Ойка кивнул, и, не оглядываясь, двинулся в путь. Лес встретил его холодом и тишиной, но он чувствовал, что река направляет его. Впереди его ждало неизвестное, но он был готов. Сердце ледяной реки звало его, и он не мог не ответить.

Глава 4. Песнь воды

Целый день Ойка шёл, углубляясь в осеннюю тайгу. Холодный воздух горчил лёгкие, бодрил, но одновременно выматывал. Его шаги были тихими и осторожными – опавшая хвоя и листья скрывали под собой корни, мшистые валуны и кочки. Тайга словно дышала вокруг него, окружая мягкими звуками: шелест листьев, редкий крик птицы где-то вдалеке, треск сухих веток под ногами.

Низкие серые облака висели над верхушками кедров и елей, размывая границу между небом и землёй. Ветви деревьев тяжело склонялись под грузом сырой хвои. Местами земля была усеяна клюквой и красными ягодами брусники, но собирать их времени не было. Ойка чувствовал, что нужно идти дальше, пока не стемнело.

Его путь пролегал вдоль реки, чья поверхность была закована в лёд. Ойка знал, что не должен отклоняться от её течения – река была его путеводной нитью. На поясе у него висел небольшой кожаный мешок, в котором он нёс еду, подготовленную накануне.

Под деревом было сухо, и Ойка быстро собрал ветки для костра. Разведя огонь, он разогрел воду в металлической кружке, достал из сумки свёрток с сушёными травами и заварил отвар. Тёплый аромат охватил его, унося мысленно к стойбищу, к вечерам, проведённым у огня с родными. Но он знал, что сейчас должен быть здесь, наедине с собой и тайгой.

Скоро ночь полностью накрыла лес, и звёзды засияли сквозь редкие просветы между ветвями. Тайга словно затаила дыхание. Ойка закутался в свой меховой плащ, прислушиваясь к треску костра. Здесь, в её сердце, он чувствовал себя частью чего-то великого и древнего. Тайга жила своей жизнью, но всегда принимала тех, кто умел её уважать и слушать. Но, несмотря на усталость, сон не приходил. Мысли о предстоящем путешествии и о пророчестве Ньоркана терзали его.

– Что я найду в конце этого пути? – тихо прошептал он, глядя на звёзды.

Ойка закрыл глаза, прислушиваясь к ночным звукам. Лес был жив, его дыхание чувствовалось даже в этой тишине. Ветер трепал верхушки деревьев, где-то вдали раздавался вой совы. Ойка лежал, укрытый мехом, и думал о том, что завтра принесёт ему новый день, полный трудностей и, возможно, ответов.

Талисман, который дал ему шаман, лежал рядом. Его поверхности были гладкими и холодными, но казалось, что внутри него что-то живёт. Ойка провёл пальцами по его граням, пытаясь почувствовать скрытую силу.

Когда он наконец закрыл глаза, его сознание стало погружаться в иное измерение. Река вновь начала петь, но на этот раз её голос звучал не как шёпот, а как песнь – протяжная, наполненная древними словами, которых он не понимал. Звуки становились всё громче, пока не слились в бурный поток, уносящий его сознание.

***

Утром Ойка спустился к реке, но это была не Ямелан, какой он её знал. Поверхность воды укрыл толстый слой льда, словно река уснула под тяжёлым зимним покрывалом. Только в редких местах ледяной панцирь был прорван, и тёмная вода тихо струилась, отражая слабый свет рассвета. Деревья вдоль берегов стояли неподвижно, их ветви были усыпаны инеем, сверкавшим, как хрусталь.

Морозный воздух обжигал лёгкие, а тишина вокруг казалась звенящей. Шагнув ближе к краю льда, Ойка ощутил странную вибрацию, исходящую от реки. Она молчала, но её сила чувствовалась повсюду. Вдруг он заметил, как вдали, на самом горизонте, среди утреннего тумана над льдом появилась фигура. Её очертания были неясными, но она манила к себе, и Ойка понял: это знак. Река звала его, и путь был начат.

Она двигалась медленно, но грациозно, словно сама река ожила и приняла человеческий облик. Это была женщина, её длинные волосы из сверкающего инея развевались на ветру. Лицо её было бледным, но красивым, с чертами, острыми как лёд. Её глаза, словно два озера, светились ледяным светом, полным силы и гнева.

– Кто ты? – спросил Ойка, но голос его дрожал.

Женщина не ответила сразу. Она стояла у воды, её фигура отражалась в замёрзшей глади. Когда она наконец заговорила, её голос был низким и звучным, словно шум ветра между скал.

– Я – Ямелан, – сказала она. – Я река, что даёт жизнь вашему племени. Но теперь я умираю. Моё сердце похищено, и с каждым днём моя сила угасает.

Ойка почувствовал, как холод пробежал по его телу. Он не знал, что сказать. Эта женщина, эта богиня – она была самой рекой, её душой и сердцем.

– Почему это случилось? Кто похитил твоё сердце? – спросил он.

Ямелан приблизилась, и её глаза пристально смотрели на него.

– Сердце было скрыто глубоко в моих истоках, чтобы никто не мог его найти. Но те, кто неуважает природу, нарушили запрет. Они осквернили землю и похитили его, чтобы использовать мою силу для своих грязных целей. Теперь я гневаюсь, и мой гнев обрушится на всех, кто живёт рядом со мной.

– Нет! – воскликнул Ойка. – Они не знали, что делают. Я… я могу всё исправить. Я найду твоё сердце и верну его тебе.

– Ты слишком слаб, смертный, – ответила она, её голос наполнился холодной насмешкой. – Мой путь полон испытаний, и только те, кто достоин, смогут достичь его конца.

Ойка сжал кулаки, его решимость укреплялась с каждым словом.

– Я пройду этот путь. Я докажу тебе, что достоин. Только скажи, где искать.

Ямелан протянула руку, и ледяной ветер пронёсся мимо него. В этом ветре он услышал слова, сложенные в загадочную мелодию. Они говорили ему о высоких горах, о лесах, скрытых в тумане, и о пещерах, где вечный лёд скрывает тайны.

Высоки горы, где ночь горит,

Там ветер в сердце тебе проник.

Загадка льда, что несёт река,

Зовёт в далёкие облака.

Лети за ветром, найди ответ,

Там, где тайна укрыта в свет.

Ледяной голос ведёт вперёд,

Тропа ведёт сквозь века и лёд.

В пещерах старых замёрзший страх,

Секреты скрыты в хрустальных снах.

Забвенье дышит, но слышен зов,

В сердце вечности жизнь течёт.

Лети за ветром, найди ответ,

Там, где тайна укрыта в свет.

Ледяной голос ведёт вперёд,

Тропа ведёт сквозь века и лёд.

– Следуй за песней воды, – сказала она. – Только она приведёт тебя к истоку. Но помни: дорога будет долгой, а опасности – великими. Ты встретишь тех, кто захочет сбить тебя с пути. Ты увидишь сны, которые будут манить тебя назад. Не сворачивай, иначе погибнешь.

Её фигура начала растворяться в воздухе, как будто её уносил морозный ветер. Но перед тем как исчезнуть, она добавила:

– Если ты найдёшь моё сердце, я вновь стану силой, которая защитит твоё племя. Но если ты потеряешь себя на пути, ты навсегда останешься частью моего гнева.

***

Поднявшись на ноги, Ойка крепко сжал талисман. Теперь он знал, куда идти, но понимал, что путешествие будет не только физическим испытанием, но и проверкой его духа.

Ойка вернулся в селение, люди начали собираться у костров. Лаина встретила его обеспокоенным взглядом.

– Ты выглядишь как тот, кто видел страшный сон, – сказала она.

– Это был не сон, – ответил Ойка. – Река говорила со мной. Она показала мне путь. Я должен идти к её истокам и вернуть сердце, иначе всё погибнет.

Лаина замерла, но затем обняла Ойка.

– Если река выбрала тебя, я не буду препятствовать. Но помни: мы ждём твоего возвращения.

Старейшины и Ньоркан встретили его у края деревни. Шаман, увидев выражение лица юноши, кивнул, словно уже знал, что произошло.

– Ты встретил её, – сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая.

– Да, – ответил Ойка. – Она показала мне путь. Я готов отправиться.

Шаман положил руку ему на плечо.

– Тогда иди, но помни: сила воды – это её терпение. Не торопись, слушай её, и она приведёт тебя к истине.

***

Перед рассветом, в самую глухую часть ночи, Ойка не спал. Его сердце билось ровно, но как будто громче обычного, заглушая слабый шелест ветра за стенами юрты. В голове юноши бушевали мысли, сменяя друг друга, словно волны, накатывающие на скалистый берег. Встреча с ней – таинственной женщиной, будто сотканной из утреннего тумана, не выходила у него из головы. Ее слова, спокойные и уверенные, звучали эхом в его сознании, каждый раз оживая с новой силой.

Ойка сидел у небольшого костра, разводить который позволялось в ночные часы перед обрядом. Огонь плясал, бросая теплые отблески на его лицо и стены юрты. Окружающий мир казался нереальным, словно затянутым тонкой пеленой между сном и явью. Небольшая фигурка из древесной коры – подарок бабушки – лежала рядом, как напоминание о том, что связь с предками неразрывна.

Ночь была тиха, но тишина эта была обманчивой. Прислушиваясь, Ойка различал шелест еловых веток под тяжестью ветра, далекий крик филина и тихий треск льда на реке неподалеку. Эти звуки соединялись в единую симфонию, словно напоминая, что природа вокруг него – не просто фон, а часть его судьбы. Шаман учил, что каждое движение ветра, каждый шум в лесу могут быть знаками. Вслушиваясь, юноша пытался разгадать их смысл. Ему казалось, что за пределами видимого мира кто-то наблюдает за ним. Это ощущение приносило не страх, а странное умиротворение – как будто лес знал его, знал, зачем он здесь.

В памяти всплывали слова шамана: "Сила воды – это её терпение". Эта фраза, казавшаяся простой, теперь раскрывалась для него новой глубиной. Терпение… Сможет ли он быть таким, как река, что находит путь сквозь камни и преграды? Или его ждут ошибки, из-за которых он потеряет то, что сейчас кажется важным?

Встреча с таинственной женщиной-духом оставила в нем двойственное чувство. С одной стороны, она указала путь, дала ответы, которых он искал. С другой – её глаза, полные древней мудрости, смотрели на него так, словно знали то, что он ещё не успел осознать. Было ли это предупреждением? Или благословением?

Ойка также размышлял о своей семье. Ему вспоминалась бабушка, её добрые, но строгие слова, её рассказы о духах леса и реки. Вспоминался отец, чьи глаза никогда не видели того, что сейчас открывалось Ойке. Было странно думать, что он, самый младший, выбран для этого пути. Сможет ли он оправдать надежды?

Ночью перед обрядом душа Ойки была словно разделена на две половины. Первая – гордость и решимость. Древний ритуал был частью его наследия, частью его связи с народом и духами. Вторая – тревога. Не от страха перед испытаниями, а от страха перед неизвестностью. Что, если он не поймёт знаки, что, если не справится с задачей?

Однако тревога утихала, стоило ему вспомнить лицо женщины, её спокойный голос: "Она приведёт тебя к истине". Эти слова стали для него якорем, успокаивая волнения, словно река, омывающая берег.

Глава 5. Обряд проводника

Рассвет принес в селение ясный морозный воздух. На вершинах сосен играли первые лучи солнца, но для Ойки этот день не был обыденным. Сегодня начиналось его путешествие. Прежде чем ступить на тропу, ведущую к истокам Ямелан, он должен был пройти обряд проводника – древний ритуал, очищающий душу и защищающий путника от злых духов.

В чуме шамана царил полумрак. Стены были украшены амулетами из костей, перьев и обгоревшего дерева. В центре, у тлеющего огня, сидел Ньоркан. Его глаза, закрытые, казалось, смотрели в иное измерение. Рядом с ним лежали приготовленные предметы для обряда: чаша с водой, травы и кусок чёрного камня.

Когда Ойка вошёл, шаман открыл глаза и жестом пригласил его сесть напротив. Лаина, стоявшая у входа, посмотрела на сына с тревогой, но не сказала ни слова.

– Ты готов? – спросил Ньоркан, его голос звучал тихо, но властно.

– Готов, – ответил Ойка, пытаясь скрыть своё волнение. Он знал, что обряд – это не просто формальность. Он открывал путь между миром живых и миром духов, и ошибка могла быть смертельной.

Ньоркан взял травы и поднёс их к огню. Когда они начали тлеть, чум наполнился густым дымом с горьковатым запахом. Шаман закрыл глаза и начал петь. Его голос, низкий и протяжный, повторял древние слова, которые Ойка не мог полностью понять, но чувствовал их силу.

– Ямелан, мать рек, услышь нас, – пел Ньоркан. – Духи предков, станьте нашими проводниками. Очистите этого юношу, чтобы он был готов к пути.