофра на плечо. – Идем к сотрудникам, может, узнаем, куда тут сдают то, что народ в самолете забыл, должно же быть место вроде стола находок.

– Да уж, наверное, таких, как ты, хватает, – фыркнула я, раздосадованная тем, что моя встреча с подругой откладывается на неопределенное время. Не бросать же партнера одного в такой ситуации, в конце концов мне это нужно так же, как и ему.

– Слушай, может, ты поедешь в отель? – предложил Иван, взглянув на мое раздосадованное и недовольное лицо. – Что толку вдвоем тут бегать? И потом, от тебя пользы все равно ноль, а крика и нервов больше, чем я смогу вынести. Поезжай, а? Как раз успеешь на аэроэкспресс, осталось пятнадцать минут. А я тут закончу и приеду.

Предложение было заманчивым. Я могла бы не в отель поехать, а сразу к Марго, благо она живет всего в пятнадцати минутах хода от Павелецкого вокзала.

– А ты точно не хочешь, чтобы я осталась и помогла? – нерешительно спросила я.

– Помогла? – расхохотался мой партнер. – Нет уж, благодарю покорно! Без тебя быстрее справлюсь. Все, Мария, кассы там. – Он развернул меня лицом к очереди за билетами и подтолкнул в спину. – Все, иди, я позвоню, как что-то выясню. Да смотри не потеряйся, как ты любишь.

На это я не стала даже реагировать, потому что обижаться на правду глупо, у меня с детства топографический кретинизм, и заблудиться я могу даже в хорошо знакомом городе. К счастью, дорога к дому Марго прямая, и ее я выучила за несколько лет.

Устроившись у окна в вагоне аэроэкспресса, я сняла джинсовку, вынула из сумки книжку и погрузилась в чтение. Внезапно, отвлекшись на движение рядом, я повернула голову и увидела, как по проходу идет мужчина лет тридцати пяти. Я даже не сразу поняла, что именно заставило меня повернуться и обратить на него внимание – по вагону то и дело проходили люди. И только спустя пару минут мне пришло в голову, что на плече мужчины висел танцевальный кофр. Когда варишься в одной и той же каше с самого детства, начинаешь невольно выхватывать взглядом в любой толпе «своих», таких же, как ты.

«Наверное, папаша с детьми приехал», – машинально подумала я и снова погрузилась в чтение.

С Павелецкого вокзала я решила все-таки позвонить Марго, а не обрушиваться как снег на голову. Она долго не брала трубку, и я начала волноваться, не случилось ли чего. В последнее время Марго неважно себя чувствовала, вполне могла попасть в больницу, например, хотя мы разговаривали с ней буквально два дня назад.

Я остановилась, вынула сигареты, закурила, прижимая мобильный плечом к уху и стараясь одновременно удержать ремень сумки. Наконец в трубке раздался чуть сонный голос Марго, и я немного успокоилась.

– Марго, ты дома?

– О, Мэрик! – почти мгновенно проснулась подруга. – Ты прилетела?

– Я уже даже приехала, стою на Павелецком.

– Так чего же ты стоишь? Беги скорее ко мне, я сварю кофе. У тебя есть время?

– Да, я свободна до вечера. А если не повезет, то и все выходные.

– Что-то случилось? – сразу насторожилась Марго. – Что-то с Костей?

– Можно подумать, что, кроме Кости, в моей жизни не может быть неприятностей, – усмехнулась я, выбрасывая окурок в урну. – Ванька свой кофр в самолете забыл, представляешь? Что делать, если не найдется, даже не представляю. Все костюмы его – там. Не выйдет же на паркет в джинсах и кроссовках…

– Придумаем что-нибудь, – решительно сказала Марго. – Сходим в салон, там напрокат можно найти.

– И весь концепт костюмов нарушить? Ты же сама эскизы рисовала, мы рубашку для латины шили под мое платье. Ну ладно еще – фрак, он стандартный более-менее, а латина? А обувь? Знаешь сколько нужно денег на две пары мужских туфель?

– Догадываюсь, – вздохнула Марго. – Но давай по мере поступления решать. Вдруг найдется.

– Веришь – я давно ничего в жизни не хотела так сильно, – вздохнула я.

– Все, Мэрик, иди ко мне, здесь договорим, – подвела итог Марго и отключилась.

Как-то неожиданно из-за серых облаков выглянуло солнце – яркое, прижигающее обтянутую джинсовой курткой спину. На небольшом пятачке перед метро пожилая женщина в оранжевой накидке предлагала поездки в Липецк, из ларька невыносимо пахло шаурмой, тут же крутились три облезлые собаки, а на лавке, раскинувшись, спал бомж, подложив под голову замызганную спортивную сумку. Двери станции то и дело распахивались, впуская и выпуская бесконечную вереницу пассажиров. В цветочном ларьке я купила пять чайных роз, чтобы подарить Марго, – хотелось чем-то порадовать подругу. Цветы умопомрачительно пахли, и всю дорогу до дома я то и дело подносила букет к лицу и втягивала ноздрями аромат.

Консьерж в подъезде приветливо поздоровался – он знал меня в лицо, я довольно часто бывала в этом доме. Знакомый лифт с полустершимися цифрами на кнопках, общая дверь на этаже – тяжелая, со стеклом и металлической решеткой, восемь кнопок звонков, длинный коридор с множеством дверей, и за одной из них меня неизменно ждала Марго. Моя Марго – высокая, видная, с чуть вьющимися каштановыми волосами и детским взглядом зеленых глаз.

Она обняла меня на пороге, обволокла собой, прижала, шумно дыша в волосы:

– Как же долго тебя не было, Мэрька…

– Да брось ты, всего три месяца.

– Целых три месяца, – поправила она, выпуская меня из объятий. – Хорошо выглядишь, даже не сказать, что после перелета.

– Я ж не за штурвалом летела. – Я протянула ей букет и сбросила на пол сумку.

Марго зарылась лицом в цветы:

– Надо же, как пахнут… я думала, что теперь цветы ничем уже не пахнут, все какие-то искусственные.

– А у тебя по-прежнему изумительно пахнет кофе. – Я повела носом и, сунув ноги в тапки, двинулась в ванную.

– Я же тебя ждала, так что сварила, ты ведь любишь.

В уютной кухне я забралась с ногами на стул в углу между столом и стеной, придвинула пепельницу, вставила сигарету в мундштук и закурила, наблюдая за тем, как подруга подрезает стебли цветов и насыпает в вазу с водой сахар.

– Как дела, Марго?

Она ответила не сразу, тяжело вздохнула:

– Стабильность, знаешь ли… и это та стабильность, от которой хочется выть волком.

– Рома на работе?

– Рома с приятелем в Словению укатил на месяц. Решил написать серию очерков о тамошней жизни. Хорошо быть главредом – сам себе начальник. А я, как видишь, опять тут одна.

– Чего ж с ним не поехала?

– Не позвал, – коротко бросила Марго и открыла холодильник, чтобы достать молоко.

В забытой на полу в коридоре сумке зазвонил мой телефон, и Марго, отставив бутылку, быстро пошла на звук.

Звонил Иван, и я нажала кнопку ответа, страстно желая услышать, что кофр нашелся и все в порядке:

– Да, Вань, я слушаю.

– Слушай, только внимательно, – каким-то чужим голосом проговорил Переверзев. – Я в полиции…

– Где?!

– Да не перебивай ты, мне больше не дадут позвонить! – рявкнул он. – Задержали меня за провоз кокаина.

Я обалдела настолько, что даже не переспросила, а просто нажала на динамик, чтобы Марго тоже слышала разговор.

– Я забрал кофр в столе находок, открыл, а там не костюмы, а несколько пакетов с белым порошком, – заполнил кухню Ванькин взволнованный голос. – Ну, меня тут же и в наручники.

– Погоди, а кофр твой?

– А ты как думаешь, если в нем костюмов нет? – огрызнулся Иван. – Кофр такой же, но не мой, но как я теперь это докажу?

– Послушайте, Иван, – вмешалась Марго, придвинув к себе телефон. – Вы сейчас успокойтесь, возьмите себя в руки и вспомните все свои действия шаг за шагом с момента посадки в самолет. Ничего не подписывайте, ждите, мы скоро приедем. Вы сейчас в Домодедово?

– Да.

– Отлично, мы скоро будем, – повторила Марго и нажала на отбой. – Допивай кофе, я пошла одеваться, – бросила она мне и скрылась в спальне, прихватив свой телефон.

Я схватилась за голову и застонала. Как могло произойти такое? Откуда взялся этот кокаин, черт его раздери совсем?!

Решив последовать совету Марго, я тоже начала вспоминать пошагово, что мы делали сегодня с самого утра. Меня в аэропорт привез Костя, Иван приехал сам – муж категорически отказывался общаться с моим партнером, хотя заехать за Ванькой было делом пяти минут. Мы зарегистрировались, кофры взяли с собой – давно привыкли не сдавать их в багаж, чтобы не потерялись, сдали только небольшую сумку с тем, что на борт пронести нельзя, – баллоны с лаком для волос, с протаном для тела, плюс еще по комплекту сменной и тренировочной одежды, фен, расчески, ножницы… Потом прошли предполетный досмотр, посидели в кафе и пошли на посадку. Оба кофра нес Иван, он делал это с детства, так уж повелось. В самолете он положил кофры в полку, но не над нашими креслами, а на два ряда назад, потому что места уже не было. Потом пассажиров неожиданно попросили к выходу – в самолете обнаружили неисправность, и нас вернули в здание аэропорта, сообщив, что вещи можно не забирать, неполадка простая, ее исправили буквально через полчаса. Собственно, это была единственная странность, дальше все шло как всегда – взлетели, набрали высоту, завтрак… я выпила кофе, Ванька, как водится, хорошо поел и уснул, я до самой посадки читала книгу. Никто не прикасался к нашей полке, даже близко не подходил. Ваньку я еле растолкала уже перед самой посадкой, после приземления пошла на выход первой, хотя обычно это делает Иван, волоча меня за собой за руку, как на буксире. А сегодня он замешкался, и я вышла в телетрап раньше, и только уже в зале прилета он меня догнал. Забрали сумку с ленты и пошли к выходу, и вот там я увидела, что кофра нет. Все.

Почему-то вдруг в памяти всплыл мужчина в аэроэкспрессе, и мое сердце забилось чаще. Нет, это просто совпадение, наверняка это был отец, сопровождающий детей на турнир, таких сейчас полно в Москве, турнир крупный, пар много, а к тому же наступили школьные каникулы. Но почему у меня такая тревога внутри?

– Я готова, Мэрик, поехали, – оказывается, Марго уже успела одеться и теперь гремела в коридоре связкой ключей от машины.

– Господи, что же теперь делать-то? – растерянно спросила я, выбираясь из-за стола.

– Сперва доехать в Домодедово.

В критических ситуациях обычно рассеянная и выглядящая в жизни размазней Марго умела собраться и действовать решительно и правильно, что меня всегда удивляло. Нет, дома, в родном городе, я бы тоже придумала выход, но здесь, в столице, без связей и денег даже помыслить о подобном было невозможно. Оставалось только довериться Марго.

Мы вышли на улицу. Солнце опять скрылось в облаках, и Москва стала выглядеть особенно неприветливо. Машину Марго парковала не у дома, а в переулке у метро «Третьяковская», туда мы и направились, миновав любимый ресторанчик тайской кухни, где частенько коротали вечера, когда я бывала в столице.

Марго села за руль, механическим движением отрегулировала сиденье под свой рост и велела мне пристегнуться.

– Я понимаю, что дома ты не делаешь этого, твой супруг вообще любит пренебрегать правилами, – не удержалась она от колкости в адрес Кости, которого не любила. – Но здесь Москва, знаешь ли, а нам с тобой сейчас дополнительные сложности не нужны.

Она укрепила телефон в держатель на панели, набрала какой-то номер и нажала на динамик. Абонент ответил, только когда мы выехали из переулка. Низкий мужской голос спросил вместо приветствия:

– Тебе что-то нужно, Марго?

– Здравствуй, папа. Мне нужна твоя помощь, – перестраиваясь в другой ряд, сказала Марго. – Я редко тебя прошу о чем-то, но сейчас мне очень нужен твой совет и твои связи в полиции.

– Что случилось?

Марго вкратце пересказала разговор с Иваном.

Отец недолго помолчал, потом вздохнул и ответил:

– Я позвоню в службу безопасности, там начальником мой знакомый. А заодно отправлю туда Сергея Ивановича, ты его должна помнить. Расскажешь ему все, он постарается помочь, если будет возможно.

– Папа! – взмолилась Марго. – Это должно быть возможно, понимаешь? Необходимо! Люди летели из Сибири, у них важный турнир, им нужно…

– Марго, я все сказал, – перебил отец. – Ты сама юрист, должна понимать, что такое крупная партия наркотиков.

– Какой я юрист, – с горечью бросила подруга. – Ладно, я поняла, спасибо и за это.

Она выключила телефон и повернулась ко мне:

– Слышала?

– Да. Все плохо.

– Пока нет. Сергей Иванович крупный адвокат, очень хороший. Постараемся вытащить твоего Ивана хотя бы из кутузки, а дальше будем думать. Но отец еще позвонит, вот увидишь, и что-то придумает. Я действительно редко его прошу о чем-то, а он считает себя виноватым, что ушел от меня в детстве.

– Я бы на это не рассчитывала.

– Ой, замолчи, я не могу на дороге сосредоточиться, – оборвала Марго, и я поняла, что разговор стал ей неприятен.

Я всю дорогу до аэропорта пыталась понять, в какой момент и кто мог подменить кофр, а главное – почему именно кофр и именно наш. В голове вертелся только один вариант, казавшийся правдоподобным. Костя. Конечно, не он сам и даже не с его подачи – мой муж ведь не идиот, чтобы так топорно подставить моего партнера, хотя… Хотя вот этот вариант еще правдоподобнее и логичнее, чем происки каких-то Костиных недоброжелателей. Чего проще – подложи в кофр моего партнера кокаин, и вот уже Иван едет лет на семь в какую-нибудь колонию, а у меня не остается выбора, кроме как оставить турнирную деятельность и перейти только на тренерскую работу. Неужели Кавалерьянц пал так низко? Как мне дальше жить с ним, зная, на что он может пойти?

Не в силах больше мучится догадками, я решила позвонить и напрямую задать волнующий меня вопрос мужу. Если застать Костю врасплох, он проговорится, это я знала точно, несколько раз мне это удавалось, так почему не попробовать теперь? Терять-то все равно нечего.

Костя ответил не сразу и был явно чем-то разозлен, потому что в голосе появились неприятные каркающие нотки, так бывало, если Костя испытывал сильные эмоции и не мог контролировать свой акцент.

– Ну и зачем ты это сделал? – сразу бросилась я в атаку, чтобы не дать ему возможности опомниться и соврать.

– Что именно?

– Я тебя считала приличным человеком, умеющим держать слово, а ты поступил как урод.

– Не забывайся, Мария! – рявкнул Костя. – В чем дело?!