– Привет, Юля.
Дыхание резко останавливается, а пальцы сжимают корпус телефона крепко-крепко. Боже…
Я молча вглядываюсь в неизвестный набор цифр.
Он мне звонит! Звонит!!! Где он раздобыл мой номер? Неужели Оля дала?! Отчего-то хочется подняться и запереть дверь рабочего кабинета на ключ. Чтобы никто не вошел.
– Это тот самый дядя. Который обознался, – продолжает недовольным тоном. Напряжение в мужском голосе чувствуется сразу. Ну да. Адам в выражениях особо никогда не стеснялся. Но сейчас он очень старается держать себя в руках и не сорваться. – Будешь играть в отшибленную память, или сразу по делу?
А смысл?
Сдаётся мне, в нашей с Анюткой жизни грядут неумолимые перемены.
– Привет, Адам. Извини. До меня дошло уже после.
– Приятно слышать, что с твоей памятью все нормально, – в его тоне нельзя найти ничего приветливого. Даже если очень постараться.
– Зачем звонишь? – что? беспечный голос? Кажется, он остался таковым только в моем воображении. А на самом деле вопрос вышел с претензией.
– Встретиться надо и поговорить, – сразу бьет в лоб. Как делал это всегда. А я от ужаса даже в кресло успела плюхнуться. – Когда будет удобно?
НИКОГДА!!!
– Для чего? – выдавливаю сухо и начинаю нервно расправлять разноцветные стикеры на мониторе.
– Ты дурочку-то выключи. Насчёт ребёнка поговорить.
– Насчёт какого ребёнка?
– Ты издеваешься?
– Нет.
Я буду стоять на своём до последнего. Этому человеку не место в нашей с Анюткой жизни. Пусть проваливает ко всем чертям! А нас вообще никогда не трогает!
– Насчёт твоего ребёнка, которому я прихожусь по крови отцом.
– Ааа… вот ты о чем, – теперь хотя бы немного удалось взять себя в руки. И добавить беспечности в голос. – Ох, какие глупости. Адам, если тебе заняться нечем, можешь и других бывших подружек обзвонить. Извини, я на работе. Мне некогда на весь этот цирк отвлекаться. Пока.
Отнимаю телефон от уха и скорее нажимаю на кнопку отбоя, даже не вслушиваясь в то, что отвечает Адам. Я успеваю лишь отметить: мужчина повысил голос.
Ставлю телефон на беззвучный режим и переворачиваю экраном вниз. У меня работы вагон и маленькая тележка. А место редактора в известном журнале, между прочим, досталось мне не так-то легко.
Поднимаю глаза на статью про весеннюю капсулу в гардеробах звезд и понимаю, что совершенно не могу сосредоточиться.
Буквы уплывают куда-то, а перед глазами его ошарашенное лицо, когда он услышал фразу «дядя обознался».
Невольно вспоминаю время, когда я была в отчаянии. Я тогда еще долго думала, прежде чем набрать номер Адама. В итоге решилась: безвыходность заставила меня. Но абонент был недоступен. И к вечеру тоже. Перешагнув через себя, я позвонила ещё несколько раз. Успеха не было. Потом даже приехала. Я отважилась рассказать о беременности, потому что не представляла, как быть дальше. Одной. С малышом на руках. Мне так страшно было… Но меня вновь ждало очередное разочарование. Тогда я уцепилась за последнюю соломинку: попросила друга Адама передать ему, что я не могу дозвониться, а дело срочное. В ответ услышала фразу, которая меня просто прибила:
«Так он переехал же недавно. В Брюссель».
Я была в отчаянии. Не работала. Осталась одна. Беременная. Только мама меня не бросила, но и она финансово зависела от отца. Я пообещала в тот момент, что обязательно выберусь из этого засасывающего болота. Я поклялась, что встану на ноги. Я обещала себе, что справлюсь. Без него. И у его дочери будет другой отец. Тот, кто ее достоин.
Когда родилась Анюта… даже и вспоминать не хочется. После всего кошмара, что свалился на мои плечи, имя Адама потускнело и размылось окончательно. До сегодняшнего дня…
Из задумчивости выводит осторожный стук в дверь.
– Юль, – Таня – наш журналист – просовывает в щель голову, – ты на обед идешь?
– Чуть позже. Работы много.
Я старалась не думать о том, что в телефоне несколько пропущенных и пара смс от Адама. Я не буду их читать. Сейчас не буду. Позже. Когда напряжение спадёт. Хотя бы после обеда.
Но уже через сорок минут я не выдержала.
«Юля. Либо ты поднимаешь трубку и мы обсуждаем нашу скорую встречу, либо я заявляюсь к тебе домой. И там нахожусь до тех пор, пока мы не договоримся и я сам не пожелаю уехать».
Хорошенькое начало. Кажется, начинается террор. И что теперь делать? Я готова послать бывшего на три буквы. Ни за что не признаюсь, что Анюта от него, пусть валит уже! Папаша недоделанный!
До боли закусываю губу. Ответ вбиваю с остервенением, яростью и злостью. Эти эмоции слились в губительный коктейль, отравляя кровь и ударяя в голову.
«Если ты напугаешь ребёнка, я натравлю на тебя все службы социальной защиты!»
«Если ты продолжишь и дальше упираться, я тебя затаскаю по всем судам! И ты очень пожалеешь, что вовремя не рассказала мне о дочери!»
«Какая дочь?! Очнись! Я ничего тебе доказывать не обязана! Оставь нас в покое».
На экране вновь его имя. Меня буквально трясёт от гнева. Щеки пылают, а пальцы и вовсе уже не слушаются. Сердце стучит так, что вот-вот вырвется из грудной клетки. Но ответить я не решаюсь. Я ему наговорю много лишнего, а потом это может сыграть против меня.
Трусливо пропускаю очередной звонок, хоть внутри все горит и колется. Хочу поскорее забрать мою доченьку из сада. И спрятаться от всего мира за дверью съёмной квартиры.
Пока я разношу Адама в мыслях в пух и прах, вновь приходит сообщение. О чем мобильник сообщает коротким курлыканьем.
Решилась прочитать смс я только дома, после того, как переуступила порог и чуть позже крепко обняла и прижала к себе мою роднульку. Наконец-то. Чувствую себя в безопасности.
«Я последний раз предлагаю. Встретиться и все спокойно обсудить. Если нет – потом не жалуйся. Можем пообедать в субботу. Подойдёт?»
Сначала нужно перевести дыхание. Нет. Сначала нужно хоть немного остудить пыл. А уж потом «спокойно» послать Адама!
– Мам, можно мультики?
Вообще-то я терпеть не могу, когда Аня их смотрит. Всегда выбирает одно и то же. И сидит, вперившись в телевизор. А я себе кажусь никудышной матерью. Всегда куда-то спешу. Всегда занята. Вечерами стараюсь прибраться или на скорую руку приготовить что-нибудь на завтра. Я в последнее время как белка в колесе: столько всего происходит… и хотя бы дома хочется остановиться и просто отдышаться. Глотнуть кофе и разгрузить мозг. Поэтому личное время – это такой же бесценный ресурс, как и здоровье.
Сейчас я и вовсе выбита из колеи и мне нужно побыть наедине с собой, чтобы хоть немного восстановиться.
– Только недолго, Анют. Две серии. И выключаешь.
– Хорошо!
Всегда чувствую себя мегерой, когда что-то не разрешаю дочери, но без этого никак.
Сижу на кровати, обхватив колени ладонями, и опираюсь на мягкую кожаную спинку.
«Игнор – не самая правильная тактика. Поверь».
И следом ещё одно:
«Раз ты молчишь, я считаю предложение пообедать в субботу принятым».
Вот же наглец! А!!
Тут же спускаю на него всех собак.
«Если я молчу, значит, мне некогда. Конечно я не буду с тобой ни обедать. Ни ужинать. Ни завтракать. Прекрати обрывать мне телефон!!!»
И только когда со злостью нажимаю кнопку отправки, понимаю, какую ошибку допустила.
Вообще не осознаю, как так могло получиться, что текст для Адама я набрала в диалоговом окне с Лешей – ну надо же было так пролететь! – и ответ, предназначенный бывшему, улетает настоящему…
Тут же на экране появляется совместная с мужчиной фотография: мы на празднике его друзей. Лёша собственнически обнимает меня за талию, а я глажу его ладонь.
Принимаю вызов, и из динамиков льётся удивлённый мужской голос:
– Юля. А что это сейчас было? Сообщение мне явно по ошибке ушло. Для кого оно?
Ну кааапееееец….
Я чуть не взвыла от несправедливости. Вот как так, а?! Ну так нечестно! Как только Адам появляется в моей жизни, все не просто летит к черту, все сдавливается под прессом!
Прочищаю горло, чтобы собраться с мыслями и получить хотя бы пять лишних секунд на возможность сориентироваться.
– Привет, – ну и что теперь делать? Лгать? Мне это с детства не удаётся. Всегда прокалываюсь. – Да, я ошиблась.
Скрывать правду в данном случае совершенно неуместно. Лёша спрашивал меня в самом начале наших отношений, общаюсь ли я с отцом Ани. И как так получилось, что я воспитываю ребёнка одна.
Ответ вышел довольно правдивым: мужчина меня бросил. Про ребёнка рассказать я ему не успела, потому что он уехал и сменил номер. И это только к лучшему.
Когда мы с Лешей познакомились и стали встречаться – что тоже, конечно, звучит слишком сильно, потому что поделить личное время между дочерью и мужчиной чаще просто не представляется возможным, – мы сразу обговорили условия.
Видимся два раза в неделю. Один день плавающий, когда получится согласовать время. Второй – суббота, когда мама может остаться с Анечкой допоздна и уложить ее спать. Ночевать мама у меня никогда не остаётся. Папа до сих пор закрывает глаза на то, что она активно помогает мне с моей девочкой, но останься мама у меня на всю ночь – скандал ей будет обеспечен.
– Юля, я слегка обескуражен, – режет по сердцу недовольство Леши, – это мягко говоря. Для кого предназначалось смс?
– Я случайно встретила отца Ани… – тяжело сглатываю и подбираю слова, чувствуя себя очень неловко, будто хочу что-то утаить.
– Правда? – недоверие Леши воспринимаю, как пощёчину. Это очень неприятно. Я в сторону других мужчин даже и не смотрела никогда. Хоть вместе мы не так уж и давно. Чуть больше полугода. – И насколько случайно?
– Ты же не считаешь, что я намеренно искала с ним встречи?!
– Юлечка. Я этого не говорил. Возможно, встреча понадобилась ему? Расскажешь, что происходит?
– Сама ещё не совсем поняла. Но он, видимо, в курсе про дочь.
– Есть мысли, откуда?
– Да. Мысли есть. Поделюсь ими при встрече. Мы ведь увидимся в субботу?
Суббота послезавтра. Лёша всегда настолько спокоен и уверен… вот и сейчас он не изменяет себе.
– Естественно. Только я бы хотел сам к вам с Аней приехать.
Ступор напал неожиданно. Аня отказывается искать общий язык с Лешей, как бы мы с ним ни старались. Дочь воспринимает мужчину как соперника в борьбе за внимание мамы. А я так и не смогла ей объяснить: маме нужен друг, но Анюту он никогда не заменит.
Я очень долго не знакомила Аню и Лёшу. Но когда встречи продолжились, а чувства стали укрепляться, он предложил иногда проводить нам время втроём. Что Анечка, к несчастью, сразу же восприняла в штыки. Пара таких неудачных свиданий, и я решила немного отодвинуть вынужденное знакомство. Дочь до сих пор морщит носик, когда я даже вскользь упоминаю Лешу. А я и не знаю, что с этим делать. Несколько раз я покупала шоколадки и раскраски с любимыми мультяшками, «волшебные» фломастеры и игрушки и передавала дочери словно от него. Но Аня, к моей досаде, к этим подаркам даже и не притронулась.
– Юль, ты меня слышишь? Надеюсь, ты не против?
– Нет. Я не против. Приезжай, конечно.
– Тогда я продолжу совещание, потому что выскочил из конференц-зала, как ошпаренный.
Эта новость бьет наотмашь. Похоже, он все же не такой непробиваемый, каким кажется. Переживает? Настолько, что даже отлучился в самый неподходящий момент, оставив разнос подчиненных?
– Прости, я не хотела, – виновато выдавливаю и опускаю голову.
Становится стыдно. Лёша никогда не выходил из себя, сколько я его знаю. И такая реакция меня действительно очень удивила и расстроила. Я будто провинившаяся школьница и не понимаю, что от меня требуют взрослые.
– Юля?
– М?
– Мне точно не о чем беспокоиться?
Молчание повисает и начинает угнетать. Вот уж не думала, что буду ругаться с Лешей из-за Адама.
– Не доверяешь мне? – вопрос прозвучал ровно, но скрыть нотки горечи не удалось. Мне неприятно. И Леше, как оказывается, тоже.
Может быть, это просто такое испытание между нами? Чтобы понимать, насколько у нас все серьезно.
– Юля. Я тебе доверяю. Поэтому и уточняю. Между тобой и отцом Ани точно все в прошлом?
– Конечно, – заявляю тут же. Тут вообще не может быть никаких сомнений. – Абсолютно.
– Хорошо. Я позвоню тебе вечером, как освобожусь.
«Буду ждать», – произношу и коротко прощаюсь. Отбиваю вызов и прикрываю веки.
О проекте
О подписке