О дурном характере хозяина «Драконов Элроя» ходили легенды. В конторе даже присказка имелась: «Хочешь меня до второго этажа довести?» (то есть испоганить сослуживцу жизнь так, что тому было бы проще написать увольнительное прошение). Удивительно, как я умудрилась сама себя довести до этого страшного места? Хотя, справедливо говоря, выглядела «конторская преисподняя» гораздо шикарнее общих кабинетов.
В коридоре лежала ковровая дорожка, стены были отделаны дубовыми панелями, на дверях темного дерева красовались таблички с именами, выбитыми золотыми буквами. На окнах висели подвязанные шнурками портьеры, а не жалюзи из узких деревянных реек, вызывавшие стойкую ассоциацию с тюремными решетками.
По-прежнему обнимая немногочисленный конторский скарб, я добралась до двери в приемную Таннера ди Элроя и постучалась. Ответа не последовало. Заглянула без разрешения. Просторная комната с секретарским столом, стеклянными шкафами и буйно цветущим комнатным кустом в большой кадке пустовала. Зато дверь в кабинет дракона Элроя была нараспашку.
– Доброе утро! – произнесла я погромче.
Неожиданно в дверном проеме появился высокий широкоплечий мужчина, чей портрет украшал холл. Картину рисовали в подарок на день рождения у какого-то жутко известного художника, деньги собирали всей конторой (удержали положенную сумму из ежемесячного жалованья). Возможно, проблема заключалась в том, что портрет рисовали с другого портрета, а, может, мастер работал в сжатые сроки, но у Таннера ди Элроя лицо вышло такое, будто он проглотил кол и страшно мучился от несварения.
В жизни он выглядел приличнее. В смысле, цвет лица у него был лучше, но выражение похожее – как с камнем в животе. И да, он являлся человеком, затащившим меня в родительский дом на плече. Удивительно, как мы еще не женаты.
– Здрасьте, – пробормотала я, попыталась поклониться и уронила с пирамиды книжек розовые туфли с пеналом.
– Вы опоздали, – сухо заметил он.
Как и десять минут назад в кабинете бывшего шефа, мы повернулись к настенному хронометру. Если тот не врал, то до начала рабочего дня оставалось три минуты. Усадить хозяина конторы в ту же лужу, где плескался Том Потс, было неловко.
– Извините, – за все разом попросила я прощения.
– Сегодня госпожа Паприкавикус, – без запинки назвал он фамилию личной помощницы, – приболела, так что я лично введу вас в курс дела.
Таннер развернулся и исчез в недрах кабинета. Я замялась, но тут услышала:
– Госпожа Амэт, поторопитесь!
Когда меня подгоняют, особенно начальство, я наполняюсь удивительной резвостью и ловкостью. Быстренько подняла с пола тапки и пенал, вместе с книжками свалила на секретарский стол и широким шагом бодро переступила через порог преисподней.
Конторский ад оказался просторным, дьявольски шикарным и неожиданно светлым, не иначе как маскировался под райские кущи. Он вместил не только рабочее место Элроя, но и длинный, похожий на язык стол переговоров, а также витрину с банками драконьих кормов и наградами, врученными мануфактуре на продовольственных конкурсах. Тут даже диван для отдыха стоял, не стесненный другой мебелью.
У нас в парадной гостиной обстановка выглядела проще, а, между прочим, покупалась в лучшей мебельной лавке Аскорда. Пять лет назад. С какой-то чудовищной скидкой. Никто не хотел приобретать диван в полоску цвета «горчичного порошка», отчаянно напоминавшего другой цвет с менее романтичным названием. Первые три года нам запрещалось садиться на кушетку – матушка демонстрировала ее гостям как музейный экспонат и считала, что ни один зад, только если он не обтянут штанами, пошитыми золотыми нитками, не имел права приминать дорогущие пружины.
Таннер уже устроился за громадным письменным столом, развалившись в удобном кожаном кресле на колесиках, и указал мне на стул.
– Присаживайтесь.
С прямой спиной присела на краешек и благопристойно сложила руки на коленях. Увидела неприлично облупленные ногти и сжала кулаки, с трудом сдержавшись, чтобы не подоткнуть ладошки под себя.
– Итак, госпожа Амэт…
– Пока вы не начали говорить! – перебила я. – По поводу выходных… Мне очень жаль!
– О чем именно вы сожалеете? – Элрой выглядел невозмутимым, но взгляд был ироничным.
Точно издевался. Драконище!
– Обо всем! И о совещании, и о договоре, и о том, что вам не удалось поспать во время полета, – с жаром перечислила я. – И, главное, прошу прощения за то, что вам пришлось тащить меня на плече. Было тяжело?
– Ничуть.
– Ох, скажите? Я же пушинка!
Собеседник выразительно изогнул бровь, намекая, что утверждение спорное.
– Вы правы, пушинка, проглотившая слона… Кстати… эм… а что с Поппи?
– Впала в летаргический сон.
– Святые угодники, какое счастье! – Я приложила ладонь к сердцу, давая понять, что с души упал тяжелый камень.
– Счастье? – вкрадчиво переспросил Элрой.
– Ну, знаете, мертвые драконы не воскресают, а тут проснется через пятьдесят лет, и как новенькая… Выспавшаяся, посвежевшая…
– Вы так думаете? – Он смотрел на меня, как на любопытную букашку, и слова сами собой замерли на устах.
– Извините. – Я покаянно опустила голову.
– Итак, госпожа Амэт, коль вы выяснили, что не настолько легки, как думаете, а впавший в летаргический сон дракон – так себе новость. И вот вам первое правило: никогда меня не перебивайте. Даже если очень хочется что-нибудь сказать, перехотите и не открывайте рот. Вам надо записать?
– У меня проблемы со зрением, а не с памятью, – промямлила я. Святые угодники, дракон правила сочинял специально для личного стажера или они едины для всех наказуемых, дерзнувших проехаться на королевских закорках?
– Правило второе: никогда не опаздывайте. Третье…
На Элрое был надет серый сшитый на заказ костюм. Из кармашка торчал бордовый платочек, невольно притягивающий взгляд. На столе между письменных принадлежностей стоял кактус. Маленький колючий уродец с шипами и красным мелким цветочком на макушке, словно выплюнутым из вредности. И ведь они походили друг на друга настолько, насколько кактус и человек могут быть похожими!
– Уяснили? – вывел меня из забытья дракон.
Я ничего не услышала и просто кивнула.
– Обязанность у вас только одна: выполнять мои поручения, – объявил он. – Будете с ней плохо справляться, мы расстанемся. Проявите себя профессионалом и, поверьте, больше не придется врать семье о том, чем зарабатываете на жизнь.
Почему прозвучало так, будто я не корма для драконов в приличной конторе продавала, а свое тело – в заведении мадам Бонни, что находилось в трех кварталах от родительского трактира?
– Вопросы есть? – уточнил Элрой.
– Нет.
Святые угодники, и кто ж выйдет замуж-то за спесивого тирана? В голове возник образ, как безликая женщина в белом фартуке поверх бархатного платья с бриллиантами подает дражайшему супругу в сером костюме розовые тапки, а он ей тычет пальцем в нос, мол, ты не подчинялась правилам: перебивала меня, опаздывала с ужином, поливала кактус клюквенным морсом. Другими словами, не проявила себя как профессионал, и теперь нам придется расстаться. Уж я бы помогла ей развестись так, чтобы мымра в наглаженных штанах без этих самых штанов остался!
– Пока госпожа Паприкавикус, – снова без запинки выговорил он фамилию секретаря, – на больничном, поработаете в приемной, а потом займете личный кабинет.
– Личный кабинет? – Я округлила глаза.
Элрой указал на неприметную дверь как раз напротив его стола. Подозреваю, что за ней пряталась кладовка.
– В нем есть окно, – объявил он с короткой улыбкой, и у меня не возникло сомнений, что злосчастное окно выходило на глухую стену. – Итак, приступайте.
– К чему?
– К выполнению своих непосредственных обязанностей.
– Слушаюсь, – машинально объявила я.
Встала и, стараясь не стучать каблуками, направилась в приемную, но в дверях оглянулась. Элрой уже изучал какие-то документы.
– А какое у меня на сегодня поручение?
– Вы же по образованию судебный заступник, верно? – Он поднял взгляд от бумаг. – Вот и заступайтесь за мой кабинет. До вечера никого не пускать.
В общем, личному стажеру предстояло послужить сторожевой собакой. Удивительно, как цепь с ошейником из ящика стола не вытащил.
– Кстати… – вымолвил он и выдвинул ящик стола.
У меня задергалось нижнее веко. Я почти ожидала розового ошейника с шипами, но Элрой вытащил коричневую папку и швырнул на стол.
– Вы говорили, что неплохо разбираетесь в разводах? Тогда разведите нас с Ватерхоллом так, чтобы они увидели сумму компенсации и сами попросились обратно.
– Слушаюсь.
Да что я заладила – слушаюсь да слушаюсь? Осталось только добавить «и повинуюсь, мой господин»!
Подскочив к столу, я забрала документы и быстренько спряталась в приемной.
– Хорошего дня! – крикнула, прикрывая дверь, и без сил бухнулась на стул мадам Паприкавикус. К слову, весьма комфортный, в общей комнате о таком даже мечтать не стоило.
Настенный хронометр показывал, что в кабинете дракона я провела жалкие полчаса, а измучилась, будто распинали целую вечность. Как до конца рабочего дня-то дожить?
С решительным видом я приступила к выполнению первого задания (в смысле к охране кабинета), а пока сторожила, любовно сложила книжки ровной стопочкой на краю стола, припрятала розовые домашние туфли в ридикюль и открыла папку с договором.
Создав видимость занятости, я принялась напряженно вслушиваться в тишину начальственного кабинета. Вдруг дракон решит выползти из пещеры?
Однако за дверью было тихо, как в склепе. Я, конечно, расслабилась и углубилась в изучение договора со жлобами, даже не накормившими меня черной каракатицей. Под сладкое соображалось лучше, а в кармашке ридикюля как раз был припрятан леденец, вкусный до невозможности и отлично поместившийся за щеку.
В общем, почувствовав себя на новом месте, как на старом, я потеряла бдительность. Тут-то дверь и распахнулась! В панике я проглотила конфету почти целенькой, чувствительно поцарапав горло, вскочила со стула и выпрямилась в струнку, как перед уроком наставницы Ру.
– Добро пожаловать!
Раздери меня бесы, почему я сказала «Добро пожаловать»?!
Дракон, державший в руках несколько одинаковых коричневых папок, посмотрел в явном недоумении и скомандовал:
– Садитесь.
– Спасибо, – краснея, пробормотала я и села мимо стула. – Ма-а-ать моя женщина!
Выказывая завидную реакцию, Таннер схватил меня под локоть и не дал позорно приземлить пятую точку на пол. Думаю, не из человеколюбия, а чтобы не платить выходное пособие за производственную травму.
– Осторожно вы! Так и шею недолго сломать! – рявкнул спаситель.
– Простите, – начиная гореть, как сигнальный фонарь, пролепетала я.
– Держите, госпожа Амэт. – Он хотел положить папки на край стола, но воззрился на пирамиду любовных романов, которую, конечно же, увенчивала приснопамятная «Золушка». – Почитываете?
Открыв от изумления рот, я проследила, как он забрал стопку, пристроил папки и, с любопытством изучая названия на обложках с цветочками, развернулся к двери. Дракон утаскивал мои сокровища в пещеру! Что за наглый грабеж среди бела дня?!
Между прочим, «Золушка» являлась боевым трофеем. За книгой я гонялась по всему Аскорду, а когда нашла последний экземпляр в крошечной лавке за городской стеной, то выбила в честной схватке с ярой поклонницей Шарли Пьетро. Да я так мечтала об этом романе, что выбила бы у самой писательницы, размахивай она передо мной рукописью!
– Вы же не будете против? – махнул Элрой стопкой.
– Что вы, пожалуйста, – натянуто улыбнулась я и указала на папки: – А что мне делать с этим?
– Изучить. И дать комментарии.
Дверь закрылась. Меня запросто лишили кропотливо собранной за целый год коллекции. Смерть драконам! Даже если они платили мне жалованье.
Чувствуя себя душевно растерзанной, я попыталась отвлечься изучением договора с Ватерхоллом и даже вынесла вердикт, нацарапав на листочке сумму компенсации. Вдруг перед мысленным взором проплыла бедняжка Поппи, объевшаяся до коматозного сна, и последний ноль оказался зачеркнутым. Потом вспомнилась черная каракатица, которой меня так и не угостили, и ноль вернулся на прежнее место.
Пока я страдала от моральной дилеммы, в приемной рассыпался колокольчиком тоненький голосок:
– Добрый день!
В дверях улыбалось светловолосое глазастое создание с корзинкой для пикника в руках. Из-под встопорщенной плетеной крышки торчало бутылочное горлышко.
– Вы… эм… доставщик еды? – уточнила я.
– Жена, – выдохнуло создание.
Насколько мне было известно, дракон Элрой ни разу не запятнал статус холостяка супружескими отношениями. Ну или умудрился жениться в обход конторских сплетников.
– Бывшая? – уточнила для ясности.
– Будущая, – пропела девица. – Я принесла Танни поесть. Знаете, он так плохо питается…
Неожиданно резво для женщины на высоченных каблуках и с тяжелой поклажей в нежных руках она начала прорываться к кабинету. Я выскочила из-за стола и преградила путь. Роста мы оказались одинакового, так что смотрели глаза в глаза. От ангела пахло совершенно небожественно, чем-то приторно-сладким.
– А господина Элроя нет в конторе, – объявила я и взялась за ручку корзинки. – Вы еду оставьте. Он как вернется, так и отобедает.
– Тогда я его здесь подожду.
Блондинка решительно потянула корзину на себя, не позволяя забрать подношение, и растерянно огляделась. И вот сейчас я поняла, что из приемной кто-то предусмотрительно вынес все лишние стулья. Видимо, чтобы гостьи не устроили зимовье перед логовом дракона.
– Ладно, ты победила, – сдалась «будущая жена», отпуская поклажу, и я едва не кувыркнулась с корзинкой носом в пол.
Похоже, нежное создание хрупким выглядело только со стороны, а на деле обладало недюжинной силой. Иначе как она с легкостью атлета держала такую тяжесть? Загадка, право слово.
– Передай, что это обед от Даниэлы, собственными руками приготовленный, – велела она. – Кстати, отправь посуду в ресторацию «Лебединая песня».
– Не сомневайтесь. – Я скривила губы в улыбке.
– Добрый день! – раздалось из дверей.
Мы синхронно оглянулись. На пороге нарисовалась брюнетка в дорогущем платье и с корзинкой в руках. Судя по тому, как у Даниэлы вытянулось лицо, в контору пожаловала очередная претендентка на роль той самой безмолвной женщины, которой предстояло каждый вечер подавать Таннеру ди Элрою розовые тапочки.
– Ты? – вкрадчивым голосом уточнил светловолосый ангел с нехорошим блеском в глазах и упер руки в худые бока.
– Какая встреча, – опустив поклажу на пол, хмыкнула брюнетка.
Они принялись сближаться, как борцы на ринге.
Матерь всех святых угодников! Мало что противницы были знакомы, так еще жаждали устроить в приемной непотребство! В смысле, неприлично для благородных дев вцепиться друг другу в красивые прически, только-только сделанные в салоне красоты. Терять работу из-за чужих содранных скальпов я не планировала. Точно не после того, как лишь чудом и милостью драконистого шефа не вылетела со службы.
– Девы! – гаркнула я, заставив тех оглянуться. – Вспомните, что вы приличные женщины! Не устраивайте драк в приемной! Идите биться на улицу!
«Приличные женщины» излили на меня ненавидящие взгляды. Вмиг стало ясно, что в этой битве стажер вряд ли выстоит. По крайней мере, очки точно разобьются.
– Я знаю, где Элрой сейчас! – выпалила я, и гарем насторожился. – У него обед с партнерами в трактире «Душевное питье» на углу главной рыночной площади.
Договорить не успела, а девиц смело из кабинета. Оставшись в одиночестве, я облегченно выдохнула, но тут брюнетка снова появилась на пороге. Бухнула корзинку на пол и пропыхтела, сдув с лица выбившуюся из прически темную прядь:
– Ну, в общем, передайте… И посуду потом надо в «Лебединую песню» вернуть.
– Да-да, бегите, а то не успеете!
С честью выполнив долг охранной псины, я кое-как запихнула корзинки под стол, чтобы не портили благопристойного вида приемной, и принялась папкой обмахивать горящее лицо. Не представляю, как с нашествием будущих жен справлялась госпожа Паприкавикус, но святой женщине явно стоило поставить памятник в самом центре конторского фойе. Я нарвалась на двух оголтелых невест, а взопрела так, словно отбила кабинет от армии бесов.
Из-под стола меж тем потянуло аппетитными запахами. Я сглатывала слюну и старательно делала вид, будто читаю договор, но вместе со сторожевыми навыками во мне проснулся собачий нюх. Похоже, дамы собирались потчевать дракона курицей в чесночном соусе, жареными колбасками, острыми соленьями и свежим хлебом. Неожиданно я обнаружила, что, согнувшись в три погибели, принюхиваюсь к одной из корзинок под столом.
– Приветствую, – раздалось скрипучим и недовольным голосом.
Попытавшись выпрямиться, я сочно шибанулась затылком о крышку стола и едва не уронила очки. Наконец, вынырнув на поверхность, обнаружила очередную визитершу. Святые угодники, по виду лет пятьдесят, а все туда же.
– Позвольте, угадаю, – буркнула я, потирая ушибленную голову. – Вы бывшая жена или матушка?
Дама пригвоздила меня страшным взглядом.
– Главный счетовод «Драконов Элроя».
– Ой! – Я моментально выпрямилась на стуле. – Извините. Вы прическу сменили?
Не скажешь ведь, что не признала начальство в лицо.
– Угу, двадцать пять лет назад, – объявила она генеральским тоном и решительным шагом направилась к секретарскому столу. Заставив меня неловко поджать ноги, заглянула под крышку.
– Из «Лебединой песни»? Что-то обмельчали нынче невестушки. Раньше прямиком на королевской кухне заказывали.
– Так, может, сейчас еще принесут… из королевской кухни? – растерялась я.
– Вряд ли. Они обычно от свахи косяками ходят, – выказала удивительную осведомленность счетоводша и вдруг самым нахальным образом извлекла трофейные обеды из-под стола. – Ладно, новенькая. Сегодня я займусь благотворительностью и заберу еду, но потом справляйся уже сама.
Хороша благотворительность! Вместо того чтобы бедного личного стажера чем-нибудь одарить, его дерзко ограбили и унесли ресторанные вкусняшки! Я растерянно проследила, как она утаскивала одурительно пахнущие подношения.
– Госпожа счетовод, ну оставьте хоть куриное крылышко… – сама от себя не ожидая, простонала я.
Грабительница оглянулась через плечо, смерила меня тяжелым взглядом и вытащила из одной корзинки коробку с шоколадом.
– Держи, – протянула мне, – сладкое помогает думать. Тебе явно не помешает. Можешь не благодарить.
Удивительный народ! Обокрали, непрозрачно намекнули на скудоумие и еще рассердились, что не сказала «спасибо».
Она удалилась, ловко придержав дверь ногой, чтобы не защемить корзинки. В открытое окно улетали последние аппетитные запахи.
Чувствуя себя голодной и обделенной, я достала из-под тапочек бумажный сверток с помятыми сандвичами и принюхалась к скромному обеду. Явно не курица в чесночном соусе, да и лежали в сумке второй день, но я была такой голодной, что съела бы дракона, живого и шипящего, если бы его хорошенько поперчили.
Едва зубы вонзились в повядший сыр и размякший хлеб, как Элрой с очередной стопкой папок возник в приемной. Он уставился на надкусанный бутерброд с таким искренним омерзением, словно я обгладывала зажаренную лапку его ручного дракона Ральфа. Столько времени с собеседования прошло, а кличку до сих пор помнила, и она по-прежнему стойко ассоциировалась с мужским достоинством шефа.
– Вы едите? – вкрадчиво уточнил он, как будто глазам своим не верил.
От страха я не жуя проглотила откусанный кусок и промычала:
О проекте
О подписке