Спустившись вниз в назначенное время, я обнаружила, что там никого нет. Когда я уже собиралась уходить, дверь мастерской открылась и несколько рук затянуло меня внутрь. Там было темно, но кто-то включил свет.

Я увидела Свету, Владку, Леру еще нескольких девчонок из своей комнаты и двоих парней, одним из которых был Данил. От всех изрядно пахло алкоголем. Второй парень, который стоял рядом с Данилом, еле держался на ногах.

– А вот ты и попалась, – сказал он мне и все засмеялись.

Я развернулась и бросилась к двери, но мужские руки схватили меня и не дали мне этого сделать. Я стала кричать и вырываться, после чего парень закрыл мне рот ладошкой.

– Допрыгалась, сука! – с чувством произнесла Светка и отвесила мне пощечину. – Сейчас мы разукрасим тебя так, что этого богатенького мужика, которому ты даешь, от тебя просто стошнит!

– Ишь, модель нашлась! Тощая как червяк!

– Да ты уродина!

– Мразь! – сказала Влада и ударила меня по лицу.

– Ненавижу! – прокричала Лера и дала мне пощечину.

Кто-то плюнул мне в лицо, крики и удары стали смешиваться в одно и я уже ничего не разбирала. Одновременно чья-то мужская рука залезла мне под бюстгальтер и стала срывать его. Я делала попытки кричать и вырывать, но меня держало несколько человек, поэтому все мои усилия были напрасными.

Я упала на пол, и они стали бить меня ногами. Я не знаю, сколько это продолжалось, потому что несколько раз я теряла сознание.

Меня положили на парту, которая стояла посередине мастерской.

– А сейчас я сделаю то, что должен был сделать уже давно, – сказал Данил и стал расстёгивать себе штаны.

Я пришла в себя и вновь стала вырываться изо всех сил.

– Нет!!! – кричала я.

Но они прижали меня к столу, а кто-то с силой стал раздвигать мне ноги. Данил порвал на мне трусы и надев презерватив, грубо вошел в меня.

– Так ее, Даня! – смеялись девчонки. – Пусть знает, сука, что она ничто иное как мразь! А то возомнила себя королевой!

Мне казалось, что я нахожусь в аду.

Когда то, что вытворял со мной Данил закончилось, они вновь швырнули меня на пол и опять стали пинать ногами. Я потеряла сознание и на какое-то время, мне показалось, что я умерла. Боль куда-то ушла, я видела поле усеянное множеством цветов. Цветов было много и все они были удивительно прекрасными. Мне хотелось сорвать хоть один цветочек, но я сдерживала себя, думая, что это будет настоящим варварством. Ведь цветы настолько красивы и прекрасны… Всмотрясь в чистое ясное голубое небо, я подумала, что все хорошо… я была счастливой. Но вдруг вокруг меня начался пожар, цветы стали гореть! Языки пламени охватило все мое тело! Я горю! Я горю!!! Боль полностью сковало меня. Я ощущала на себе каждый язычок пламени.

– Она кажется приходит в себя. Вколите новокаин! – услышала я незнакомый мне ранее женский голос.

– Бедное дитя! – сказал кто-то.

После, я вновь окунулась в сон, где уже не было поля и цветов… там вообще ничего не было… пустота…

Открыв глаза и посмотрев по сторонам, я сразу не поняла, где нахожусь, мысли были неясными, в голове был какой-то туман. Я ничего толком не могла вспомнить. Единственное, что я ощущала это глубокую душевную боль. Мне казалось, что мое сердце вынули наружу и растоптали ногами… Но объяснить себе почему у меня были такие ощущения, я не смогла. Затем словно вспышки молнии ко мне стали возвращаться воспоминания… Удар за ударом… оскорбления и насмешки… Данил…

Я поморщилась и закрыла глаза, вспоминая, как он надругался надо мной. Сжав кулак, я почувствовала боль. Посмотрев на руку, я увидела, что запястье моей руки проколото шприцом. Мне поставили капельницу. Свободной рукой я ощупала свое лицо. Оказалось все не так плохо, зубы были все целы, отеков не было… Странно… Сколько же времени я провела в больнице? Я отчетливо помнила, что меня били по лицу, но по моим ощущениям у меня практически все зажило.

В палату зашла медсестра.

– Дитя, ты очнулась! – обрадовалась она. – Как ты себя чувствуешь?

– Чувствую, что жива… – хрипло сказала я и не узнала собственного голоса.

– Не зря ты проснулась в этот день, моя дорогая! У тебя ведь сегодня День Рождения!

– День Рождения??? – удивилась я. – Неужели я пролежала без сознания несколько недель?..

– Ты должна быть благодарна, дитя мое… Ты могла умереть… тебя привезли сюда в очень тяжелом состоянии. Если бы тебя во время не обнаружили, ты была бы уже далеко отсюда…

– И кто знает, может быть в гораздо лучшем мире, – с горечью проговорила я.

– Может быть, моя дорогая… Но пока ты здесь ты должна быть благодарна Богу, потому что только с его помощью ты еще жива…

– А может быть, я не хочу жить…

– Да что ты такое говоришь, деточка?

– А я просто не знаю, как жить теперь с этим… – прошептала я.

Медсестра присела на краешек кровати и, погладив меня по руке, произнесла:

– Ну милая моя… тебе Бог даровал жизнь, значит ты нужна здесь… ты будешь еще счастлива… Ты еще так молода, девочка моя, все забудется…

– Спасибо за теплые слова, но такое не забывается…

– Тебе исполнилось только шестнадцать, ты не прожила даже и половину своей жизни…

– Никто не знает, сколько нам отведено и какую часть своей жизни я уже прожила… – глухо сказала я.

– Господи, ну что за мысли?! – расстроилась женщина и покачала головой. – У тебя еще будет в жизни любовь, муж, дети… Представляешь, какое это счастье? Ты заведешь себе семью…

– Семью?… – задумчиво произнесла я. – После того что со мной сделали, никто не захочет на мне жениться… Да я наверно и сама не захочу замуж… Тем более я не умею любить… – вздохнула я.

– Ну что за глупости? С чего ты это взяла?

– Потому что до сих пор я никогда и ни к кому не испытывала этого чувства…

– Ну тебе же только шестнадцать! – добродушно рассмеялась женщина. – У тебя же еще все впереди!

– Мне страшно… – сказала я.

– Все будет хорошо… – успокаивающе проговорила она.

Я закрыла глаза и вновь заснула.

Когда я проснулась, я увидела стоящей на тумбочке огромный букет цветов… Белые лилии…

– Привет… – я узнала голос Павла.

Он стоял у окна. Как всегда одетый с иголочки в дорогой серый фирменный костюм, в белую рубашку и галстук, а запах его дорогого парфюма витал по палате. Сердце мое бешено забилось. Я сейчас наверно ужасно выглядела… Он бросит меня… Наверно пришел попрощаться… Хотя бы даже то, что он пришел, после всего случившегося, было для меня честью…

– Привет… – произнесла я хриплым голосом.

– Я рад, что ты пришла в себя… Я боялся, что потеряю тебя, Саша…

– Правда?.. – я ели сдерживала слезы, чтобы не расплакаться.

– Я привязался к тебе, моя девочка. Наверно я был виноват в случившемся с тобой. Я знал, что общение со мной и мои подарки вызовут зависть у твоих сверстниц, но я даже и предположить не мог, что может дойти до такого…

– Ты ни в чем не виноват… – быстро проговорила я.

– Я признателен тебе, что ты не винишь в этом меня, хотя могла бы… Саша, ты должна ответить мне на один вопрос…

Я насторожилась.

– Скажи мне, тебя не только избили… тебя изнасиловали?

Я нервно сглотнула, не зная соврать или сказать правду… Если я скажу правду, он бросит меня. Как-то раз он говорил мне, что для него очень важна суть того, что он был у меня первым и единственным мужчиной. Если он узнает, что я была изнасилована, то точно бросит меня…

– Нет… меня только избили… – соврала я.

– Я знаю, что твое нижнее белье было разорванно. Ты лжешь мне?

– Я не лгу! Они просто издевались надо мной…

– Возможно ты просто потеряла сознание и не помнишь?

– Я все помню… – нервно прошептала я.

– Я рад, что этого не произошло. Не переживай, обидчиков мы накажем, все будет хорошо. Когда тебя выпишут из больницы, ты переедешь жить ко мне, в загородный дом. Поправляйся… – Павел чмокнул меня в лоб и вышел.

Я была безумно ему благодарна. Моя кошмарная жизнь наконец-то закончится… Начнется новая и возможно, все будет хорошо… Я сделаю все, чтобы не разочаровать этого мужчину… Я буду любить его… Я обязательно заставлю себя любить его!

После того, как вышел Павел, ко мне в палату зашел человек в форме. Он представился следователем и попросил рассказать все, что со мной произошло.

Я вкратце рассказала ему все события того злосчастного вечера… Кроме… кроме изнасилования.

– Саша, возможно, ты была в бессознательном состоянии… Экспертиза показала, что тебя все-таки изнасиловали…

– Нет! Этого не было!!! – запротестовала я. – Я все прекрасно помню… такого не было!

– Ты уверенна?

– Да, – кивнула головой я.

После того, как меня выписали из больницы, были долгие судебные разбирательства, но все участники преступления были наказаны. Каждому дали срок от 5 до 15 лет в колонии строгого режима.

Если бы кто-нибудь знал через какие душевные муки мне пришлось пройти во время судебного процесса… Сколько грязи… сколько слез в подушку по ночам… я могла плакать только тогда, когда была наедине с самой собой… Не в суде, не в присутствии Павла, я себе этого не позволяла, в особенности в присутствии Павла. Мне не хотелось быть для него обузой, он и так многое для меня сделал…

Когда наконец все это закончилось, я вздохнула свободно и кажется даже наконец стала наслаждаться жизнью до того момента как к нам на летние каникулы не приехала его дочь – Ника.

ГЛАВА 5

Проснувшись утром от какого-то шума, я встала и посмотрела в окно. Громко лаяли собаки, ворота были открыты. Из машины вышла высокая худощавая блондинка лет двадцати. Я сразу узнала кто это, потому что не раз видела ее фотографии. Это была Вероника – дочь Павла. На днях она должна была приехать в Россию из США на летние каникулы, но я не думала, что этот день будет сегодня.

Одетая во все кричаще розовое в больших темных солнечных очках она сразу вызвала у меня отвращение и негатив. С ней была маленькая «карманная» собачка породы чихуахуа. Мне казалось, что я смотрю дешевый американский фильм про тупую блондинку. У нее была омерзительная походка, потому что она ели держалась на ногах в своих розовых туфлях с двадцатисантиметровым каблуком.

Ее радушно встретила Клавдия, распухнув девушке свои объятия. Но блондинка только поморщила свой напудренный носик и надув губки, брякнула пренебрежительное: «Привет».

«Вот сука», – подумала я.

– Доченька, ну обними ты меня! – возмутилась Клавдия.

– Доченька? Какая я тебе доченька? – надменно проговорила Вероника.

– Ника, ну зачем ты так со мной? – расстроилась женщина.

– Я с тобой поздоровалась… А моя мать давно умерла и ты не имеешь права называть меня доченькой… Так могла называть меня только мать…

– Но никогда не называла! – с обидой произнесла Клавдия и взяв сумки из рук девушки, направилась в дом.

Мне стало жаль эту женщину. Я знала как она ждала ее приезда. Она ждала Нику как свою родную дочь и наверно никак не ожидала, что встреча пройдет именно так.

Блондинка, выпустила из рук собачку, которая тут же побежала по клумбам цветов и справила свою нужду на газоне. Не раздеваясь, Вероника прилегла на лежак возле бассейна и закинула ногу на ногу. Достав из своей маленькой сумочке пачку тонких сигарет, она с наслаждением закурила.

– Пепельницу мне! – приказала она охраннику.

– Вероника, простите, что вмешиваюсь, но с минуты на минуту должен подъехать Ваш отец, навряд ли ему это понравится.

Ника прикусила нижнюю губу.

Услышав шум от приближающейся машины, она в панике затушила об лежак сигарету и выкинула окурок прямо в бассейн.

– Вот дрянь! – не выдержала я, наблюдая за всем происходящим из-за окна своей спальни.

Я-то думала, что дочь Павла должна отличаться идеальным воспитанием и поведением. Как я ошибалась… И вот с ней мне придется жить об обок все лето? Замечательно… – с сарказмом подумала я.

Из машины вышел Павел.

Я ожидала теплых объятий, поцелуев, радостного визга Ники, но ничего этого не произошло.

– Здравствуй Вероника, – холодным, официальным тоном поприветствовал ее Павел.

Она в свою очередь поднялась с лежака и опустив вниз голову, проговорила:

– Здравствуй, отец…

– Пройдем в дом, дочь, – сопроводив свои слова пригласительным жестом, Павел взял ее за руку и повел входной двери.

Приняв душ на скорую руку, я одела короткое ситцевое платье, заплела уже хорошо отросшие волосы в косы и спустилась вниз по лестнице. Завтрак в этом доме был ровно в девять часов утра, и мне нельзя было опаздывать, для Павла это было своего рода законом. А я его одновременно боялась и уважала, поэтому во всем его безоговорочно слушалась.

Спустившись в холл, я чуть нос с носом не столкнулась с этой девицей. Она посмотрела на меня вытаращенными глазами и чуть не раскрыла рот от удивления.

– Кто это? – ошарашенно спросила она у Павла.

– Вероника, знакомься, это Александра, – представил меня он. – Александра, это моя дочь Вероника. Ты не раз слышала о ней и, несомненно, узнала ее благодаря фотографиям, которые я тебе показывал.

– Приятно позна… – не успела договорить я.

– Вы у нас в гостях? – спросила Ника.

Я замешкалась с ответом, но на помощь ко мне пришел Павел.

– Александра здесь живет, – как ни в чем не бывало, проговорил он. – Уверен, вы подружитесь.

– Живет?! А почему это она здесь живет?! – воскликнула блондинка.

– Потому что я этого захотел.

– Что?!

– Вероника, ты ведешь себе крайне невежливо! Где твое воспитание?! – нахмурил брови Павел.

– Отец, я хочу знать, кем тебе приходится эта девчонка, чтобы ты позволил ей жить в нашем доме! Неужели ты спишь с ней?! Она же младше меня!

Павел дал своей дочери пощечину. Вероника вскрикнула и отпрянула в сторону.

Я стояла в смятении и не знала, что мне делать.

– Впредь не лезь ни в свое дело Ника, и веди себя так, как подобает достойной девушке.

Ника приложила руку к щеке и стиснула зубы.

– Вероника, я надеюсь, ты все поняла?

Девушка кивнула головой в знак согласия и сказала короткое: «Да».

– Вот и отлично, – проговорил Павел. – А теперь скажи, что ты рада познакомиться с Александрой.

– Я рада познакомиться с тобой… А-ле-к-са-н-д-ра… – ядовито проговорила она, отчеканив каждую букву моего имени, от чего мне стала не по себе.

Мы прошли в столовую и сели за стол. Есть совершенно не хотелось, эта девица испортила мне весь аппетит.

Я уставилась в свою тарелку и просидела так весь завтрак, практически не поднимая глаз.

Павел расспрашивал Веронику про учебу, про то, как ей живется в США, рассказал дочери как дела обстоят в России, что сейчас происходит с экономикой в стране, как скачет доллар и как процветает его компания. В общем, разговор был пресным, словно это и не была его дочь, а какой-то зарубежный деловой партнер по бизнесу. Но Ника, к моему удивлению, оказалась сильным собеседником и ни в чем не уступала Павлу, развивая разговор о политике и различаем политического строя за рубежом.

Вот бы и мне научиться хоть что-то понимать в этих вещах и уметь вести светскую беседу, – подумала я.

Но, тем не менее, ни смотря на то, что эти, по сути, родные люди находили общие темы для разговора, как мне казалось, теплоты между ними не было. Столь мирный разговор, после такой ссоры казался настолько фальшивым и противным, что я с нетерпением ждала окончания завтрака, чтобы покинуть столовую и уйти в свою комнату. Но время как назло длилось медленно.

Я чувствовала на себе настойчивый испытывающий взгляд Вероники, но держала себя в руках и не отвечала на него.

Когда завтрак был окончен, Павел позвал Клавдию, чтобы она убрала со стола, а сам вышел, небрежно бросив на стол газету.

– Клавдия! – радостно воскликнула девушка и кинулась к Клавдии в объятия, словно и не воротила недавно от нее нос. Пожилая женщина от неожиданности чуть не уронила поднос, который был у нее в руках. Расплывшись в радостной улыбке, она обняла девушку и похлопала ее по плечу.

– А я уж думала ты совсем мне не рада, девочка моя… я так переживала! А ты, оказывается, просто устала с дороги и проголодалась!

– Конечно, конечно, Клавдия! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю! Ты ведь мне почти как мать! – причитала блондинка.

Затем посмотрев на меня высокомерным взглядом, она произнесла:

– Выйди, пожалуйста, я хочу поговорить с Клавдией.

– Да, конечно, – сказала я и вышла из столовой.

Но за место того, чтобы подняться вверх, в свою комнату, я встала сзади двери и прислушалась.

– Клавдия, что это за девка? – с явно выраженной антипатией спросила Ника.

– Даже и не знаю, как тебе объяснить… – немного замешкалась Клавдия.

– А ты говори как есть! Кто такая, откуда взялась, надолго ли она здесь и какие у нее отношения с моим отцом?

– Это девочка с сиротского приюта…

– Так она еще и бомжиха?! – воскликнула Вероника.

– Бог с тобой, дочка… не надо так выражаться…

– Клавдия, а как мне еще выражаться?! Ну папаня, ну он и выдал! И надолго у нас эта беспризорница?

– Я даже и не знаю… Саша уже здесь как своя… Даже вся прислуга уже воспринимает ее как вторую хозяйку…

– Что?! Я не могу поверить своим ушам!!! Сколько лет этой малявке?!

– Ей шестнадцать…

– Шестнадцать?! Ну он совсем что ли на старости лет сбрендил?! Клавдия, ведь он спит с ней?!

– Ох… Я не знаю… – попыталась уйти от ответа бедная женщина

– Клавдия! – вскричала Ника.

– Я не знаю… – голос женщины был похож на страдальческий зов умирающей.

– Ты все знаешь, Клавдия, ты знаешь! – настаивала девчонка.

– Она спит отдельно от него, у нее собственная комната… – юлила Клавдия.

– Да какая к черту разница, раздельно они спят или нет! А то, что у нее еще в придачу и своя комната здесь есть, это еще хуже! Так трахает он эту малолетку или нет?!

– Ника!

– Я называю вещи своими именами! Клавдия, скажи мне, ведь ты для меня как мать!

– Он спит с ней, – с трудом сказала Клавдия, тяжело вздохнув.

– Вот старый извращенец, – фыркнула Ника, – а девчонка, конечно, хорошо устроилась… из грязи в князи… ну я ей еще покажу… – злобно проговорила она.

– Никочка, да оставь ты ее в покое, пусть живет… девчонка и так уже за всю жизнь натерпелась… Никому она не мешает… тихая, спокойная, вежливая…

– Клавдия, ты еще будешь защищать эту малолетнюю потаскуху?! – возмутилась блондинка. – Я от тебя такого не ожидала! И как это – «никому она не мешает»?! Мне она мешает!!! Мне! Ты понимаешь?!

– Честно, не понимаю, чем она может тебе мешать…

– Да что тут непонятного??? Во-первых – это позор для семьи! Во-вторых, отец осквернил память о моей матери, впустив в этот дом эту беспризорницу! А в третьих, как ты не понимаешь, она хочет прибрать к рукам то, что по праву принадлежит мне и только мне!

– Доченька, ты не права!

– Не называй меня дочерью! – выпалила Ника, и чуть не сшибив меня дверью, выскочила из столовой. Слава Богу, что я успела отскочить к стене, дверь меня не задела, а просто скрыла мое присутствие и я осталась незамеченной. Одним глазом заглянув в столовую, я увидела как Клавдия сидела за столом и плакала. Мне сначала захотелось подойти к ней, обнять ее за плечи и приободрить, но я передумала и поднялась наверх к себе в комнату и закрыла дверь на ключ.