– Ты сперва найди, а там разберемся. Все, Андрей, допил кофе – иди работай, мне тоже есть чем заняться. И чашку за собой вымой.

– Ох, и нудная ты баба, Крошина… – Но он взял и свою чашку, и Ленину, и вышел из кабинета.

Лена шла домой, чувствуя страшную усталость.

«Кто сказал, что физический труд тяжелее умственного? – думала она, подкидывая ногой облетевшие листья. – Я после дежурства ощущаю себя грузчиком на вокзале, а ведь, казалось бы, всего лишь перебираю бумажки и разговариваю с людьми. И дома, как назло, есть нечего… а в магазин заходить просто нет сил. Может, готовое заказать? Долго… ну, вот почему я такая, никогда ничего заранее не планирую… конечно, какой мужик будет подобное терпеть? Да и черт с ними, сейчас меньше всего мне нужен был бы кто-то в квартире. Да еще и угораздило меня вчера пешком на работу пойти, сейчас бы на машине за пять минут доехала, а так…»

Холодильник был ожидаемо пуст, и Лена со вздохом закрыла дверку.

– Ну а на что я рассчитывала? Что добрая фея, пока я работаю, принесет мне пакет с продуктами из ближайшего супермаркета? – пробормотала она, вынимая из шкафчика банку с остатками спагетти. – Хорошо еще, что это есть, сварю сейчас… Нет, надо как-то перестраивать ведение домашнего хозяйства, так совсем невозможно.

Вода в кастрюле бурлила, пар подбрасывал крышку, но Лена, присевшая за стол и открывшая рабочий ежедневник, этого, конечно, не слышала. Она систематизировала полученную за день информацию по новому делу и, как обычно, совершенно не замечала ничего вокруг. В итоге воду на спагетти пришлось ставить заново и заодно завести таймер, чтобы дребезжащий звук напомнил о попытке приготовить ужин. Лена умела и любила возиться в кухне, экспериментировать со вкусами и готовить что-то новое, но для себя одной делать это ей всегда было лень. Разве что в воскресенье, если не выпадало дежурство по городу, Крошина иной раз вставала к плите и устраивала настоящий пир, состоявший из нескольких блюд. Правда, потом приходилось звать в гости Андрея, чтобы плоды ее трудов не пропали в холодильнике, из которого она уже завтра забудет их достать и разогреть на ужин.

«Интересно как вышло, – думала Лена, наматывая на вилку спагетти, чуть присыпанные тертым сыром. – Потерпевший – итальянец, ужин вышел в итальянском стиле… может быть, это что-то значит? Или – нет? Что же он делал в нашем городе, зачем прилетел? Быстрее бы утро, что ли… может, придет из консульства ответ на запрос, станет хоть немного понятнее. И соцсети… Да, соцсети же!»

Эта мысль заставила Лену отложить вилку и пойти в комнату за ноутбуком, который она пристроила на краю стола и вошла в одну из популярных соцсетей.

– Чего я буду ждать? Вернее – кого? У Паровозникова и так дел по горло, завтра наверняка скажет, что не успел еще, а так я сама… – бормотала Крошина, вводя в поисковик имя и фамилию убитого итальянца. – Ага, есть! – С экрана на нее смотрел симпатичный мужчина лет сорока, улыбающийся на фоне морского пейзажа.

Лена принялась пролистывать его ленту новостей, но ничего существенного для себя не нашла – футбол, вино, путешествие куда-то в Африку. Ни слова о России, никаких намеков на профессию.

– Н-да… похоже, это пустышка… – расстроенно сказала Лена, закрывая страничку Паретти. – Ладно, отрицательный результат тоже результат, как ни крути. Может, завтра станет яснее…

Привычка читать что-то на ночь сохранилась у Крошиной еще с детства, и Лена не изменяла ей вот уже много лет. Книга непременно лежала на тумбочке у кровати, особенно часто в последнее время это были сборники стихов, которые Лена очень любила. Но сегодня, пошелестев страницами, она ничего «для души» не нашла, отложила книгу, выключила бра и отвернулась к стене. Перед глазами тут же встал обгоревший череп с остатками верхней челюсти, и Лена вновь щелкнула кнопкой бра.

– И мальчики горелые в глазах… – пробормотала она, садясь в постели. – Это что еще за новости, никогда мне трупы спать не мешали, старею, что ли?

Она снова схватилась за книгу, надеясь, что это поможет отвлечься и уснуть, однако отвратительная картина не исчезала. Пришлось встать, выйти в кухню и сделать ромашковый чай, который обычно помогал расслабиться. Но уснуть Лене удалось только к утру, потому трезвон механического будильника она восприняла с особенным раздражением.

– Черт бы тебя побрал. – Хлопнув рукой по кнопке, Лена села, чувствуя, как кружится голова от усталости. – Лучше бы совсем не ложилась, буду теперь как осенняя муха весь день…

– Впервые за все время работы со мной такое, – пожаловалась она пришедшему с докладом Паровозникову. – Представляешь – только глаза закрыла, и бац! Оскал этот обгоревший… – Лена передернула плечами и зажмурилась.

– Ну, все бывает, подруга. Ничего, сегодня к вечеру устанешь – уснешь даже стоя, уж поверь старому оперу.

– Очень надеюсь уснуть все-таки дома, в постели… а ты что-то мне принес?

– Сахар, – коротко бросил Паровозников и картинным жестом вынул из кармана куртки квадратную коробочку рафинада. – Это, так сказать, от оперативников тебе, чтоб не думала, что мы жлобы.

– Да я и не думала. Но за сахар спасибо, я забыла совсем… – Лена убрала коробку за штору и вернулась за стол. – А кроме сахара?

– А кроме сахара, подруга, есть вот такая информация… – Андрей открыл коричневую потертую папку, с которой не расставался, и положил перед Крошиной листок.

Она быстро пробежала его глазами и вздохнула:

– Выходит, версия с работой на комбинате отпала. Печально. Что будем делать?

– Искать – что еще? Я, кстати, вечерком покопался в интернете.

– Да я тоже покопалась. Ничего интересного.

– То есть?

– Ну, соцсети пустые почти, там какая-то ерунда мужская – футбол, поездки, ничего такого, что могло бы нам как-то помочь.

Паровозников внимательно слушал, перекинув ногу на ногу, а потом покачал головой:

– Примитивно ты мыслишь, Елена Денисовна. Ну что еще должен писать в соцсетях мужик? Если он не журналист и не какой-то публичный деятель? А я вот с другой стороны зашел.

– Это с какой же? – Лена почувствовала себя уязвленной.

– С сайтов знакомств, подруга. Николя мужик в самом, так сказать, соку, не наследный, конечно, принц, но для наших баб и турецкий шашлычник уже олигарх. А тут – итальянец, с собственным домом, путешествия любит. Огонь же.

– Фу! Неужели кто-то до сих пор ведется на такое и ищет счастья в интернете?

– Ну, не все помешаны на работе, как некоторые. Так вот… на одном из таких сайтов я нашел профиль нашего Казановы. И знаешь, что любопытно? Что все женские профили, которые у него в друзьях, строго из России. Ну, то есть никаких итальянок, испанок, немок – никого, только русские девки разных возрастов. Преимущественно, правда, молоденькие – до двадцати шести.

– И? – загорелась Лена, чувствуя, что главную сенсацию Паровозников приберегает на финал, как обычно.

– И… – Он снова полез в свою папку и вынул из нее распечатку страницы. – Читай.

Взяв листок, Крошина увидела черно-белую мутноватую фотографию молодой блондинки, и здание за ее спиной показалось Лене знакомым. Переведя взгляд на текст, она убедилась в своей правоте – в графе «Место жительства» значился их город, а здание было Оперным театром.

– Та-ак… дамочку надо искать, и срочно. Может, они успели встретиться?

– Левченко поехал уже.

– Молодцы, соображаете.

– Ну, майора просто так не дают, – хохотнул Андрей. – Саня ее сюда привезет, я подумал, что ты захочешь сама с ней поговорить.

– Андрюшка, ты просто чудо! – Лена обошла стол и чмокнула Паровозникова в щеку.

– С тебя ужин тогда, – тут же воспользовался ситуацией Андрей.

– Нахал! Я не спала две ночи, между прочим.

– Так ты ужин приготовь и ложись, мне за столом компания в принципе не очень нужна. А я потом посуду вымою и уйду тихонько.

– Совсем ты обнаглел, Андрюша, – вздохнула Лена, возвращаясь за стол. – Пользуешься тем, что я к тебе хорошо отношусь…

– Так что – договорились?

– О чем?

– Ленка! Ну, об ужине, конечно. Девку тебе Левченко и так привезет.

Крошина вздохнула:

– Шантажист. Ладно, что хочешь?

– Рыбу. Просто в духовку сунь в фольге, чтоб возиться меньше, я ж понимаю, что дома тебя совсем разморит. А рыба – это быстро и почти без хлопот.

– Ага – если дома живая плавает. А так еще в супермаркет придется заезжать, – пожаловалась Лена, но Паровозников остался глух к ее словам:

– Все, начальница, я поскакал дальше. Опера, как известно, ноги кормят. Часиков в восемь я у тебя, как договорились.

Он ушел, а Лена принялась ждать Левченко с девушкой с сайта знакомств.

Анна Веткина оказалась миловидной блондинкой, среднего роста, но стройной, с длинными ногами и хорошей фигурой.

Лена окинула ее беглым взглядом и предложила присаживаться. Анна не выглядела ни обеспокоенной, ни взволнованной – спокойно села, перекинула ногу на ногу и спросила:

– Простите, а по какому поводу я оказалась в столь серьезном заведении?

– А вам сотрудник не объяснил?

– Нет. Сказал только, что меня вызывают для беседы к следователю.

– И вас совершенно не заинтересовало, по какой причине вас к следователю везут?

Анна пожала плечами:

– Мало ли… сейчас такая жизнь. У меня вот недавно сосед умер, так тоже полицейские попросили присутствовать – вроде как понятой, что ли, пока они квартиру вскрывали.

– Крепкие нервы у вас, Анна Дмитриевна.

– Не жалуюсь. Я ножевым боем занимаюсь, там нервы мешают.

– Ножевым боем? – удивилась Лена. – Но это же…

– Да, согласна, не женский спорт. Но я с детства холодное оружие люблю, а когда выросла – вот в секцию пошла.

– И давно?

– Да, лет пять уже. Но разве вы меня для этого вызвали? Секция официальная, все оформлено.

– Нет, дело не в секции. Скажите, Анна Дмитриевна, вы знакомы с человеком по имени Николя Паретти?

В глазах девушки мелькнуло что-то, похожее на легкое беспокойство, но ответила она совершенно спокойно:

– Да. Мы познакомились в интернете, переписывались.

– А сейчас? Переписываетесь?

– Ну разумеется. Он даже приезжал ко мне.

Лена почувствовала, как рушится очередная версия, которую они с Паровозниковым считали перспективной. Иностранец знакомится с девушкой в интернете, приезжает к ней, она его разводит на деньги, а кто-то из дружков его убивает. Но Веткина так легко призналась в том, что итальянец к ней приезжал, что это не оставляло никаких сомнений – девушка к его смерти отношения не имеет, иначе скрывала бы и факт знакомства, и тем более его визит.

– И… как вы проводили время?

– Гуляли. Я его в заповедник свозила – он в восторге остался, все фотографировал.

– И когда он улетел?

Веткина чуть наморщила лоб:

– Погодите… да неделю назад. Точно, пятнадцатого числа. Я так хорошо дату помню, потому что в этот день у моей мамы день рождения… был, – проговорила она, чуть запнувшись, и на секунду опустив глаза. – Пятнадцатого и улетел. Я, правда, проводить его не смогла, с работы не отпустили.

– И он вам писал после отъезда?

– Знаете, пока нет. Сама удивляюсь – обычно мы каждый день списывались, а тут… Но он вроде говорил, что собирается в Африку, может, сразу и уехал. Он сдвинут на африканских пустынях, регулярно туда ездит, не понимаю, правда, зачем, – пожала плечами Веткина.

– А здесь, в городе, вы его знакомили с кем-то?

– Нет. А зачем? Нам и вдвоем было неплохо.

– Извините меня за бестактный вопрос, Анна Дмитриевна, но я должна его задать… – начала Лена, и Веткина сразу перебила:

– Нет. Никакого интима у меня с ним не было, я не девочка по вызову и не потенциальная «жена в посылке». Мы действительно просто дружили, и Ник заинтересовался нашей природой и страной, его интересует русская культура, книги… спросил, может ли приехать. Ну а почему нет? Я ему сразу обозначила, что никакого интима не будет. – В ее голосе слышалось неподдельное возмущение, и Лена поспешила свернуть в другую сторону:

– Спасибо, мне все понятно. Значит, после отъезда он вам не написал… ну что ж, это неудивительно. Должна вам сказать, Анна Дмитриевна, что ваш приятель Николя Паретти был убит в нашем городе и никуда не улетел пятнадцатого числа.

Веткина уставилась на Лену совершенно пустым взглядом, как будто прихлопнутая ее словами, и через секунду заплакала:

– Господи… так вот почему… а я думала, что обидела его чем-то… а он…

– Я вам сочувствую, Анна Дмитриевна. Но мне нужно раскрыть убийство, потому еще пару вопросов задам. Господин Паретти не рассказывал вам о своих планах? Он не собирался встретиться с кем-то еще в нашем городе?

– Нет-нет… не знаю… не говорил… – всхлипнула Веткина, роясь в сумочке в поисках платка. – Мы провели вместе три дня… буквально с утра до вечера… гуляли… в заповедник вот ездили, потом в театре были, обсуждали Достоевского… он ни с кем… господи, да что же это…

– Анна Дмитриевна, я понимаю, вам нелегко принять факт, что ваш знакомый погиб. Но постарайтесь сосредоточиться и помочь мне, тогда я смогу найти того, кто его убил, и довести дело до суда, – мягко сказала Лена, с сочувствием глядя на расстроенную плачущую девушку.

– Но я… ничего не знаю больше, честное слово! Я бы сказала… – И она заплакала еще сильнее, некрасиво шмыгая носом.

Крошина поняла, что больше ничего от нее не добьется, а значит, нет смысла терять время. Подписав девушке пропуск, она закрыла дверь кабинета, сделала кофе и, присев с чашкой в руке на край подоконника, задумчиво уставилась вниз, на улицу.

«Интересно получается, – думала Лена, глядя на усыпанный желтыми листьями тротуар под окном. – Итальянец едет в нашу глушь для того, чтобы просто полюбоваться красотами? Ему не с кем обсудить Достоевского, кроме как с девушкой с сайта знакомств? В театр сходить не с кем и негде, кроме как в российской глубинке? Логичнее для этого в Москву поехать, в Санкт-Петербург… Встречается с молодой девушкой, которая не стремится забраться к нему в постель и уехать с ним в Италию? Такие платонические отношения сперва на расстоянии, что понятно, а затем и здесь, когда находишься рядом? Я как-то иначе вижу мир, что ли? Или за столько лет на следствии просто разучилась верить в людей? Ну ведь мог же этот Паретти в самом деле просто заинтересоваться природой и заодно посмотреть, как у нас в театре Достоевского ставят? А убить его могли совершенно случайно – мало ли кругом отморозков? И девушка эта, Анна Веткина, тут вообще ни при чем? Тогда кто – причем? Или я расстроилась, что рухнула такая сладкая версия об убийстве из корыстных побуждений? Надо, кстати, сказать Андрею, чтобы отследил движение денежных средств по счетам этого Паретти. Если у него карты пропали – а они наверняка были – то, может, кто-то попытается деньги снять. Пин-коды, правда… Но мало ли…»

Она отставила чашку, из которой не сделала ни глотка, и взяла телефонную трубку.

Паровозников долго не отвечал, и Лена едва не сбросила звонок, устав ждать, но услышала недовольный голос Андрея:

– Ну, чего трезвонишь? Я на трупе.

– На каком еще трупе?

– Ленка, ты чего? Я так-то не в супермаркете работаю. Труп обнаружен в мусорном контейнере за торговым центром, и, что характерно, наполовину обгоревший. Ничего не напоминает?

– Диктуй адрес, я сейчас приеду, – на ходу хватая сумку и плащ с вешалки, потребовала Лена.

Правая сторона торгового центра «Раздолье» была оцеплена, и Лене пришлось предъявить удостоверение, чтобы попасть за ленту. Николаев со стажером осматривали нечто в мусорном баке, рядом толкался Левченко, а чуть поодаль Паровозников разговаривал с мужчиной в темно-коричневом костюме. Мужчина заметно нервничал, то и дело вытирал пот со лба и переминался с ноги на ногу. Почти двухметровый Паровозников в повернутой назад козырьком бейсболке нависал над ним, как огромное дерево, и собеседник его все время задирал вверх голову, что придавало ему какой-то заискивающий вид.

– Следователь где? – спросила Лена, подойдя к ним.

– Опрашивает дворника.

– А кто?

– Петька Крашенинников.

– Прекрасно. Похоже, ему повезло, и дело это мне перекинут, очень уж почерк похож.

– Вы бы, Елена Денисовна, пока прогулялись, место преступления осмотрели, а мы тут с Валерием Борисовичем закончим беседу, и я к вам присоединюсь, – с нажимом попросил Андрей, и Лена поняла, что помешала ему.

Пришлось присоединиться к Николаеву и его стажеру, что Лену совершенно не обрадовало. Похоже, что и сегодня ночью ей предстоит мучиться от кошмарных картинок перед глазами.

– Что, Елена Денисовна, снова-здорово? – Николаев рукой в перчатке приподнял обгоревший череп. – Такое впечатление, что я уже где-то такое видел. А вы?

– Шутите, Алексей Никитич? Я сегодня ночь не спала, такое забудешь… – Она поежилась. – Что по этому трупу?

– Пока ничего, кроме того, что труп мужской.

– Надеюсь, этот хоть не иностранец, – заметила Лена, и Николаев махнул свободной рукой:

– Да какая разница-то? Обгорели одинаково…

– Ничего интересного при нем не нашли?

– Нет. И вообще, похоже, его не здесь сожгли, а привезли и бросили то, что осталось. В контейнере никаких следов гари, только то, что с тела насыпалось.

– Это что ж за отморозки такие, что обгоревший труп везли до мусорного бака? В машину же потом не сесть – пропахнет.

– А я бы для этого тачку угнал, а потом тоже сжег, – изрек вдруг стажер, и Лена с Николаевым одновременно переспросили:

– Что?

– Ну, как… – смутился стажер. – Смотрите сами. В машине копоть, запах… куда-то на мойку гнать – лишние вопросы. А так… прихватил первую попавшуюся машину, потом отогнал ее на пустырь и спалил. Концы в воду.

– А нет ли у вас, юноша, криминальных задатков? – сдвинув очки на кончик крупного носа, спросил Николаев, внимательно рассматривая стажера.

– Почему сразу – криминальных? – заступилась Лена, которой стало жалко смутившегося от собственной дерзости парня. – Наоборот. У молодого человека… кстати, как вас зовут, юный гений?

– Миша… Михаил Владимирович Желтов.

– Так вот, у Михаила Владимировича Желтова есть хорошее чутье. И эту версию я непременно отработаю, она вполне перспективна.

Лицо и уши Михаила Владимировича сделались пунцовыми, он опустил глаза и внимательно изучал асфальт под ногами.

– Ладно, гений сыска, пока ты еще мой стажер, дописывай протокол, – распорядился эксперт, – а то мы так до ночи провозимся.

– Ну, не буду мешать, – сказала Лена, – пойду Крашенинникова поищу, а вы мне потом материалы отправьте, сравню с тем, что по первому трупу имеем.