Было глупо притворяться, что мы со скотиной… в смысле, с бывшим женихом незнакомы. К врагам все-таки надо относиться с некоторым пиететом, даже если его не испытываешь. С легкой улыбкой я кивнула бывшему жениху. Долговязый блондин рядом с ним подавился напитком. И знаете, Харви был бы не Харви, если бы тоже поперхнулся. Он послал полуулыбочку и отсалютовал бокалом. На этом приличия были соблюдены. Я отвернулась.
– Гоблин вислоухий! – сердито ругнулась Харриет.
– Простите? – удивленно оглянулся усатенький проводник. Уши у него действительно были такие… выдающиеся и заметные.
– Ой, я не вам, уважаемый, – немедленно зачастила подруга.
По вспыхнувшему лицу было видно, что она собиралась поделиться жалостливой историей о прощальной записке Харви Крейва, но наткнулась на мой выразительный взгляд и прикусила язык.
Вообще это письмецо, присланное женихом через три месяца после его переезда из Гранаха, как проклятие, поставило жирную точку на моей личной жизни. Два года прошло, а на горизонте не появилось ни одного приличного парня. Неприличных, впрочем, тоже.
С полгода назад Эмма потащила меня – на минуточку, профессиональную колдунью! – к деревенскому шаману. В комнате, пахнущей сандаловым благовонием, патлатый мужик полчаса тряс веником из вербены и звенел бубном, а потом заключил, что у меня была напрочь испорчена женская карма. Он, мол, все исправил, но личная жизнь меня нагонит только на жарком острове!
Я искренне верила, что слово «нагонит» сулит мускулистого красавчика, но встретилась с бывшим. Три раза за один день. Не хотелось признавать, что личная жизнь меня действительно нагнала… В общем, паршивец Харви Крейв умудрился не только испоганить женскую карму, но и предсказание о знойном курортном романе!
– Дамы… – Усато-ушастый тип открыл перед нами дверь в отдельный кабинет.
За большим круглым столом уже сидела Эмма и с самым серьезным видом изучала меню.
– Ну, располагайтесь, – зачастил усач. – Вас предупредят, когда все начнется.
– Что начнется? – присаживаясь на мягкий стул, уточнила я.
– Так это… Песни, пляски, фокусы… – Он посмотрел очень выразительно, словно ожидал прямо сейчас увидеть какой-нибудь магический фокус.
– Да мы все больше поесть хотели, – выразила я общее мнение и открыла тяжелую папку с меню.
Цены в ресторации «Морской конек» были по-заморски конскими!
– Но кто будет платить за ужин? – удивился он.
– А что, очень много вариантов? – хмыкнула я.
– Божечки мои дорогие, – вздохнула Харриет, – тут все такое вкусное!
Записывать длинный заказ усач почему-то не стал, видимо, запомнил наизусть, как все рестораторы высшего класса. Прежде чем выйти, он не удержался:
– А вы переодеваться не будете?
– Да мы вроде только переодевались. – Мать троих детей с сомнением посмотрела на аккуратное платье со скромным декольте.
– Так это ваш образ? – заморгал ресторанный работник.
– Образ жизни, – фыркнула она. – Я уже шесть лет выступаю в образе матери.
На некоторое время в комнате повисла странная пауза.
– В смысле, хозяйки?
– И домохозяйки тоже, – с грустью вздохнула Харриет.
Типчик посмотрел на Эмму:
– А…
– Страховой агент, – перебила Мими, одетая в легкомысленное платье в синий горошек. Вообще мелкие короткие кудряшки, нежные наряды с оборками и смешные шляпки ловко маскировали в ней зубастого агента Эмму Уилсон и сбивали с толку наивных королевских подданных.
– Профессиональная колдунья, – упредила я вопрос.
– То есть отвечаете за фокусы? – округлил глаза типчик.
– Боже упаси. Никаких фокусов в отпуске! Хмель и магическая палочка несовместимы. Обязательно кто-нибудь пострадает, а за причинение вреда королевским подданным у нас лишают лицензии.
– У вас есть магическая палочка?! – охнул он.
– Вы считаете, что мы колдуем пальцами?
– Нет, но… Она что, прямо вот здесь сейчас с вами?!
– Показать? – хмыкнула я.
– Нет-нет, я вам от души верю. – Он с опаской поглядывал на мою сумочку, лежавшую на пустом стуле, словно в ней кроме магической палочки еще и взрывчатка тикала. – Леди, можно вопрос? Как вы все досюда докатились?
– Что значит «докатились»? – возмутилась Эмма. – Мы переместились из Гранаха магическим порталом. Как все нормальные люди.
– Сегодня после обеда, – поддакнула Харриет. – Кстати, а вы скидочные купоны из «Сказки странствий» принимаете?
На этой чудесной теме типчик почему-то сломался и сбежал из ресторанного кабинета, оставив животрепещущий вопрос без ответа. Некоторое время мы смотрели на хлопнувшую за его спиной дверь и по-прежнему единодушно хотели выяснить, светят ли нам обещанные по купонам Броди бесплатные коктейли. Мы, конечно, и за них заплатим, но коль позволили себя подкупить, надо пользоваться предоставленными благами.
– Божечки мои дорогие, чего он такой нервный? – презрительно фыркнула Харриет. – Хуже моего Эдди.
– Да они все в Блэкроке нервные. – Мысленно я припомнила, как гид жадно глотал водичку прямехонько из графина. – Мими, как ты с ним договорилась?
– Просто, – пожала она плечами. – Он спросил: будем ли мы петь и танцевать. Я ответила, что петь не планировали, но если очень надо, то мы готовы.
– Я сегодня не в голосе, – немедленно проговорила Харриет, с преувеличенным интересом изучая карту вин.
– Ты держишь ее вверх тормашками, – уронила Эмма.
– Не заметила.
– Тогда тебе тоже пора купить очки. Решишь застраховать – обращайся.
Сдаваясь, Харри быстренько перевернула папку. А потом еще раз.
– Не понимаю, – пробормотала она, – когда каллиграф писал карту вин, сначала эти вина лично продегустировал? Поэтому все надписи вышли враскоряку?
Вообще в студенчестве девичники у нас происходили бурно. Обязательно кто-нибудь забирался на стол и устраивал разнузданные пляски (не всегда я). Харри любила дурным голосом поорать арии, но почему-то во хмелю забывала слова и пела о том, что видела. Обычно видела она исключительно Эмму, неизменно изображающую фикус. Правда, относительная неподвижность никак не мешала той ломать или терять очки. Наверное, поэтому абсолютно все оправы и стекла у нее теперь застрахованы на кругленькие суммы.
Едва мы успели обсудить третье явление Харви Крейва и почти решить сходить к местному шаману, чтобы тот снова почистил мне женскую карму, как принесли заказ. Ловкий подавальщик расставил тарелки, бокалы и пару графинов с напитками. На каждое новое блюдо Харриет восхищенно закатывала глаза. Подозреваю, в красиво сервированных рыбных блюдах подруге особенно нравилось то, что не она их готовила, полвечера проведя над очагом с пышущей жаром сковородкой.
– Божечки же ты мои! – восторгалась подруга. – Красота какая, даже есть жалко! Передайте мои личные благодарности повару, он у вас гений!
Неожиданно на стол были поставлены блюдо с красиво нарезанными фруктами и ведерко с охлажденным игристым вином.
– Хозяин праздника просил передать в качестве приветствия, – пояснил подавальщик.
Не дав нам шанса отказаться от подарка, он немедленно открыл угощение. Пробка вышла тихо, а не выскочила с громким хлопком, пугающим окрестных драконов. Кисловатая пена не летела в разные стороны, из бутылочного горлышка не выбивался хмельной гейзер и не портил потолок.
Оставшись наконец втроем, мы подняли бокалы за удачный отдых, теплое море и дыру на лимонных портках у Харви Крейва (я). Еда оказалась вкусной, вино благородным, а коктейли выше всяких похвал. Особенно они заиграли по-новому, когда в стаканы были влиты остатки игристого. Через некоторое время Харриет объявила, что намерена отыскать дамскую комнату, и вышла.
Она исчезла на некоторое время, а когда наконец вернулась, то объявила:
– Там все закрыто! Мэри, доставай палочку, пойдем замок вскрывать.
Врываться в дамскую комнату с помощью магии никто, конечно, не собирался, но вдвоем мы поднажали на запертую дверь и неожиданно вывалились на танцевальную площадку. От движения ярко вспыхнули магические лампы, и за пределами помоста ничего толком не удавалось разглядеть. Правда, мы не очень старались.
Сверху или сбоку – может, с какой-то другой стороны, с координацией у меня имелись некоторые проблемы, – хлынула громкая мелодия. Невольно мы задрали головы, пытаясь найти источник музыки. И тут перед нами появился столб! Вернее, он, без сомнений, стоял посреди сцены и прежде, но обнаружился лишь в тот момент, когда Харри вошла в него лбом.
Стараясь удержать равновесие, подруга схватилась за столб двумя руками. Неожиданно она начала накреняться и обворачиваться вокруг металлической опоры, как лоза. Пальцы разжались, и на полном ходу Харри рухнула на пятую точку. Кажется, под моими ногами содрогнулся дощатый помост.
– Мэри, я в полном порядке! – помахала подруга рукой и, схватившись за коварный столб, вернула вертикальное положение. – Не берись за эту трубу! Она ужасно скользкая!
Только мы собрались вернуться в коридор, чтобы найти дамскую комнату, как из выбитой двери на сцену выпал долговязый блондинистый парень. Тот самый, что стоял возле Крейва и таращился на меня, как на украшенную к Новому году березу.
– Вот ты где! – Музыку он умел перекрикивать ничуть не хуже Харри. – Я тебя везде ищу, а ты уже танцуешь!
– Ты кто? – сморщилась я.
– Я жених! – проорал он, пытаясь сложить потные ладони мне на голые плечи.
Нет, конечно, руки, может, были сухие, но проверять не возникло никакого желания. Вдруг решит опереться? Вокруг такая страшная качка, самой бы на ногах устоять.
– Чей? – искренне удивилась я.
Внезапно музыка замолкла, и вопрос повис в воздухе. Лампы на сцене погасли. Нас окружила темнота.
– Мэри, божечки мои дорогие, я ничего не вижу! – охнула Харриет.
– Зажгите свет, демоны! – согласился жених.
Через секунду вспыхнула потолочная люстра, залив помещение ярким светом. Сначала я ослепла, а потом прозрела, но сощуриться все-таки пришлось. Перед глазами качался просторный зал с большой стойкой виночерпия и кучей ошарашенных мужиков, через один одетых в желтые брюки. Похоже, мы вломились на слет любителей лимонных порток!
– Конец, – прозвучал знакомый хрипловатый голос.
Возле низенькой сцены стоял Харви Крейв. Рожа была непроницаемой, но взгляд – ну очень недобрым.
– Конец танцам на шесте, – пояснил мой бывший.
– На шесте?! – Харриет резко отпустила металлический столб и с ужасом посмотрела на свои ладони.
Перепутать столб с шестом?! Никогда в жизни не чувствовала себя такой… блондинкой, как сейчас!
Между тем Харви незаметно поднялся на сцену и оказался рядом со мной. Нас впервые за два года разделяло столь незначительное расстояние, хоть бери и немедленно отдавливай ему ногу. Я даже несколько растерялась от открывшихся перспектив, а поэтому не сопротивлялась, когда сильные пальцы сжались на моем локте.
– Госпожа Крафт, нам есть что обсудить, – заявил Харви безапелляционным тоном, каким, наверное, разбивал в пух и прах противников в королевском суде.
– Почему со мной? – Я изогнула брови.
– Вы выглядите самой трезвой.
О том, что мнение ошибочное и мне просто удается хорошо притворяться, предпочла промолчать, но съехидничать возможности не упустила:
– Думала, что вы предпочитаете писать письма, господин Крейв, а не говорить лично.
– Как правило, – неожиданно легко согласился он, – но мне не понравилось получать от вас ответы, госпожа Крафт.
Признаться, ответ на его прощальную записку вышел излишне эмоциональный. Я использовала весь запас бранных ругательств, услышанных от профессиональных колдунов за время службы, но никогда в жизни не произносила вслух. Перенесенные на бумагу, эти ругательства смотрелись гармонично и доходчиво объясняли мою точку зрения на сухую просьбу остаться друзьями. Я-то ожидала предложения переехать на север королевства и родить троих детей. Вот что делают с приличными девушками неоправданные надежды!
Без особых расшаркиваний Харви подтолкнул меня к краю сцены. Сама не понимаю, почему позволяла себя вести… куда-то там. Наверное, из любопытства.
– Господин Крейв! – несся нам в спины возмущенный голос Харриет. – Немедленно поставьте Мэри туда, откуда забрали! Вы портите ей женскую карму!
– Харви, ты мне друг или будущая теща? – выл жених. – Не порть веселье! У меня жизнь заканчивается!
– Жених, ты женишься, а не умираешь! – набросилась Харриет на оторопевшего парня, напрочь забыв, что ее подругу тащат между столиками к выходу из зала. – Что за странное мнение, что после свадьбы жизни нет? Спроси моего мужа, он подтвердит, что собственная семья – это прекрасно. Всегда есть на кого поорать!
На этом мы вышли в пустой холл, где царил полумрак, умиротворяюще журчал фонтан и по-прежнему стоял запах табачного перегара.
– Мариса, давай договоримся, – проговорил Харви, оставив в покое мой локоть и даже отодвинувшись. – Я заплачу по двойному тарифу, а вы собираете вещи и уходите из ресторации.
– Слушай, мне впервые предлагают приплатить, чтобы я осталась голодной, – восхитилась я. – Ты пьяный, что ли?
– Кажется, мы друг друга не понимаем. – Он оставался спокойным и собранным, в общем, как всегда первостатейной скотиной. – Я оплачу все расходы, но вы покинете заведение. Будем считать, что вы уже сплясали на этом мальчишнике.
– Вообще-то у нас девичник…
Злосчастный шест посреди сцены и Харриет, за него цепляющаяся, всплыли перед мысленным взором… И от возмущения меня мгновенно отпустил коктейль, перемешанный с игристым. Сознание удивительным образом прояснилось.
– Ты считаешь, что я водевильная танцорка?!
– Называть тебя балериной? – быстро переспросил он, не сводя взгляда с моего лица.
Внезапно за закрытыми дверьми «обители желтопорточников» вновь громыхнула музыка. Полился развеселый водевильный мотивчик. Недолго думая, мы вернулись обратно и замерли на пороге утопленного в темноту зала. На ярко освещенной сцене от души отплясывали три почти раздетые девицы.
– Мариса.
– Что? – сквозь зубы процедила я.
– Распоряжусь, чтобы ваш ужин записали на мой счет.
Долгую секунду мы смотрели глаза в глаза.
– К чему извинения. Правда, Харви?
С улыбкой я наступила ему на ногу острым каблуком, а заодно разок провернула, чтобы окончательно прояснить мое отношение к идиотской ситуации.
– Два года прошло, а ты по-прежнему ведьма, – скривился он от боли.
– Два года прошло, а ты по-прежнему скотина!
Я гордо удалилась, убеждая себя, что не надо хватать магическую палочку и возвращаться. Лицензия важнее!
Оказалось, что верные подруги не только не торопились меня спасать из лап очередного, на этот раз городского, дракона, а преспокойно заправлялись десертом и хмельными напитками!
– Мэри, ты представляешь? Нас, оказывается, приняли за танцовщиц! А тебя за фокусницу. Ну, знаешь… показываешь фокусы, а по ходу раздеваешься. Догола, – громко поделилась Харриет, успевшая допить и игристое, и коктейли, если судить по дикции. – Но уже извинились.
– И принесли коньяк за счет заведения. – Эмма указала на фигурную бутылку. – Кстати, Харви Крейв выжил?
– Да, но надеюсь, остался одноногим.
– Знаете, нам точно надо сходить к местному шаману, – покачала головой Харриет. – Даже я начинаю верить, что встретиться с бывшим Мэри – это дурная примета…
А потом – как будто даже неожиданно – наступило утро. Я проснулась одним махом; показалось, будто кто-то ломился в двери. Голову прострелило ужасной болью. Глаза резало, хотя из-за густой растительности за окном в комнату практически не проникало солнце. Осознавать себя живой было поистине мучительно! Еще почему-то было душно и тесно.
Осторожно приподнявшись на локтях, я обнаружила, что спала между подругами в комнате Харриет. Одетая в полосатый купальный костюм и… бежевое осеннее пальто. И если морской комплект был куплен мной лично в торговой лавке на центральной улице Гранаха, где продавали разные женские штучки для курортного отдыха, то пальто оказалось совершенно незнакомым. Ей-богу, первый раз в жизни видела! И не понимала, откуда оно взялось.
Несколько долгих, изнурительных секунд я честно пыталась вспомнить, что случилось накануне. И ничего! Последнее воспоминание – про разговоры о шамане под коньячный хмель. Ну и скорченная мина Харви Крейва тоже почему-то всплыла из глубоких слоев подсознания. Не то чтобы кто-то ее – эту чертову мину – специально пытался воскресить в трещащей голове. Но возвращение домой, а главное, события между той бутылкой с крепким алкоголем, доставшейся нам совершенно бесплатно (или все-таки платно?), и утренним пробуждением оказались напрочь стертыми.
Подруги, одетые во вчерашние измятые платья, спокойно похрапывали. Великий Руперт с осоловелым видом жался к стене. На раскрытой крышке висело нечто пенно-кружевное.
Боже, пожалуйста, натолкни на мысль, что мы вчера делали? Надеюсь, что мы не ходили за покупками на ночной базар, чтобы потом устроить показ мод, а тихо-мирно перековыряли багаж Харриет.
В тишине гостевого дома кто-то заколотил в дверь. В каждом ударе ощущалось раздражение и нетерпение, словно ранний гость давным-давно стоял на пороге и злился, что ему не желают открывать. Ни Мими, ни Харри признаков пробуждения не подали, хотя дома мать троих детей вскакивала по любому шороху, доносящемуся из детской. Сама видела, когда однажды ночевала у Рупертов. Похоже, отсутствие детской в шаговой доступности расслабляло.
Пошатываясь, я выползла из душной спальни и едва не шарахнулась обратно. В гостиной царил ледяной холод, странно, что на мебели не лежала снежная изморозь. На дороге валялась моя туфля. Одна. Вторая куда-то исчезла. Поплотнее запахнув пальто, я кое-как пригладила торчащие в разные стороны кудрявые лохмы и побрела по холодному мраморному полу к двери.
Сквозь дощатые бамбуковые ставенки было видно, что снаружи, прикладывая к окну ладони, дом напряженно разглядывал Броди. Он даже подпрыгивал от нетерпения. В прямом смысле этого слова.
Приметив меня, похожую на оживленный труп, гид с широкой белозубой улыбкой энергично помахал рукой. Кажется, теперь я знала, почему люди решались на смертоубийство…
Едва-едва приоткрыв дверь, высунула в щелку нос. За порогом было жарко. Хуже, чем в спальне.
О проекте
О подписке