Цитаты из книг автора «Марина Ефиминюк»

– Ты притащил колбасу? – насела на кузена Тильда. – Пока я притащил только себя, а колбасу не пустили. Какое счастье! Брат с сестрой уставились на меня, как ярые проповедники на полуголую богохульницу. – Я сказала это вслух? – Громко. Я начинаю подозревать, что ты не любишь колбасу, – сощурилась подруга, как когда-то щурилась на убежденного вегетарианца Ботаника. – Люблю! Просто не три раза в день

Я полезу перед Бади, – категорично заявила Тильда. – Не хочу, чтобы некоторые пялились на мой зад. – А почему ты уставилась на меня? – возмутился Дживс. – Не ругайтесь, – остановила я нарождающийся спор. – Мне без разницы, если кто-нибудь будет пялиться. Если что, просто ударю ботинком в рожу. Услышал, Дин? – Не пойму, в нашей команде я единственный парень с глазами? – взвыл тот. – Глаза есть у всех, но твои мне не нравятся!

Мандрагора кубарем откатилась от жертвы и «заморгала» лепестками, точно сбитый с толку ребенок недоуменно захлопал глазами. Вернее, ребенок с одним глазом. Посреди лба… Божечки, какая страшная фантазия.

– Меня зовут Аниса Эден, и я проиграла спор Илаю Форстаду-младшему! В сторону парня не повернулся только ленивый. Девчонки мгновенно ретировались, яркой стайкой устремившись к ботаникам из исторического клуба. Трой отодвинулся от приятеля, что, мягко говоря, было не очень-то по-дружески. Нисколько не смущаясь, Илай спрятал руки в карманы и широко улыбнулся. – Мы договорились, что я выйду к благодарной публике и расскажу правду! – Я обвела широким жестом толпу. – Рассказываю! Илай Форстад – божественная, прекрасная, избалованная, высокомерная… Народ откровенно потешался, а «божественный и избалованный» между тем медленно менялся в лице. Он же не знал, что мне пришлось проштудировать толстый словарь, чтобы подобрать такое количество экспрессивных определений. – Столичная принцесса! – закончила длинный список. Форстад перевел дыхание. Могу поспорить, он думал, что сейчас услышит «скотина». – Еще я пообещала, что назову его скромным! – вдруг припомнила я. – В общем, он очень скромный! – Эден, свали со сцены, – жалобно промычал Коэл. – Тихо, кэп! – выкрикнул кто-то. Не сводя взгляда с лица Илая, я набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила: – И я люблю его! По-настоящему!

Я позволю тебе ударить первой, – произнес он, вообще-то даже не вытащив рук из карманов брюк с острыми отглаженными стрелками. – Один раз. Чтобы было честно. У меня вырвался истеричный смешок. Честное слово, не хотела, но нервы сдали. – Веселишься? – вкрадчиво спросил Верден, сузив глаза. – Ну так себе комната смеха, – прервала я молчание.

Папель с забористым лаем в тональности взрослого волкодава прыгал возле меня,

Похоже, чтобы лицезреть вас, необходимо сначала записать свое имя в вашу бальную карточку, – прокомментировал Армас мое нежелание появляться пред очи и выслушивать очередную нотацию. Я понятия не имела, что такое бальная карточка, но прозвучало обидно.

Новое чувство щемило сердце и почему-то поясницу, но в последнем наверняка была виновата поездка в открытой всем ветрам подводе.

У тебя такие любопытные ручные питомцы, – сыронизировал Илай. – Цветок с зубами, желтый пес в синий горох. – Столичная принцесса пока что со всеми зубами, но еще без синего гороха… – услужливо дополнила список, тонко намекнув, что один уже дописался записок, седмицу ходил пятнистый.

– Не слышал ни одного случая, чтобы воздушный корабль падал, – заметил Илай. – Так, может, рассказать было некому? – А ты оптимистка, Юри, – хмыкнул он. – Ведьма, не зеленей, – обратилась ко мне подруга. – Корабль не упадет, если, конечно, у капитана не прихватит в полете сердце.