Цитаты из книг автора «Марина и Сергей Дяченко»

Летящие гроздья седых облаков, Их темные тени на зелени трав… Немой хоровод веков, эхо забытых забав

Одинокое небо спрятало в тучи лицо. Наверное, с горя – Устало гримасничать в зеркало моря.»

– Не училась бы, Саша. За грань выводит только сильный стимул. Мотивация. – Но есть же… Другие стимулы… Любовь… Честолюбие… – Равных нету, – сказал он почти с сожалением. – Это следствие объективных, нерушимых законов. Жить – значит быть уязвимым. Любить – значит бояться. А кто не боится – тот спокоен, как удав, и не может любить, – он обнял ее за плечи. – Ну, ты решилась?

Бывают слова – полова, мусор, и они превращаются в ничто, едва прозвучав. Другие отбрасывают тени, уродливые и жалкие, а иногда прекрасные и могучие, способные спасти погибающего. Но только некоторые из этих слов становятся людьми и тоже говорят слова.

Это всего лишь слова, которые никто не сказал и уже больше никогда не скажет.

– Из этого ствола в двухтысячном убили милиционера. Сегодня… нет, завтра, когда стемнеет, примотайте к нему кирпич и утопите где-нибудь в пруду. Только идиот станет держать такую дрянь в квартире.

Ты – та самая лисица, которая решила жить среди кур, – без улыбки заявила вдруг девочка. – И надеешься, что они тебя не узнают.

Все, господа, получили по шеям, сливайте воду, сушите весла… И беритесь-ка за работу. Матку ловите, мать ее…

А конкуренция за самку, скажем? За самца? Неужели у них не было соревнования – вообще никакого? Отбора? Кто сильнее, кто умнее, кто красивее? – Принято считать, что они жили семьей. А в любящей семье нет отбора. Каждый, кто рожден – имеет право жить и быть счастливым. Разумеется, это реконструкция, потому что ни текстов, ни даже пересказов… – А мутации? Родовые травмы? Уродства? Как у них было с медициной? Недоношенный, к примеру, ребенок не умирал, а жил дальше и был счастливым? – Андрей, – Тимор-Алк остановился. – Они жили в согласии с замыслом Творца, ясно тебе?

Я сказала бы, что наш мир существует на кремниевой пластине, на самом ее краешке, и солнце его, и зелень – бегущий поток единиц и нулей. Нет жизни и нет смерти, нет бога, мы созданы несовершенным временным разумом и созданы для развлечения. Я сказала бы, что принимаю этот мир как он есть, без чудес. Когда смотрю в глаза Новину, твоему сыну, которого люблю. Когда смотрю в бессмысленные младенческие глазки твоему внуку, которого обожаю. В нашем мире нет посмертия, и тебя больше нет – нигде, тебя просто нет. Но я обращаюсь к тебе. Слышишь? Я принимаю этот мир.