Цитаты из книги «Скандал в Институте благородных девиц»

сжав зубы, чтобы не взвизгнуть, я присела на корточки и сиганула вниз. В полете с одной ноги соскочил ботинок, а платье зацепилось за пику. Раздался треск ткани, и на заборе живописным знаменем повис оторванный подол. Не устояв, Ленар кувыркнулся на спину, а я шмякнулась сверху, словно небрежно брошенный ломоть сыра на твердый хлеб. «Горбушка» подо мной подозрительно затихла. – Господин преподаватель, вы в сознании? – приподняла я голову от крепкой груди. – Дай мне умереть тихо, женщина, – прохрипел он. – Канон о поведении благородных девиц запрещает обращаться ко мне на ты без оснований. – Думаю, у меня есть все основания. – Какие же? – Ты лежишь на мне с голым задом. – Святые угодники! – Я немедленно откатилась и почувствовала, как холод злобно цапнул филейную часть через прореху в пальто. – Что б этот забор разобрало!

Ты похожа на равнобедренный треугольник! Одни прямые линии и острые углы. Я подумал, что мы будем чертить круги на бумаге. Но ты заявила, что не готова использовать мой циркуль. Как, скажи, мне жить, жестокая благородная дева?..

Пока мы прыгали на месте, пытаясь отгадать, какую подлость задумала толпа танцующих – кружение или выпады, народ неожиданно сгруппировался и заключил нас в тесное кольцо. Да что, в самом деле, за шаманские пляски?

. Я верю, что в твоих поступках есть логика, но пока ее не прослеживаю.

– Что-нибудь выпьешь? – спросил Кристоф, звеня хрустальным графином и стаканами. – Виски, – отозвалась я, а когда за спиной воцарилась странная тишина, оглянулась: – Что за выражение на лице? Выпивать меня учил призрак деда Вермонта, а тот при жизни ничего кроме виски не пил. – Сколько тебе было лет?

– И чем все закончилось? – полюбопытствовал он. – Чем обычно заканчиваются похороны? – резко отозвалась я. – Замуровали в склеп, и если даже она очнулась, то родственники уже разбежались. Не хватало, чтобы Иветта припомнила, что потом дух бабули три месяца летал в поместье Вермонтов и скандалил из-за белого цвета савана. Она завещала похоронить в красном, чтобы доставить деду удовольствие.

– Бабуля Вермонт умирала четыре раза, – не купившись на шутку, припомнила Иветта, как мы безрезультатно провожали на тот свет старую ведьму. – В последний раз папа предлагал сразу заколачивать гроб, чтобы не передумала отправляться на Эсхоль.

– Давай отсюда поскачем до дверей, а потом я верну тебя Рите. – Слушаюсь, – по-военному кивнул он. Я бросила на фея задумчивый взгляд. Не берусь утверждать, но внутреннее чутье мне подсказывало, что военные замашки тоже лечились ударом дубинкой по голове.

– Позволь перебить. Суслик твой! Я с этим драконом почти незнакома, – немедленно прояснила я. – Не знаю, кому пришло в голову называть огнедышащую тварь Сусликом, но он именно твой, а не мой, – мягко поправил Ленар. – За сутки в институтской конюшне запросили, как за номер в «Гранд-отеле». Хорошо, что на два месяца, иначе я был бы разорен. Другими словами, госпожа Вермонт, мы даже не женаты, а вы все равно обходитесь мне очень дорого.

– Понимаете, девочки, теперь мне откроется дорога в большую литературу. Уверена, что стану новой Шарли Пьетро! Рита не удержалась. Сложила руки в молитвенном жесте, возвела очи к потолку и пробормотала скороговоркой: – Святые угодники, пусть она подавится и перестанет нести чушь. Аминь.