3.5 Рантай-Толл

Советники сопротивлялись. Кто-то из Шано путался в складках одеяний в поисках припрятанных кинжалов – попытки защититься были тщетны и оттягивали момент смерти лишь на несколько мгновений.

Старик с длинной косищей, по иронии оказавшийся жертвой уже немолодого Шрайна, принялся пятиться, но уперся спиной в стену.

– Ради милости Хранителя…

– Прости, мужик, – по-простецки ответил великан. – Таков приказ.

Третий вогнал меч в его беззащитную грудь с такой силой, что лезвие прошло насквозь и неприятно царапнуло кусок каменной кладки. Пригвожденный Шано осел с хрипами, немного подергался в конвульсиях, побулькал, а затем стих навеки. Шрайн молча вытащил меч и бережно уложил тело на пол – покойнику, конечно, уже все равно, но приличиями пренебрегать не стоило.

В этом был весь Малыш Шрайн – порядочный человек, умудрившийся выбрать одну из самых омерзительных профессий. Светлее его жизнь от таких вспышек добродетели не становилась, но совесть, как он сам утверждал, грызла чуть меньше.

Джерт видел, как упали еще несколько тел. Крови было до того много, что даже Медяк почувствовал металлический привкус на языке. Белые, черные, бедняки и богачи – кровь у всех красная, а кишки – неизменно скользкие. У смерти было множество лиц, но она всегда одинаково смердела. Ее запах уже начинал мерещиться эннийцу на пустом месте – казалось бы, за столько лет пора уже перестать замечать подобные мелочи, но Джерт почему-то все еще не мог к этому привыкнуть.

Пока Артанна молча наблюдала за свершением запоздалого возмездия, четверо Шано, включая Заливара нар Данша, хранили безмолвие. Затем Джерт увидел, что они перебросились несколькими короткими фразами, покивали друг другу и с невозмутимым видом, словно чистили рыбу, принялись снимать символы власти с рук трупов. Странные ребята. Сколько бы дерьма ни повидал человек за жизнь, такая резня все равно должна была взбудоражить неподготовленного человека. Выходило, что эти трое заранее знали о планах Заливара. А ведь Шано говорил, что другие были не в курсе.

Медяк караулил свою дверь, за которой пока что было спокойно. Заперто было изнутри. От нечего делать он достал отмычку и принялся ковырять в замке – какая-никакая, а практика, да и бойцы «Сотни» управились с ошеломленными и беспомощными советниками без особых проблем. Все прошло на удивление гладко.

Именно это и беспокоило.

Если что-то слишком четко идет по плану, то вовсе не обязательно потому, что план хорош. Вполне возможно, ты просто не в курсе некоторых деталей этого замысла.

Джерт сюрпризов не любил и потому на всякий случай вскрыл замок. На удачу Медяка, ниша, в которой располагалась дверь, порученная его бдению, пряталась за несколькими вазами и внушительных размеров шкафом с дорогими безделушками. Одну из них, резную статуэтку из камня, энниец также прикарманил – на всякий случай. Справившись с замком, он аккуратно приоткрыл створку и осторожно высунулся.

Узкий, плохо освещенный коридор пустовал, пахло смолой и тянуло свежим воздухом – значит, где-то неподалеку располагался выход на улицу. Еще одна полезная новость. Однако тишина, внезапно повисшая в зале, заставила Джерта втиснуться обратно. Дверь он, впрочем, плотно закрывать не стал.

Медяк осторожно выглянул из-за стены, прячась от лишних глаз. В живых остались только четверо советников во главе с Заливаром. Наемники оттерли оружие от крови и вернули клинки в ножны.

– Ну, вот и все, – тихо сказала Артанна.

Советник покачал головой, равнодушно осматривая итоги резни.

– Не совсем.

Дверь, которую караулил Ханк, распахнулась, сбив его с ног. Он отлетел к стене и, должно быть, сильно приложился головой, не успев выхватить оружие. В зал вбежали люди с опознавательными знаками Дома Данш – такие же носили конвоиры, сопровождавшие караван гацонского купца. Джерт насчитал два десятка, и они все продолжали прибывать. Он попытался восстановить в памяти план здания и комнат, в которые вела западная дверь. Там отсутствовали выходы на улицу и какие-либо лестницы – просто ряд изолированных помещений. Означало все это только одно: воины Данша оказались там еще до начала встречи. А это, в свою очередь, приводило к одному выводу.

Ловушка.

Словно в подтверждение опасений Джерта, распахнулись и основные двери, через которые ранее заходили сами наемники. Боргильда и Гуннара смела толпа заполнивших зал воинов. Энниец увидел, как оба бойца Артанны осели, захлебываясь собственной кровью.

Сотница резко обернулась, не зная, на кого смотреть – на Заливара, на дверь, где без сознания валялся Ханк, или на заблокированный выход, возле которого растекалась свежая лужа крови, и трясся в агонии Гуннар. Боргильд был мертв – Медяку еще не приходилось встречать человека, способного выжить после того, как ему насквозь проткнули солнечное сплетение.

Через пару мгновений стих и Гуннар.

– Вот как, значит? – мрачно усмехнувшись, Артанна подняла глаза на Заливара.

– Прости. Так нужно.

Шрайн с тихим шорохом вытащил меч.

– Чужими руками, значит? А как же «Железные кольца» и иже с ними?

– Нет больше никаких «Железных колец». Они уже никого не побеспокоят – я разобрался с ними несколько раньше.

– Предлог. Впрочем, не удивительно, – пожала плечами Артанна. – Ты мог скормить нам любую ложь, и нам пришлось бы в нее поверить.

Ваграниец кивнул.

– Именно. Мне нужно было придумать гладкую историю.

– Я выполняю приказ Волдхарда. Ему и вешай лапшу на уши.

Заливар покачал головой, продолжая смотреть наемнице в глаза.

– Уже развесил, не переживай, – ответил он. – Мне действительно жаль, но другого выхода нет.

Третий выступил вперед, закрывая собой Артанну.

– Мы не сдадимся без боя, – пробасил он, поднимая клинок. Понимал, к чему шло дело.

Советник вздохнул и подошел ближе к великану.

– Не сомневаюсь. Но вот незадача – из всей вашей разношерстной братии шразов живой мне нужна разве что Сотница: показательная казнь будет выглядеть более убедительно, чем все ваши облитые смолой головы на пиках.

Малыш нахмурился, отчего его морщинистое лицо стало похоже на изрезанный рундскими письменами камень. Неожиданно Артанна громко расхохоталась.

– Что смешного? – Заливар недоумевающе посмотрел на Сотницу.

Успокоившись, наемница вытерла рукавом навернувшиеся от смеха слезы.

– Как же складно получается, – сказала, она, выглянув из-за плеча Третьего.

– Ну, разумеется. Я же говорил, что предусмотрел все.

Малыш исподлобья уставился на вагранийца и крепче перехватил рукоять меча.

– Это мы еще посмотрим.

В следующий момент Шрайн замахнулся, намереваясь нанести рубящий удар. Но едва он сделал шаг, как Заливар вскинул руку, и великан резко остановился, а затем мучительно захрипел. Оружие – длинный меч, достойный лапы великана, подрагивая, застыл в воздухе. Артанна отпрянула назад и непонимающе уставилась на наемника. Лицо Малыша начало медленно синеть; пальцы, державшие огромный клинок, задрожали и, не выдержав, разжались. Звонко лязгнула сталь, коснувшись каменного пола, а затем рухнул и сам Шрайн, хватая себя за горло, словно пытался оторвать чьи-то невидимые руки со своей шеи. Скоро он замолчал, а раздувшееся синее лицо разгладилось и обмякло.

* * *

Едва ли не единственное преимущество, доставшееся в наследство Артанне – знание и возможность распознать колдовство. Опасения начали сбываться.

– Твою мать, Малыш, – прошептала Артанна, страшась правды, которую увидела.

Разумеется, она еще с детства слышала легенды о том, что первые Шано победили Руфала, пользуясь каким-то особым благословением. Могла бы и догадаться, что это были за таланты. Артанна ругнулась на саму себя – следовало пораскинуть мозгами и вспомнить, что такие вещи имели свойство передаваться по наследству.

Конец ознакомительного фрагмента.