На краткий миг ему показалось, что на небосклоне зажглась новая звезда, такая яркая и притягательная в своем призрачном сиянии. И лишь спустя краткий вздох, что непроизвольно сорвался с губ, он понял, что это ее волосы так мерцают на фоне предзакатного неба. Она вошла в ложу Глав, словно призрак ожившего прошлого и его величия. На ней был костюм, который он думал не увидит более никогда. Но он помнил, как его надевала Лива, и столь же потрясающе он смотрелся сейчас на Маре. Сердце в груди странно вздрогнуло, пропустив удар. Он смотрел на нее, и ощущал себя так, словно нет ни многотысячной толпы, ни Арены, что замерла в ожидании крови. Никого. Только он и она, и, казалось, она смотрела лишь на него. Краткий миг длиной в один оборвавшийся удар сердца, и вдруг все встало на свои места. Будто он прозрел за эту долю секунды, понял что-то очень важное для себя. Но вот сейчас никак не может вспомнить, что именно. А она продолжает смотреть на него с неподдельной тревогой во взгляде. И как бы он ни старался, но отвести свой взор не может, словно невидимые нити приковали его к ней.

Он не понимал ни слова из того, что кричали зрители Арены. Лишь подметил, что не осталось ни одного демона, кто остался бы сидеть на трибуне. И это не удивительно, ведь даже у него, кто лицезрел эту малявку в самых что ни на есть обносках, которые она возвела в ранг «удобной одежды», не осталось сомнения, что это владычица.

«Родовые клинки?..» – приглядевшись, отметил он, невольно ощутив волнение где-то в области груди. «Надеюсь, ей объяснили, что это не игрушка».

Он что, волнуется за нее? Это что еще!

Тем временем Мара подняла руки вверх, приветствуя собравшихся согласно положению, и сказала:

– Приветствую вас, дети Кайры! – ее голос, усиленный магией, эхом разнесся над трибунами, и сам Лео с трудом узнавал его. Девочка явно могла собраться, когда того требовала ситуация.

– Благоволит ли Серебро вызову? – спросил демон, что сейчас находился внизу вместе с Лео и являлся тем, кто был призван соблюдать законность и все формальности боя. Традиция требовала того, чтобы каждый Глава своего Дома высказал свое одобрение. Принято было начинать именно с первого Дома, остальные, соответственно, обычно говорили то же, что и Владыка. Да и в принципе разногласия быть не могло: бои всегда были лишь условностью, а решение было принято задолго до этого. В некотором роде очень гуманный метод… в сравнении с тем, что могло бы быть.

– Да, – твердо ответила она, занимая положенное место по центру, между других Глав. Стоило ей сесть, как словно по команде, в едином порыве заняли свои места собравшиеся демоны.

Он стоял на желтом песке Арены, и, несмотря на то, что вокруг меня гудела толпа и каждый пытался делать то же, что и моя охрана совсем недавно, мне казалось, что у меня в голове устроило пляски подвыпившее полчище муравьев, я не могла найти в себе силы отвести от него взор. Как же я боялась за него! Он ответил мне таким же прямым взглядом, полным достоинства и уверенности в себе. Легкая улыбка заиграла на его губах, когда все Главы по очереди подтверждали право на проведение боя. Илай стоял рядом с Лео. Он казался гораздо крупнее и сильнее его, но смотрел демон лишь прямо перед собой, словно собираясь с силами и что-то решая для себя. В отличие от Лео, он выглядел собранным и сосредоточенным, в то врем как Лео явно витал где-то на другом конце Вселенной, то мечтательно улыбаясь, то хмурясь каким-то своим мыслям. Видит Богиня, мне хотелось встать, подбежать к нему и треснуть его как следует по голове, чтобы перестал лыбиться и собрался! А не стоял так, словно вообще не знает, зачем мы сюда приперлись, а лично он ошибся дверью и застрял.

Бой начался внезапно. Стоило Яру сказать свое «Да», как что-то неуловимо изменилось, и у Лео, и у Илая, оказались в руках клинки. На Арену опустилась почти осязаемая, непроницаемая тишина. Тысячи взглядов наконец-то оставили меня в покое и обратились в сторону демонов, которым предстояло сойтись в схватке. Они кружили вокруг друг друга лишь краткий миг, после чего ринулись навстречу с такой скоростью и яростью, что даже мне было сложно разглядеть все подробности. Словно две волны, они схлестнулись и тут же разошлись. Глаза демонов стали непроницаемо черными. Щеку Илая расцвечивала быстро исчезающая золотая полоса. Не сдержав свой гнев, он зарычал, в то время как Лео засмеялся, словно услышал какую-то невероятную шутку. Я не заметила, когда он перестал улыбаться, но в тот же миг он исчез с того места, где стоял. По Арене вновь закружил золотой вихрь. И лишь свист стали, разрезающей воздух, и звон металла возвещали о том, что еще один удар отражен. Сейчас я видела нечто невообразимое, и все, что мне оставалось, это вцепиться руками в подлокотники кресла и смотреть на происходящее, молясь, чтобы все с ним было хорошо! Невидимая никому кроме меня нить, что опоясывала мое запястье, звенела и вибрировала, словно отражая то, что происходило сейчас с Лео. И мне казалось, что я сквозь нее могу чувствовать его. И даже поддерживать совей силой. Да, так мне было легче! В своем воображении я представляла, как по незримой голубой ниточке я делюсь с ним своей силой. Но с каждым вздохом, с каждым ударом сердца все тяжелее становилось удерживать картинку творящегося на Арене. Казалось, действие становится все быстрее, удары набирают силу и амплитуду, движения теряют очертания. Мое сердце стучало так, что еще мгновение – и оно разобьется о грудную клетку. И в тот самый миг, когда я подумала, что не могу различить происходящее действо на Арене, я почувствовала, как удлиняются клыки, как тьма расползается по поверхности глаз. И вдруг все вокруг меня странным образом замедлилось. Рев толпы достигал слуха, словно сквозь толщу воды, и я, наконец, смогла увидеть происходящее так, что стало возможным различить каждое движение демонов. И сердце мое едва не запнулось в этот момент. Оба демона сражались яростно, нанося друг другу безжалостные мощные удары, и не только при помощи мечей. Сперва мне показалось, что Лео отступает, позволяя Илаю теснить себя. Но лицо его оставалось совершенно спокойным, в то время как Илай, зло оскалившись, рычал, словно дикий зверь.

Их мечи порхали, со свистом разрезая воздух и рождая непередаваемую песнь металла, которая вплеталась в окружающее пространство причудливой мелодией сражения. Словно две змеи сплелись в танце. Они изворачивались, блокировали удары друг друга, нападали и тут же отступали, изгибаясь под невероятными углами. И казалось, что мечи пролетают в сотой доле миллиметра от плоти сражающихся, поскольку никто из них не пытался увеличить дистанцию. Тем не менее Лео будто уводил Илая за собой, давая тому ложное преимущество. Это был бой двух мастеров, от которого перехватывало дыхание и сердце замирало в груди. Все решилось в долю секунды, ничего не значащий миг. Илай будто вышел из себя, сделав шаг чуть шире, замах больше. Когда Лео принял его меч, изогнувшись назад и скрестив перед собой клинки, а после молниеносно развернулся, уходя ему за спину и в тогда же нанося скользящий удар на уровне шеи Илая. В первое мгновение ничего не произошло, и казалось, будто противники замерли спиной друг к другу. На Арену опустилась осязаемая тишина, когда Илай нерешительно сделал шаг, а его голова упала к ногам Лео, будто спелое яблоко… Я помнила, что нельзя показывать своих слабостей, помнила, что еще вчера хотела сама убить его… О чем я только думала! Мне едва удалось уцепиться за стремительно уплывающее от меня сознание и смотреть остекленевшим взглядом на желтый песок Арены, стремительно приобретал золотое сияние от впитавшейся крови, которая толчками продолжала вытекать из обезглавленного тела, рухнувшего на него, словно мешок с мукой. И только пронзительный женский крик откуда-то с верхних трибун, что звоном стоял в ушах, удерживал от того, чтобы окончательно не потерять ощущение реальности происходящего. Оказывается, смерть – это страшно.

Меня сильно мутило, в глазах все расплывалось, и я никак не могла понять, в чем дело. Неужели все из-за того, чему свидетелем я стала? Но я видела смерть и прежде, так почему, несмотря на облегчение от того, что Лео не пострадал, я никак не могла заставить себя разжать пальцы, что мертвой хваткой вцепились в подлокотники кресла. Ухватилась за них, словно они были последней ниточкой, связывающей меня с реальностью! Казалось, обратись ко мне кто-нибудь и вырви из этого состояния, как я тут же распрощаюсь с содержимым желудка или просто упаду в обморок.

Леденящий душу женский крик оборвался на высокой ноте. Мне казалось, что она кричала вечность, а выходило, что жалкие секунды, за которые Лео обернулся и мазнул безразличным холодным взглядом по демонице из Золотого Дома, которая позволила себе демонстрацию своих эмоций. И почему-то даже мне стало жутко от его вымораживающего взгляда, полного безразличия.

Арена взорвалась радостными криками. Это было самое дикое зрелище, виденное мною за всю жизнь. Ода радости убийству, переходящая во всеобщее празднование и приветствие нового Главы Дома. И ни одному из них не было дела до прежнего! Мне думалось, что я знаю почему. Кто слаб – тот не достоин, смерть недостойного не оплакивают. Вот и все. И хотя о том, что этот демон совершил предательство, не знал никто, кроме членов Совета, не нашлось ни одного демона, который грустил бы сейчас. Разве что та самая демоница, что не справилась с собой и закричала вопреки всему.

Я посмотрела в ту сторону, где она была всего несколько секунд назад, и увидела, как ее буквально утягивает за собой рослый мужчина с волосами цвета темного золота. Он что-то шептал ей на ухо, а она, вперив взгляд в фигуру Лео, механически переставляла ноги, следуя за тем, кто вызвался ее проводить с Арены. Казалось, она молила Лео посмотреть на нее, заметить или хоть как-то обратить внимание. Но, наверное, так казалось только мне.

Я опомнилась, когда на мою ладонь нежно опустилась рука Оберона. Мужчина мягко заглянул мне в глаза, опуская на нас двоих купол тишины и сказал:

– Вы в порядке?

– Да, – выныривая из омута собственных мыслей, коротко кивнула я.

– Тогда надо сказать приветствие новому Главе Дома, Питер объяснил вам?

Я еще раз кивнула и поднялась. Казалось, что мои ноги налились свинцовой тяжестью, едва удавалось сдерживать дрожь во всем теле, но я словно задвинула все это куда-то на задворки восприятия, сосредоточившись на главном. И вновь, стоило мне подняться, как, будто по молчаливой команде, на Арену опустилась тишина.

Мой голос эхом разносился над Ареной. Заранее заученный текст легко падал на самое ее дно. Мне же невероятно хотелось уйти отсюда. Поскорее оказаться рядом с Каа’Лимом, которому, как оказалось, нельзя присутствовать на мероприятиях, касающихся избрания нового Главы, ведь он не был представителем моей расы. На самом деле то, что Лео выиграл, еще ничего не значило. Ему необходимо было заручиться поддержкой всех нас. И с каждым брошенным мною словом ощущение того, что я принимаю участие в невероятной театральной постановке, лишь усиливалось. Как усиливались и тошнота с головокружением.

– Майэ’раами из Дома Серебра приветствует тебя, – монотонно проговорила я, – ты показал, что достоин, доказательство тому – сильнейшая кровь твоего Дома у твоих ног. Серебро принимает тебя как равного, – скрестив руки на груди, сказала я. – Кайры длань укажет нам путь, – сказав последнее слово, я нарочито медленно опустилась в кресло и уставилась прямо перед собой, с невероятным трудом удерживая маску холодного безразличия.

Удивительное дело, ведь фактически я и сама еще не вступила официально в права Главы Дома. Хорошо хоть мне не придется никого… делать ниже ростом… надеюсь.

– С вами все нормально? – вновь спросил Оберон, наклоняясь ко мне, пока свою речь толкала Эмерелис.

– Может, хватит меня спрашивать одно и то же?

– Просто, вы выглядите излишне бледной…

– Довольно, – резче, чем следовало, оборвала я его, – со мной все в порядке. Столько разговоров, а бой занял жалкие несколько минут, мне скучно, и я хочу домой, вот и все. Целый день готовилась и ради чего? – сказала то, что и близко не думала, но только так могла хоть немного сойти за «свою». Тогда мне казалось, что приличный демон-подросток должен реагировать именно так, а говорить о том, что меня сейчас вырвет, не стоит. Ибо не оценят.

– Как? Вы не желаете остаться на праздник чествования Главы? – изогнув смоляную бровь, изумился он, смотря на меня своими невероятными сапфировыми глазами.

– Это обязательно? – сквозь зубы процедила я.

– Нет, но там будет весело, – легкая улыбка скользнула по его губам, а голос словно стал более глубоким, чувственным. Он не сказал ничего интимного, ни жестом, ни взглядом не показал этого. Но сам изменившийся тембр его голоса заставил настороженно замереть, хотя я старалась никак не показать того, что он смутил меня.

– У меня много дел. Завтра первый день совместного обучения, и увеселительные мероприятия меня не интересуют.

– И что же вам интересно, владычица? – и опять полутона тембра его голоса нехорошо царапнули мой слух.

Тошнота, общая физическая слабость, накатившая ни с того ни с сего, и еще что-то не слишком понятное, исходившее от демона Дома Воды, выбивало почву из-под ног. «Остроумие» никогда не было тем, чем я могла бы похвастаться. Кокетство, женские хитрости в построении беседы как-то тоже проходили мимо меня. Но все же я чувствовала своим глубоко спящим женским нутром, что это не просто вопрос, а скорее начало заигрывания. Только вот мой незадачливый ухажер был не слишком в курсе всего вышеперечисленного.

– Где здесь туалетная комната, на данный момент занимает все мое воображение, – без обиняков сказала я, с неподдельным интересом воззрившись на демона, на дне бездонно-голубых глаз которого разгорались веселые искорки.

Он лишь загадочно улыбнулся, кивнул и, не говоря больше ни слова, поднялся, чтобы сказать свою речь. И лишь после того, как последнее напутствие было сказано, сел на место, обернулся ко мне и, все так же легко улыбаясь, сказал:

– Я провожу, – не дожидаясь ответа, он поднялся и предложил следовать за ним. Оказывается, за время нашей беседы, церемония подошла к концу. Все еще плохо соображая, я поднялась вслед за ним и на нетвердых ногах зашагала рядом, уходя в тень.

И лишь едва заметная улыбка коснулась лица демона, что стоял посреди Арены Золотого Дома, когда кровь брата и старого врага коснулась подошв его сапог, а он не мог отвести взора от маленькой владычицы, уходящей рука об руку с Обероном.

«И почему мне хочется, чтобы именно сейчас у моих ног плескалась голубая кровь?», – усмехнулся он, покидая Арену следом за расходящейся толпой.