Цитаты из книги «Vita Nostra»

вам хочется много, много внешней информации, причем не грубой, потоковой, а организованной, тонко структурированной.

Сашка раскрыла крылья так широко, как только могла. На секунду стала городом Торпой – сонным городом под слоем тумана, будто бы парящим в облаках…

– Я человек. Но я глагол, – сказала она вслух. Объяснить это было невозможно. Сашка, проучившаяся почти два года, пережившая распад и воссоздание, измененная и изменившаяся, принимала свой новый статус не умом и даже не интуицией.Она была, длилась, располагалась в пространстве и времени. Она готовилась прозвучать. Реализоваться.

Человеческая оболочка раздражала ее, как тесный костюм.

– Сначала я думал, что вы просто зубрилка, – пробормотал Портнов. – Потом я заподозрил, что вы талантливы… Потом я догадался, что вы глагол. Это было, когда вы заговорили. Когда я велел вам молчать, а вы нашли нужное слово очень быстро, чуть ли не за несколько дней… Помните? Сашка кивнула.– Потом все повисло на волоске, казалось, я ошибся… И Николай Валерьевич ошибся тоже… И вы переродились скачком. Стало ясно, что вы глагол, и возникло сильнейшее подозрение, – Портнов подался вперед, не сводя с Сашки глаз, – что вы глагол в повелительном наклонении. Вы повеление, Саша.– Не понимаю. – Понимаете, – Портнов сощурился. – Такова наша специальность: ничего нельзя объяснить. Можно только понять самому. Вы повеление, часть Речи созидания… несущая конструкция. Я говорил вам, что вы проекция. Помните? Так вот: вы проекция Слова, которому скоро предстоит прозвучать. И с каждым днем вы все ближе к оригиналу. Вы фундамент, на котором можно построить целый мир. И это нельзя объяснить, Саша, это можно только понять.

– Я вас видела, – сказала Сашка. – Когда вы вошли. Я почти сразу ослепла… Фарит, ну невозможно ведь жить в мире, где вы есть. – Невозможно жить в мире, где меня нет, – сказал он после короткого молчания. – Хотя смириться со мной трудно, я понимаю.

Только что она чувствовала, как может все. Только что она ощущала, как нарастает вокруг новая реальность – это было некомфортно и страшновато, но от этого роста захватывало дух! Теперь она съеживалась. Собиралась в комок. Так бывает, когда жгут синтетическую ткань – из большого и нарядного платья получается крошечный комочек черной смолы, причем за считанные секунды… Сашка, минуту назад всемогущая, умеющая летать, умеющая преобразовывать мир – теперь превращалась в точку на плоскости.

Сашку накрыло тишиной. Костя шевелил губами, он беспокоился, он был близок к отчаянию. Сашка мигнула; Костя был только наполовину человеком, а наполовину – тенью, проекцией чего-то очень важного, куда более фундаментального, нежели все человечество разом. Но Костя был еще человеком, в то время как Сашка рвалась, выскальзывала из оболочки, теряя форму и теряя возможность думать, и на краю ее гаснущего – или разгорающегося? – сознания болталась раздраженная фраза Стерха: «Вы когда-нибудь выворачивали грязный носок?!» А потом распахнулась дверь, и то, что было снаружи, шагнуло в комнату.

Послушай, мне кажется, что я все могу. Я вырвалась из нашего текста и могу посмотреть на него извне. И я вижу – это просто буквы. Каждый человек – слово, просто слово. А другие – знаки препинания.

Я вот что думаю: если понятия можно , то, наверное, их можно являть заново. Создавать то, чего никогда не было раньше, а не просто проецировать идеи. Я проектор, я киноаппарат, бросаю тени на экран… А кто-то делает сущности – из ничего? Как ты думаешь, из ничего – можно ли сотворить что-то стоящее?