Цитаты из книги «Стихотворения»

От четырех до семи   В сердце, как в зеркале, тень, Скучно одной – и с людьми… Медленно тянется день От четырех до семи! К людям не надо – солгут, В сумерках каждый жесток. Хочется плакать мне. В жгут Пальцы скрутили платок. Если обидишь – прощу, Только меня не томи! – Я бесконечно грущу От четырех до семи.

В Париже   Дома до звезд, а небо ниже, Земля в чаду ему близка. В большом и радостном Париже Все та же тайная тоска.     Шумны вечерние бульвары, Последний луч зари угас, Везде, везде всё пары, пары, Дрожанье губ и дерзость глаз.     Я здесь одна. К стволу каштана Прильнуть так сладко голове! И в сердце плачет стих Ростана Как там, в покинутой Москве.     Париж в ночи мне чужд и жалок, Дороже сердцу прежний бред! Иду домой, там грусть фиалок И чей-то ласковый портрет.     Там чей-то взор печально-братский. Там нежный профиль на стене. Rоstаnd и мученик Рейхштадтский И Сара – все придут во сне!     В большом и радостном Париже Мне снятся травы, облака, И дальше смех, и тени ближе, И боль как прежде глу

В седину – висок, В колею – солдат, – Небо! – морем в тебя окрашиваюсь. Как на каждый слог — Что на тайный взгляд Оборачиваюсь, Охорашиваюсь.     В перестрелку – скиф, В христопляску – хлыст, – Море! – небом в тебя отваживаюсь. Как на каждый стих — Что на тайный свист Останавливаюсь, Настораживаюсь.     В каждой строчке: стой! В каждой точке – клад. – Око! – светом в тебя расслаиваюсь, Расхожусь. Тоской На гитарный лад Перестраиваюсь, Перекраиваюсь.     Не в пуху – в пере Лебедином – брак! Браки розные есть, разные есть! Как на знак тире — Что на тайный знак Брови вздрагивают — Заподазриваешь?     Не в чаю спитом Славы – дух мой креп. И казна моя – немалая есть! Под твоим перстом Что Господень хлеб Перемалываюсь, Переламываюсь.

«Проснулась улица. Глядит, усталая…»   Проснулась улица. Глядит, усталая, Глазами хмурыми немых окон На лица сонные, от стужи алые, Что гонят думами упорный сон. Покрыты инеем деревья черные,— Следом таинственным забав ночных, В парче сияющей стоят минорные, Как будто мертвые среди живых. Мелькает серое пальто измятое, Фуражка с венчиком, унылый лик И руки красные, к ушам прижатые, И черный фартучек со связкой книг. Проснулась улица. Глядит, угрюмая, Глазами хмурыми немых окон. Уснуть, забыться бы с отрадной думою, Что жизнь нам грезится, а это

Мне не надо блаженства ценой унижений. Мне не надо любви! Я грущу – не о ней. Дай мне душу, Спаситель, отдать – только тени В тихом царстве любимых теней.

Ведь от века зажженные верой иною Укрывались от мира в безлюдьи пустынь? Нет, не надо улыбок, добытых ценою Осквернения высших святынь.

Я слишком сама любила Смеяться, когда нельзя!

Ты меня никогда не прогонишь: Не отталкивают весну! Ты меня и перстом не тронешь: Слишком нежно пою ко сну!

Ваш нежный рот – сплошное целованье…

Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно! Прекрасные глаза, глядите осторожно!